Мистер Фермер. Наследие!

Глава 8

Двери в комнату древней Хранительницы знаний отворяются. Застывшим в поклоне инквизиторам, а вместе с ними Регине и Барду, предстаёт нелицеприятная картина. Дабы хоть как-то привести меня в более-менее приличный вид, фея накидывает на меня балахон инквизитора, скрывающий голову капюшон с вуалью. Мои руки закованы в магические кандалы, на шее, словно у собаки, ошейник и цепь. Наступает момент пояснить окружающим происходящее, ну, феечка, не подведи…

— Этот человек — опасный предатель и преступник, которого разыскивала Цветок Последней Зари. Долгое время мы не могли выйти на его след, а потом, даже когда его загнали в угол, этот преступный гений, самородок тёмного мира… — «Ой, палишься, Ветерок, никто не называет преступников самородками!» — всё равно смог сбежать от моих слуг. Этот преступник ответственен за появление на нашем рынке первых поддельных сертификатов качества, а в Вавилоне — поддельных векселей и банковских облигаций. Я лично транспортирую его к Хранительнице знаний Последней Зари.

И прошли бы мы мимо толпы, как раб и госпожа, если бы я, замявшись в узком коридоре, плечом не зацепил Барда, намекая феечке, что она кое-что забыла.

— Ах, да, точно… вы двое. — Обернувшись, грозно произнесла Ветерок. Исходящая от феи аура, потоками маны заполняла узкий длинный коридор. Глаза её горели, волосы и платье развевались от вырывающейся из неё магической силы. Ноги Регины подкосились от страха, стоявший рядом Бард подхватил её под руку, не дав девушке упасть на пол. — Благодаря вашей преданности, верности короне и закону, этот преступник попал в руки правосудия, хорошая работа. Кажется, вы везли помидоры, купленные у второсортных торговцев, наверняка из-за задержек товар ваш пострадал. Поэтому, Сципиус, распорядись, чтобы этим порядочным гражданам выдали овощи из моих личных запасов, думаю, один к трём… — «Я наступаю фее на ногу, вот же скупердяйка, мы не об этом договаривались!» — Ой, оговорилась… испорченные товары поменять в соотношении один к одному, а после выдать сертификат качества Божественной Оранжереи.

Инквизиторы в шоке, это безумные деньги, невиданная щедрость даже для кого-то вроде Ветерка. Покосившись в сторону своих бывших спутников, почтительно кивнул, улыбнулся им на прощание, хотя, наверняка, они не могли видеть моей улыбки под скрывающей лицо вуалью. Я обещал себе, что отплачу им за своё спасение. Обещал, что мой подарок стократно покроет все их расходы на меня. И вот, кажется, момент настал, пора прощаться; в ближайшее время мы вряд ли сможем увидеться снова.

Регина и Бард растеряны, в их глазах смятение, страх и стыд. Рогатый больше других своим лицом выражает недовольство, возможно, он презирает меня, возможно, корит себя за случившееся. Всё произошло слишком внезапно. Тот, кто не так давно помогал Барду, прикрывал в бою и защищал его товар, теперь в цепях, а он, рогатый, с солидной наградой и почётом, провожает меня взглядом. Эх, его эмоции мне неизвестны, впрочем, сейчас уже и не до них. Личная стража в числе трёх Старших братьев инквизиции сопровождает нас на улицу, сажает в словно покрытую золотом карету, а затем, под конвоем десятка «белохалатников», везёт в сторону Божественной оранжереи.

Движемся мы мягко, никто нам не препятствует, никаких пробок, тряски, да даже покачиваний. Мягкие сиденья создают комфорт и немного уюта. Лишь только цепи и ошейник создают лёгкий дискомфорт.

— Может, мне их снять? — не отлипая от меня, улыбаясь во все свои белоснежные тридцать два зуба, предлагает Ветерок.

— Не нужно, — раз за разом отвечаю одно и то же я.

