Мир книги. С древнейших времен до начала XX века

Часть четвертая, повествующая
о голландских издателях Эльзевирах, о реформах Петра I, а также о первых газетах и журналах

Типографская марки издателей Эльзевиров была хорошо знакома образованным людям всех стран Европы, жившим в XVII и. Изображение уже значительноусовершенство ванного ручного типографского станка мы заимствовали из руководства по книгонечатанию, изданного в Англии в 1677 1688 гг.

Книга - сложный организм, состоящий из многих элементов. Каждый элемент несет определенную функциональную нагрузку. История книги - это и история ее составных частей. Путь их к современности был длительным и непростым. Далеко не сразу книга стала совершенным «инструментом для чтения». Сегодня читатель первоначально знакомится с книгой по переплету или обложке. Здесь - название произведения, фамилия автора, иногда место и время выхода издания в свет.

«Видна птица по полету, - говорит пословица, - а книга по заглавию, - прибавим мы от себя». Эти слова принадлежат Виссариону Григорьевичу Белинскому.

В древних книгах заглавия не было.

Читатели старопечатных изданий не знали и что такое обложка. Это - сравнительно новое изобретение; оно восходит к XVIII столетию.

Обложки не было, но существовал переплет. Читатель, однако, никогда не искал на нем заглавия. Переплет - одежда книги. И сегодня его основное назначение - предохранять издание от механических повреждений, от сырости, изменений температуры.

Из старых типографий книги выходили в виде комплекта сфальцованных, часто не скрепленных друг с другом тетрадей. Так книги попадали в книжную лавку, а отсюда - к читателю.

Если читателю книга нравилась и он хотел сохранить ее, то отдавал книгу «в переплет».

Переплетали еще рукописные книги. Уже тогда «одежда книги» стала произведением искусства. Но искусства совершенно особенного, не связанного с содержанием - доски, покрытые кожей, были призваны охранять книгу от превратностей судьбы.

Переплет рассказывал не о книге, а о ее владельце. Если это был человек богатый, он одевал сокровища своей библиотеки в роскошную «одежду», украшенную золотом и драгоценными камнями.

В годы Французской буржуазной революции переплеты старых книг уничтожали. Дорогой сафьян или марокен, вытисненные на них гербы дворянских родов ассоциировались с ненавистной аристократией.

Французский писатель Луи Себастьен Мерсье, друг и последователь Жана Жака Руссо, покупая книгу, тотчас же с ожесточением сдирал переплет. Один из современников по этому поводу написал эпиграмму:

Мерсье, на переплет глядя с ожесточеньем,

Не за свою ли кожу так боится?

Но пусть вздохнет бедняк с успокоеньем:

На барабан она лишь пригодится.

На барабаны, как известно, натягивали ослиную кожу.

Итак, переплет в стародавние времена никакой информации о книге читателю не сообщал.

Тогда, скажет читатель, нужно обратиться к титульному листу. Но и этого необходимого ныне элемента книги ранее не существовало.

Рукопись обычно открывалась словами «Incipit liber», то есть «Начинается книга». Отсюда термин «инципит» - первые слова произведения. Древние библиографы каталогизировали книги по инципитам. Имя автора при этом чаще всего не указывалось.

Английский художник книги Стенли Морисон утверждал, что «история книгопечатания - это главным образом история титульного листа». Морисон, конечно, преувеличивал. Но кое в чем он прав. Изобретение типографского станка, сделав книгораспространение массовым, покончило с анонимностью литературного труда. А эпоха Возрождения, поднимая на пьедестал человека и деяния рук его, вызвала к жизни понятие интеллектуальной собственности.

Но титульный лист появился далеко не сразу после изобретения Иоганна Гутенберга. На первых порах его роль играл колофон: текст на последнем листе, сообщавший название произведения, место и время выхода издания в свет, имена печатников. Здесь же обычно печаталась типографская марка, которую воспроизводили ксилографией. Читатель помнит, что впервые колофон появился в «Псалтыри» Иоганна Фуста и Петера Шеффера, вышедшей в свет в Майнце 14 августа 1457 г.

Комплекты сфальцованных, но не переплетенных тетрадей иногда месяцами лежали в типографиях. Первые листы их пачкались, повреждались. Чтобы сохранить текст, печатники стали оставлять эти листы пустыми. Иоганн Шаур, типограф из Аугсбурга, на первом листе проставлял сигнатуру (номер тетради) - «1». В 1487 г. Джорджо Арривабене печатал в Венеции «Библию». Пустая страница в начале книги показалась ему скучной, и он оттиснул на ней одно слово - «Библия».

Лист с кратким названием книги стали именовать «шмуцтитулом», что в буквальном переводе с немецкого означает «грязный титул». Термин подчеркивает функциональное назначение этого элемента издания. В дальнейшем так стали называть страницы, на которых помещены названия отдельных частей или разделов книги. Первоначальное назначение шмуцтитула забылось. Современный читатель, знающий немецкий язык, обычно удивляется этому названию: «Почему грязный?»

Титульный лист в зародыше, содержавший более распространенные сведения об издании, появился в малообъемных брошюрах, в которых обычно шмуцтитула не было. В 1463 г. такие сведения поместил Петер Шеффер на первом листе напечатанной им буллы римского папы. Прием не привился, использовали его крайне редко.

Повторил его в 1470 г. кельнский типограф Арнольд Терхоернен в небольшой книжке, посвященной деве Марии. Книжка примечательна и тем, что в ней впервые появилась фолиация - нумерация листов. В рукописях обычно нумеровали не листы, а тетради. Так поступали и многие печатники. Такая нумерация - сигнатура - позволяла предотвратить ошибки при подборе тетрадей в книжный блок.

Перепутать листы мешали и кустоды - начальные сло,ва следующей страницы, которые помещали в нижнем правом углу предыдущей страницы. Впервые мы находим их в издании трудов римского историка Тацита, выпущенном в 1469 г. в Венеции Иоганном из Шпейера. Обычай печатать кустоды продержался вплоть до середины XVIII в.

Вернемся к истории титульного листа. Мы рассказывали о «Календаре» Иоганна Мюллера-Региомонтана, который был издан Эрхардом Ратдольтом и его двумя товарищами в Венеции в 1476 г. Первая страница книги заключена в гравированную рамку. Помещено здесь стихотворное посвящение, но ниже проставлен год и названы имена типографов. И это был один из прообразов титульного листа. Гравированные титулы отныне начинают встречаться в немецких и итальянских книгах. Но пример простановки имен типографов на первой странице оставался единственным вплоть до 1500 г., когда его повторил Вольфганг Штёкель в Лейпциге.

Титульные листы, в которых набранный шрифтом текст помещен в гравированной па дереве рамке, получили особенно широкое распространение в Германии в начале XVI столетия. Превосходными мастерами таких титулов были художники круга Лукаса Кранаха.

В ксилографическую рамку заключен и первый титул славянской печатной книги - «Виблии» Франциска Скорины.

Чтобы упростить работу, типографы стали отливать изображения элементов листвы, цветов, ягод из металла. Комбинируя такие своеобразные литеры, можно собрать немудреный рисунок. С помощью наборного орнамента в дешевых, рассчитанных на небогатого читателя изданиях воспроизводились детали рамки титульного листа.

