Младший сотрудник Синдзиро-сан. Том 3

Глава 12 Самолетная любовь

Стюардесса, которая только что улыбалась нам, была в шоке, когда увидела у меня в руках журнал. В её красивых глазах мелькнуло приятное удивление и смущение. Она слегка приоткрыла губы, и её лицо покрылось румянцем.

— Самая красивая стюардесса будет нас обслуживать? — я не знал, смеяться мне или плакать. — Вас зовут Аяка, верно?

Однако, принимая во внимание обстоятельства, она только беспечно улыбнулась.

— Господин Синдзиро, вам лучше войти первым, — сказала она проверяя мой посадочный.

Когда Маюми, следовавшая за мной, увидела это, она предположила, что между мной и Аякой странные отношения. Видя, как я веду себя с другой девушкой, она испытала волну отвращения. С холодной усмешкой она вошла в салон, стараясь не обращать внимания.

Лао и его секретарша не слишком обратили внимание на это. Они, наверное, привыкли к различным отношениям между мужчиной и женщиной.

Аяка заметила реакцию Маюми и не удержалась от смешка.

— Господин Синдзиро, похоже, у вас много принцесс.

— Она? — Не сдержал горький смешок. — Да, она действительно принцесса, но из другой страны.

В бизнес-классе оказалось меньше людей, чем я ожидал. На более чем дюжине мест было всего на пару пассажиров больше. Возможно, это связано с тем, что отпускной сезон ещё не начался.

Меня не удивило, что Аяка оказалась главной стюардессой. Во время предполетной речи по безопасности она говорила на китайском и английском языках. Это свидетельствовало о её профессиональном уровне.

После скучного получасового ожидания самолёт, наконец, взлетел и начал набирать высоту.

Когда мы заметили, что бизнес-класс заполнен только наполовину, Маюми сразу же пересела от меня, показывая свое нежелание общаться. Лао и его секретарша сели вместе в более уединённом уголке. Они вели себя очень интимно друг с другом. Их руки иногда касались друг друга, отчего лицо маленькой помощницы краснело.

Через некоторое время Аяка выкатила тележку с напитками. На её лице играла профессиональная улыбка, когда она подавала напитки пассажирам впереди.

Когда она добралась до Маюми, та холодно заказала стакан воды, затем закрыла глаза и уснула. Лао, с другой стороны, махнул рукой, он ничего не хотел и продолжил болтать со своей маленькой возлюбленной.

Аяка подошла ко мне и деловым тоном спросила, чего я хочу.

Я ничего не сказал, но продолжал смотреть на изящные линии её тела в форме стюардессы. Та обложка журнала, постоянно всплывала в моей памяти, вызывая жгучее желание. Это доказывало, что униформа обладает чрезвычайно сильной притягательной силой.

— Развратник, не смотри на меня так, мне всё ещё нужно работать, — сказала она, покраснев и мягким недовольным тоном.

Протянув руку взял её мягкую руку:

— Разве ваша работа не заключается в обслуживании пассажиров? Мне не нужны напитки, мне нужна ты. Что мне делать…

Когда я схватил Аяку за руку, её сердце забилось быстрее. Ей было трудно подавлять свои эмоции. Хотя она старалась держать себя в руках, это выбило её из колеи.

В её влажных глазах мелькнуло волнение. Аяка наклонилась и прошептала мне что-то на ухо, её дыхание было подобно дыханию орхидеи. Потом она, покраснев, быстро отодвинула свою тележку и вернулась в рабочую зону.

Я тяжело вздохнул. Хотя моё тело прошло через сотни «сражений», слова этой маленькой демоницы заставили меня нервно сглотнуть.

После 15 минут полёта самолёт наконец начал трястись от турбулентности. Загорелись индикаторы, призывающие пассажиров вернуться на свои места и пристегнуть ремни безопасности, а затем прозвучало голосовое сообщение.

Слегка улыбнувшись, отстегнул ремень безопасности и спокойно встал. Открыв занавеску, которая отделяла бизнес-класс от остального салона, я вышел.

Маюми задремала, но услышала шорох и подозрительно посмотрела на занавеску. Но ничего не сказала и снова закрыла глаза.

В целях экономии пространства в самолёте все туалеты обычно доступны и мужчинам, и женщинам. Исключение — специально спроектированные самолёты класса люкс.

В этот момент особенно оценил такой дизайн. Мне не пришлось чувствовать себя неловко, заходя в «женский туалет». Поскольку самолёт трясло от турбулентности, в туалете явно никого не было. Быстро вошёл и запер дверь.

Меньше чем через минуту услышал стук…

*Тук-тук-тук…*

После трёх медленных стуков я открыл дверь.

