Мир

Лунный вальс

That was one small step for man

On our way between the stars

Pack your bags cause now we can

Take a second step on Mars

But first tumtumtumtum:

We are flying to the moon

Crazy Red Balls «Moon Fly»[1]

Томпсон полусидел на кровати, опершись спиной на специальную подставку и смотрел телевизор. Картинка на экране была мутноватой и время от времени, после пояснений диктора, сменялась четкой заставкой снятого в павильоне эпизода, повторяющего только что произошедший сюжет. Понятно, что второе смотрелось интереснее, но реальная картинка интересовала Томпсона больше. Конечно, потом он посмотрит реальный вариант, не прошедший цензуру, но сейчас, в больнице, в его распоряжении было только общедоступное шоу.

Тем временем на экране Нил Армстронг продолжал укреплять американский флаг, стараясь поставить его поровнее, а его напарник в скафандре со звездами на спине и шлеме тем временем приготовил лопатки и емкости для грунта. Шла телепередача о высадке совместного советско-американского экипажа на Луну. А заболевший гриппом Том вынужден был смотреть ее из больничной палаты…

Старты «космических заправщиков», и советского Союза-ТМ[2] и американского «Титана» прошли обыденно. Все же последнее время технология изготовления ракет и в СССР, и в США была отработана до совершенства. К тому же очень помогло введение всеобъемлющего контроля на всех этапах производственных циклов. Поэтому, видимо, первый этап испытаний — автоматическая стыковка советского и американского кораблей на орбите Земли прошла без замечаний, еще когда Том отправился «отдыхать на курорте вместе с семьей». А дальше ни НАСА, ни «Главкосмос» время зря тратить не стали и на заданных орбитах оказались баки с топливом для полета к Луне и обратно. Так что пока в США резвился некий киллер с характерным прозвищем Апач, с мыса Канаверал поднялся в космос сверхтяжелый «Сатурн» и благополучно доставил на промежуточную орбиту лунный корабль. Совместное производство США и СССР справилось с созданием очень надежного и очень защищенного от космической радиации корабля для столь дальнего путешествия. Вот только вес его получился таким, что в собранном виде, даже без большей части топлива, его поднимал только «Сатурн». Правда, советские конструкторы обещали сделать еще более тяжелый носитель, но пока что-то ничего тяжелее нового «Союза» у них не было. Вот и пришлось рискнуть, используя не до конца проверенный испытаниями «Сатурн». Но, видимо на этот раз удача была на стороне смелых и риск оправдался. Лунный корабль, правда без топлива и экипажа, без происшествий занял свою орбиту.

Дальше, пока Томпсон производил «обратную амбаркацию[3]» и возвращался с семьей «с отдыха», взлетел еще один «Союз», доставивший в космос и экипаж Первой Лунной — астронавтов Нила Армстронга и Джеймса Лоуэлла, и космонавтов Алексея Леонова и Олега Макарова. В то время, как герои космоса стыковали транспортный корабль к лунному, Томпсон вернулся в Москву и неожиданно заболел. Причем вначале врачи даже и не могли понять, что за непонятное простудное заболевание его свалило. Подозревали и воспаление легких и какой-то китайский вариант обычного гриппа, и даже вообще что-то новое, пока неисследованное. Но в результате все-же остановились на гриппе, но лежал Том в отдельной палате инфекционного отделения госпиталя Бурденко и к нему никого не пускали, кроме медиков, русских и американских. Так что все эти космические приключения он мог только наблюдать издали и уточнять детали по присылаемым письменным докладам. А болезнь, несмотря на все усилия врачей, то почти пропадала, то вновь давала рецидивы. Кажется, иммунитет просто не выдержал нагрузок во время последней авантюры и теперь организм Томпсона мстил ему за все: за фронтовые нагрузки, за нервную работу, за недосып и перекус на ходу, а может и просто за возраст…

На Луне, как показывали по телевизору, космические путешественники набрали обычными лопаточками, вроде тех, какими дети играют в песочницах, верхний слой грунта. Прогулявшись с мешочками под образцы вокруг корабля, Армстронг и Леонов вернулись к шлюзу, чтобы положить туда образцы. А потом показали самое интересное — сняв подвешенные на посадочном модуле блоки, космонавты начали собирать буровую установку. С ее помощью планировалось получить керн с породой на глубине не меньше двух метров.