А вот в парадных и дорогих изданиях с середины XVI в. вошли в моду титульные листы, гравированные на меди. Мы встречали их в изданиях Кристофа Плантена - громадных фолиантах, переплетенных в дорогой пергамен. Титульные листы поражали своим великолепием.

Мастерство гравированного на меди титула довели до совершенства голландские издатели Эльзевиры. Но книги они выпускали не такие, как Плантен, - не фолианты, а маленькие изящные томики.

Лодевейк Эльзевир, уроженец небольшого бельгийского города Лувена, был человеком предприимчивым и энергичным. Родился он около 1540 г. Еще совсем молодым человеком Лодевейк обзавелся семьей. Жена подарила ему семь сыновей и двух дочерей. Необходимость кормить многочисленных чад и домочадцев оттачивала коммерческие способности Лодевейка. Он часто переезжал из одного города в другой, менял профессии, но все занятия его так или иначе были связаны с книжным делом.

Начинал он скромно - переплетчиком в типографии Плантена. Затем стал торговать книгами. Скупал и перепродавал также мастерские разорившихся или скончавшихся печатников, зарабатывая на этом немалые деньги. И наконец, занялся издательской деятельностью. К тому времени Лодевейк обосновался в Лейдене, знаменитом своим университетом. Издавал он преимущественно диссертации и научные труды профессоров и преподавателей.

Умер Лодевейк в 1617 г. в глубокой старости. Продукция фирмы к этому времени стала известной далеко за пределами Голландии. Еще при жизни Лодевейка два его сына основали издательства в Гааге и Утрехте. Предприятия в Лейдене унаследовали сыновья Матиас (1564 - 1640) и Бонавентура (1583 - 1652). Бонавентура много путешествовал, долго жил в Италии, побывал в Париже и Амстердаме. Он знал несколько языков, дружил с писателями и учеными. Бернувшись в Лейден, он объединил свое издательское дело с предприятием, которым к тому времени владел сын Матиаса Абрахам.

Бонавентура и Абрахам сделали фирму Эльзевиров всемирно известной. Они выработали оригинальный и специфический тип издания, который позволяет отличить их продукцию от книг, выпускавшихся другими типографиями Европы.

Прежде всего надо сказать о формате издания. Бонавентура и Абрахам ввели новый формат - в 1/12 долю листа: небольшие, удлиненные по вертикали томики. Применяли они и меньший формат - в 1/24 долю. Мы сейчас называем такие книги миниатюрными; их размер - примерно 9X5 см.

Фамилия издателей стала нарицательной. Ее перенесли на книги, которые стали именовать эльзевирами.

Во многих эльзевирах мы найдем нарядные, гравированные на меди титулы. Мастерство исполнения их поражает. На небольшом пространстве гравер размещает и название и иллюстрации, искусно обрамляющие текст. Иногда иллюстрации имеют символический характер, но чаще поясняют идею книги, ее кульминационный момент.

Поэтому некоторые исследователи называют их не титулами, а фронтисписами; так именуют иллюстрации, предпосланные титульному листу. Тем более, что в каждом из эльзевиров есть и обычный наборный титул. Кроме названия и имени автора на нем помещали типографскую марку. Их у Эльзевиров было несколько. Чаще всего они изображали на титульном листе отшельника под деревом. В этом - своеобразная перекличка с Этьеннами, которые использовали похожий знак. Но девиз у Эльзевиров был другой - «Non solus», что значит «Не одинок».

Они действительно не были одинокими. Издательский дом рос; все новые и новые поколения потомков Лодевейка «заселяли» его - сын Матиаса Исаак, сын Бонавентуры Даниэль, их двоюродный брат Лодевейк младший… Фирма процветала вплоть до начала XVIII в., а затем захирела.

Свои малоформатные «карманные» книги Эльзевиры старались издавать и продавать дешево. Оформление их, как правило, скромно; иллюстраций в них нет, если не считать гравированного титула-фронтисписа.

За сто с небольшим лет прославленная издательская династия выпустила более 2200 книг и около 3000 диссертаций для Лейденского университета. Продавали их по всей Европе. Фирма имела филиалы в Англии, Германии, Дании, Италии, Франции…

Репертуар изданий Эльзевиров, как в зеркале, отражает издательскую продукцию XVII столетия. Некормленное идеями Возрождения, оно - это столетие - уверенно шло но дороге прогресса.

«Мыслю, следовательно, существую», - провозгласил Рене Декарт, крупнейший философ и математик XVI1 столетия. Его современники успешно постигали окружающий мир и законы бытия. Р. Декарт (1596 - 1650) был французом, но жил в Нидерландах. В 1637 г. в Лейдене вышли в свет его знаменитые «Рассуждения о методе», на страницах которых был сформулирован приведенный выше принцип. Он иллюстрировал мысль о достоверности сознания, а значит, и о неограниченных возможностях человеческого мышления. Эльзевиры неоднократно издавали труды Декарта. В 1642 г. они выпустили «Размышления о первой философии», в 1644 г. - «Начала философии».

Пожалуй, ни один из ученых не оказал такого большого влияния на развитие науки своего времени, как Галилео Галилей (1564 - 1642). Рассказывали, будто он родился в тот день, когда умер Микеланджело Вуонарроти (1475 - 1564), великий итальянский скульптор, живописец, архитектор и поэт. В этом видели Предзнаменование того, что искусство уступает престол науке.

В вышедшей в 1610 г. в Венеции книге Галилей описал изобретенный им телескоп. Книга называлась «Звездный вестник»; в ней шла речь и об астрономических открытиях, которые убедили ученого в справедливости учения Коперника. Свои взгляды Галилей изложил в книге «Диалог об обеих важнейших системах мира», вышедшей в свет во Флоренции в январе 1632 г. В августе она была запрещена. 1 октября 1632 г. Галилея бросили в подвалы инквизиции. Состоялся знаменитый процесс, па котором ученого вынудили отречься от своих взглядов. Но последнее слово осталось за ним. «А все-таки она вертится!» - сказал Галилей. Слова эти стали знаменем в вековечной борьбе науки с обскурантизмом. «Диалог» был внесен в «Указатель запрещенных книг» и оставался в нем до 1822 г. Запрещено было издавать и другие труды Галилея. Запрет не смутил Эльзевиров. В 1638 г. они выпустили в Лейдене важнейший труд ученого по вопросам механики - «Собеседования и математические доказательства». Здесь сформулированы законы свободного падения тела, объяснено движение маятника, изложены принципы построения траектории брошенного тела… Английский физик Исаак Ньютон (1643 - 1727) впоследствии говорил о том, что «Собеседования» легли в основу его теоретических штудий.

Грудами Галилея начиналось XVII столетие, работами И. Ньютона оно завершалось. «Математические начала натуральной философии», изданные в Лондоне в 1687 г., содержали изложение законов классической механики и закона всемирного тяготения. Второй важнейший труд Ньютона - «Оптика» - увидел свет уже в XVIII столетии, в 1704 г.

