Мистер Фермер. Наследие!

Глава 16

Две ночи прошло с тех пор, как мы расстались с Зарёй на перекрёстке. Лишь на третью мы, сделав немалый крюк, добрались до принадлежащей нам деревни. Ни отрядов разведки, ни патрульных групп, да даже простых, снующих между городами крестьян или торговцев. Север словно вымер, а его жители, будто запуганные чем-то звери, забились по своим норам. Происходящее вызывало опасение. С одной стороны, подобная «нелюдимость» могла быть связана с лженовостями о прибытии в регион бандитов — нас. С другой, тогда бы мы встретились с народным ополчением, разведчиками или ещё кем. Но нет… никого нет.

Не желая пугать граждан ночным визитом, мы разбили лагерь неподалёку от одной из деревень. В ожидании наступления рассвета, прикрываясь от ветров, спрятались у подножия одного из холмов. Ночка выдалась по-настоящему жуткой и тревожной. Лошади испуганно брыкались, ржали и поглядывали во мрак. Хоть мы и палили костры, но пламя их не грело, могильный холод пробирал до самых костей.

Основная часть авантюристов пыталась заглушить тревогу шутками и выпивкой, «мы ведь в империи, до границы ещё далеко» — говорили они. Другая часть выглядела менее оптимистично. Та же Беладонна точила клинок, готовясь к схватке, проверяла, не отсырели ли самопалы и какие-то её личные, спрятанные в сумке припасы. Рядом с ней, лбами прижимаясь к земле, молилась троица чудиков: «Да пребудет с нами Бог Матвеем… Да встанет его дух на защиту нашу, да разрубит рука его страха оковы.» - повторяли они, то и дело с надеждой поглядывая в небо. Хотел я сказать, что сегодня их бога нет дома. Но, спасибо моему проснувшемуся благоразумию, не стал. Эта зататуированная церковными символами троица выглядела до предела фанатично, воинственно-религиозно, в общем, пугали они меня своим видом.

Будучи незанятым делом, я слонялся по нашему лагерю. Болтал с ребятами, разглядывал округу, где случайно и обнаружил на скале странные, нанесённые словно углём рисунки. Сложно сказать, каракули ли это местных детей или модные эскизы скальной живописи древних. Из всего нанесённого (отдельных рисунков тут пару сотен наберется) я смог разобрать лишь одно, чёрное пятно с ртом, зубами и глазами, а рядом с ним палочки, нарисованные в форме человечков. Много людей, маленьких таких, с хвостами, рогами, когтями или палками. А рядом с ними это существо, огромное, злобное, разинувшее в сторону человечков свою пасть.

Трупные тени, они никуда не исчезли, возможно, некоторые из них эволюционировали. Прямо как феи, темные облака, состоящие из ненависти, могли принять людские обличья. Разгуливая по миру, убивая, насилуя, причиняя боль и страдания, они как осознанно, так и бессознательно могли выполнять скрытую роль, что-то искать. К примеру, артефакты, сильных, склонных к тёмной стороне магов или, ту же Эсфею с Астаопой. Эти две богини в том же положении, что и я. Мы пленники этого мира. Только вот план этих богинь на жизнь исполняется, количество верующих неуклонно растёт, а мой план на жизнь… сука, да нет его, блять! Выжить… хотелось бы, так убили уже, причём дважды⁈ А где два, там и три? В пизду, до власти доберусь, я им, сука, покажу, «букву М внутри капли»…

Пару раз за ночь, просыпаясь у костра, я замечал Ветерок, то сидящую, то прогуливающуюся рядом со мной. Подбрасывая в огонь дров и нежно нашёптывая какое-то заклинание, она раздувала пламя костра, для всех нас делая его языки ярче и жарче. Когда расцвело и лагерь засобирался, она показала мне причины своих полуночных блужданий. Четыре мутных энергетических кристалла и сфера. Шар из стекла, в нём живое существо с глазами и зубастой пастью. Ветерок поймала эту дрянь ночью, когда та попыталась присосаться своими клыками к одной из наших лошадей. Кристаллы в свою очередь добыла убив несколько выбравшихся существ из подземелий. Защитной магией Ветерок прирезала несколько бешеных волков, сновавших рядом. Как оказалось, твари эти являлись не совсем обычными существами и хотели наведаться к нам «на огонёк». Вот собственно и пришли, в том виде, в котором дриада мне их преподнесла.

