Мир книги. С древнейших времен до начала XX века

МИР КНИГИ
С древнейших времен до начала XX века
Вместо введения

В 1928 г., в дни, когда отмечалась одиннадцатая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции, А. В. Луначарский вспоминал, как он встретил в шумных коридорах Смольного Владимира Ильича Ленина. Владимир Ильич подозвал народного комиссара просвещения к себе: Надо мне вам сказать два слова, Анатолий Васильевич. Ну, давать вам всякого рода инструкции по части ваших новых обязанностей я сейчас не имею времени, да и не могу сказать, чтобы у меня была какая-нибудь совершенно продуманная система мыслей относительно первых шагов революции в просвещенском деле. Ясно, что очень многое придется совсем перевернуть, перекроить, пустить по новым путям.

Ленин говорил о том, что нужно расширить доступ в высшие учебные заведения, привлекать туда пролетарскую молодежь. А затем разговор зашел о книгах и библиотеках.

- Книга - огромная сила, - сказал Владимир Ильич. - Тяга к ней в результате революции очень увеличится. Надо обеспечить читателя и большими читальными залами, и подвижностью книги, которая должна сама доходить до читателя. Придется использовать для этого почту, устроить всякого рода формы передвижек. На всю громаду нашего народа, в котором количество грамотных станет расти, у нас, вероятно, станет не хватать книг, и если не сделать книгу летучей и не увеличить во много раз ее обращение, то у нас будет книжный голод.

Закончил Луначарский свой рассказ так: «Владимир Ильич крепко пожал мне руку и своей уверенной, быстрой походкой пошел в какой-то из многочисленных тогда кабинетов, где роились и строились новые мысли и новая воля только что родившегося пролетарского государства».

Книга - огромная сила. В этих емких ленинских словах признание той великой роли, которую печатное слово сыграло в истории человеческого общества. И - забота о том, чтобы книга использовалась в интересах трудящихся.

С тех пор, как были произнесены эти знаменитые слова, прошло почти 70 лет, и Советский Союз превратился в мощную книжную державу. Сейчас в нашей стране ежегодно выпускается свыше 82 тысяч названий книг и брошюр общим тиражом до двух миллиардов экземпляров. Годовой тираж журналов превышает 3,3 миллиарда, а газет - 40,8 миллиардов. В распоряжении читателей 350 тысяч библиотек, суммарный фонд которых более четырех миллиардов книг. Книготорговая сеть страны насчитывает около 60 тысяч магазинов и киосков.

Наш народ с уважением и любовью относится к книге, видит в ней, как сказал Максим Горький, «величайшее из чудес, созданных человеком».

Чудом, достойным поклонения и любви, считали книгу многие прославленные умы человечества, посвятившие ей немало теплых и возвышенных слов.

Чтение и письмо в нашем представлении неразрывно связаны с книгой!

Это было совсем непросто - создать книгу. Мы называем ее великим изобретением, но сообщить имя изобретателя не можем. Ибо изобретатель - все человечество! Да и точной даты в нашем распоряжении нет и быть не может.

Древние формы книги не всегда узнаваемы - настолько они непривычны для современного читателя. И все же это - книги. Самая первая из них - книга наскальных изображений (3) первобытного человека. А вот и вампум (1) - пояс из раковин, который много говорит ученому, умеющему читать «надписи». Начальную стадию развития письма - пиктографию - иллюстрирует письмо юкагирской девушки (2).

Пиктографическая запись и на табличке древнеегипетского фараона Нармера (7). Имена фараонов в своих надписях египтяне помещали в рамках-картушах (5). Книги на пальмовых листьях (9) бытовали в странах Востока, например в Индии. Одна из древнейших форм книги, получившая широкое распространение в странах Средиземноморья, - свиток, который изготовляли из папируса или пергамена. На фрагменте вазовой живописи такой свиток держит в руках учитель древнегреческой школы (6). А затем появился кодекс, прототип которого - навощенные таблички (4); их использовали как своеобразную записную книжку. А эта запись на знаменитом диске из Феста (8) - сделана отдельными штампиками.