Галилей и Ньютон! Два великих имени, одно из которых начинает, а второе заключает столетие, столь плодотворное для человечества. А кто же и что же меж ними? Обилие имен и фактов принуждает нас прибегнуть к телеграфному стилю. Совершим как бы прогулку по книжному магазину XVII в., посмотрим книги, стоявшие на его полках. «Медико-химико-хирургические сочинения» врача и естествоиспытателя Теофраста Парацельса (1493 - 1541), изданные впервые во Франкфурте в 1603 г., заложили основу современной фармацевтики, привлекли химические познания к врачеванию человеческих недугов. В «Новой астрономии» Иоганна Кеплера (1571 - 1630), увидевшей свет в Праге в 1609 г., были сформулированы законы движения небесных светил. Кеплер составил так называемые Рудольфовы таблицы, определявшие и пояснявшие орбиты планет; их название обессмертило имя императора Рудольфа, который покровительствовал астроному. Составить таблицы помогло озарение шотландца Джона Непера (1550 - 1617), который открыл логарифмы и впервые рассказал о них в книге, изданной в 1614 г. в Эдинбурге. Труд англичанина Уильяма Гарвея (1578 - 1657) «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных», изданный во Франкфурте в 1628 г., заложил основы современной физиологии.

Прервем на время перечень имен и названий книг. Странное дело: труды ученых в XVII в. (да и позднее!) издавались не на их родине. Француз Декарт и итальянец Галилей печатались у голландских издателей Эльзевиров, немца Кеплера издавали в Вогемии, а англичанина Гарвея - в Германии. И дело тут не только в том, что «нет пророка в своем отечестве», как гласит старая поговорка. Книги, в которых высказывались идеи, коренным образом изменявшие устоявшееся и привычное представление о вселенной, сильным мира сего казались взрывоопасными. И гнев их прежде всего обращался по адресу творцов этих книг. Великие творения запрещали, изгоняли, уничтожали. Поэтому печататься в ту пору было безопаснее на чужбине.

«Истину и здравый смысл нельзя присвоить и торговать ими, снабдив ярлыками, обеспечив гарантиями и установив правила их продажи. Не нужно всякую земную науку пытаться обратить в государственный товар, клеймить и браковать ее, как сукна или тюки шерсти».

Это написал английский поэт и публицист Джон Мильтон (1608 - 1674) на страницах изданной в 1644 г. в Лондоне «Ареопагитики», вдохновенной речи в защиту свободы книгопечатания. Были в ней и такие слова: «…убить хорошую книгу едва ли не то же, что убить человека; убивающий человека губит разумное создание, образ божий; но тот, кто уничтожает хорошую книгу, губит самый разум…»

Продолжим, однако, прогулку по книжному магазину XVII столетия.

Ученик Галилея Эванджелиста Торричелли (1608 - 1647) выпустил в 1644 г. во Флоренции «Геометрические сочинения», на страницах которых изложены начала гидродинамики. За год перед тем, в той же Флоренции, была издана книга, в которой Торричелли описал изобретенный им барометр.

Возникновение новых научных дисциплин в XVII в. было делом обычным. Голландский естествоиспытатель Ян Баптист ван Гельмонт (1579 - 1644) заложил основы биохимии. В книге «О медицине», изданной в 1648 г. в Амстердаме, он ввел в оборот науки понятие «газ». Англичанин Роберт Бойль (1627 - 1691) считается основателем современной химии. В книге с парадоксальным названием «Химик-скептик» он ввел понятие химического элемента, противопоставил колдовским ухищрениям алхимиков непререкаемую точность экспериментального метода. Книга вышла в свет в Лондоне в 1661 г. А год спустя в Оксфорде были изданы «Новые эксперименты» Бойля. Здесь он выступил как физик, установивший зависимость между объемом газа и производимым на него давлением. Это - известный закон Войля - Мариотта, положенный в основу аэромеханики.

В том же 1662 г. в Лондоне появилась книга, которая толковала совершенно иной предмет - «Наблюдения в области природы и политики»; написал ее Джон Граунт. В труде этом - истоки современной статистики, демографии, социологии. Граунт изложил свои наблюдения над рождаемостью и смертностью в Лондоне.

Прошло три года, и в Лондоне была издана книга Роберта Гука (1635 - 1703) «Микрография, или Несколько физиологических описаний малых телец, сделанных с помощью увеличительных стекол». Талантливейший естествоиспытатель, работавший в самых различных областях знания, Гук создал усовершенствованный микроскоп. С его помощью голландец Антони ван Левенгук (1632 - 1723) открыл человечеству пугающий и волнующий мир микроорганизмов. О мире этом повествовал четырехтомный, превосходно иллюстрированный труд «Тайны природы, открытые при помощи микроскопов», изданный в 1696 - 1719 гг. в Дельфте.

Совершенно иной мир, населенный когда-то обитавшими на Земле чудовищами, описал датчанин Нильс Стено (1638 - 1686), значительную часть жизни проведший в Италии. Его основной труд издан во Флоренции в 1669 г. Стено считают основоположником не только палеонтологии, но и геотектоники и кристаллографии.

Палеонтологией активно занимался и Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646 - 1716). Он был философом, математиком, физиком… В книге, изданной в 1684 г. I в Лейпциге, Лейбниц изложил основы дифференциального исчисления.

«Книги - корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению». Это сказал Фрэнсис Бэкон (1561 - 1626), выдающийся философ-материалист, автор книги «Новый органон» (Лондон, 1610). На ее страницах дан смертельный бой средневековой схоластике.

В нашей прогулке по книжному магазину XVII в. мы знакомились главным образом с трудами естествоиспытателей. Но столетие это было веком Томаса Гоббса (1588-1679), Яна Амоса Коменского (1592-1670), Блеза Паскаля (1623-1662), Баруха Спинозы (1632-1677), Джона Локка (1632-1704) и других великих философов-мыслителей, наблюдавших окружающий мир и пытавших-ся определить высшие законы его развития.

А успехи изящной словесности? Можно ли сбрасывать их со счета? Книги великих писателей - это корабли, которым открыты все гавани мира. Каждый человек может стать такой «гаванью».

«В ней глубочайшая и роковая тайна человека и человечества» - так Ф. М. Достоевский говорил о книге, выпущенной в 1605 г. в Мадриде под названием «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». С того времени Рыцарь Печального Образа, созданный воображением и талантом Мигеля де Сервантеса Сааведры (1547 - 1616), путешествует по векам и странам. Роман переведен на все языки; не проходит и года, чтобы не появились новые издания. Оно и понятно, ибо герой романа понятен и близок людям всех национальностей и всех времен. «Каждый человек есть немножко Дон Кихот», - утверждал В. Г. Белинский.

И другой великий из великих - Уильям Шекспир (1564 - 1616). Он ровесник Г. Галилея, жизненный путь которого подробно изучен. Имя и дела Шекспира, напротив, окутаны легендами. Его творения нередко приписывали другим людям и, прежде всего, Фрэнсису Бэкону. Многие из 37 пьес были опубликованы лишь после смерти драматурга. Среди них - «Отелло», «Макбет», «Антоний и Клеопатра». Первое собрание пьес Шекспира - «Комедии, хроники и трагедии» - издано его друзьями в Лондоне в 1623 г.

Эпоха Возрождения с ее культом античности подготовила становление классицизма, который господствовал в европейской литературе XVII столетия. Стиль находил питательную среду в произведениях древнегреческих и римских писателей, которые издавались и переиздавались по всей Европе. Для пропаганды античности много сделали Эльзевиры. Компактные и дешевые томики, проникавшие в разные страны, познакомили читателей с «Буколиками» Вергилия, «Сатирами» Ювенала, «Римской историей» Тита Ливия, «Псевдософистом» Лу-киана, с философскими трудами Сенеки и ораторским красноречием Цицерона. В 1676 г. Даниэль Эльзевир выпустил в свет трехтомное собрание Овидия Назона.

