Мир не без добрых драконов

Глава 21 Поиграйте с ними в тихие игры!

— Господин декан! Госпожа ожидает вас в гостиной.

Мы уже месяц живем в новом доме. Рон не подвел, один из самых красивых домов на набережной стал нашим буквально через несколько дней после увеличения нашего семейства на "святую троицу", как в шутку обозвала их Розалинда. Украшенный лепкой фасад, резные деревянные рамы высоких окон, подпирающие портал монументальные кариатиды, подъездная порога для кареты, беломраморная лестница, в общем, резиденция, достойная Повелителя Дрейи. Декан факультета магии тоже неплохо там смотрелся. Пришлось, правда, пустить слух о внезапно полученном наследстве, но по сравнению со всем остальным, эта маленькая ложь казалась совсем невинной.

Итак, в нашем распоряжении оказалось три этажа, десять спален, четыре гостиные, бальный зал, в котором можно на коне проскакать из конца в конец за минуту, кухня чуть меньшего размера, чем зал — этим Рон угодил мачехе на сто процентов. Задний двор с конюшней и каретным сараем, и над порталом входа — широкий балкон, где можно пить кофе по утрам и любоваться видом на море. Вышколенные слуги и гордый собой дворецкий — они тоже достались нам по наследству от прошлого хозяина, почившего год назад. Сыновья решили продать дом и переехать в родовое поместье — содержание особняка обходилось недешево. Конечно, требовался небольшой ремонт, но в целом дом был в близком к идеальному состоянии. Не прошло и двух недель, как мы въехали в пахнущий свежей мастикой для паркета и лимонным маслом особняк.

Определить детей в школу оказалось совсем несложно: магически одаренных принимали в любое время года. Сначала я думал, что успею привить им некоторые правила поведения в человеческом обществе, но потом решил: какого черта — пару месяцев в школе сделают это гораздо качественнее. И сосредоточился на более простых вещах. Сольвэ научилась скакать на лошади и частенько пропадала в конюшне. Орли и Гард брали уроки фехтования у Рона, верховой езды у Линн и математики и магии у меня. Магия им давалась легко, но чем дальше, тем сильнее проявлялась их индивидуальность. От Атера, такого, каким его узнал я, в них уже ничего не осталось. Они вели себя, как подростки, и ничем не отличались от своих сверстников. Разве что их поведение оставляло желать лучшего!

— Милый, ты уже дома? Очень хорошо! Посмотри, тебе не кажется, что я несколько поторопилась со светлой обивкой? Я, конечно, уважаю твой принцип свести к минимуму использование магии в быту, но, кажется, сейчас я буду плакать! Ты только посмотри, во что они превратили нашу новую мебель!

Я подошел к перемазанному чем-то розово-желтым дивану и потрогал одно из пятен. Липкая субстанция еще не успела полностью впитаться в ткань, и на пальце остался след. Фруктово-ванильный аромат ударил в нос.

— Шербет?

— Шербет… клубнично-лимонный. Только вчера сварила и поставила в холодильный шкаф, — с грустью в голосе подтвердила мою догадку Линн, и прерывисто втянула воздух.

— Они что, им швырялись?

— Не думаю, скорее ели руками и вытирали пальцы об обивку.

Очередная проделка наших подопечных, конечно, расстроила жену. Но Линн не умела долго злиться. Слезы, блестевшие в уголках глаз, уже высохли, а когда я облизал липкий палец, она улыбнулась, и показала на отпечатки пальцев на спинке дивана. Стена тоже пострадала — несколько капель долетело и туда. Когда мы только переехали в дом, Линн, как комета с хвостом, ходила из комнаты в комнату в сопровождении нашей троицы, дворецкого, секретаря с переносной конторкой в руках — он мне тоже достался в наследство — и кастелянши, гремящей огромной связкой ключей всех видов и размеров. Когда все замечания были сделаны, все пожелания учтены, списки необходимого составлены, Линн отправилась за покупками. Обитая светлой тканью мебель для гостиной стала ее гордостью. И вот теперь…

— Они украли кувшин с шербетом, ночью, как ты понимаешь, и съели его весь! Как только животы не отморозили! — мы уже смеялись в голос, вызвав недоумение у дворецкого, ревностно следившего за нашей реакцией. — Арисид, — она махнула рукой в сторону дверей, где замер дворецкий, — доложил мне об этом еще с утра, но я запретила убирать следы преступления до твоего прихода.

Я обошел комнату по периметру. Глиняный кувшин с остатками растаявшего лакомства валялся под окном. Свинтусы! Ну, погодите у меня!

— Линн, Линн, мы вернулись! — Сольвэ влетела в гостиную, но заметив выражение моего лица, замерла и потерянным голосом шепнула: — Мастер….