Досмотреть передачу Том не смог. Появились пара медсестер и он попал в цепкие лапы медицинских процедур. Уколы, таблетки, мази, прогревания, магниты… Так что о том, что буровая заработала, а космонавты отдыхают, он узнал только из краткого сообщения в вечернем выпуске новостей.

А на лунной орбите, в космокорабле «Селена», Лоуэлл и Макаров следили за приборами и разговаривали обо всем на свете. На смешанном англо-русском пиджине, который появился в экипаже сам собой еще во время совместных тренировок[4].

— Честно говоря — не люблю китайцев, — признался Лоуэлл.

— Ты просто не можешь найти с ними общий язык, — не отрываясь от панели с телеметрией, предаваемой с Луны, откликнулся Макаров. — Парни они конечно своеобразные, как и все азиаты. Но вполне вменяемые. Или ты про то, что они тоже коммунисты?

— Не в этом дело. Просто, когда я был пилотом, моя эскадрилья одно время базировалась в Демократическом Китае, а потом в Японии. И мне приходилось встречаться в воздухе и с вашими, и с китайцами. Вы, русские, тоже коммунисты, но с вами можно иметь дело. Вы поступаете логично. То есть вы можете, например, поступить жестоко, как в инциденте над Кунасиро…

— Кунаширом, — поправил его Олег.

— Ну да, я так и сказал. То есть вы вполне жестко взяли и сбили нарушителей вашего воздушного пространства… между прочим мой друг, Джо Семецки, погиб. Катапульта неудачно сработала… Но я понимаю — все было в рамках правил. И вы всегда поступаете в рамках правил и логики. Цивилизованно, можно сказать… То есть если ваш «Фишбед» включил радар в режим наведения — это серьезный сигнал. И пора думать, как разрядить ситуацию, если ты дейтсивтельно не хочешь утроить локальную, но вполне серьезную войну. Мы всегда отвечаем тем же… Видимо поэтому при Айке[5] и Дике все и ограничилось парой-тройкой «инцидентов». Кстати, что там моргает?

— Ток в цепи двигателя вырос в два раза. Похоже бур наткнулся на что-то очень твердое. Ничего, все в пределах нормы. И возвращаясь к китайцам и нашим — мне казалось, что тогда вы только и делали, что задирали друг друга.

— Очень нравится мне это ваше русское «Ничего». Конечно, задирали… Но как это сказать… ничего серьезнее… Мы всегда контролировали ситуацию. С обеих сторон. Я проверяю, насколько близко ты подпустишь меня к «Чкалову», а ты прощупываешь, насколько далеко я готов зайти. Но все в рамках правил. А с китайцами не так. Они совсем другие… Может быть между собой и с вами они ведут себя, как отличные парни. Но мы воспринимали их как полных психопатов. Как там бур, не пойму?

— Да нормально все…

— Так вот, о китайцах. Они могли выдать тысячу и одно предупреждение, но ничего не предпринимать, даже если нарушил их все. Но могли молча маневрировать в отдалении, но лишь только ты давал им малейший повод, просто пустить ракету или выпалить из пушки. Без всякого предупреждения.

— Но формально они были правы? Кстати, ток пришел в норму…, - Олег повернулся к напарнику, отвлекшись от приборной панели.

— Формально. Но и вы, и мы — соблюдали определенные правила. Предупреждение, жесткое предупреждение, радар в боевой режим… Следующей могла последовать стычка, но обычно на этом все заканчивалось…

— Так, к делу. Бур пошел вверх. Я веду, твой чек[6], - прервал беседу Макаров.

Наконец пришел сигнал, что бур вернулся в исходную позицию. Облегченно вздохнув, Олег предложил Джеймсу идти отдыхать:

— В норме. У тебя еще четыре часа осталось. Спи.