Величайших успехов в XVII в. добилась французская драматургия. Трагедии Пьера Корнеля и Жана Расина, комедии Жана Батиста Мольера пользовались всеевропейской известностью. Неоднократно издавали их и Эльзевиры.

Говоря о книгах прославленной типографской династии, нужно обязательно вспомнить серию «Малые республики». Это описания различных стран или сборники, содержащие рассказы путешественников об этих странах. Изящные, изданные с большим вкусом томики печатались в 12-ю, 16-ю, а иногда и в 32-ю долю листа. В каждом из них - гравированный на меди титульный лист. Эльзевиры не ограничивались описанием одних лишь европейских стран - Англии, Венгрии, Полыни, Италии, Дании, Швеции, Шотландии, Швейцарии… В составе «Малых республик» мы найдем томики, посвященные Индии, Персии, Китаю, Японии.

Особенно интересна книга «Россия, или Московия», выпущенная в 1630 г., в которой собраны рассказы иностранцев, посещавших Россию. На титуле - бородатые «московиты» в меховых шапках. В том же 1630 г. Эльзевиры выпустили еще одну книгу, посвященную нашей стране, - «Республику Московию». В книге, которой предпослано изображение «великого князя Московского», - отрывки из различных сочинений о Московском государстве. Интерес к теме Эльзевиры сохраняли и далее. В 1672 г. они издали «Реляцию о трех посольствах графа Карлейля, посла Карла II, короля Великобритании к Алексею Михайловичу, царю и великому князю Московии».

Издания Эльзевиров попадали и в Россию. Книголюб П. Н. Бируков, собравший великолепную коллекцию книг голландских типографов, разыскал небольшую книжечку сочинений Фомы Кемпинского, выпущенную в 1653 г. На ней была записи, сделанные в Москве в XVII в.

Политическая мощь печатного слова была прочувствована и понята человечеством еще в начале XVI в. В годы крестьянских войн в Германии получили широкое распространение летучие листки, темой которых была злоба дня. О чем только не писалось в них - о сражениях и эпидемиях моровой язвы, о процессах ведьм и невиданных уродцах, о кометах и наводнениях… Они сообщали, повествовали, информировали… Но и давали оценку, призывали, пропагандировали…

Называли такие листки по-разному…

«Цайт» по-немецки «время». От этого слова образовали другое - «Цайтунг». Оно на первых порах означало «известие», а сейчас переводится как «газета». Слово впервые употреблено на страницах листовки, выпущенной 4 декабря 1501 г. под названием «Нойе Цайтунг фом Ориент унд Ауфганге», что можно перевести как «Новые известия с Востока и из стран Восхода». В листовке рассказывалось о захвате острова Лесбос венецианцами и французами. Слово понравилось и стало применяться все чаще и чаще. В середине XVI в. листовки с заголовком «Нойе Цайтунг» стали распространенным явлением. Чтобы привлечь внимание публики, перед словом «нойе» -«новая» ставили эпитеты «правдивая», «истинная», а иногда и «ужасная». Вслед за названием, обозначавшим жанр публикации, - а именно на жанр и указывало слово «Цайтунг» - помещали подзаголовок, раскрывавший содержание сообщения. Например, «О новых островах, открытых в океане» или «О страшном сражении между польским королем и московитами».

Во время войны с турками в 1566 г. информационные сообщения с поля сражения появлялись более или менее регулярно. Выходили они под одним и тем же названием, но к словам «Нойе Цайтунг» прибавляли в начале порядковые числительные: «Пятая новая газета из полевого лагеря его королевского величества в Венгрии». Печатное слово приобрело новые качества - повторяемость.

Так возникли издания, которые мы бы сейчас назвали продолжающимися. Они выходили нерегулярно, но были снабжены нумерацией.

Оставалось сделать следующий шаг. В 1609 г. читатели познакомились с двумя изданиями, печатавшимися уже с определенной периодичностью - один раз в месяц. Первое из них выпускал в Страсбурге издатель Иоганн Каролюс под названием «Реляция о всех происходивших и достойных памяти историях, имевших место в текущем 1609 году». Названия «Цайтунг» - «газета» здесь, как мы видим, не было. Во втором издании место печатания не указано. Ученые предполагают, что оно выходило в Вольфенбюттеле. В верхней части первого листа стояло: «Авиза, Реляцион одер Цайтунг», что можно перевести как «Уведомление, Реляция, или Газета». Далее следовал длинный подзаголовок: «…что случилось и произошло в Германии и Италии, Испании, Нидерландах, Англии, Франции, Венгрии, Австрии, Швеции и во всех провинциях Ост- и Вест-Индии и т. д.». Говорят, что составлял, писал и редактировал это издание брауншвейгский герцог Генрих Юлий, живший в ту пору в Праге. А печатал вольфенбюттельский типограф Юлий Адольф фон Зоне.

Так в 1609 г. в Германии появились первые газеты.

А вскоре - и в других странах. В 1618 г. вышел первый номер нидерландской газеты. Здесь она называлась «Коуранте». Словом «крант» и сегодня голландцы именуют газету. Термин получил широкое распространение - он бытовал и в Англии, и в Московском государстве. Первая московская газета, еще рукописная, старейший сохранившийся номер которой датирован 1621 г., называлась «Вестовые письма, или Куранты».

24 сентября 1621 г. вышла в свет первая английская газета - «Коранте, или Новости из Италии, Германии, Венгрии, Испании и Франции». Издавал ее Натаниэль Ваттер, имя которого было хорошо известно в книжном мире. Среди выпущенных им в свет примерно двухсот названий книг - первое издание «Короля Лира» У. Шекспира (1608). Сначала газета выходила нерегулярно, а затем стала еженедельной. На первом листе ее Баттер печатал «Ауа Ласт Уикли Ньюс», что в переводе означало - «Наши последние еженедельные новости»…

Выпускались все эти газеты небольшим форматом и более походили на брошюры.

Активность политической жизни нарастала и ширилась с каждым годом. Когда-то пассивные обыватели стали осознавать, что они сами, по крайней мере, - свидетели истории. Неожиданно оказалось, что события, происходившие в их стране, да и в других странах, могут нарушить спокойный ход жизни и изменить их судьбу.

«Авизо», «реляции», «куранты» стали популярными. Издание их превратилось в выгодное занятие. Ежемесячная, а затем и еженедельная периодичность оказались недостаточными. С 1 января 1660 г. лейпцигский типограф и книготорговец Тимотей Ритцш начал выпускать первую в мире ежедневную газету - «Новые, только что поступившие известия о военных происшествиях и событиях в мире». Впоследствии название было изменено на «Ляйпцигер Цайтунг». Эта старейшая в мире газета выходила до 1921 г.

Возникла новая профессия - газетчик, или журналист, девизами которой стали - злободневность и оперативность. Газеты печатали в типографиях в первую очередь; книги могли и подождать. А затем появились специальные газетные предприятия. Читатель впоследствии узнает, что именно они и стали застрельщиками механизации печатного дела.

В начале XVIII в. уже выпускались как утренние, так и вечерние газеты. Одна из них - основанная в 1706 г. в Лондоне «Ивнинг Пост» - указывала под заголовком: «Доставляется с вечерней почтой в 6 часов».

