Мистер Фермер. Наследие!

Глава 23

Олаф Вольграф прибыл после полудня. Грязное, закорелое лицо, забрызганный запекшейся кровью, черный стальной нагрудник. Старый, усатый, огромный дядька, руки словно молоты, лет восьмидесяти, напоминал представителя Волколаков, при этом выглядел разбитым, измотанным и очень недовольным.

Без страха, один, на здоровенном, закованном в броню коне, он расталкивают окружавшую таверну толпу, едет к нам.

— Кто дал вам право бесчинствовать в моём городе? — Вместо здрасьте, приветствую или ещё что, проговорил двухметровый дедок. Мы с дриадами, стояли у самого входа в таверну. Зарю, очень огорчило, что при виде золотой печати сада, гордо блиставшей в её руках, аристократ седым усом не повёл. Более того, при общении с нами, даже не удосужился спуститься с лошади.

— Ваш слуга являлся вором. — Выдала Ветерок, заставив Олафа одной рукой натянуть поводья, а другой схватиться за меч. Лошадь болезненно дёрнула головой, дед показав старые, заострённые словно у акулы зубы оскалился.

— И??? Это повод без суда и следствия сжигать моего слугу? — Произнёс Олаф. — Я знал его ещё с младенчества, когда… — Тут уж не выдержала Ветерок, выдав железобетонную базу. Базу, к которой Олаф при всей своей осведомленности был не готов. «Вздор…» всё что смог сказать мужчина, переде тем, как его уверенность, непоколебимость в своих решениях втоптали в грязь поездом — состоящим из вагонов фактов и неопровержимых докозательств. Ветерок и Заря говорили много, звучно, без утайки, делая это так, что слышали все, от крестьян и до прибывшей в след за хозяином солдат. Олаф знал своего слугу с детства… с того самого, с коего и вели рассказ мои дриады.

«Проверка из Запретного сада», молвила толпа… и, аристократ никак не мог опровергнуть слов звучавших из уст народа. Все знали как плохи дела на севере, потому, я, раздавая хлеб, иногда, где «полутайно» а где и в открытую озвучивал такие термины как: «Поддержки, субсидии, программа инновации и развития» — искавшие помощи крестьяне, ничего не понимали, но запоминали, прислушиваясь к умным словам искали им логические объяснения. Они говорили об этом, спрашивали об этом у моих дриад, у друг друга, торговцев, а после, как сейчас, задавали вопросы своему графу. Горожан, не без моей помощи, охватывали умные мысли, и только те, кто принёс их, могли хоть как-то позитивно на них повлиять. Олаф быстро осознал, что стал заложником сложившейся ситуации, попытался напугать и запугать нас, но, Ветерок с Зарёй, быстро объяснили ему, «Просить о содействии, помощи, в момент когда вокруг Вольфграфов одни враги, должны не мы».

Улик доказывающих предательство Фырфантира предостаточно, даже больше чем нужно. Однако, Олаф, мужчина привыкший в жизни опираться лишь на грубость и силу, по прежнему не мог разглядеть в двух женщинах и дохляке(в моём лице) достойную своего внимания поддержку. Наступал момент немного по греметь оружием, продемонстрировать необходимый минимум способностей моих спутниц. Маги окружавшие Вольфграфа, с трудом сдержали порывы ветра, переплевшиеся с огненными, обжигающими потоками пламени. Комбинированная атака, показалась деду не интересной, слабой. Лишь когда отражённое его воинами пламя обогнуло нас по периметру, поднявшись над землей четырехметровой стеной, упрямец Олаф наконец-то вернул мечь обратно в ножны. Сколько бы солдаты его показушно не скалились, не делали вид что готовы и дальше следовать решениям своего отца, по мимики их, позиции рядом с графом я видел, они напуганы.

В личной страже, «гвардии» Вольфграфа, оказались одни лишь его дети… Все они, кто напрямую, кто пряча посыл своих мыслей под гордыми речами, взывали к благоразумию отца, пытаясь доказать необходимость дальнейших переговоров. Пятеро парней, как могли защищали отца, а с ним, единственную девушку, несшую в след за воинами знамя.

— Хватит, надоели… — Олаф смирился, отмахнувшись от детей. Перекинул ногу через лошадь, опираясь сразу на двух своих детей, осторожно, с огромным трудом спустился с коня.