Я привычно отметил разбитую губу и грязный подол темно-синего школьного платья. В этот момент ее толкнул в спину Орли, она развернулась и, недолго думая, врезала ему кулаком в живот. Эльф согнулся и отлетел на шаг назад, натыкаясь на очень вовремя появившегося за его спиной Гарда. От неожиданности дроу выронил учебники и пихнул Орли вперед, на Сольвэ. Они оба тут же оказались на полу у моих ног. Дворецкий только успел моргнуть и открыть рот от удивления. Не давая им опомниться, я нагнулся и потянул их за шкирки, заставляя подняться. Не обращая внимания на писк и хрипы, подтащил к дивану и только тогда отпустил.

— Гард, ты тоже подойди, будь так любезен! — наверное, мой голос звучал достаточно грозно, если наш старшенький послушался без пререканий.

— Это ваша работа? — они вразнобой кивнули и отвели глаза. — Я не стану выяснять, кто был инициатором кражи шербета, приготовленного Линн на ужин. Наказание получите все.

Я кивнул дворецкому, подзывая к себе, и одновременно стряхнул с руки заранее подготовленное заклинание. Блокируя мебель от магического воздействия, оно легким сквозняком пронеслось по комнате.

— Мыть будете руками. Никакой магии! Арисид, прикажите принести воду, мыло и щетки. И не вздумайте отлынивать! Я прослежу лично!

— Милый, а может…

— Не может!

— А если…

— Не выйдет, Линн, и даже не проси. Достаточно ты им потакала во всем! И посмотри, как они тебя отблагодарили! Смогли нагадить — смогут и убрать! Не смей им помогать, я запрещаю.

Бросив последний взгляд на понурившихся детей, я повел жену на выход. В дверях оглянулся:

— И пока здесь не будет чисто — в столовую вам путь заказан.

Линн шикнула на меня, но я быстро взял ее за руку и потащил за собой по коридору.

Месяц назад я даже не подозревал, какой подарок нам достался! Гард подрался в первый же день, и мне пришлось мчаться по срочному вызову в кабинет ректора и залечивать разбитые губы одного эльфа и сломанное ребро другого. О причине драки я так и не узнал: Гард молчал как рыба, чему немало способствовал прикушенный язык, а мысленно говорить он отказался, и я не стал настаивать. Я вообще старался не лезть к ним в мысли без острой необходимости.

Орли замкнулся в себе, и из него с трудом можно было вытянуть несколько слов, я уже сломал себе голову, пытаясь придумать, как его расшевелить, пока не произошло одно событие. Во время прогулки по набережной мы встретили Ларса, или Талариса, как его теперь зовут. Он сопровождал свою мать и сестру. Парочка тайлов следовала в нескольких шагах, охраняя посла Иллинадора. Мы раскланялись и, как положено, завели разговор о погоде. Сольвэ тут же увела новую подругу за собой. Что там произошло — не заметил, стоял спиной, но по выражению лица Ларса понял, что кто-то пристал к девочкам. Он уже отдал приказ тайлам вмешаться, когда Орли выступил на их защиту. Гарда с нами не было — очередной урок фехтования с Роном интересовал дроу гораздо больше прогулки, так что Орли самому пришлось защищать честь сестры и ее подруги. Я остановил тайла жестом, и попросил не вмешиваться. Двое ребят не старше Орли растоптали замок, который построили девочки, и толкнули Аги. Пока Сольвэ помогала подруге подняться и оттряхивала ее платье от песка, юный эльф столкнул одного обидчика в воду, а со вторым сцепился и вышел победителем. Надо было видеть, какую улыбку ему подарила Аги! Сестричка Ларса, как настоящая дама, присела перед ним в реверансе, вызвав улыбки на наших лицах. С тех пор Орли ожил, вылез из своей раковины и при каждом удобном случае сбегал в гости к Аги, благо они живут совсем недалеко от нас.

Но самой большой головной болью стала Сольвэ! Не проходило дня, чтобы она не натворила что-нибудь этакое! Линн только руками разводила, глядя на спутанные волосы, грязное, а иногда и рваное школьное платье, битые колени и локти. Она дралась, как мальчишка, синяки и ссадины украшали ее лицо через день. Кулаками и зубами наша "нежная" девочка завоевывала уважение к себе. И добилась своего! Через две недели синяки пропали, остались только грязные платья да вечно растрепанные волосы. Один раз я проследил на ней. Тайком последовал за каретой, которая каждое утро увозила детей в школу. Первым вышел Гард, и гордо подняв голову, исчез в воротах Академии. Потом карета свернула за угол и затормозила возле железных ворот школы. Пока Орли спокойно входил в калитку, Сольвэ оказалась уже в центре заполненного детьми школьного двора. Там она остановилась, посмотрела по сторонам, вставила два пальца в рот и оглушительно свистнула. Этому трюку она научилась уже на второй день пребывания в нашем замке у конюха-дроу.