Характер издания не замедлил сказаться на его внешности. Сложившаяся еще в античности конфигурация книги-кодекса была рассчитана на длительное хранение. Издатели XVI и XVII столетий и, прежде всего, Альды и Эльзевиры стремились уменьшить формат. Личные библиотеки в эту пору уже не были редкостью. Проблема компактности стала злободневной.

Книга служит не одному поколению. Интерес к произведениям литературы и науки не угасает на протяжении десятилетий, а то и столетий. Иное дело газета. Ее актуальность измеряется днями. Читатели, как правило, не хранят газет, которые со временем становятся редчайшими произведениями печати. Полные комплекты их можно отыскать лишь в крупнейших общественных библиотеках.

Самой своей конструкцией книга предназначена для того, чтобы стоять на полке. Газету же прочитывают, а потом выбрасывают. Значит, и делать газеты можно не так, как книги: увеличить формат, отказаться от титульного листа и обложки. Большой формат позволял размещать материал на одном-двух листах. Их не надо фальцевать, скреплять в тетради, сшивать в блоки.

Так возникла современная газета - совершенно особый вид печатных изданий.

Нам осталось сказать о том, откуда пошло это слово - «газета». Говорят, что так называлась мелкая итальянская монета, которую надо было заплатить, чтобы приобрести «куранты».

Газета значительно повысила действенность печатного слова, которое сделалось мощным оружием политической и идеологической борьбы. Отныне ни одно политическое движение не могло обойтись без периодического печатного органа, без газеты, характерной особенностью которой, по словам К. Маркса и Ф. Энгельса, является «ее повседневное вмешательство в движение и возможность быть непосредственным рупором этого движения, отражение текущей истории во всей ее полноте».

Активизация политической жизни общества, приобщение к ней многих людей породили газету. Формирование научной мысли, практические достижения ученых создали предпосылки для возникновения нового типа периодических изданий - журнала.

Осознав свое место в мире, наука превратилась в общественный институт. То, что ранее было уделом чудаков-одиночек, ныне стало уважаемым и признанным занятием.

Глубоко индивидуальное трансформируется в коллективное. Чтобы активно постигать мир, нужно обмениваться идеями. В 1645 г. английские ученые начинают регулярно собираться для совместных бесед. На этих встречах, которые происходили еженедельно в Лондоне, а затем - в Оксфорде, слушали сообщения о научных опытах, спорили, экспериментировали… Так возникло Философское общество, которое в 1662 г. получило официальное признание и стало именоваться Королевским.

Потребность в создании научного общества чувствовали и во Франции, где в 1666 г. была основана Королевская академия наук.

Основным видом информации о научных достижениях в ту нору была переписка. Ученые разных стран Европы отдавали ей много сил и труда. Они хорошо знали друг друга и регулярно сообщали коллегам о новых опытах и порожденных ими размышлениях. Письмо стало жанром научной публикации. Поэтому естественной была мысль: знакомить с ним не только адресата, но и значительно более широкий круг исследователей. Нужны были специальные издания, где такие письма могли печататься. А так как переписка велась регулярно, издание должно было выходить в свет с определенной периодичностью.

Таковы были причины, вызвавшие к жизни научные журналы. Годом их рождения считается 1665-й. Первым был французский «Журналь де саван» - «Журнал ученых», вышедший 5 января 1665 г. Издавался он сначала еженедельно, а затем - каждые две недели. На его страницах печаталась ученая переписка, сообщения об открытиях и изобретениях, отзывы о новых книгах.

В том же году Лондонское Королевское общество начало выпускать журнал «Философикал Трансэкшен» - «Философические сообщения», который впоследствии стал ведущим научным изданием мира. Именно на его страницах появились сообщения о крупнейших достижениях человеческой мысли.

Примеру ученых последовали писатели. Литературные произведения печатались уже на страницах «Журналь де саван», который был своеобразным симбиозом научного и литературно-художественного журнала. Такими были и немецкие «Акта Эрудиторум» - «Сообщения эрудитов» (1682) и «Монатге-шпрехе» - «Ежемесячные разговоры» (1688). А затем возникли и специальные литературные публикации.

Семья журналов росла, ширилась, становилась разнообразнее. Начали издаваться специальные женские, детские, сатирические журналы.

В России первые печатные периодические издания были созданы в начале XVIII в. по инициативе Петра I, могучая энергия которого давала о себе знать во всех областях экономики и культуры.

О петровских преобразованиях в области книжного дела и пойдет разговор.

В 1682 г. умер царь Федор Алексеевич, умер бездетным. На престол были возведены два его младших брата - шестнадцатилетний Иван и десятилетний Петр. Впервые Россией правили два царя, для которых соорудили даже специальный трон - с двумя сидениями. Однако реальной власти у царей не было. Страной управляла боярская группировка во главе с умной и энергичной царевной Софьей. Лишь в 1689 г. Петр отстранил Софью и взял власть в свои руки.

Реформы Петра, настойчиво и активно переустраивавшего экономику и культуру России, затронули и книгопечатание.

Первый период в истории петровской книги, продолжавшийся примерно 10 лет - до 1700 г., - немногим отличается от предшествующих десятилетий. Активно работает Московский Печатный двор, выпуская ежегодно по 7 - 8 книг. Но это все те же «Псалтыри», «Триоди», «Октоихи», «Минеи» - богослужебные и другие религиозные книги.

На общем фоне выделяется «Евангелие» 1689 г., в котором проступает грандиозность замыслов Петра. Книгу отпечатали «на александрийском полном листе». Раньше таких колоссальных книг в России не было. Каждая страница заключена в гравированную на дереве рамку; ее размер 617X371 мм. Изготовили книгу тиражом всего в 150 экземпляров. Украсили четырьмя иллюстрациями, изображающими апостолов Матфея, Марка, Луку и Иоанна. В десяти экземплярах, предназначенных для царской семьи, ни рамок, ни гравюр нет; все украшения здесь нарисованы от руки.

Единообразие нарушают и «Буквари», которые составил ученик Симеона Полоцкого, справщик Московского Печатного двора Карион Истомин.

Первый называется так: «Букварь славенороссийских писмен уставных и скорописных, греческих же, латинских и польских со образовании вещей и со нравоучительными стихами…» Мы привели лишь часть длинного названия, занимающего целый лист.

Особенность «Букваря» в том, что он целиком - с текстом и многочисленными картинками - гравирован па меди. Первоначально же, в 1691 г., Карион Истомин вручную изготовил один экземпляр, украсил картинками, расписал золотом и красками и преподнес царице Наталии Кирилловне. Предназначался «Букварь» для ее внука, царевича Алексея, сына Петра. Год спустя был изготовлен еще один рукописный экземпляр.

А затем «Букварь» решили отпечатать. На меди его гравировал талантливый мастер Леонтий Бунин.

Каждой букве посвящен отдельный лист. В верхней части - различные начертания буквы. Прежде всего - это инициал, составленный из человеческих фигур. Молодец и молодица, взявшиеся за руки; присмотришься внимательнее -да ведь это буква «М». А рядом та же буква изображена в уставном и полууставном начертаниях, в многочисленных примерах скорописи. Воспроизведены буквы латинского и греческого алфавитов, обозначающие примерно те же звуки.

