Мир, где нас не ждали 2.0

Глава 4

Любопытство вертело Фединой головой, да и рынок того стоил — на взгляд человека из Изумрудного мира. Горы свежей чистенькой картошки, хотя и не крупной (интересно, здесь они тоже её из Америки завезли?), свекла, какие-то жёлтые и синие корнеплоды. К тому же, овощи, фрукты, ягоды. Плетёные из лозы корзины полны свежей рыбой и зеленью. Туши скота, всевозможной домашней птицы и дичи. По сравнению с Московскими рынками, может быть и бедновато, но зато всё натуральное, без химии или импортных наклеек. Как-то матушка сподобилась купить американские помидоры, дёшево. Так те, заразы, на второй день начали потихоньку подгнивать.

Следом за продуктовыми рядами расположились торговцы игрушками. Федя мельком скользнул взглядом: куклы, зверушки, коняшки. Дети — они в любом Мире дети. Интересно выглядел ряд с отварами, настойками, снадобьями. Даже кремы были явно самопальные, хотя, по отзыву Пьера, высокого качества.

— У нас уже тысячи лет не существует массового производства, — пояснил Ламер, — всё изготавливаем своими руками, поэтому и качество лучше.

Оружейный ряд приковал взгляд. Будь ты хоть трижды научным сотрудником, но если мужеска пола, да ещё из семьи потомственных военных…

— Пойдём, — дёрнул его за рукав Пьер, — этот товар нам не по карману.

— Да я не покупать, — смутился Чугунов.

Когда дошли до тех рядов, где на прилавках были разложены всякие амулеты-талисманы и другая повседневная мелочь, Пьер толкнул Федю в бок и шепнул:

— Я сейчас буду торговаться, не встревай.

Фёдор пожал плечами, как он мог встрять, если и языка-то не знает? Что там такого нужного Пьер углядел, интересно? Разговор, однако, шёл по-французски. Бортник держал в руке голубовато-серый кристалл с куриное яйцо величиной (плоский с одной стороны), окантованный серебром, на тонкой цепочке.

— Бери друг, — наклонился вперёд продавец, дородный черноволосый мужик с длинными усами, — медальон мой, я с ним всю войну прошёл. Вещь стоящая, не сомневайся. Отдам за сотню золотых.

— Коли сомневался бы, — хмыкнул бортник, — я б к тебе не подошёл.

Пьер, почему-то не торгуясь, просто забрал у Феди один из мешков, отсчитал сотню, и, сунув кристалл в карман, дружески кивнул торговцу, а затем медленно пошёл вдоль ряда. Фёдор двинулся следом.

— Видал? — тихонько спросил Пьер, — Видно, деньги очень нужны, иначе не продавал бы так дёшево. Хотя с тебя он бы запросто слупил две-три сотни. В тебе же иномирянина за лигу видно. Давай одежду тебе купим нормальную, а то вид у тебя, как у сутенёра или маменькиного сыночка.

За несколько серебряных империалов Федя, под неусыпным контролем Пьера, купил у худенькой пожилой горожанки (или селянки?) полотняные штаны с рубахой, плотную кожаную куртку, мягкие кожаные сапоги и шляпу. Когда он, тут же за занавеской, переоделся в обновку, Пьер довольно крякнул.

— Ну вот, совсем другое дело. Пошли назад, вечерком пройдёмся ещё раз.

Заодно, Пьер отдал Феде медальон.

— Повесь его на шею под рубаху, чтобы тела касался плоской стороной.

— А зачем это? — полюбопытствовал тот, послушно пряча кристалл под рубаху.

— Это Медальон Воина, — пояснил Пьер, — он всё время впитывает излишки твоей энергии и всплески эмоций. Благодаря этому, в нужный момент, сделает тебя сильнее и выносливее или, на какое-то время, создаст вокруг тебя энергетическую броню. А она даже от клинка защитит. В некоторых случаях, знаешь, лишняя секунда жизнь сберечь может. Вот он тебе эту лишнюю секунду и даст. А чем больше зарядится — тем сильнее энерговозврат в критический момент.

— Так я и запасённую энергию заодно прикупил?

— Вполне возможно.

День за разговорами и рассказами Пьера пролетел незаметно. Вечером, по дороге на постоялый двор, они купили за один золотой ещё одну полезную вещь — комбинированный поджиг: набор из кресала и огнива. От одного чирка огниво загорается и удобно горит сколь угодно долго. Кресала и огнива хватает надолго, если беспрерывно не чиркать и не палить — на год, два, и даже три.