Через маленькую щёлочку между задёрнутыми плотными шторами я внимательно наблюдал за улицами, многочисленными лавками, жилыми домами и народом, чья численность по мере приближения к центру неуклонно росла. Уличные цирюльники на свежем воздухе стригли и брили своих клиентов. Там же, у входа в свои магазинчики, ремонтируя обувь, работали сапожники. Карета свернула против какого-то трактира, мы выехали на другую улицу, где резко сменился тип ремесла. Плотники, бондари, рядом кузнечные мастерские, затем ещё один поворот, и вот мы уже возле целительских и торговых рядов, за которыми река, каменный мост, высокая стена и огромный стеклянный купол за ней.

— Въезжаем на Центральную улицу, — постучав по стеклу кареты, оповестил мою «пленительницу» один из инквизиторов. Карета остановилась, приведя себя в порядок, Ветерок резко сделала недовольное лицо, одернула шторку, а затем, закрыв её, вновь упала на моё плечо. Досмотр «её» кареты проводить никто не осмелился, и мы вновь двинулись куда-то к центру старого города. Для достижения максимальной конспирации о том, кого сейчас перевозили, знали лишь старшие братья инквизиторы, в числе четырёх, двое младших послушников и регистратор. По прибытии в Оранжерею для сопровождающих нас будет разыграна сценка с превращением преступника в удобрение для Цветов. Меня казнят, об этом разнесут слух, сообщат всем, кто так или иначе знал хоть что-то обо мне. Завтра Кобо в моём лице перестанет существовать, мир избавится от очередного негодяя, а о том, что я существую, будут знать разве что Заря и Ветерок. Внезапно важная персона в моём лице, как появилась в этом мире, так и исчезнет, позволив мне расти и совершенствоваться под покровительством одних из самых влиятельных личностей этого мира. Сейчас я слаб, духовно и физически. И эту проблему мне предстояло решить раз и навсегда. В планах моих сменить обличье, стать сильнее, действуя под покровительством Зари и Ветерка, попытаться создать новые, более совершенные и мощные артефакты, а с ними усилить тех, кто мог бы выступить на моей стороне. Аорра, Императрица, по-прежнему сильнейшая из живых, мне бы пригодились её учительские таланты, но за ней постоянно следят сотни, если не тысячи глаз. Также, из рассказов Ветерка, Дроу только и делает, что спасает моих глупых потомков от суицидальных замыслов и безумных планов. Её пропажа или же обнаружение в обществе любого из мужчин воспримется как нарушение клятвы перед Богом, а также, возможно, даже как предательство против самой короны. Дроу должна остаться на престоле, пока я восстанавливаю свою магическую базу, она обязана и дальше поддерживать хрупкий мир внутри империи.

Для спокойной и беззаботной жизни, для «прокачки» в уединении от чужих глаз, мне требуется новая личность. Личность верного империи сына, какого-нибудь захудалого, нелюдимого, жившего на отшибе затворника-лорда или барона. Его фамилия должна быть известна в узких кругах, а сам он давно почившим и внезапно, оставившим после себя наследника(то есть меня). С возможностями и знаниями фей создать подобную легенду не составит труда, точно так же, как и получить во владение какой-нибудь кусочек земли на границе империи с крестьянами, личной стражей и… Ветерком и Зарёй на службе.

Как две древние покинут пределы города незаметно? Всё оказалось до безобразия просто. Отдав частичку собственной жизненной силы и треть от общего запаса маны, они создадут свои древесные копии, отличить которые от оригиналов в мире живых сейчас способны очень немногие. В числе их: Аорра, Цветок Древа Жизни, Меллэр, Эглер и ещё с десяток сильных эльфов и магов. Казалось бы, потенциальных свидетелей неладного слишком много, но это при условии, что всех этих личностей допустят к аудиенции «очень занятых Цветов». В общем, кое-кто решил взять отпуск и, в компании старого друга (меня), свалить куда подальше. Если всё действительно окажется так просто, и феи смогут провести меня по улицам и границам моих новых владений, я буду безмерно рад. Огромные возможности, неизведанные просторы и вместе с ними амбиции фермера-аристократа. Сколько всего нового я смогу привнести в этот мир теперь, когда уровень его развития шагнул далеко вперёд… Сколькие вершины мы сможем покорить, сколько хорошего и полезного сотворить? Предвкушение будущих свершений, а также встреч с теми, кто является моей роднёй, семьёй, щекотало нервы. Как они, мои дети, вернее правнуки, как отреагируют, узнав о моём возвращении? Будут ли рады, или же, наоборот, обижены, злы…

За каменным, широким мостом нас вновь останавливают, вновь Ветерок вынуждена строить недовольную рожицу. Поторапливая извозчика, как и я, она с нетерпением ждала реакции Зари на моё возвращение.