Сексуальная фигура в униформе лазурного цвета бросилась в мои объятия. Хотя мы едва помещались в этом маленьком туалете, мы обнимались, несмотря на тесноту.

После того как закрыл дверь туалета, я обнял Аяку, прижимаясь к её нежной талии. Одну руку положил на её округлые бёдра. Слегка ущипнул, и она издала несколько стонов.

— Да… будь нежнее, знаешь, это немного больно, — сказала она.

Мягкий и чарующий голос Аяки сводил меня с ума. Прижался к её ароматным губам, и Аяка ответила страстным поцелуем. Мы провели вместе всего полчаса, но уже отлично узнали тела друг друга.

Её губы, мягкие как лепестки, поддавались под напором моего языка. Во время этого обмена она издавала звуки наслаждения.

Аяка казалась лёгкой как пёрышко в моих объятиях. Наш горячий поцелуй продолжался, пока я прижимал её к стене туалета. Она невольно обвила меня руками, массируя мою спину, а её стройные ноги плотно обвились вокруг моей талии. Её бёдра, обтянутые чёрными кружевными чулками, были потрясающими.

Она сбросила туфли на каблуках, и её ноги, обтянутые чулками, согнулись. Это показывало, насколько напряжённым было её тело в тот момент.

Одной рукой я быстро расстёгивал пуговицы на униформе Аяки. Её воротник съехал в сторону, и когда расстёгнул три пуговицы на белой рубашке, увидел фиолетовый бюстгальтер. Белизна её кожи на груди под бюстгальтером ослепила меня на мгновение.

— Ты просто подарок от Бога, — сказал я, прикасаясь к её груди. Эта плоть заставляла меня сдерживаться, потому что боялся повредить ее, если приложу слишком много усилий.

Когда Аяка услышала откровенные слова, она покраснела, но в её взгляде было много любви и страсти.

Когда мои прикосновения стали вызывать у неё восторг, Аяка придвинулась ближе. Она нежно прикусила мочки моих ушей и сказала с ароматным вздохом:

— Мне нравится, когда ты действуешь жёстко, как насчёт этого?

— Просто боюсь, что ты можешь не справиться с этим.

— Пожалуйста, достань своё копьё, мой самурай.

Аяка мило улыбнулась и вдруг опустила руку, чтобы схватить моего дракона!

Как я мог оставаться спокойным после такой провокации? Злая улыбка тронула мои губы, и я резко отпустил Аяку, позволив ей упасть на пол.

Её ноги подкосились, и она села на пол, полная растерянности. В тот момент, когда она пыталась понять, что происходит, я быстро убрал то, что мешало, и показал ей свою страсть.

Увидев это неожиданное появление «орудия ужаса», Аяка испугалась. Она посмотрела на меня с жалобой и тревогой. Хотя она видела немало фильмов, ей было ясно, что значит, когда мужчина толкает женщину на пол и приближается к её лицу…

— Это слишком, у меня нет опыта… Это невозможно…

— Как можно знать, не попробовав?

С этими словами слегка прижал её голову, не оставляя ей выбора, кроме как закрыть глаза и послушно приоткрыть влажные губы…

После долгого перерыва без такого удовольствия я застонал от наслаждения. Аяка, неопытная девушка, усиливала моё наслаждение своей непрофессиональностью. Её взгляд, макияж, лазурный костюм стюардессы — всё это казалось ещё более удовлетворяющим, чем просто физическое удовольствие.

Через десять минут Аяка едва дышала, её глаза были полны слёз и обиды.

Затем поднял её на руки, поцеловал в благодарность и снова прижал к стене. Задрал ей юбку и обнажил самое загадочное место.

Аяка, взволнованная и выжидающая, закрыла глаза и немного приподняла ягодицы, открывая завораживающий изгиб своей спины. В такой позе она чувствовала возбуждение от того, что позволила себе раскрепоститься.

Когда я преодолел последнее препятствие, то уже забыл, что мы находимся в туалете самолёта на высоте трех тысяч метров над землёй. Всё, что оставалось — это чувство близости между нашими телами и душами.

Спустя полчаса буря страсти наконец утихла. Ноги Аяки больше не держали её, и она мягко упала в мои объятия. На её щеках был румянец, а одежда — в беспорядке. Она была тёплой, как горячий источник, и, тяжело дыша, наслаждалась сладким послевкусием.

— Почему ты стала стюардессой? — спросил я.

— А разве я не была ею с самого начала? — ответила Аяка с улыбкой. — Я не хочу жить по плану, который составил для меня отец. Поэтому я стала стюардессой, не окончив колледж. Так я могу вырваться из его контроля.

— Твой отец одобрил это?