— Надо Барамила спросить — может, здесь у него какой-нибудь маг знакомый есть?

— Зачем? — спросил Фёдор, перебравший новых впечатлений и поэтому слегка отстранённый.

— Один золотой потратишь на языковой кристалл и утром будешь уже на «готике» болтать, как местный. Язык франков ты неплохо знаешь, да только не все на нём говорят. А «готик» — язык универсальный.

— Такой кристалл за один золотой купить можно? — удивился Чугунов.

— Да не купить, — засмеялся Пьер, — эх, ты, изумрудник. Маг тебе его возле головы поставит, когда ты спать ляжешь. Для обучения во сне. А утром «готик» станет тебе родным языком, чего здесь непонятного?

— Здорово! — восхитился Фёдор, — А другие языки тоже можно во сне учить?

— Да, конечно! За одну ночь можно выучить до пяти языков, только стоит это дороже. Зачем деньгами-то зря сорить? Французский ты неплохо знаешь, а на «готике» вообще с любым объясниться сможешь. Правда качество языков будет не очень литературным. Читать, писать, разговаривать на простом уровне, не больше.

— Ну и что? — не согласился Чугунов, — Знание языков лишним не будет. Лучше уж деньги потратить, когда они есть, конечно.

— Смотри сам, тебе платить придётся, — назидательно воздел палец Пьер, — а деньги беречь надо. Неизвестно сколько тебе ещё жить в нашем мире, может быть всегда. Заодно подумай вот над чем. Я завтра домой поеду: ты тут останешься или со мной хочешь? А я пока пойду с Барамилом переговорю по поводу мага.

И он вышел, оставив Федю на растерзание всевозможным сомнениям. С одной стороны, с Пьером вместе гораздо проще, но что ему в деревне делать? Тяги к сельской жизни он как-то не испытывал, ремёслами никакими не владел. А главное, как оттуда попасть домой? Здесь, естественно, одному труднее будет, особенно поначалу, но зато можно попытаться найти шанс вернуться в свой мир.

Минут через двадцать, Пьер вернулся с невысоким мужчиной лет сорока. Глубоко посаженные серые глаза внимательно глядели на Фёдора из-под густых бровей, тонкогубый рот, казалось, навечно застыл в саркастической улыбке.

— Вот этому парню надо «готик» изучить и ещё четыре языка.

— Здравствуйте, — поздоровался Фёдор, — а что я должен делать?

— Здравствуйте, здравствуйте, — рассеянно отозвался маг, — да ничего сложного. Платишь три золотых империала, а я оставлю в изголовье этот кристалл, — с ловкостью фокусника он извлёк откуда-то из-под мантии огранённый прозрачный кристалл на серебряной подставке, — и всё. Утром ты уже будешь знать новые языки. Стихи, конечно, на них вряд ли сможешь писать, но общаться с людьми, просто писать и читать, вполне. Какие хочешь?

— Готик обязательно, — начал перечислять Федя, — а гномский и эльфийский можно?

— Можно, можно, — ответил маг, — назови ещё два, а то я тороплюсь.

— Тогда китайский и арабский.

Оба оранжика захлопали глазами от удивления.

— Про китайский я никогда не слышал, а арабским ты называешь видимо аравийский? Язык жителей Эмирата? — попытался уточнить «учитель языков».

— А где находится «китайский» в вашем мире? — решил уточнить Пьер, не рискуя, правда, углубляться в семантические тонкости.

— К северо-востоку от Индии, — пояснил утомлённый толковищем Федя.

— Всё ясно, — маг начал чего-то нажимать на кристалле, — «китайский» это язык синей. Ладно, ложись, ты уже почти спишь. Тебе даже успокоительный напиток давать не надо.

Казалось, что только этих слов и не хватало. Пожав плечами, уставший от изобилия новой информации, Фёдор откинулся на кровать. Ещё с минуту наблюдал, как стоящие перед ним маг и бортник, теряя очертания, расплываются в цветные пятна. Он успел только подумать: «нам бы такое в школы» и отключился.

Проснулся он от негромкого разговора.

— …архимага найти, — слышался голос Пьера, — только как на нормального выйти? Им, обычно, простые люди безразличны.

— Доброе утро, — поздоровался Федя.

— О! — повернулся селянин к стоявшему рядом хозяину постоялого двора, — Видал? Чешет, как на родном.

— Это был опытный маг, — важно сказал гном, — давно его знаю. Но вот с архимагами я не знаком. Скрытный они народ, я вам скажу.

— Так вы на «готике» говорите? — дошло до Феди, — Ого, и правда работает.