— Иду, — согласился Лоуэлл и начал устраиваться на ложементе. Пристегнувшись, чтобы не улететь во сне, он вдруг заявил:

— А все же плохо ты китайцев знаешь. Мне моя… знакомая, научный сотрудник, которая их изучает, рассказывала, что у них и понятия такого как равный партнер нет. Только старшие и младшие. Вот так…

— Не буду спорить, я этот вопрос с научной точки зрения не исследовал, — развернувшись к ложементу, парящий в воздухе Макаров улыбнулся. — Но зато знаю одну песню, в которой автор проблему китайцев решил, — и он негромко спел по-русски:

- Но вскорости мы на Луну полетим

И что нам с Америкой драться:

Левую — нам, правую — им,

А остальное — китайцам[7]

— Как, как? — Джеймс понял в рифмованном тексте не все и Олегу пришлось разъяснять непонятливому американцу Володины строки. Результат получился отличный. Забыв обо сне, Лоуэлл минут пять смеялся и декламировал:

— Левую — нам, правую — им,

А остальное — китайцам… Китайцам! Остальное!… Ха-а…

В общем, на окололунной орбите было весело, в отличие от Белого Дома.

Здесь, не в знаменитом Овальном кабинете, а в одном из неприметных подсобных помещений сидели трое. Кеннеди, как всегда загорелый и улыбчивый и два мрачноватых господина, представляющих семьи двух самых крупных акционеров ФРС. Один из них, помоложе, из потомков знаменитого банкира, в обычной жизни играл роль плейбоя, не интересующего ничем кроме женщин, яхт и скоростных автомобилей. Второй, ведущий род от не менее знаменитого нефтепромышленника, был сер и не заметен, словно моль. Про него даже репортеры желтых газет вспоминали редко, настолько невзрачно он выглядел и настолько спокойную и ничем не примечательную жизнь вел. Но как было широко известно в узком кругу своих людей, именно эти двое определяли основной курс бизнес-политики семей, причем не только своих. В обычных условиях не они приехали к президенту, а президенту пришлось бы просить о встрече с ними. И не факт, что он бы ее получил. Однако ситуация была как раз не обычной. Пока обыватели глазели по телевизору на высадку астронавтов на Луне, военные эвакуировали свои базы и имущество из Южного Вьетнама, а на биржах играли в повышение одних и понижение других акций, в кругу заинтересованных лиц обсуждались нехорошие насильственные и непонятные смерти среди людей, которые своим положением должны быть защищены от такого. Обсуждением этого и занимались президент и представители «некоронованных королей Америки». Причем обсуждение получилось, несмотря на сдержанный тон, весьма бурным. Пожалуй, привыкшие к положительному отношению на любые свои предложения, представители семей впервые столкнулись со столь жесткой позицией со стороны власти. Президент разговаривал так, что оба его гостя невольно вспомнили, что Джек в свое время воевал, причем не кем-нибудь, а командиром торпедного катера. Торпедные катера, если подумать — это, в сущности, самая опасная и несущая максимальные потери часть флота. На которой воюют самые боевые, безбашенные и упрямые бойцы, способные на своих утлых скорлупках плыть прямо навстречу огненному аду. А командиры — им под стать. И сейчас Джон словно вновь стоял на мостике своего PT-109. И давил морально на не ожидавших увидеть такого президента собеседников, поэтому они, часто даже неожиданно для самих себя, соглашались с большинством предложений, высказанных Кеннеди. Однако после пары часов переговоров все же была достигнут консенсус и высокие договаривающиеся стороны разошлись, изрядно уставшие и не слишком удовлетворенные результатом.

Выходя из Белого Дома через запасной вход плейбой, посмотрев на стоящего у калитки вооруженного охраника, неожиданно для своего спутника произнес вслух:

— Золото — хозяйке, серебро слуге,

Медяки — ремесленной всякой мелюзге

«Верно, — отрубил барон, надевая шлем:

Но хладное железо властвует над всем[8]».

Его спутник лишь очень внимательно посмотрел на своего спутника, затем на охранника, и подтверждающе кивнул.