— Да, мой дядя — генеральный директор этой авиакомпании. В молодости он был влюблён в мою мать, и с тех пор всегда хорошо ко мне относился. Когда я сказала ему, что хочу стать стюардессой, он помог мне осуществить мою мечту. Даже если мой отец против моего выбора, у него нет возможности остановить меня, — Аяка рассмеялась.

Улыбнулся, понимая её ситуацию.

— Разве у такой красивой девушки нет жениха?

Аяка покачала головой.

— Я не хочу о нём слышать. Я сказала папе, что покончу с собой, если он продолжит меня принуждать. Возможно, теперь он боится. В любом случае, теперь я уже не ребёнок, и могу поработать стюардессой несколько лет. В будущем этот человек, возможно, женится на другой, и мне не придётся больше страдать из-за него.

Был рад за неё и решил сказать ей о своих чувствах.

— Я только что принял решение, — сказал я с улыбкой.

Аяка посмотрела на меня с лёгким подозрением.

— Какое?

— Теперь ты родишь мне ребёнка? Как нам теперь это уладить?

Аяка была ошеломлена и немного запаниковала.

— Ты же не можешь всерьёз ожидать, что я рожу тебе ребёнка? Это невозможно, мой отец не согласится, чтобы я вышла за тебя замуж.

— Никогда не говорил, что хочу на тебе жениться, — ответил я с улыбкой. — Я уже женат, и моя жена очень красивая.

— Так ты играешь со мной! — закричала Аяка, почувствовав неприятный привкус во рту, когда узнала о моей жене.

— Я не играю с тобой, — сказал я серьёзно. — Не могу смириться с тем, что ты принадлежишь другому мужчине. Ты должна быть моей до конца жизни. В противном случае я убью любого, кто будет с тобой рядом.

Аяка собиралась сказать, что я, наверное, шучу, но сразу заметила серьёзность в моих глазах. Хотя мой голос звучал небрежно, уверенность в моём взгляде заставила её поверить мне.

— Ты можешь не быть таким? Я… я боюсь, — Аяка робко опустила голову.

Поцеловав её в лоб, улыбнулся и сказал:

— Чего тут бояться? Я же не собираюсь тебя съесть. Просто заявляю, что ты принадлежишь мне.

— Как ты можешь быть таким тираном, нарушая мои права? — тихо пожаловалась Аяка.

— В этом мире нет справедливости. Ты можешь считать меня тираном, грубым и злым человеком. Меня это не волнует. Каждое слово, которое я говорю, правда. Ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты была моей…

Мой тон был спокойным, но то, что я сказал, глубоко тронуло Аяку.

Спустя некоторое время она тихо вздохнула и спросила:

— Ты хочешь сказать, что я тебе нравлюсь?

— Нет смысла нравиться кому-то. Но у нелюбви тоже есть причины, — ответил я.

Её глаза выглядели слегка околдованными.

Она поджала губы и спросила:

— Ты говоришь такие слова каждой незамужней женщине?

— Может быть, ты и не та, кого я люблю, но ты первая, кто заставил меня захотеть сказать такие вещи.

— Если я стану твоей женщиной, то мне придётся провести остаток жизни в качестве твоей тайной любовницы?

— Можешь сесть напротив моей жены, немного пообщаться и выпить чаю, — ответил я с улыбкой.

Аяка погладила моё лицо своей мягкой и тёплой рукой и сказала с затуманенными глазами:

— Синдзиро, возможно, я попала в твою ловушку. Однако мне не нравится ощущение, что мной доминируют… Разрешишь ли ты ещё одну просьбу?

— Какая просьба? — спросил я.

Аяка подняла указательный палец, поджала губы и сказала:

— В течение года ты не будешь меня искать, и я тебя тоже. Если мы встретимся случайно, я стану твоей любовницей и рожу ребёнка.

— А что если мы не встретимся? — спросил я с улыбкой, которая не была улыбкой. На самом деле, это была слишком простая проблема для меня. Если я захочу, найду её. Но никто не может сказать, сделала ли она это намеренно.

— Если мы не встретимся… — ответила Аяка немного опечаленно. — Это означает, что у нас есть любовь, но нам не суждено быть вместе. Однако ради тебя я никогда не буду с другим мужчиной. Я действительно боюсь, что ты убьёшь…

Женщины — существа, которые следуют своим чувствам. Для неуверенной в себе девушки было проще поверить в «судьбу», которая всегда подтверждала её место.

— Хорошо, я обещаю тебе, но ты не можешь отказываться от своих слов, — радостно сказал я.

Аяка надулась, застенчиво закатила глаза и сказала:

— Ты уже испортил меня, с кем ещё я могу быть?

Когда мы привели себя в порядок, прошло около часа.

Аяка открыла дверь туалета и обнаружила, что за ней уже стояли множество пассажиров с недовольными лицами. Очевидно, все они ждали возможности воспользоваться туалетом.