Ниже изображены животные, птицы, предметы, названия которых начинаются на эту букву. На листе с буквой «М» - грузный медведь, проворная мышь, бегущие куда-то муравьи. Здесь же - меч, митра, мошна, монисто, мрежа (рыболовная сеть)… В рисунках широко представлены предметы быта русского человека XVII в.: гребень, замок, игла, ключ, ложка, очки - «околяры», сковорода… По изображены и порожденные фантазией художника животные: аспид, гамаюн, единорог, ехидна, напоминающая обезьяну «арантакоза».

В нижней части листа - вирши, в которых упоминаются некоторые из показанных сверху предметов. На букву «Б» изображен, например, барабан. А в виршах читаем следующие строки:

Барабан в полках время дает знати

Животна умным могут помогати.

Другой «Букварь», составленный Карионом Истоминым, более традиционен. Он содержит упражнения для чтения и хрестоматийные тексты. Предназначался учебник для семилетнего царевича Алексея Петровича; книгу напечатали небольшим тиражом - всего в 20 экземплярах. До наших дней сохранилось три. Особенно интересен экземпляр, который сейчас находится в Государственной библиотеке СССР имени В. И. Ленина. К нему приплетена тетрадь с виршами, собственноручно написанными Карионом Истоминым.

Третий «Букварь», о котором пойдет речь, вышел в свет в июне 1701 г. Это - толстая книга, в которой около 320 страниц. Она солидна и внушительна и даже внешне отличается от старых русских букварей.

На титульном листе - «величанье» Петру I и основные сведения об издании: название, время и место выпуска в свет. На обороте - греческие и русские вирши. Если прочитать начальные буквы строк русского стихотворения; образуется фраза: «Богодара труд». Значит, перед нами акростих - стихотворение с загадкой, с зашифрованными в нем фразами или словами. «Богодар» - это буквальный перевод греческого по происхождению имени «Федор».

Федор Поликарнович Поликарпов-Орлов был справщиком, а позднее -директором Московского Печатного двора. Он-то и составил «Букварь» 1701 г., зашифровав свое авторство в акростихе.

В книге немало иллюстраций - семь из них помещены на вкладных листах, 11 же - напечатаны в тексте. Тематика цельностраничных гравюр восходит к религиозным сюжетам. Более интересны два изображения училища, которые перекликаются с картинкой из бурцовской «Азбуки» 1637 г. На одной гравюре такой же, как у Бурцова, длинный стол с сидящими за ним учениками. Во главе стола сидит учитель, а перед ним, на коленях, ученик, отвечающий урок. Вторая гравюра трактует тот же сюжет. Ученики заняты разным делом: один читает, другой пишет, третий таскает за космы соседа. Здесь же порят провинившегося лентяя. Размещенные под гравюрой вирши поясняют: Ленивые же за праздность биются Грехов творити всегда да блюдутся.

Книгу заключает лист «типографские погрешения исправлены», первый в истории нашего издательского дела список опечаток.

Назовем еще одну книгу Ф. П. Поликарпова - «Лексикон треязычный, сиречь речений славенских, еллино-греческих и латинских сокровище», вышедший в свет в 1704 г. Это - первый словарь, изданный в Москве.

А теперь - о книге «Арифметика, сиречь наука числительная». На титульном листе стоит дата: январь 1703 г. По нижнему краю рамки - надпись: «Сочинися сия книга чрез труды Леонтия Магницкого». Указание на титуле здравствующего в момент издания автора - такого не было и в книгах Симеона Полоцкого!

На обороте титула - славянские вирши. Быть может, и это акростих? Прочитаем первые буквы строк: «Правил Теодор Поликарпов». Прославленный справщик принимал участие в издании и этой книги.

Перелистываем страницу, и перед нами большая гравюра, основной мотив которой двуглавый орел; на груди у хищной птицы - щит с изображением Георгия Победоносца, поражающего копьем дракона. В нижней части - две мужские фигуры. Надписи поясняют, что один из людей - Пифагор, а другой - Архимед. В стихотворном предисловии Леонтий Магницкий, преподаватель Математико-навигацкой школы, поясняет:

Oный Архимед и Пифагор…

Первые бывше снискатели,

сицевых наук писатели.

Портретного сходства искать не приходится. Пифагор одет в костюм западноевропейского купца XVII в., на Архимеде - восточные одеяния с традиционной чалмой. У ног Пифагора - предметы, более приличествующие купцу, чем ученому - тюки с товарами, комод, мешок с деньгами. В левой руке он держит весы, в правой - счетные таблицы. Архимед же показывает астрономический прибор - так называемую армиллярную сферу.

Вслед за гравюрой помещены «Стихи на предлежащий герб». Легко убедиться, что и это - акростих. Каждое двустишие начато прописной красной литерой. Если прочитать их сверху вниз, выйдет фраза: «На честный крест на государев герб до лица его царского пресветлаго величества царя и самодержца Петра Алексиевича всея России».

Первый лист основного текста книги открывается большой ксилографической заставкой. Мы видим на ней трон, на котором восседает представленная в виде женщины «Арифметика», она держит в руках «ключ знания». Трон находится на возвышении, к которому ведут пять ступеней, на них надписи: «счисление», «сложение», «вычитание», «умножение», «деление». Над троном - арка, своды которой поддерживают колонны: «геометрия», «стереометрия», «астрономия», «оптика», «меркатория» (наука о составлении карт. - Е. Н.), «география», «фортификация», «архитектура».

Сведения о всех этих науках мы найдем в «Арифметике» Л. Магницкого, первом русском естественнонаучном учебнике, - содержание его значительно шире названия.

«Вратами своей учености» называл «Арифметику» 1703 г. Михаил Васильевич Ломоносов.

Еще в начале XVII столетия Посольский приказ, ведавший иностранными делами Московского государства, выпускал в свет «Вестовые письма, или Куранты». Они рассказывали о войнах, о жизни при дворах зарубежных государей. Попадались любопытные, совершенно фантастические известия. Например, такое: «В галанской земле… рыбники рыбу ловили и видели чюдо в море, голова у него человеческая, да ус долгой, а борода широкая… Чюдо под судно унырнуло и опять вынырнуло. Рыбники побежали на корму и хотели ево ухватить, и он опрокинулся. И они видели у него туловище, что у рака, а хвост у него широк…»

Единственными читателями «Вестовых писем» были царь и бояре. Поэтому они не печатались, а переписывались от руки в небольшом количестве экземпляров.

Первая печатная газета появилась в нашей стране в начале XVIII в. 16 декабря 1702 г. Петр I издал указ «по ведомостям о воинских и о всяких делах, которые надлежат для объявления Московского и окрестных государств людям, печатать куранты».

Первый номер вышел в свет 17 декабря 1702 г. Дата, впрочем, предположительна, ибо ни одного экземпляра не сохранилось. Мы знаем о нем по рукописному оригиналу, найденному в архиве Московского Печатного двора.

Более или менее регулярное издание газеты началось со 2 января 1703 г. Получила она название «Ведомости».

Вот несколько сообщений, с которыми познакомился читатель, открыв номер от 2 января 1703 г.:

«Повелением его величества московские школы умножаются, и 45 человек слушают философию и уже диалектику окончили. В математической штюрманской школе (напомним читателю, что в ней работал Леонтий Магницкий. - Е.Н.) больше 300 человек учатся и добре науку приемлют».

«На Москве ноября с 24 числа по 24 декабря родилось мужеска и женска полу 386 человек». Это сообщение, как мы бы сейчас сказали, демографического характера.