Пока же Томпсон долечивался, а в США бурлила невидимая, изредка прорывающаяся наружу неожиданными извержениями компромата и падением акций, схватка бульдогов под ковром, лунная экспедиция продолжала выполнять свою программу.

Дошла очередь и до автоматических камер, которые оба путешественника оттаскивали как можно дальше от места прилунения. Особо тяжело не было, для транспортировки использовались специально предусмотренные колесики на футляре. Но отходить приходилось довольно далеко и возвращаться уже почти на пределе заряда аккумуляторов скафандров. Затем требовалось развернуть сейсмическую станцию, так же подключить к аппаратуре связи. Двигаясь туда-сюда, путешественники еще и успевали делать фотографии. Причем требовалось учитывать, чтобы лучи солнца не попадали в объектив. Конечно, ни о каких удачных ракурсах речи не велось — остановился на секунду, вскинул аппарат, нажал на корпус контейнера в том месте, где должен быть пуск затвора и снова вперед. Пока Алексей разворачивал сейсмостанцию и проверял работу связи с ней и камерами, Нил отцепил от посадочной платформы специальные уголковые отражатель для лазерного луча, посланного с земли в район посадки. Отражатели требовалось отнести от платформы на расстояние не менее двадцати метров, разместить крестом и взвести таймер. По сигналу таймера отражатель должен был развернуться через два часа после установки, чтобы при старте его не присыпало грунтом. Этот крест, облученный лазером с земли, послужит доказательством того, что высадка на поверхность Луны состоялась. А кроме того — позволит уточнить расстояние между Землей и Луной…

Но все рано или поздно заканчивается. Закончилась и первая экспедиция на Луну. Взлетевший модуль «лунника» состыковался на орбите с «Селеной». Экипаж из лунного модуля перебрался в основной корабль, начавший разгон для возвращения к Земле.

Пока космонавты возвращались, Тома наконец выпустили из больницы домой. Поэтому, когда посадочная капсула приводнилась в Тихом океане, среди встречавших возвратившихся из немыслимой дали путешественников был и глава миссии НАСА в СССР бригадный генерал Томпсон.

Астронавты и космонавты были награждены одновременно правительствами СССР и США. А чтобы не возникло споров по порядку и последовательности награждения — его провели прямо в океане. причем американские Медали Почета вручал на борту авианосца «Америка» сам президент Кеннеди, а советские — Глава Правительства Союза Машеров, на борту авианесущего крейсера «Чкалов». Получили награды и все причастные к выполнению программы «Союз-Аполлон», среди которых был и бригадный генерал Томпсон.

Еще через пару месяцев после этих событий Том вернулся в Вашингтон и занял должность советника президента по национальной безопасности. Генри Киссинджер ушел из Белого Дома, заняв в Госдепартаменте должность заместителя государственного секретаря. Но как говорили, не надолго, перед ним открывалась возможность занять место своего шефа.

Успехи Кеннеди в осуществлении закрытой ранее лунной программы, прекращении войны во Вьетнаме и заключении договоренностей с Советским Союзом нравились в США не всем. Но команда президента не собиралась расслабляться…

[1] Этот маленький шаг человека

По пути между звездами

Пакуйте ваши сумки, потому что мы можем

Сделать второй шаг на Марсе

Но первый тумтумтумтум:

Мы летим на Луну

Группа «Сумасшедшие Красные Яйца». Песня «Полет на Луну»

[2] Название альтернативного тяжелого ракетоносителя.

[3] Посадка войск (морского десанта) на суда, погрузка провизии, боевых и воинских принадлежностей. Используется также как синоним слова эвакуация, в т. ч. и возвращение морского десанта на корабли, самостоятельно или в словосочетании «обратная амбаркация».

[4] Привет автору «Там, где мы будем» Сергею Буркатовскому

[5] Президенты Эйзенхауэр и Никсон

[6] От англ. «Check» — Проверка, контроль

[7] В. Высоцкий «Есть на Земле предостаточно рас…», 1965 г.

[8] Р. Киплинг «Хладное железо»