— Потренируетесь после в контроле. Пом, рассказывала, раньше вы что-то подобное делали. Лопали их, оттачивая какое-то своё магическое искусство. — Любезно передав мне сферу, проговорила Ветерок.

Поблагодарив дриаду, прячу монстрика в своей багажной сумке. Самопознание, тренировки и прочее откладываю на потом. Приводя себя и свои одежды в порядок, готовлюсь к встрече с селянами. Первое впечатление очень важное. Люди должны быть уверены, что я не так сильно ушёл от народа, что они могут доверять мне и моим идеям, которые я собираюсь привнести в их жизнь. Четыре деревни, около ста пятидесяти крестьян и двадцати рабов, именно с этого мне предстояло начать своё триумфальное возвращение.

Карета, поскрипывая колёсами, выбирается из ямы, поворачивает из лесу в сторону поселения, выглядевшего как светлая проплешина в тёмном хвойном массиве. Несколько просторных полей, десятки отдельно друг от друга поставленных строений и домов, а рядом с ними огороды. Типичная деревня, только домашнего скота совсем не видно. Возможно, держат в хлевах или сараях, дабы уберечь от Трупных теней. Приметив незнакомцев в дорогой повозке, в деревне поднялся кипиш. Вилы, топоры, косы, нам были не рады, и потому ещё у небольшой, обгораживающей деревню от постороннего мира оградки, встречали нас селяни с недовольными, перекошенными мордами.

Спрыгнув с телеги, как полагается провожатому, помог Милим(Ветерку) выбраться на свет, а после, встав напротив толпы, представился:

— Имя мне Лорд Матевус Гросс, я законный сын и наследник вашего прошлого хозяина.

Толпа загудела. На встречу мне, опираясь на палку, скрюченный и седой, вышел дед, походивший на лиса:

— Мы знаем, кто ты. Разбойник и грабитель, убийца, а ещё… лженаследник. Я хорошо знал старого господина, все его дети погибли на войне, — стукнув палкой по камню, категорично заявил дедок. Не став спорить, Ветерок из сумки своей достала свиток, козырнув кольцом на своём пальце, показала документ деду. Затем, ехидно спросив, «видел ли он такое в своей жизни», продемонстрировала печать Запретного сада.

— Нас оклеветали, — усилив голос магией, заявила Ветерок, — попытались убить, отнять все дары, которые я везла вашему народу. Но лорд Гросс, а также верные ему авантюристы, защитили меня, спасли наши товары. Я торговый представитель из далёких земель, прибыла к вам для помощи и развития северных территорий. В них, как и в людях, населяющих сам север, скрыт огромный потенциал, — глядя на старика как на раба, высокомерно заявила дриада. Дед её внимательно слушает, не перебивает. Он боится и одновременно уважает её. Не то что меня. Во время их разговора на жалкого, молодого аристократишку вообще внимания не обращали, говорили со мной, как с холопом каким-то. Мда… права была Беладонна, из меня аристократ, как из козла медведь.

— Вот как… — склонив голову перед дриадой, старик одним глазом покосился в сторону телег, — а о каких дарах шла речь?

— Скромных, но от чистого сердца, — положив руку на грудь, заявила дриада. — Три мешка пшеницы каждой из деревень, а также по пол десятка пернатых и пик-пик для разведения.

Толпа оживилась, даже дедулька не смог скрыть проступившей на лице улыбки.

— Вот оно как… простите мне моё невежество Глава Милим, — вновь поклонился дед, а с ним и все крестьяне деревни. — И вы, лорд Гросс, спасибо, что привели к нам столь щедрых гостей, — вновь поклон, но только более пренебрежительный, и лишь от старосты. Крестьяне заглотили наживку, приняли меня за обычную пешку в руках Ветерка, это хорошо. Обидно немножко, но меня всё устраивает.

— Хорошо, мы познакомились, а теперь к делу. — Закончив с любезностями, переходим к сути нашего визита.