А вот образец занимательной информации:

«Из Персиды пишут. Индейский царь послал в дарах великому государю нашему слона и иных вещей не мало. Из града Шемахи отпущен он в Астрахань сухим путем».

В дальнейшем газета продолжала знакомить читателей с путешествием слона. В номере от 9 февраля сообщалось:

«От царя индейского, которой слон послан к Москве, приведен из Шемахи в Астрахань. Корму ему изходит на день по 40 калачей денежных, а питья по два ведра чихирю астраханского».

В 1703 г. вышло в свет 39 номеров «Ведомостей».

Издавались они до 1727 г.; а затем Академия наук начала выпускать «Санкт-Петербургские ведомости».

Перелистывая «Арифметику» или первые петровские «Ведомости», содержание которых интересно и доступно нам, мы замечаем, что нечто неуловимое мешает легкости восприятия. Это «нечто» - стародавний церковнославянский шрифт, который традиция прочно связала с религиозным содержанием, с богослужебными литургическими книгами.

Пришло время, когда развитие языка вступило в противоречие с устаревшей азбукой. Старая одежда стала мала. Чтобы расти дальше, нужно было сменить одежду.

Давно исчезли из русского языка так называемые носовые гласные, однако в книгах по-прежнему можно было встретить причудливые «юсы». Не нужны стали и греческие по происхождению знаки «фита», «пси», «омега»…

Петр I, замысливший великую ломку стародавнего уклада, не мог пройти мимо этого противоречия.

Уже с половины XVII столетия российские грамотеи в частной переписке и в деловых бумагах стали упрощать сложное начертание знаков кирилловского алфавита. Выравнивались линии, прямее становились штрихи. Постепенно подготавливалась графическая основа будущего гражданского шрифта.

Сам царь принимал участие в его создании. В походной палатке, между сражениями, рассматривал он проекты нового алфавита, разрабатываемые по его приказу рисовальщиком и чертежником Куленбахом. В письмах А. Д. Меньшикову Петр набрасывал планы будущих баталий, а попутно делал замечания по поводу присланных ему на утверждение рисунков шрифтов-«слов»: «А в присланных от вас словах Куленбах ошибся, ибо надлежало б их таким маниром написать, каковы посланы…»

В 1707 г. новый шрифт отлил на Московском Печатном дворе искусный словолитец Михаил Ефремов.

Первой книгой, отпечатанной этим шрифтом, стала «Геометриа славенски землемерие». Вышла она в свет в марте 1708 г. На титульном листе указано «издадеся новотипографским тиснением».

В основе книги - немецкий труд А. Э. Буркхарда фон Пюркенштейна. Перевел его на русский язык генерал-фельдцехмейстер Яков Вилимович Брюс. Именем Брюса назвали большой календарь, напечатанный в 1709 - 1715 гг. под его «надзрением». Здесь помещены «предзнаменования времен по всякий год по планетам». Календарь этот, впрочем, хотя и назывался «Брюсовым», был составлен библиотекарем Василием Киприановым.

Вышла «Геометриа» тиражом в 200 экз., а затем несколько раз ее перепечатывали. Известно несколько вариантов книги: с чертежами в тексте, с чертежами на отдельных листах, с текстом, отпечатанном на одной стороне листа…

Наиболее часто встречается дополненное и переработанное издание, выпущенное в 1709 г. под названием «Приемы циркуля и линейки».

В 1708 г., когда увидела свет «Геометриа», вышли еще несколько книг, отпечатанных гражданским шрифтом. Среди них - письмовник «Приклады како пишутся комплементы разные… то есть писания от потентатов к потентатам, поздравительные, и сожалетельные, и иные, такожде между сродников и приятелей». Петр I решил обучить своих подданных писать письма. В книге помещено 130 «комплементов» - буквально на все случаи жизни: «благодарственное писание за угощение», «просительное писание некоторого человека к женскому полу», «утешительное писание от приятеля к приятелю, который злую жену имеет»… Все это сейчас выглядит курьезно. Но книга была создана с самыми серьезными намерениями. Она стоит у истоков русской эпистолографии - теории и практики переписки.

В 1708 г. вышла и «Книга о способах, творящих водохождение рек свободное», первая русская книга по гидротехнике. В ней много иллюстраций, отпечатанных на вклейках. Сюжеты их таковы: «Манира, или Способ, как делать доки», «Снасти, пригодные сваи бить», «Рисунок разных шлюзов»…

Петр I самолично следил за выпуском книг «новотипографского тиснения». И продолжал совершенствовать алфавит. В 1710 г. ему представили гражданскую «Азбуку», в начале которой помещено «изображение древних и новых писмен славенских». Петр вычеркнул славянские литеры, начисто перечеркнул знаки «от», «омега», «кси», «пси» и на внутренней крышке переплета начертал:

«Сими литеры печатать исторические и манифактурные книги, а которые подчернены, тех в вышеписанных книгах не употреблять».

Реформы Петра способствовали утверждению в России капиталистического способа производства. Эту же цель преследовали «манифактурные книги», предназначенные для мануфактур, для промышленных предприятий.

Их было немало, этих книг, трактовавших вопросы механики и кораблевождения, металлургии и артиллерийской техники, сигнализации и горного дела.

Говоря об этих книгах, часто приходится употреблять слово «первые». Первые русские книги по фортификации. Их было несколько, ибо Петр I уделял большое внимание военно-инженерному искусству. Одной из ранних побед молодого царя было взятие в 1696 г. превосходно укрепленной крепости Азов. Память о победе жила и в 1708 г., когда вышла в свет книга, на титуле которой читаем: «Побеждающая крепость к счастливому поздравлению славной победы над Азовом и к счастливому въезду в Москву Его царскому величеству покорнейше поднесено от Эрнста Фридериха барона фон Боргсдорфа».

Австрийский инженер Э. Ф. Боргсдорф участвовал в боях под Азовом и, после победы, преподнес царю рукопись своего труда. Книгу перевели на русский язык и 12 лет спустя, когда появился гражданский шрифт, напечатали.

В 1708 г. увидела свет еще одна книга по фортификации - «Римплерова манира о строении крепостей». Петр ознакомился с переводом этой книги саксонского инженера Г. Римплера в январе 1709 г. - и остался недоволен. Перевод исправили и снова напечатали, а в 1711 г. выпустили третьим изданием.

Не удовлетворила царя и работа И.Н.Зотова, переводившего труд французского военного инженера Ф. Блонделя. «Книгу о фортификации маниры Блопделева, которую вы переводили, - писал он Зотову в феврале 1709 г., - мы оную прочли, и разговоры зело хорошо и внятно переведены, но как учить оной фортификации делать… то зело темно и непонятно переведено». Зотов исправил ошибки. «Новая манера укреплению городов, учиненная чрез господина Блонделя, генерала порутчика войск короля французскаго, прежде сего учителя в математике» вышла в свет в марте 1711 г.

Первой на русском языке печатной книгой по артиллерийской технике стало «Новейшее основание и практика артиллерии», выпущенное в сентябре 1709 г. За два месяца пред этим Петр I разгромил под Полтавой превосходно обученное войско шведского короля Карла XII. Артиллерия сыграла в этой победе далеко не последнюю роль.