Аяка только извиняюще улыбнулась им, а затем немедленно вернулась в свою рабочую зону.

Как раз в тот момент, когда одна из пассажирок собралась зайти в туалет, я вышел из него. Все присутствующие пассажиры были ошеломлены. Мужчина и женщина в одном туалете⁈

Заметив странные взгляды окружающих, с несчастным видом громко сказал:

— На что, чёрт возьми, вы смотрите! Есть ли проблема в совместном пользовании туалетом? — Сказав это, я вернулся в зону бизнес-класса.

Оставшиеся пассажиры ошеломлённо уставились на единственный унитаз в туалете…

Вернулся в салон бизнес-класса, чтобы отдохнуть. Полчаса в любовных утехах привели меня в восторг. Но из-за тесного пространства туалета я большую часть времени провёл на ногах. Теперь у меня болела поясница.

В этот момент ощутил на себе чей-то холодный взгляд. Поднял глаза и увидел Маюми. Она сняла тёмные очки и смотрела на меня с убийственным выражением лица.

Остаток полёта прошёл спокойно, и около полудня мы приземлились в международном аэропорту Гонконга. Как пассажиры бизнес-класса, мы вышли из самолёта первыми.

Когда я выходил из салона, Аяка мило улыбнулась мне. Она выглядела так же опрятно, как и раньше, и в её глазах читалось нежелание расставаться. Она тайком послала мне воздушный поцелуй.

Сглотнул слюну — эта женщина была настоящей красавицей! Маюми заметила это и усмехнулась, выходя большими шагами. Она шла рядом со мной, не обращая внимания на моё присутствие.

Подмигнув Аяке ускорил шаг, чтобы догнать Маюми и Лао.

— Эй, глава отдела Маюми, что случилось? Я снова обидел тебя? — озадаченно спросил я.

Маюми усмехнулась:

— Вкус стюардессы, должно быть, довольно хорош. Не так ли?

Я был ошеломлён, но не стал отрицать:

— Откуда ты знаешь?

Увидев моё признание, Маюми разозлилась ещё больше:

— Откуда я знала? Когда все были пристегнуты ремнями безопасности, ты пошёл в туалет, а за тобой пошла стюардесса. Вы оба отсутствовали больше часа, прежде чем вернуться. Ты что, думаешь, что я дура?

Глядя на её разъярённое лицо, быстро подумал и игриво сказал:

— Не может быть, чтобы глава отдела Маюми ревновала, верно?

— Что? Ты думаешь, я ревную⁈ — Маюми покраснела, её лицо вспыхнуло от стыда, и она быстро опровергла. — Чтобы я ревновала тебя⁈ Не думай о себе так высоко! Мне просто жаль Линако. Ей придётся провести остаток своей жизни с таким развратным и бесстыдным мужем, как ты. Это действительно печально.

Ну на самом деле она не знала, что у нас с Линако больше не было интима с тех пор.

Мы продолжали разговор, направляясь к выходу из аэропорта. Вокруг нас было много пассажиров, и шум был такой, что никто не мог ясно слышать наш разговор.

Рассмеявшись сказал:

— Откуда тебе знать, хотим ли мы провести остаток наших жизней вместе?

— Что? Может быть, ты хочешь развестись с Линако и искать эту мегеру? — Яростно спросила Маюми.

— Эй, почему ты так взволнована? Я ничего не говорил. Даже если я собираюсь развестись, это не с тобой, — ответил я, не ожидая такой бурной реакции.

Маюми уставилась на меня:

— Синдзиро, лучше не действуй опрометчиво. Если ты причинишь вред Линако, я не дам тебе спокойно умереть!

Когда увидел эти красивые глаза женщины, полные жажды мести, махнул рукой с натянутой улыбкой и сказал:

— Так сильно её люблю, как я могу причинить ей боль?

— Лучше бы это было так, — ответила Маюми. — Если она решила выйти за тебя замуж, то точно не передумает. А если ты осмелишься оставить её ради другой женщины… Я сделаю твою жизнь хуже смерти.

Её слова были настолько жестокими. Однако Маюми не запрещала мне заводить любовницу, но просила не обижать Линако. В её словах был глубокий смысл.

Когда прошли мимо иммиграционной службы и подошли к выходу, мы увидели плакаты с надписями «Фудживара Интернешнл» и «Токио Медиа». Нас встречали несколько мужчин в костюмах и галстуках с серьёзными лицами.

При ближайшем рассмотрении заметил молодого человека в тёмно-синем костюме и красном галстуке. Он был высокого роста и с приятной улыбкой поприветствовал нас. Похоже, он был из корпорации «Лотос», которая должна встречать нас в Гонконге.