— Согласно законам империи, вас граф, стоило отстранить от власти, посадить за решетку, а затем казнить, в назидание другим слабохарактерным особям. — Треся перед лицом Олафа золотой печатью, на всю округу, вещала Заря. Вещь в её руках не имела какого либо веса, права, на выдвижение столь тяжких обвинений. Но, печати было вполне достаточно, что бы уровнять значимость её фигуры, со значимостью любого друга, почётного гостя самой императрицы Аорры. Темной дроу, которая никогда не злоупотребляла своим именем, и с огромным трепетом, как сами дриады, выдавала подобные разрешения… Иными словами, что бы обладатель сего знака не сделал, наказать его могли лишь сами правящие империей семьи.

Старик начинал злиться, жалеть что слез с коня. Ему не нравилось, что кто-то, вот так, при детях, смеет осуждать его в слабохарактерности. А ведь, казалось, мы только-только пошли на сближение… чёрт, придётся вмешиваться!

— Но мы ведь не закон, верно? — вставил пять копеек я. — По слухам, семья Вольфграфоф, одна из самых верных и преданных империи аристократичеких семей. К тому же, нельзя так грубо говорить о герое войны. — Удивив старика вступился я. Заря умолкла, едва заметно улыбнулась. Она нарочно дров в огонь подбрасывала!

Одних рассказов о верном стране волке, о его подвигов перед страной, народом и собственной родословной было достаточно для возведения этой личности в герои. «Герой войны», он был достоин этого звания, а должность политика, министра и смотрителя за областью, следовало передать кому-нибудь другому.

— Спасибо за лесные слова, юноша. — Произнёс Олаф, — а теперь, будь любезен, не мешай. В славах твоих хозяек, есть доля истины, моей вины. — Олаф Вольфграф, вновь пошёл на попятную. Устало, с горечью в словах, при детях, признал свои ошибки. Воин казался морально уничтоженным, ему бы на заслуженную почётную пенсию. Встретить старость, в резиденции, с прислугой, в спокойной обстановке и с положенными ему почестями, а не вот это всё.

Олаф провёл на войне, в горячке боя, слишком много времени. Больше, чем положено администратору или кому-то, сидящему на управленчиской должности. Во время его разговора с дриадами, понимаю, снабженец с него никакой, не то что солдат. Армию должны вести генералы, такие как сам Олаф. Будучи в бою, всё время на передке, он отлично справлялся, малыми силами закрывал огромных размеров дырявую границу. Вот только на тыл, сил его, как раз и не хватило. Его бойцов, половина из которых настоящие ветераны, профи, были обязаны обеспечивать такие же профессиональные, выученные логисты, снабженцы и кадры, специально обученные под эту деятельность. Коих на Севере днём с огнём не сыщешь. Олаф понимал это, но сделать ничего не мог. Потому, затыкал кадровые бреши кем и чем только мог. Ставя на должность опытного учителя высшей математики какого-нибудь практиканта обжешника или трудовика, не стоит рассчитывать что он, даст результат такой же, как и тот же учитель, посвятивший изучению своего дела значимую часть жизни

Я всё это понимал, и как мог, где подталкивая, где наступая на ногу, пытался донести подобные мысли до моих дриад. Граф, слишком занятый спором с детьми и распалившейся Зарёй, не видел это. Вообще никто, кроме пристально следишвей за мной особы со знаменем, не уделял букашке вроде меня какого либо внимая. Мы со знаменосцем(девушкой) превратились в обыденный декор.

— Фырфантир был предателем от ногтей ног и до кончиков своих редких волос… — Заявила Ветерок, дождавшись и поставив в конце спора с аристократом жирую точку.

— И его история имела закономерный финал. — Ответил Олаф, обещая в ближайшее время пригласить всех нас в свою резиденцию. — Той ночью, когда всё разрешилось, войско, окружавшее таверну, вместе с очередью попрошаек рассосалось. Оставив только вытоптанную, захламленную площадь, остатки баррикад и… шлюх. Барышень, что, после расхода толпы, готовившейся к смерти, внезапно получили уменьшившийся спрос клиентов… Живой рынок, хули…

Выглянув из-за шторки, с окна второго этажа Заря глядела на редких, расставленных по периметру часовых, внимательно следящих за тем что бы мы никуда не слиняли. Хоть Олаф и велел всем расходиться, показал что верит нам. Это не помишало ему раскидать своих людей по переулках, дабы контролировать любое наше телодвижении.

— Абсурд. Они держат нас в заложниках, и при этом, ещё и ждут от нас помощи. Не стоило кормить тех сирот с крестьянами хозяин. — Резко, выдала дриада. И в каком это месте она увидела в нас заложников?