Вот так, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год трудился в своей келье монах-переписчик (12). Из-под пера трудолюбивых отшельников выходили такие шедевры искусства рукописной книги, как, например, «Сакраментарий» XI в. (13) или «Часослов» XIV в. (14). Книги эти написаны на пергамене, очень дорогом писчем материале. Удешевить кпигоизготовление, а значит, сделать его более массовым, позволила бумага, изобретателем которой считают китайца Цай Луня, изображенного на одном из старых китайских рисунков (10).

А на гравюре Иоста Аммана, сделанной в 1568 г., мы видим, как изготовляли бумагу в Европе (11). Древнейшая из точно датированных древнерусских рукописных книг - «Остромирово Евангелие» - была написана в 1056 - 1057 гг. Ныне она хранится в Государственной Публичной библиотеке имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. В рукописи - три миниатюры. Мы воспроизводим одну из них, на которой изображен евангелист Марк (16). В наших библиотеках - много замечательных древнерусских рукописей. Одна из самых прекрасных - «Квангелие Кошки», облаченное в драгоценный оклад около 1392 г. В книге много инициалов, составленных из переплетающихся, как бы борющихся друг с другом животных, птиц, змей (15). Некоторые ученые считают, что эта книга вышла из мае терской прославленного живописца Феофана Грека.

А вот эта книга - «Библия бедных» XV в. (17) целиком - с текстом и иллюстрациями - гравирована на дереве.

Иногда изобретателем книгопечатания называют Лауренса Янс-зона Костера (21), жившего в первой половине XV в. Поисками нового способа изготовления книг, вероятно, занимались многие. Но наибольших успехов добился великий немецкий изобретатель Иоганн Гутенберг (18). Хотя ни одна из напечатанных им книг не подписана, ученые единодушно приписывают ему прекрасную 42-строчную «Библию» (24). Самым способным учеником Гутенберга был Петер Шеф-фер (25).

Прежде чем попасть к Гутенбергу, он переписывал книги. Так выглядела одна из его рукописей (20). В 1457 г. Шеффер отпечатал в Майнце «Псалтырь», где впервые появились много красочные инициалы (23); в книгах Гутенберга такие инициалы воспроизводились вручную. Говорят, что именно Шеффер изобрел словолитную форму. Процесс отливки литер изображен на гравюре немецкого художника XVI в. Моста Аммана (19). Другой ученик Иоганна Гутенберга - Альбрехт Ифистер впервые начал иллюстрировать книги гравюрами на дереве (27). А на гравюре «Танец смерти» впервые изображена типография с наборными кассами и ручным печатным станком (26). Другое изображение (22) более позднее, представляет никогда не существовавшую типографию Л. Костора.

В XV в. в Европе трудилось много замечательных типографов, которые создавали прекрасные, хорошо иллюстрированные книги. Один из шедевров раннего книгопечатания - басни Эзопа, напечатанные в Ульме в 1476 г. Художник, иллюстрировавший эту книгу, так представлял себе древнегреческого баснописца и его героев (28). Прекрасным мастером гравированного на дереве орнамента был Эрхард Ратдольт. Так выглядела одна из страниц «Римской истории» Аппиана, напечатанной им в Венеции в 1477 г. (31). А это - разворот из «Поэтической астрономии» К. Ю. Гигина, выпущенной Ратдольтом в 1482 г. (34). В одном из ранних французских изданий мы встречаем гравюру, изображавшую рыцарский турнир (33). Во всем мире славились папе наганные во Франции «Часословы», обильно иллюстрированные и орнаментированные (32).

Большинство книг, вышедших в XV в., иллюстрированы с помощью ксилографии, гравюры па дереве. Но уже тогда в книгах начинают появляться гравюры на металле. Печатать их приходилось на специальном станке, который изображен на гравюре, взятой нами из книги Витторио Цонка, вышедшей в 1621 г. (30). Гравер работал примерно так, как это изобразил немецкий художник XVI в. Иост Амман (29). На развороте читатель может познакомиться и с некоторыми инициалами, взятыми из книг XV в.