К ней тут же с лаем подбежали дворовые собаки и десятка полтора мальчишек. Через минуту, она, во главе своей небольшой армии, шествовала через весь двор к высоким двухстворчатым дверям школы, откуда потом, спасаясь от хлыста сторожа, с визгом выскочили псы, под шумок проникшие в здание.

Дома же девочка не отходила от Линн и вела себя примерно.

— Это все ты виноват! Кто вечером ныл: хочу шербета, хочу шербета! — перекривляла брата сереброволосая девочка, стоя на коленях в луже воды. Я решил, что дети уже достаточно наказаны, и уже хотел подписать им вольную, когда случайно подслушал их разговор, остановившись возле неплотно закрытой двери, охраняемой дворецким.

Тряпка, выданная Сольвэ, оказалась слишком большой для тонких девичьих рук, она не могла отжать ее и просто размазывала воду по светлому паркету.

— Да, но это же ты предложила пойти и взять его ночью!

— Мало ли что я могу тебе предложить! Ты же старше! И должен думать своей головой. А если я предложу тебе выпрыгнуть с третьего этажа, ты прыгнешь?

Орли растерялся и не нашел, что ответить. Гард пожалел сестру и отобрал у нее тяжелую половую тряпку. Собирая воду, он иногда поглядывал на дверь. Заметил меня? Очень может быть. Дети встали возле дивана и одновременно вздохнули. Весь в мокрых разводах и следах шербета, он напоминал жертву кораблекрушения, только что выловленную из моря. Орли пытался что-то магичить, но мое заклинание держалось крепко.

— Что, не получается? — спросил Гард, разгибаясь. Мокрый паркет блестел под его ногами, лужа исчезла.

— Не-а… — промямлил Орли.

— Мастер сказал — без магии. Но учтите, в следующий раз я вам помогать не буду — сами отвечайте!

— Гард, но ты же старший, ты должен нас защищать! — заныла Сольвэ тоненьким голосочком.

— Да, должен, но в настоящий момент опасности для вашей жизни не наблюдается. Или ты, Соль, решила утонуть в ведре с грязной водой? Фу, это так… неблагородно…. Бери тряпку и три диван, сестричка!

Она кинула тряпку на пол и заголосила:

— Гард, миленький, нам грозит голодная смерть! Спаси меня! Я кушать хочу! И пить!

— Мастера попроси, он уже пять минут за дверью стоит. — Гард схватил ведро и пошел к двери. Прятаться больше не было смысла — я распахнул дверь и едва не столкнулся с парнем.

Так, по-моему, этому дивану даже магия уже не поможет. Но попробовать можно.

— Кыш отсюда! Еще одна такая проделка, и вам в гостиную вход будет закрыт. Приведите себя в порядок, и через двадцать минут жду вас в столовой! Сольвэ, подойди!

Я поднял ее лицо за подбородок и повернул к свету.

— Зуб не болит?

— Угу.

— Болит? Какой?

— Вот этот. Ай!

— Не лезь грязными руками в рот. Стой, девочка, не шевелись.

Мягко сдавив ладонями ее лицо, я осторожно влил силу, залечивая очередное боевое ранение Соль, как ее стали называть все с легкой руки Рона.

— Сольвэ, ты должна быть осторожнее. Для девочки ты себя ведешь несколько вызывающе. Может, забрать тебя из школы? Я мог бы нанять тебе учителя…

Она попыталась мотнуть головой, но я держал крепко. Через минуту поврежденная десна зажила, и исчезла припухлость с губы.

— Спасибо, мастер, но я не хочу уходить из школы. Мне теперь там нравится.

— А вначале не нравилось?

— Нет, они меня дразнили, называли бедной сироткой и старухой… из-за цвета волос.

— Так… идем к Линн. Я думаю, мы можем кое-что сделать с твоими волосами. И почему это ты сиротка? У тебя есть мы… и Рон, и Гард с Орли.

Девочка подпрыгнула и повисла у меня на шее.

— Правда? Я могу называть вас папа? Ура!!! Пойду Орли расскажу — ему понравится, и Гарду. Пока, папочка.

Я в шоке сделал шаг назад и сел на диван. Промокшая насквозь ткань вместе с паклей жалобно хрюкнула, и я почувствовал, что мои штаны промокли насквозь.

Выругавшись от души, я запустил-таки очищающее заклинание. От дивана поднялось облако пара, которое я отправил в открытое окно.

Жизнь подкладывает сюрприз за сюрпризом!

— Ри! Я за тобой! Лиза рожает. Предупреди своих, и за мной!