Граф Олаф Вольфграф, глава этих земель, коему служили и семейство Гросс, вот уже четыре года противостоит пешкам семейства Тролл, а также наседавшей на него бюрократической машине империи. Сначала были просто проверки сел, контроль земли и уровня загрязнения почвы скверной, после которых на землях Вольфграфа как цветы после дождя раскрывались подземные лабиринты, заполненные нечестью. Затем, когда Граф заподозрил неладное и тайком послал в столицу гонца, чтобы полюбопытствовать об проверяющих, выяснилось, что никакой группы в его земли инквизицией не посылалось. В день, когда пришел ответ, он немедленно приказал арестовать самозванцев. Был бой, почти все они погибли, но один все же выжил. Запытав свидетеля до смерти, Вольфграф выяснил, что его специально пытаются разорить. Семейство Тролл и их пешки не выпускают торговцев из своего города, перекупают их товары, запугивают всех, кто имел дело, или пытался добраться до Вольфграфа. А те, что не подчинялись, почти все пропадали в северных землях Тролл. На фоне этого Вольфграф выслал в Великий Вавилон и Запретный Сад петиции с требованием остановить творящееся внутри его земель беззаконие. Но Троллы прознали о намерениях Вольфграфов и послали точно такое же требование. Бедный аристократ обвинял богатого, инквизиция, взявшая на рассмотрение это дело, провела предвзятую проверку и… предпочла остаться в стороне, позволяя Троллам и дальше сживать со света семью Вольфграф. Начались стычки, поджоги, партизанские войны с использованием наемников и заказных убийц. Северяне резали друг друга, грабили и убивали соседей, совершенно позабыв о своей главной задаче — защите северных границ империи. Год назад увлекшимся интригами Вольфграфам аукнулась их беспечность. По сей день все, включая главу дома Олафа, находятся на границе, отлавливают и добивают бродячих мертвецов и тех, кто пришел вместе с ними. Тем временем в местные деревни, во все, включая мои, то и дело захаживает бандитский сброд. Воруют скот, грабят сборщиков подати, иногда нападают на охотников и лесорубов. Население беззащитно, голодает, у многих еще остались кое-какие сбережения, но торговцы, приходящие из земель Тролл, ломят невероятные цены на самые простые вещи. Во всю пользуются своей монополией. Вольфграфы почти проиграли скрытую войну Троллам, сил их осталось разве что на сдерживании границ. И потому как только воинственный род защитников империи покажет свою несостоятельность, допустит прорыв скверны в земли империи, их лишат титула, а с ним и земель, на которые так рьяно претендуют Троллы.

Таков был рассказ старосты и его сына-калеки, которому бандиты отрубили руки, когда он попытался защитить сестру от насильников. За последние четыре года деревня лишилась двенадцати мужчин. Троих убили налётчики, один умер от болезни, трое погибли на границе, а ещё семеро служат в ополчении Олафа. «Если так и дальше пойдет, скоро не то что землю пахать, некому будет детей делать», — с печалью в голосе говорил старик.

Положение аховое. Рассказу старосты Ветерок совсем не верит. Ещё бы, ведь дед в своем рассказе посмел нелестно отозваться о её личных слугах, инквизиции. Выдав местным провиант и пообещав старику сделать всё, что в наших силах, велю Беладонне вновь готовиться к походу. На очереди следующая деревня.

— Это клевета, — когда мы шли к карете, глядя себе под ноги, выдала Ветерок, — я клянусь тебе, Ма… прости, Гросс, инквизиция не могла так поступить. — Пыталась обелить имя своих слуг дриада. Наивное дитя, хотя она и прожила дольше, знает больше, но, может, на примере тех, кому она доверяла больше всего, мне удастся кое-чему её научить.

— Запомни, Милим, верить можно только себе. — Помогая своей «хозяйке» забраться в карету, вспоминая Эсфею, проговорил я.

Не успели мы отъехать, как за деревенской оградой нас догоняет безрукий парень-лисёнок. Обращаясь ко мне со всем возможным уважением, как к настоящему лорду, он просит об одолжении — помощи в виде одной лошади для вспашки земли.