Прекрасным мастером книги был великий немецкий художник Альбрехт Дюрер (39), подписывавший свои работы характерной монограммой (42). Один из шедевров Дюрера - сюита ксилографии к «Апокалипсису». Мы воспроизводим титульный лист этой книги (37). Дюрер был одним из первых художников, активно работавших в области экслибриса, который в ту пору делал первые шаги. Так выглядел книжный знак, выполненный Дюрером для своего друга - гуманиста, известного библиофила Виллибальда Пиркгаймера (41).

Занимался немецкий художник и теорией построения шрифтовых знаков (38). Альбрехт Дюрер был близок к кругу художников, работавших при дворе императора Максимилиана I. Среди книг, вышедших из этого круга, - «Опасные приключения достопочтенного, воинственного и знаменитого героя и рыцаря Тойер-данка» (40). Напечатал книгу в 1517 г. типограф Иоганн Шонспергер. Прекрасен и своеобразен рисунок шрифта, к литерам которого для большей декоративности дорисовывали «хвостики» и «завитушки». Рисунок литер был положен в основу готического шрифта «фрактура» (35). Активно работал в книжном деле и другой замечательный немецкий художник XVI в. - Лукас Кранах. Мы воспроизводим полосу из проиллюстрированной им книги «Страсти Христа и антихриста» - своеобразного памфлета, порожденного Реформацией (36).

Крупнейшим венецианским типографом конца XV - начала XVI в. был Альд Пий Мануций (44), который создал знаменитую издательскую династию. Альд и его наследники ставил и на своих книгах типографский знак, изображающий дельфина, обвившегося вокруг якоря (43). Альд Мануций впервые применил в своих книгах емкий наклонный шрифт - курсив, который охотно использовали и позднее (46). Широко известно превосходно иллюстрированное издание Альда - «Гипнэротомахин Полифила» 1499 г. (45). Крупнейшими типографами XVI в. были Этьены, работавшие в Париже. (48). Во второй половине XVI в. широкую известность приобрел нидерландский типограф Кристоф Плантен. Мы воспроизводим титульный лист книги римского историка Гая Транквилла Светония «О жизни двенадцати цезарей», выпущенной в Антверпене в 1578 г. (49). На развороте воспроизведен и издательский знак типографии Оксфордского университета (47).

В XV столетии возникает и славянское книгопечатание кирилловским шрифтом. Впервые этот шрифт использован в книгах Швайнольта Фиоля, работавшего в Кракове в 90-х гг. XV в. Первой его книгой был «Октоих» 1491 г., колофон которого с типографским знаком мастера и с выходными сведениями мы здесь воспроизводим (50). Великий белорусский просветитель Франциск Скорина (52) в 1517 - 1519 гг. печатал книги в Праге, а в 1522-1525 гг. - в Вильнюсе. Так выглядел титульный лист «Виблии» Ф. Скорины (51), которую он выпускал отдельными книгами, иллюстрированными прекрасными гравюрами (53). Начало книгопечатания в Москве и на Украине связано с именем знаменитого первопечатника Ивана Федорова. Напечатанный им в Москве в 1564 г. «Апостол» украшен фронтисписом, изображающим апостола Луку, а также многочисленными заставками, гравированными на дереве (55). В 1574 г. во Львове Иван Федоров напечатал первый русский учебник - «Азбуку».

Послесловие этой книги завершено двумя небольшими гравюрами (54). На одной из них изображен герб города Львова, на другой - типографский знак первопечатника. На полосе помещены также узорная буквица «К» и фрагмент замысловатого письма-вязи, которым воспроизводились названия в русских старопечатных книгах.

Так выглядела типография XVII в. (56). Среди многочисленных издателей итого столетия наиболее активно работала династия Эльзевиров. Они выпускали изящные книги в 1/12 или в 1/24 долю листа. Каждый из этих томиков украшали гравированные на металле титулы и фронтисписы. Мы воспроизводим здесь титул сочинений Юлия Цезаря, изданный в 1635 г. (57). Эльзевиры издавали и научные книги. Выпускали они, например, труды Галилео Галилея. На титульном листе (60) одного из них изображен великий польский ученый Николай Коперник. Характерна издательская маркировка на титульном листе «Математических трудов» нидерландского ученого Симона Стевина (58), который ввел в употреблении десятичные дроби.