— Ну, ладно, я только тебя ждал, чтобы попрощаться. Или, всё-таки, со мной поедешь?

— Нет, останусь. До свидания, Пьер. Спасибо большое.

— Тебе тоже спасибо, я никогда столько не зарабатывал! Будешь в наших краях, заходи.

Хлопнув нового друга по плечу бортник вышел, а Барамил повернулся к молодому изумруднику.

— Ты будешь здесь дальше жить?

— Да, поживу ещё.

— А деньги у тебя есть? — хитрые глаза гнома спрятались под кустистыми бровями.

— Сколько надо? — Федя стал прикидывать в уме свои сбережения.

— Десять серебряных империалов за неделю. Зато на всём готовом!

По его лицу было видно, что цену он загнул от души. Хотя, в принципе, деньги у Чугунова были и много, а на первое время нужна крыша над головой и пропитание. Не на улице же болтаться, в конце концов. Фёдор отдал гному золотой, получил два серебряных на сдачу и расслабился. Следовало тщательно обдумать — чем заняться в первую очередь? Думы оказались непростыми, видимо раньше в них не было потребности. Мало того, они вдруг принесли маленькое, но неприятное открытие. Что Фёдор имел в Изумрудном мире? Комната в родительской квартире, непыльная работа, бабушка в качестве вспомогательного резерва, набор друзей, готовых помочь в трудный момент (по крайней мере, декларировавшие это на словах). То есть, всё что нужно для спокойной, но невыразительной жизни, где по большому счёту всегда кто-нибудь определяет за тебя что, когда и как делать. А здесь, в Оранже, нет ничего и никого. Слава богу, хоть деньги есть, но ими следует с умом распорядиться. Придётся своей головой думать и самому определять дальнейшие действия. Это там, в Москве, можно было плыть по течению, пользуясь решениями и указаниями других. Получается, что пришла самостоятельность, а вместе с ней и ответственность за самого себя и своё будущее. Хорошо ли это?

Через некоторое время пустой желудок заявил о себе самым недвусмысленным образом. Спустившись в харчевню он заказал завтрак и с аппетитом принялся за еду. Местная кухня, безусловно, не страдала изысканностью, зато гадкая привычка добавлять в пищу химикаты здесь, слава богу, ещё не прижилась. Или, скорее всего, уже отошла в прошлое.

— Всем ли доволен уважаемый гость? — мэтр Барамил появился рядом, как из-под земли.

— Всем доволен, — кивнул «гость», — скажите, пожалуйста, а нужно ли регистрироваться в местной мэрии? А то придут, не дай Бог, сердитые стражники с разными вопросами. Да и у Вас неприятности могут быть, наверное.

— Уважаемый Фьедя, — степенно погладил бороду гном, — сколь отрадно сердцу моему видеть такое благоразумие у столь юного отрока.

Слова «юный отрок» откровенно покоробили, но вспомнив, что гномы меряют жизнь сотнями лет, Федя честно признался себе, что его двадцать пять на фоне возможных пары-тройки веков — сущая мелочь.

— Рад слышать.

— Не беспокойся, Фьедя, ты не навлечёшь на меня неприятности. У нас нет регистрации, как таковой.

— Ну и хорошо, тогда я спокоен.

Федина ироническая реплика просвистела, никого не задев. Почтенный гном был абсолютно, как заметил гость, глух к сарказму. Можно валять дурака до второго пришествия, а он бы и ухом не повёл.

— Однако, я думаю, есть смысл посетить канцелярию графа Аргента. Личный приём тебе, конечно ни к чему, а вот оставить о себя информацию стоит. Возможно, что кто-то из титулованных особ или просто богатых горожан, может заинтересоваться образованным изумрудником. Должность секретаря, к примеру, предложить, а то и личного помощника или управляющего. Ты ведь вчера говорил, что закончил с отличием университет. Кстати, даже в семейные компаньоны могут пригласить — у нас образованные люди редкость.

Казённое здание канцелярии графа Аргента выделялось строгими невзрачными стенами и претензией на величие. Массивные двери ежеминутно открывались и закрывались, несмотря на свой солидный вес. Узкие и длинные коридоры со сводчатыми потолками навевали тоску и зевоту, и вызывали желание поскорее уйти. Стрельчатые окна пропускали достаточно света в просторную приёмную, а в падающих через них солнечных лучах, как и положено, роились пылинки.