— Только на время, пожалуйста, господин! — Не глядя под ноги, по лужам и дорожной грязи бежит лис, глядя на меня своими большими, полными надежды глазами.

— Будет вам лошадь, обязательно будет. — Ответил я, уже размышляя о том, как ещё бы нам помочь этой и следующим деревням.

За день и вечер мы посетили ещё две деревеньки, к ночи достигли третьей. Когда мы говорили с последним старостой, руки Ветерка опустились. Её вера в своих слуг, в их святое, праведное дело подорвана. Крестьяне голодают, аристократы убивают друг друга, а тем временем в империю прогрызает себе путь нечистая сила.

«И всё это из-за меня. Не доглядела, не проконтролировала. Я верила им, заботилась о них как о собственных детях». — Когда мы покончили с раздачей еды и перед поездкой в резиденцию остановились на ночлег, Ветерок вновь плакала у меня на груди. Мне никак не удавалось её успокоить, ни слова, ни даже объятия не могли заглушить возникшую горечь от разочарования. Единственное что в таких случаях помогает, это время.

Так собственно и было. Уснув с ней в обнимку, утром я обнаружил себя рядом с совершенно другой, решительной и воинственно настроенной дриадой. Пообещав мне всё исправить, Ветерок меняет свой образ. Дорогие украшения исчезают под кожаными перчатками, шёлковое, пышное платье сменяется облегающими стройные ноги штанами. Копируя образ сильной и независимой старшей сестры, она спешит превратиться в гордую авантюристку, рискуя разрушить свой изначальный облик.

— Погоди, стой, не торопись… — Не слушая меня, с рассветом дриада предстаёт перед авантюристами в своём новом образе. Я думал, будет беда, последуют шквал вопросов и косых взглядов. Я ошибся. Парни взбодрились при виде такой союзницы. Даже Беладонна отметила, что такой образ Ветерку идёт больше, чем наряд избалованной девицы. Все помнили, как легко Милим разрубала магией стены, как без лишней брезгливости ступала по грязи во время нашего побега. «Мы знали, что она не так проста», — смеясь с моей реакции, успокаивали меня авантюристы.

Последний отрезок пути до моей личной резиденции мы проделали в полной боеготовности. Авангард впереди, поддержка прикрывает тыл, а Ветерок, скрестив руки и закинув ногу на ногу, спокойно сидела на карете вместе со мной и извозчиком. Она ни о чем не переживала, знала, что впереди нас ожидает Заря. Она ее чувствовала, потому и нас призывала расслабиться. Только авантюристы под командованием Беладонны не могли себе позволить такую роскошь. Все видели тот кавалерийский отряд, знали, куда он направится, и потому не верили, что нашей подруге в одиночку под силу справиться со всеми ими разом.

Тропа, вилявшая к моему будущему дому, привела нас сначала к небольшой церквушке, затем к старым, заброшенным, сгнившим и обвалившимся стареньким домам, покосившейся, местами и вовсе рухнувшей каменной оградке и… полному, тотальному запустению за ней. Повсюду лаза, выложенные из камня дорожки под слоем веток, в листве и кустах. Слева когда-то был сад, сейчас только мертвые деревья и лаза, справа наверняка была лужайка, но сейчас один большой и непроходимый кустарник, посреди которого торчит мраморная, позеленевшая верхушка. Кажется, это был фонтан.

Ну, и вишенка на торте, большое, прямо огромное двухэтажное строение без стекол, дверей, поросшее той же лозой, с обрушившимся балконом и следами поджогов с разных сторон. Если бы на ступеньках я не заметил скучающую Зарю, ожидавшую, когда мы отойдем от шока и соизволим подойти к ней, то я бы вообще не поверил, что это и есть моя резиденция. Какая-то заброшенная школа или деревянная общага, но точно не дом-резиденция аристократа.

Спрыгнув с кареты, я первым решил узнать у Зари, что да как. Выглядела она очень плохо, я опасался, что в бою девушка случайно получила рану.

Отвечая на мою заботу, при всех, никого не стесняясь, Заря обняла меня, а после тихо, едва слышно произнесла:

— Найти и подготовить для нас подходящую спальню оказалось в разы сложнее, чем уничтожить вражеский отряд…