Читатель может познакомиться с титульным листом «Дон Кихота» Мигеля де Сервантеса Сааведра, книга которого увидела свет в Мадриде в 1605 г. (62). «Ареопагитика» англичанина Джона Мильтона, изданная в Лондоне в 1644 г., - вдохновенный гимн в защиту свободы печати (61). На полосе воспроизведен также инициал работы мастера Л. Килиана из аугсбургского издания 1627 г. (59).

Русская книга XVII - качала XVIII в. на этом развороте представлена учебниками. Первую московскую «Азбуку» выпустил в 1635 г. Василий Бурцов-Протопопов. Во втором издании этой книги (1637) появляется первая русская гравюра светского характера - она изображает училище (63). Тот же самый сюжет представлен и на гравюре из «Букваря» Федора Поликарпова, увидевшего свет в Москве в 1701 г. (66). Среди ранних московских учебников особое место занимает «Букварь» Кариона Истомина, гравированный в 1094 г. на меди Леонтием Буниным (65). Среди учебников петровского времени особенно популярно было «Юности честное зерцало» 1717 г. (64), сочетавшее начальное руководство к овладению грамотой с правилами хорошего тона. Крупнейший русский издатель XVIII в. Николай Иванович Нови ков (69). Мы воспроизводим титульные лист его первого журнала - «Трутень» (68). И еще один учебник, который приобрел поистине международную известность, - «Российская грамматика» М. 3. Ломоносова (67). А на этом титульном листе (70) герб Н. И. Румянцева - издателя-мецената и библиофила, основателя Московского Румян невского музея.

В XVIII в. расцветает искусство шрифта и гравированной на меди иллюстрации. Парижский словолитчик Пьер Симон Фурнье (71) вводит типографскую систему мер. Его шрифты, воспроизведенные в специальных альбомах (72), расходились по всем странам Европы. Другим крупнейшим мастером шрифта и шрифтовых титульных листов был итальянец Джамбаттиста Бодони. Читатель может познакомиться с одной из страниц его альбома шрифтов (73). На правой стороне разворота представлены характерные образцы титульных листов XVIII в. Один из них (74) помещен в гравированной рамке с нехитрой цветочной орнаментикой и пор хающими амурчиками. «Сочинении» великого драматурга эпохи классицизма Жана Расина (75) вышли из знаменитой типографии Франсуа Амбруаза Дидр, который усовершенствовал типографскую систему мер, изобрел веленевую бумагу, разработал рисунки превосходных шрифтов. Пожалуй, самым читаемым писателем XVIII столетия был Мари Франсуа Аруэ, получивший известность под псевдонимом Вольтер. Труды его издавались многократно. Мы воспроизводим титульный лист одного из томов полного собрания сочинений Вольтера (77).

Английский художник Томас Бьюик в XVIII в. изобрел торцовую гравюру на дереве. Читатель может познакомиться с иллюстрацией из его «Истории английских птиц» (76).

XIX в. стал в книгопечатании столетием промышленного переворота. Деревянные типографские станки передали в музеи. Им на смену пришли цельнометаллические станки; первый из них был построен англичанином Чарлзом Стенхоупом (84). Широкое распространение получил станок Джорджа Клаймера (83) с принципиально новой системой нажимной части. Но и эти станки не смогли решить проблему резкого увеличения производительности. Выход нашел Фридрих Кениг (79), который изобрел печатную машину. В наборных цехах (80) еще долго господствовал ручной труд. Лишь в конце века здесь появились машины - линотип и монотип, клавиатурный аппарат которого изображен на рис. (81). Рядом можно видеть «тачалку» - достаточно еще примитивную проволокошвейную машину (82). Жак Луи Манде Дагер (78) был одним из изобретателей фотографии, породившей многочисленные фотомеханические процессы изготовления иллюстрационных форм. А это (85) - подлинное чудо XIX в.: ротационная печатная машина «Мамонт», установленная в 1856 г. в типографии лондонской газеты «Таймс».