Повернувшись на бок, глядя на её обнажённую, местами блистающую при пламени свечи фигуру, любуюсь упругой попкой, острыми, возбуждёнными от вечерней прохлады сосками.

Когда я кормил детей, постепенно, в след за ними, стали тянуться и другие, более взрослые, готовые на всё ради еды ребятки. Кто ж знал что так быстро найдётся столько смельчаков-попрошаек⁈ Днём, они стерегли нас, кричали, требовали что бы «убийцы» вышли и во всём покаялись, а уже вечером, смиренно опустив головы, стоя строго в оговоренном мною порядке, ждали когда слуги дворфа расчинят очередную порцию теста и испекут обещанный им, купленный за наши деньги хлеб. И смешно и грустно. Халява… её люди любят даже больше чем убивать друг друга.

— Хозяин, хозя-я-я-ин… — Ревнуя моё внимание к Ветерку, тянет меня за рубашку, заставляет вновь смотреть на неё, довольная, играющаяся с оторванной головой медведя Облачко. Кажется, она хотела что бы я его починил, дав тем самым возможность ещё раз оторвать игрушке голову. Мелкая садистка, только научись у меня говорить, я тебя перевоспитаю, а пока… Две части игрушки превращаются в одну — играй малышка, играй, — глажу ту по черным, шершавым словно покрытие наждачки волосикам.

Мы все, дружно, ждали завтрашнего приглашения, встречи с Олафом, а после, планировали как можно быстрее отбыть обратно в резиденцию. Благодаря спокойному общению с местными и моей инициативе по раздаче хлеба, удалось слегка сблизиться с населением. Встретиться с теми редкими, глядящими на нас не с ненавистью, а пониманием, взглядами. Горожане, жители Плато Сокола, они много чем недовольны. Голод, холод, налоги и коррупция, бандетизм, нечисть и опасные соседи. Всё это, превращает город в социально нестабильный и опасный бочонок с порохом. В любой момент к власти может прийти какой-то «левый», вскрикнуть что во всём виноваты другие, а вот с третьими мы будем жить лучше, и… Революция, взрыв! А с ней кучи трупов, да руины того немногого что уже построено и будет разрушено. В истории моего мира, хватало примеров того, как люди, нарушая установленные предшественниками правила, сами того не понимая, закрыв руками глаза и уши бежали к светлому будущему, перед которым, кто-то заботливо вырыл пропасть. Самым сильным, и запомнившимися мне примером, являлось небольшое государство в Африки, а может и не в Африке…. Кажется это была Ливия…

Вспоминать прошлое моего мира, его оружие, методы истребления себе подобных, коими многие мои современники так гордились, оказалось так же неприятно, как думать, и планомерно выстраивать в своей голове методы обороны и защиты целой империи. Война между близкими людьми, гражданская война, это огромное несчастье, трагедия которой нужно стараться избегать всеми возможными силами. В особенности, когда рядом обиженный, злой и оскорблённый сосед. Пока фитиль бочки с порохом не подожгли, пока не вспыхнула очередная война, нам нужно побыстрее начинать искать компромиссы. Уменьшим количество внутренних врагов, попытаться помериться с соседом, дабы позднее, став частью одного целого, вместе дать отпор реальному, куда более опасному и коварному врагу — тьме. Демоны, они постепенно, планомерно захватывали этот мир. Несмотря на старания всех существующих наземных, небесных и подводных королевств, о коих я раньше даже не слышал, привычный мир превращался в ад, в одно большое поле боя, где все сражались против всех. Пустыня и город Абу-Хайра стали сердцем демонического рода. Государства тьмы, подвластное бессмертным личам, отсаженным на голову окультистам и призванным ими демонам. Скверна, опасное для общества демонопоклонничество, со скоростью лесного пожара распространялось на стоящие рядом с Абу-Хайра пустынные Города-государства. Всеобщее помешательство на силе, её поиске, приводили к очень печальным последствиям. По рассказам Зари, более семнадцати мелких королевств были поглощены нечистью, или полностью уничтожены на западе от империи. И это, только по тем крупицам информации, что были доступным запертым в своём Саду дриадам. Сколько на самом деле земель под властью тьмы, оставалось только догадываться. Помимо нечисти, размножавшейся на подконтрольных демонам территориях, росло и число продолжавших открываться подземных лабиринтов. Территории в которые вели «Данжи», становились опасными, мало пригодными для фермерских работ и требующими немедленной зачистке. Вырывавшиеся из под земли существа убивали скот, затаптывали, жгли посевы, убивали селян. Чем меньше времени и сил уделялось поиску и устранению подкопов, тем хуже становилась политическая и логистическая обстановка в целом.