Мы въезжаем в Старый город. Проехав несколько десятков метров, через шторку я внезапно вижу знакомый, слегка покосившийся, но почти не изменившийся деревянный сруб! Невозможно, спустя столько лет он ещё стоит⁈ Моя реакция веселит фею, и она также подалась к окну.

— Мы с него пылинки сдували, для детей ваших превратили в музей, чтобы знали, как в эпоху объединения жил великий Матвей, — с гордостью говорит Ветерок.

— А… хорошо, но как, почему не сгнил?

— Магия, мы постоянно подпитывали ваше творение своими силами. Пожирало оно их неимоверное количество, но теперь, видя вашу улыбку, я понимаю, что всё это делалось не зря, — глядя на меня своими большими, соблазнительными глазами, заявляет голубоглазая. Если бы я не знал её с момента, когда она была размером чуть больше половины мизинца, подумал бы, что меня пытаются соблазнить.

— Спасибо, Ветерок, теперь я уверен, я дома, — щёки феи налились румянцем, смущённо улыбнувшись, она чуть отодвинула шторку, пальчиком, уткнувшись в стекло, показывает огромный купол.

— Это Божественная оранжерея, под ней все земли, которые вы когда-либо обрабатывали, хозяин. Чтобы построить её, понадобилось реконструировать старый город. Мы перенаправили движение горных рек, соединили несколько русел в одно широкое, после засыпали старый ров, выкопали новый, более широкий, который огибал все ваши поля, становясь первой из естественных преград на пути воров. Дальше были стены, мосты, башни и даже целая крепость. Как видите, жилых домов внутри старого города почти не осталось. Лишь Запретный сад, казармы инквизиции и исследовательские лаборатории народа, некогда называвшегося Хранителями рощи. Из подходящих для отдыха строений здесь есть разве что резиденция Цветов, но попасть в неё мы сможем лишь после встречи с Зарёй.

— Вот как, у неё теперь собственная резиденция? — на мой вопрос Ветерок смущённо кивнула.

— Запретный сад стал домом, местом рождения многих талантливых фей, смелых инквизиторов, умелых магов, специализирующихся на стихиях земли, воды и ветра. Право ночевать внутри старого города является великой честью, на то, чтобы заслужить которую, у некоторых не хватает и целой жизни. Это, наша с Цветами рабочая территория, в большей части, благодаря лишь ей одной, мы все живём в достатке и почёте, как короли, а не простые инструменты, коими были во времена Хранителей Рощи, — с обидой на прошлое заявила Ветерок. — Мы ревностно относимся к этой земле, поселению, которому вы даже не удосужились дать название. Оно наш дом, и впускать в него абы кого для нас сродни оскорблению. Прошу понять наши чувства…

Я всё прекрасно понимал, более того, став императором, в свой дворец я тоже не стал бы впускать кого попало. Желание защитить свой комфорт, заработанные за столетия и тысячелетия блага, вполне себе резонно.

На следующей остановке наступило время выходить. Ветерок отказалась выталкивать меня из кареты как преступника, опасаясь, что я травмируюсь. Поэтому пришлось самому сыграть роль оступившегося, упавшего в песок преступника и засранца. Слишком подозрительно в мою сторону косились все эти инквизиторы, работники, обитающие в саду, а потому:

— Это всё равно ничего не меняет! — После падения, я шокировал Ветерок своей репликой. — Вы зажрались, купаетесь в золоте и богатстве, словно боги, когда другие…

— Заткнись, щенок… — Удар одного из инквизиторов под дых оказался вполне реальным. Несмотря на то, что я заблокировал его руками, рёбра звучно прохрустели, и я, кувыркнувшись в воздухе, перекатился на максимально доступное для цепи расстояние.