Механизация печатного дела на первых порах прицела к упадку искусства книги. Среди тех, кто стремился возродить его, был англичанин Уильям Моррис, который в 1891 г. основал неподалеку от Лондона издательство и типографию «Келмскотт-Пресс». Книги, которые выходили отсюда, украшал изящный издательский знак (87); Вот одна из этих книг - «Сочинения» Джеффри Чосера (86). Но пути возрождения искусства книги пошли и другие издательства - такие, например, как немецкое «Инзель-Ферлаг» (88). На рубеже XIX и XX вв. немалым успехом пользовались киши, которые иллюстрировал Обри Винсент Бердсли. Его иллюстрации (89) воспроизводил иск в технике цинкографии. Эту обложку (90) к первому изданию «Мертвых душ» нарисовал сам Николай Васильевич Гоголь. В России в XIX в. появляются крупно капиталистические издательские фирмы. Мы воспроизводим обложки изданий двух из них - И. Д. Сытина (91) и А. С. Суворина (92).

Новую главу в истории книги открывают издания марксистской литературы. В 1848 г. в Лондоне увидел свет «Манифест Коммунистической партии» Карла Маркса и Фридриха Энгельса (93), ставший настольной книгой пролетариев. Первое издание первого тома «Капитала» Карла Маркса вышло тиражом 1000 экз. в 1867 г. (94). Русское издание «Капитала» появилось в 1872 г. (95); его тираж - 3000 экз. Перевели книгу Г. А. Лопатин, П. Ф. Даниельсон и Н. Н. Любавин. «Перевод сделан мастерски», - отмечал Маркс.

Книга возникала и совершенствовалась на протяжении значительной части истории человечества. Этот непрерывный процесс, цель которого - постижение и расширение возможностей книги, продолжается и сегодня.

«История ума представляет две главные эпохи, - говорил русский писатель и историограф Николай Михайлович Карамзин, - изобретение букв и типографии;

все другие были их следствием. Чтение и письмо открывают человеку новый мир, - особенно в наше время, при нынешних успехах разума».

Эти слова были написаны очень давно, почти два столетия назад. Но они справедливы и сегодня.

Ибо жизнь изменяется, а книга - в самой своей сущности - остается прежней. Кто-нибудь из читателей усомнится: так ли это? Что общего между тяжелыми фолиантами далеких веков и современными, легкими, хотя и не столь прочными томиками в бумажных обложках?

Меняются размеры, материалы, внешний вид, но суть остается прежней. Строго организованное и упорядоченное скопище букв на тонких листах писчего материала несет определенный заряд информации. Спрессованная и упакованная человеческая мысль доступна каждому, кто хочет познакомиться с нею. Для этого нужно лишь уметь читать, знать законы, объединяющие устное слово и письмо.

Слово появилось на самой заре человеческой истории, отвечая потребности как-то обозначать предметы и явления, с которыми будущий покоритель вселенной сталкивался на каждом шагу.

Возникновение языка сыграло существенную роль в формировании сознания. Мысль человека стремилась к общению, к тому, что наши практичные современники называют обменом опытом. Так была осознана необходимость фиксирования тех навыков и знаний, которые накопились в активном общении человека с окружающим его миром. Появилось письмо.

Мы не можем представить себе сознание, мысль, существующими без языка. Мысль с неизбежностью становится высказыванием. Она должна быть произнесена. Но сказать что-либо можно лишь человеку, находящемуся рядом с тобой. Чтобы «говорить» на расстоянии, было создано письмо.

Со временем человек установил, что «переписываться» можно не только с современниками, но и с потомками. Для этого нужно было отыскать прочный, удобный и дешевый материал. Очень долго письмо оставалось строго локальным. Мысль, даже записанная, была привязана к месту своего возникновения. Она оставалась там, где ее впервые зафиксировали, - на стенах пещеры, на гранитной стеле, на колоннах, поддерживавших своды храма.