Младший научный сотрудник сидел на красивом, но неудобном стуле в приёмной, ожидая вызова. Клерки с важным видом, время от времени, выходили и торжественно выкликали того, чья очередь подошла. Почти все одеты в тёмное, да ещё и с пышными жабо. Наконец-то раздался голос секретаря.

— Теодор Тшшюгунофф!

Блин, это его, что ли? Поднявшись, Федя неуверенно огляделся, но другие посетители сидели, не делая ни малейших попыток встать. Значит это его имя исковеркали столь экзотически.

— Фёдор Чугунов! — коротко представился он.

— Туда проходите, — указал направление клерк.

Парень, подойдя к распахнутой двери, заглянул внутрь, инстинктивно поёживаясь под воздействием «комплекса вахтёра».

— Входите, — величественно кивнул помощник писца, — присаживайтесь.

Приземлившись на ближайший стул, Федя выжидающе поглядел на преисполненного важности чиновника.

— Ваша основная специальность?

— Специалист по оптико-волоконным средствам связи, — не моргнув глазом, ответил попаданец, с интересом наблюдая за реакцией канцеляриста.

Кивнув головой, словно инженерная геометрия и компьютерная графика в этом убогом городишке были делом обычным, тот зафиксировал ответ Фёдора.

— Как долго собираетесь пробыть здесь?

— Ещё не решил.

Слушая скрип пера, Федя не сомневался, что этой канцелярской крысе абсолютно по барабану все его ответы. Он должен записать данные, какими бы они ни были, а клиенты сами разберутся с потенциальными трудовыми резервами и их умениями.

— Уровень вашей образованности?

Опаньки, звучит гораздо приятнее, чем аналогичный вопрос дома, в той же Москве.

— Закончил университет с отличием.

— Какой именно?

— Московский государственный, — отчётливо выговорил Фёдор, надеясь, что хотя бы здесь каменное спокойствие чиновника даст трещину.

Вдруг никакой Москвы и в помине нет в Оранжевом мире? Напрасные мечты.

— Можете быть свободны, при необходимости вас известят.

— Благодарю, чего уж там, — церемонно поклонился «Теодор» и вышел на улицу.

Уфф, алла! Как приятно вдохнуть глоток свежего воздуха после этого пыльного помещения, пропахшего старыми бумагами и невозмутимыми чернильными крысами. Тем более, что на очереди стояло более интересное дело. Пьер, уезжая, совсем забыл о никелевых монетах и Федя решил их пристроить местному антиквару-коллекционеру. Адрес подсказали в канцелярии и он направился к одному из аргентских ломбардье. Магазинчик имел все соответствующие прибамбасы, как и его «изумрудные» собратья: скучающий охранник, колокольчик на двери, решётки на окнах. Внутри за прилавком восседал важный и наверное очень практичный гном (опять представитель торгово-спекулятивной национальности).

— Здравствуйте, меня зовут Фёдор, — представился парень, — я…

— Уже наслышан, город-то маленький, — перебил его антиквар, — показывай что есть. Говорят, что ты по дешёвке распродаёшь диковины из Изумрудного мира?

Федя моментально растерялся, на что гном и рассчитывал, и высыпал на прилавок несколько монет.

— Вот, деньги есть.

Хозяин заведения долго разглядывал их, потом простукивал, а затем капнул что-то пузырящееся на одну монетку.

— Даю десять серебряных империалов за всё сразу, — был вынесен вердикт, — ещё что-нибудь есть?

Уверенный тон специалиста не оставлял возможности для торгов. Да и непонятно какую цену запрашивать? В принципе, горстка рублей обеспечивала целую неделю проживания, так чего заморачиваться.

— Согласен, — ответил Федя, — а из другого только одежда осталась: джинсы, майка, куртка, берцы. Только они в гостинице остались.

Гном ненадолго задумался над набором непонятных слов:

— Ладно, принеси сюда после обеда, может быть куплю.

Молодой изумрудник погулял немного по городу, а потом вернулся на постоялый двор. За обедом он рассказал Барамилу о состоявшемся торге. Тот предложил помощь за долю от сделки.

— Твоя изумрудная одежда будет выгодно перепродана в Борге, столице герцогства. Там хватает модников, готовых заплатить большие деньги за редкие обновки, даже если они поношенные. Сделай так: запроси с антиквара сто десять золотых за весь набор. Никуда он не денется и обязательно купит. Десять золотых отдашь мне.

«Фьедя» знал, что информация стоит дорого и согласился. Да и цены впечатляли, особенно в пересчёте на доллары. Один золотой империал стоил полторы тысячи баксов — гораздо больше, чем весь Федин шмот. А умножив это «гораздо» в сто раз…