— Хватит! — Рявкнула на инквизитора Ветерок. — Разве ты не видишь, он только этого и добивается. Преступник хочет лёгкой смерти… — Сев надо мной, Ветерок использует магию исцеления, а после, взяв меня за ошейник, произносит: — Только мы уже в Оранжерее, а здесь никто так просто не умирает.

Инквизиция почтительно преклоняет головы, а меня за цепи подтягивают к двери огромного стеклянного купола. Своды его уходят в небо, а внутри — будто другой мир. Свои тучи, своё солнце, ветер и дождь. Десятки магов по всему периметру внимательно следят за окружением. Меня ведут по белому мрамору, вдоль красиво выстроенных цветников, клумб с растениями и овощами. Здесь и фруктовые сады, и ягодные кусты, поля, наполненные помидорами, огурцами и… картошкой, чёрт, они до сих пор выращивают здесь картошку! Ха-ха-ха… Вот же, тогда она была лишь для утоления нашего голода, неприхотливым и долгохранящимся плодом спасения, а сейчас…

— Смеёшься над садом? — Едва слышный голос одного из инквизиторов не отвлёк меня от созерцания всей построенной местными красоты. — Больной ублюдок, как я мог не заметить, помочь кому-то вроде тебя… — О, так под вуалью крылся тот добряк-инквизитор? Мда, деньги его я потратить не успел, да и обидно как-то за него. Этот дядька вроде бы хороший, поступил по совести, не хотелось бы, чтобы из-за такого недоразумения, его взгляды на мир изменились.

— Я ненавижу инквизиторов, — играя роль злодея, глядя вперёд, произнёс я, — но тебя ненавидеть не могу. Ты другой, не зная, кто я, ты поступил по совести и справедливости. Встреться мы с тобой немного раньше, может, путь, по которому я сейчас иду, вёл бы в совершенно другую сторону.

Ответа не последовало, гордо выпрямив спину, здоровяк проигнорировал мои слова, не так, как феечка. Наша игра в негодяя и святошу так ей понравилась, что она тоже решила присоединиться:

— Невежа, как смеешь ты сомневаться в доблести слуг Матвеемовых, как смеешь принижать их достоинства перед Богом нашим и обществом. Инквизиция безгрешна, щит и меч народа, она карающая рука Бога нашего! Когда Он вернётся, каждый из них смело предстанет перед владыкой на Божественном суде и с гордостью понесёт волю его в последний бой против сил зла! — Вуаль на лицах не смогла скрыть истинные чувства слышавших слова феи инквизиторов. Их гордые спины опустились, кто-то стыдливо приопустил голову или спрятал открытые ладони, сжав их в кулаки.

Безгрешные, говоришь… ну-ну. Наивная дурёха, Ветерок. Даже видя столь мелкие изменения в сопровождающих нас инквизиторах, я мог с уверенностью в девяносто процентов сказать, что абсолютно все, разово или постоянно, злоупотребляли своим положением и чином. Это подтверждало не только их поведение, но и то, как к ним относилось общество. Торговцы боялись и слово сказать, точно так же, как и крестьяне, разбегающиеся в момент, когда мимо проезжала наша карета. С солдатами дела обстояли немного иначе. Имея за собой серьёзного покровителя, они могли встать против инквизиции как противники, став для тех потенциальными врагами. Но в обыденности своей, что святоши, что воины предпочитали лишний раз между собой не контактировать, держась неподалёку от своих командиров. Так мы плавно подходили к положению аристократии. Одни, слабые, боялись церкви, другие относились к ней лояльно или нейтрально, третьи, как с Задиром, откровенно насмехались, не брезгуя обманом и созданием ситуаций, связанных с прямой конфронтацией.

Итого, в общей сумме мы получали властвующую над крестьянами и мелкими торговцами церковь, служащую ей, утратившую уважение у знати инквизицию, и аристократов… тех, кому в ближайшее время предстоит вспомнить об их долге перед страной, народом и Богом.