От неожиданности я вздрогнул. Отец сидел на подоконнике, и вертел в руках бокал с вином.

Я внимательно посмотрел в глаза демиурга. Он не отвел взгляд, позволяя мне почувствовать его тревогу.

— Дай мне одну минуту.

Я мысленно связался с женой и с Гардом, попросил присмотреть за Орли и Соль. Попрощался, и через миг мы уже входили в спальню моей матери. Она лежала на кровати, прикрытая простыней. Схватки начались только полчаса назад, и можно было не спешить.

— Ри! Я так и знала, что он тебя притащит! Дин, я же тебе говорила — я сама справлюсь! Я знаю все о родах!

— Нет, дорогая, не все. Двойни у тебя еще не было.

Если вы думаете, что у демиургов процесс родов проходит не так, как у людей — то вы очень ошибаетесь. Влезая, если так можно выразиться, в человеческую шкуру, мы живем, любим, и рожаем так же, как и они. Разве что, немного легче, потому что наш генетический код не допускает никаких отклонений, и осложнений во время родов я не ожидал. Я помню, что когда родилась Алина, отец вел себя намного спокойнее. Хотя, не могу утверждать этого — я видел только внешнее проявление чувств, а что творилось у демиурга внутри… мне уже не узнать. Сейчас же он просто раздражал меня со страшной силой. Пришлось вызывать подкрепление в лице Дария.

Вы только представьте — на кровати лежит его жена — совершенно спокойная, кстати, схватки постепенно учащаются, но она и виду не показывает, что ей больно. Я не мог полностью снять болевые ощущения — это только продлило бы ее мучения, тут никуда не денешься — боль — это индикатор. С ее помощью организм подсказывает, что ему нужно. И болезненные схватки — это как крик женского тела — давай, милая, тужься! Еще немного! Еще раз! И наступает передышка, период расслабления и покоя — молодец, родная, отдохни три минутки, нам еще предстоит поработать.

Так что я спокойно беседовал с мамой, веселил ее в перерывах между схватками, рассказывая о проделках моих подопечных, а папочка в это время маршировал по спальне туда-сюда, как маятник, с таким выражением лица, что я только диву давался, как он пока еще никого не прибил. Бокал в его руке тоже служил своеобразным индикатором — после очередной схватки он автоматически наполнялся. Первой это заметила мама, я, как вы понимаете, был несколько занят.

— Ри, выгони Дина отсюда, у меня от его мельтешения уже голова кружится.

Я оглянулся на папу и заметил нездоровый блеск в глазах. Пора принимать радикальные меры. Я встал и попросил отца пройти в со мной в соседнюю комнату. Там сидела взволнованная Алина и внешне невозмутимый Дарий, вот только глаза у него смотрели в никуда, пустые, как у куклы.

— Ну что? — подскочила Аля, когда мы вошли.

— Пока ничего. Но если вы не уведете отсюда папу, то я за себя не отвечаю.

Дар подскочил, взял отца за плечи и они исчезли. Вот и хорошо. Я повернулся к Алине:

— Ты мне поможешь?

— Конечно. Мог бы и не спрашивать.

Пуповины я перерезал сам — пьяного демиурга, в очередной раз ставшего отцом, к детям лучше не подпускать. Мама заснула — все прошло, как она и говорила, без проблем. Немного уставшая Алина с умилением рассматривала крошек — на редкость молчаливые мальчишки уснули. Два белоснежных свертка лежали каждый в своей люльке, когда дверь распахнулась, и спальню вошел отец. Абсолютно трезвый. Я сделал знак Алине, и мы незаметно вышли, оставляя его наедине с сыновьями. Пусть познакомится — ему еще долгие годы с ними возиться.

В Левонию меня отправили уже под утро. Всю ночь мы принимали поздравление, пили, ели и смеялись. Казалось, что все население города поднялось в воздух — ведь было светло, как днем — это отец и Дарий соревновались, кто запустит самый красивый фейерверк.

Я зашел попрощаться с мамой, она уже сидела на кровати с одним из моих братиков на руках. Второй ждал своей очереди на кормление. Я взял его на руки.

— Как ты их назвала? — спросил я, зная, что имена она наверняка придумала заранее.

— Знаешь, милый, я назову их в твою честь. Видишь, какая я предусмотрительная: еще много лет назад дала тебе такое длинное имя, что из него вполне можно сделать два.

— Это какие же? — улыбнулся я, польщенный оказанной мне честью.

— Ну, смотри: Валериан — Валий и Риани.

— Спасибо, мама, я польщен.

— Это тебе, милый, спасибо. Правда есть одна небольшая проблема… — шепнула мама, когда я передал ей второго, и она приложила его к груди.

— Какая?

— Они так похожи, что мне придется написать их имена на лбу, чтобы не запутаться.