Селянин теряет силы на производство еды, еду у него воруют или портят, соответственно, аристократ, либо соберёт меньше налогов(что мало вероятно) либо заберёт своё, обобрав крестьянина. Крестьянин будет недоедать, меньше работать, меньше сеять, а возможно и вовсе умрёт, что в следующем году, выльется в ещё большие финансовые убытки, а так же, внутреннее недовольство семьи, обусловленное безалаберностью со стороны правящего класса. Как итог, расплодившаяся нечисть, уменьшение поступления налогов, уменьшение войска которое можно содержать для защиты, и конечно же революционные настроение внутри низшего, самого многочисленного класса. А всё из-за одного, злоебучего подземелья, что вовремя не зачистили. Олаф, он прекрасно это понимал, потому, все силы свои, и своих детей направлял на ликвидацию открывающихся очагов. Ему требовалась помощь империи, но вместо этого, текущие власти, лишь сживали его со свету, нанося болезненные удар за ударом в спину.

— Хозяин… — Жалобное, детское обращение завершило все мои рассуждения. С пониманием что я не в настроении, Облачко глядело на меня своими большими, жёлтыми, обеспокоенными глазами. Кажется, я сейчас выглядел так жалко, что даже ребёнок испытывал ко мне жалость. Вот же… пальцы пробежались по детским ребрышкам, от внезапности, мой личный демонёнок распищался, расхохотался, пытаясь спрятаться за своей большой игрушкой. Беспомощный перед взрослым ребёнок хохотал, клацал зубками вертелся в кровати как волчок. Каждый раз заваливаясь на спину, Облачко с опаской глядела себе за спину, на свои черные крылья, коих никто из нас не имел. Её это беспокоило. Со слов Зари, крылья девочки росли очень и очень быстр, неделя другая, появятся перья и та сможет летать. Подобное могло для нас вылиться в проблемы, но, не на столько значимые что бы решать их именно сейчас.

— Заря, когда выдвинемся в резиденцию, хочу что бы ты разделила наш отряд на три группы. Одну отправив в усиление Олафа, вторую, оставив в резиденции для массовки и исполнения минимальных бытовых задач, третей нужно найти лошадей для пахоты и послать на помощь крестьянам.

— Будет исполнено. — Глядя за нашими с Облачком играми, ответила Заря.

— Ветерок, на тебе связь с Запретным Садом. Нам нужны солдаты, инквизиторы, дополнительные провиант а так же деньги и работники, много.

— Тысяча, две, десять тысяч, сколько работников нужно? — Заставив меня удивиться, спросила Ветерок. Даже тысяча как-то многовато. Хотя, если счесть за правду что в одном Вавилоне что-то около полумиллиона…

— Полторы сотни рабочих, примерно столько же солдат или инквизиторов. Они понадобятся на случай, если соседи, заметив что Север проснулся, решат начать действовать. — Объяснил свои требования я. Задумавшись, Ветерок, скрестив руки под своей грудью недовольно отвечает:

— Полторы сотни солдат… Это даже до кортежа Аорры недотягивает. — Мысля вырвавшаяся из уст дриады, вернее её слова, отозвались нездоровой, болезненной ноткой. Что-то в её словах меня смутило. Аорра везде путешествует со столь большой группой, или… нет, что-то другое. Чёрт, никак не могу собраться с мыслями. — Я вызову четыре сотни инквизиторов. У новобранцев должны быть в этом году учения, размещу их неподолёку от земель Тролл, пусть думают что это помощь, подкрепление на случай свержения Вольфграфов. Вот тока как объяснить сто пятьдесят рабочих?

— Слишком много чести Троллам, — Вмешалась Заря. — Да и учения, о коих не договаривались с командным составом Старших братьев инквизиторов, вызовут слишком много вопросов. Вместо учений, я заставлю свою копию оповестить о начале строительства на севере нового Матвеемового храма. Закажем у лучших ювелиров золотую М, размером в человече, оповестим о новой церковной миссии империю, и на защиту Божественной воли и символики поставим пятьсот лучших, самых проверенных и сильных бойцов.

— Гениально! — топнув пяткой, выдала обнажённая Ветерок.

— Г…ниал-л-льно… — Пальцами растягивая ротик в попытке повторить слово, кривляется Облачко.