Лишь с изобретением писчего материала письмо, а следовательно, - и мысль стали подвижными. Первым таким материалом был папирус. На смену ему пришел пергамен, затем появилась бумага. Сегодня подумывают о том, чтобы заменить бумагу прочными синтетическими материалами.

Стопка исписанных листков это еще не книга. Нужно было соединить листки между собой, причем сделать это так, чтобы необходимый листок быстро отыскивался. Одна форма книги сменяла другую, самая рациональная из них была отыскана далеко не сразу. Когда это случилось, книга как бы застыла в своем развитии. Но это только кажется, ибо процесс совершенствования никогда не прекращается.

Человечеству предстояло взять еще один рубеж - перейти от уникальной, существующей в единственном экземпляре книги к текстам, размноженным в тысячах и миллионах экземпляров и при этом остающимся совершенно идентичными. Когда был решен вопрос о множественном репродуцировании текстов и изображений, появилось книгопечатание.

Это изобретение во многом парадоксально. На первый взгляд, оно не давало никаких преимуществ, а лишь затрудняло процесс воспроизведения текста. Сколько времени нужно для того, чтобы написать строку? 15, пусть 20 секунд! А чтобы выгравировать на твердом металле рельефные копии букв, чтобы изготовить их зеркальные изображения-матрицы, а затем отлить с их помощью свинцовые литеры, собрать из этих литер строку, а впоследствии и страницу, накатать ее краской и оттиснуть на бумаге - для всего этого нужны недели.

Подготовка к процессу длительна, но сам он быстротечен. В этом его великое преимущество. Продолжительно во времени лишь возникновение первой копии. Все последующие получаются чуть ли не мгновенно. Изготовить уникальную рукопись книги значительно легче и быстрее, чем напечатать ее в единственном экземпляре. Но ведь никто и никогда не делает этого. Великая сила книгопечатания - именно во множественном воспроизведении оттисков!

Строго говоря, замена рукописания книгопечатанием вовсе не была механизацией. Процесс изготовления книги был механизирован лишь в процессе промышленной революции XIX в. А происходящая на наших глазах научно-техническая революция позволила возложить на искусственные - теперь уже электронные - системы и многие операции, которые ранее казались несомненной и исключительной функцией человеческого ума.

Те величайшие произведения, с которыми нас познакомила книга, способствовали возникновению своеобразного культа печатного слова, восторженного отношения к нему. «Если человеку суждено стать богом, - утверждал русский писатель Леонид Андреев, - то престолом его будет книга».

Но вспомним, что книга на протяжении своей многовековой истории бесстрастно регистрировала и распространяла, увы, и человеконенавистнические идеи, и воинственный бред полуграмотных маньяков, и никчемные рассуждения невежд.

Печатное слово бесстрастно. Оно лишь инструмент в руках человека и далеко не всегда «инструмент насаждения мудрости».

Говоря о книге как о произведении науки, литературы и искусства, мы всегда подчеркиваем ее классовый характер, ее партийность, утверждаем, что она служит важнейшим орудием политической и идеологической борьбы. Почему? Потому что, как говорил Владимир Ильич Ленин, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя».

Сравнительно недавно досужие умы заявили, что книга исчерпала себя. Она будто бы не соответствует требованиям научно-технической революции. Тезис был популярен лет 10 - 15 назад. Сегодня его уже не провозглашает почти никто. Возможности, заложенные в книге, далеко еще не исчерпаны. Нужно лишь умело применять их и постоянно совершенствовать.

Кто знает, может быть уже завтра в нашу жизнь войдет нечто такое, что позволит печатному слову по-новому, с максимальной эффективностью выявить свои функции хранителя и распространителя информации, орудия политической и идеологической борьбы, источника знаний, воспитателя, агитатора и пропагандиста.

Предвидеть завтрашний день помогают прогностические исследования. Но прогнозировать можно лишь в том случае, если установлены тенденции развития книжного дела. Для этого нужно знать его историю.

«Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше настоящее и намекнуло нам о нашем будущем». Гак писал великий русский критик Виссарион Григорьевич Белинский в ту нору, когда и слова такого - «прогностика» - еще не было.

Перелистаем же, читатель, волнующие страницы истории книги.