Одной из лучших с точки зрения художественного оформления книг петровского времени был труд саксонского артиллериста И. 3. Бухнера «Учение и практика артиллерии, или Внятное описание в нынешнем времени употребляющиеся артиллерии, купно с иными новыми и во практике основанными маниры, ко вящему научению все предложенно надобнейших чертежей». Книга вышла в свет в августе 1711 г. Каждой из трех частей предпосланы гравированные шмуцтитулы. На них изображены Московский Кремль, который по распоряжению Петра был опоясан системой земляных «фортеций», и недавно построенная Петропавловская крепость во время одного из праздничных фейерверков.

Первой на русском языке книгой по архитектуре стал труд прославленного итальянского зодчего Джакомо Бароццио да Виньола (1507 - 1573) «Правило о пяти чинех архитектуры». Вышла книга в свет в 1709 г. и открывалась портретом зодчего, одного из строителей собора св. Петра в Риме; портрет исполнил русский гравер Алексей Зубов. Книге в России была суждена долгая жизнь. Бе многократно переиздавали. Выходила она и в наши дни.

В 1718 г. увидела свет первая у нас физическая география - труд Б. Ва-рениуса «Географиа генеральная небесный и земноводный круги купно с их свойствы и действы». Перевел книгу на русский язык уже знакомый нам Федор Поликарпов. Петр 1 ознакомился с переводом в рукописи и остался недоволен; он приказал излагать текст «не высокими словами словенскими, но простым русским языком».

В 1718 г., гуляя на свадьбе у одного из своих любимцев, Петр I подозвал к себе Ивана Алексеевича Мусина-Пушкина и спросил: «Отчего по сю пору не переведена книга Вергилия Урбина о начале всяких изобретений? Книга небольшая, а так мешкаете».

Напоминание царя подействовало. В мае 1720 г. труд Полидора Вергилия Урбинского «Осмь книг о изобратателех вещей» вышел в свет. Это едва ли не самый первый в мире труд по истории науки и техники; впервые он был издан в Венеции в 1499 г. На русский язык книгу перевел «ректор московских училищ» Феофилакт Лопатинский.

О чем только не рассказывалось в ней! «О начале грамматики и колико оная может», о том, «кто первый медицину, сие есть лекарственное учение, обрете», «о первом оружии и медных пушек употреблении»… Даже о том, «кто первый волшебную хитрость снискал».

В книге русский читатель впервые мог прочитать имя Иоганна Гутенберга, изобретателя книгопечатания.

Среди «манифактурных книг» петровского времени «Практика художества статического, или Механика» (1722) - первый русский труд но механике, сочиненный президентом Морской академии Г. Г. Скорняковым-Писаревым. При Академии была создана собственная типография и в ней, в 1724 г., напечатан «Разговор у адмирала с капитаном о команде, или Полное учение, како управлять кораблем во всякие разные случаи». Книгу «учинил от флота капитан Конон Зотов».

Их было много - «птенцов гнезда Петрова», сочинявших, переводивших и издававших «манифактурные книги». И книг было немало. Мы познакомили читателей лишь с некоторыми.

Полное название этой книги - «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению». Вышла она в свет в феврале 1717 г. в Петербурге. А два с половиной века спустя была переиздана Государственной библиотекой СССР имени В.И.Ленина. Небольшой томик, появившийся в свет в 1976 г., - точное воспроизведение полного экземпляра, сохранившегося в библиотеке. Это - единственный полный экземпляр, дошедший до наших дней.

Начинается книга азбукой и упражнениями для чтения. Основная же ее часть - своеобразные правила хорошего тона, рассказ о том, как следует вести себя детям. «Неприлично им руками или ногами по столу везде колобродить, но смирно ести. А вилками и ножиком по тарелкам, по скатерти или по блюду не чертить, не колоть и не стучать, но должны тихо и смирно прямо, a не избоченясь сидеть» - таков один из советов.

А вот еще один: «Непристойно, когда кто платком или перстом в носу чистит, яко бы мазь какую мазал, а особливо при других честных людях».

Умение вести себя в обществе, «политес», культура поведения виделись Петру важной составной частью задуманного им выхода России на мировую арену.

Вслед за 63 общими советами следовал раздел «Како младый отрок должен поступать, когда оный в беседе с другими сидит». Авторы книги советовали: «Когда прилучится тебе с другими за столом сидеть, то содержи себя в порядке по сему правилу: в первых, обрежь свои ногти, да не явится, яко бы оныя бархатом обшиты, умой руки, сиди прямо и не хватай первой в блюдо, не жри как свинья и не дуй, чтоб везде брызгало, не сопи…» В образности языка и мышления авторам не откажешь. Скажем попутно, что ими были писатель и переводчик Гавриил Бужинский и знакомый уже нам Я. В. Брюс.

«Не пей, пока еще пищи не проглотил».

«Не облизывай перстов».

«Зубов ножом не чисти, но зубочисткою».

«Хлеба приложа к грудям не режь».

Эти и подобные им советы долго не теряли актуальности. В XVIII столетии «Юности честное зерцало» выдержало четыре издания. Да и факсимильное воспроизведение, выпущенное в 1976 г., разошлось мгновенно - несмотря на высокую цену (50 рублей).

«Академиа Наук Российская. Читателю здравие. Читаем, яко римляне древле и другие народы обычаи имели в те самые дни, в которые богов и богинь празднества творяхуся, их же паче иных благополучны и щастливы быти рассуждали о главнейших делах государственных, и иных вящие важности дела делать и оттуда начинати.

Дано в Петрополи 1725 года, в праздненственный день Святыя Екатерины».

Это - пригласительный билет на первое заседание Академии наук, которое состоялось 24 ноября 1725 г. Задуманная Петром I, Академия открылась уже после его смерти.

В 1727 г. заработали печатные станки Академической типографии. Возникло первое в России научное книгоиздательство.

С 1727 г. Академия наук издает газету «Санкт-Петербургские ведомости». Приложением к ним с 1728 г. выходили «Месячные исторические, генеалогические и географические примечания в ведомостях». Это был первый русский журнал, и в то же время - первое литературное и научно-популярное периодическое издание.

Содержание его тесно связано с «Ведомостями». Публиковалась, например, в газете заметка о находке костей мамонта. В «Примечаниях» вскоре печатали «Рассуждения о мамонте», статью палеонтологического характера.

Со временем «Примечания» становятся более самостоятельными. В них печатаются научно-популярные очерки по математике и физике, по химии и астрономии, по истории и изобразительному искусству.

Публикуются стихи В. К. Тредиаковского и М. В. Ломоносова.

В 1728 г. возникло и русское научное продолжающееся издание - труды Академии наук на латинском языке - «Комментарии Петербургской Академии наук». Был издан и сокращенный русский перевод: «Краткое описание Комментариев Академии наук». Здесь - четыре раздела: «фисический», математический, астрономический и исторический.

Подобное издание в России выпускалось впервые, и академики беспокоились о том, как оно будет встречено русским обществом. Книга открывалась обращением к читателям, в котором, в частности, говорилось:

«И хотя тебе от всего сего довольно известно есть, что профессоры время свое к расширению наук добре и честне употребили, но еще опасаемся, да не речеши: бог весть, что сие все между собою смешано? Не буди нетерпеливым, любезный читатель, хотя сия вещь тебе и не весьма понятна. Прародители наши сего такожде не знали; дождешися оныя радости, что чада твоя со временем не точию тебе оное изъяснят, но и сами помощию божиею, может быть, такие же плоды принесут».

Слова оказались пророческими.