Младший сын

Глава 23

Естественно, повинуясь профессиональному рефлексу, самое первое, что сделал Турсун, завернув за угол – это впился в возвращённый старый Лолын комм. Внимательно исследуя историю его использования за последнюю неделю, примерно столько времени назад появился «сосед» родины матери.

А пацан не терял времени даром. Перечень клиентов по ремонту техники, искомое объявление нашлось в памяти, автоматически подгрузив нужный сайт (самый часто используемый из последних).

Онлайн мессенджер Хань. Со скачанным техническим файлом, в котором Турсун не понял ни слова: алфавит, использовавшийся в Илийском Орле, ему был незнаком и на федеративный не походил ничем. По сложным техническим иллюстрациям и универсальным инженерным обозначениям, типа электрического напряжения, отец Лолы понял, что речь о какой-то сложной установке, но не более того.

Хм. Неужели недомерок и в этом понимает…

История запросов в электронное правительство Орла, но снова абракадаброй незнакомого алфавита.

Плюс, часть истории запаролена личным отпечатком пальца пацана. Сломать можно, но зачем.

То, что этот «сосед» Лоле ни разу не пара, было понятно с первого взгляда. К радости Турсуна, пацан и сам с полпинка согласился со всеми выдвинутыми аргументами и повёл себя на редкость конструктивно.

Турсун очень сдержано относился к подобной поддержке своих начинаний со стороны идейных антагонистов, потому всю дорогу домой размышлял: а нет ли где подвоха в таком быстром согласии пацана.

Проснувшись в субботу утром, направляюсь в ближайший магазин бытовой техники. Заработанного за последнее время, лично мне хватает на новый комм (самого низа среднего ценового сегмента, если домашними мерками). С другой стороны, в игры на нём мне не играть, фотографиями и видео я не увлекаюсь; а для моих утилитарных целей и эта модель вполне сгодится. Главное – водонепроницаемость и противоударность.

Вернувшись обратно в свою комнату в Корпусе (под явно неодобрительные взгляды поста на КПП), следующие два часа трачу на настройку непривычной техники плюс обдумывание следующих планов.

Затем отправляю Вану на его рабочий адрес уведомление о смене комма плюс свои новые текущие контакты.

Подумав ещё немного, набираю Лолу. Она отвечает буквально через доли секунды, как будто держала свой комм в руках:

– Привет, – она впивается в меня взглядом. – Как дела?

Вкратце пересказываю свой разговор с её отцом после ухода.

– Да, он мог, – досадливо кривится она. – Вполне в его стиле, ч-чёрт… На сегодня какие планы?

– Сейчас нужно тут на территории кое с кем пообщаться. Затем снаружи кое с кем надо попытаться встретиться. Затем шагаю в «КЕБАБ» резать баранов, пашто сегодня выходные, – добросовестно докладываю.

– Резать во сколько заканчиваешь?

– Да к четырём, наверное, – рассуждаю вслух. – На сегодня заявка пять голов, как и вчера, так что…

– В пять в зале, – перебивает меня Лола. – Ты меня сегодня угощаешь. Буду не позже четверти шестого. Потом – идём на Бульвар, попробую потанцевать.

– Как скажешь, – пожимаю плечами. – А зачем тебе танцевать?

Но Лола уже отключается.

Ковыряясь в настройках комма, я случайно забрёл в местную сеть Корпуса. Где, не удержавшись, пробежался по форумам.

Оказывается: заяц, которого я съел в первый день, был местной достопримечательность. И был не зайцем, а вообще кролем, если совсем точно (ты смотри, у нас таких нет; но мы вообще грызунов не разводим, в отличие от местных).

Самое печальное, что этот кроль был любимцем какой-то девчонки, то ли местной звезды, то ли просто хорошей ученицы; в общем, грызун не был ничейным.

Отдельным пунктом шло видео, где хозяйка «кебаба» сидит и молча плачет на скамейке. Не нужно даже ханской искры, чтоб понять, что этот кусок мяса для неё значил гораздо больше, чем…

На ум сразу приходит аналогия с моим Зайчиком. Застреленным местными деятелями на моей земле.

Видимо, надо извиняться.

Сегодня местные, в отличие от меня, учатся (выходной здесь только воскресенье). В местной сети быстро нахожу расписание, выпиваю воды из крана (а что, неплохая вода. Уже и привык…) и, захватив инструменты, иду к учебным корпусам: сколько времени буду разыскивать эту «Ирму», и сколько времени займёт сам разговор, только Аллах и знает. А если это окажется дольше получаса, то по своим делам пойду сразу оттуда. Территория большая, и бежать обратно за вещами в комнату может быть не с руки.

По дороге прикидываю уместность такого шага. С одной стороны, есть места, где к женщине или девушке первому обращаться категорически нельзя. Да почитай весь Залив, чтоб далеко не ходить. Или вон земли пашто, на юг от вотчины хана Узбека.

Но даже у нас уже иначе. У нас, в городе если (да даже и в ауле) к женскому полу обратиться можно вполне. Ту же дорогу узнать, например, если ты в незнакомых местах.

В том же городе, парочки вообще и обниматься могут на улице, и даже похлеще порой… выходцы из Залива у нас очень удивляются: мы тоже правоверные; даже масхаб один; а нравы не в пример свободнее, чем у них.

Местные же, судя по увиденному на улицах, вообще здорово отличаются даже от нас. Причём никак не в сторону сдержанности.

По размышлении, решаю: подойти лично здесь нарушением приличий не будет.

Ирма выходила из большой аудитории, рассчитанной на весь поток, когда к ней сквозь поток людей подошёл тот самый китаец, сожравший Банни.

– Приветствую, – хмуро начал он без предисловий на вполне адекватном федеративном.

И почему говорили, что он не говорит на языке?!

– Я хотел извиниться. – Продолжил неожиданный посетитель. – Я не знал, что тот кроль был твоим. Думал, какая-то местная никому не нужная живность, типа ваших голубей в скверах. Я тогда был первый день у вас, ничего не знал, спросить никого не мог из-за языкового барьера.

– Какого барьера? – напряглась, сводя брови вместе, Ирма не зная, как реагировать.

– Меня привезли сюда силой из того места, где жил. Не кормили. Хотел есть. Вышел поискать что-то съедобное – тут твой заяц. То есть кроль… Посчитал его своей законной добычей, потому что был зол на всех вас. – Не вдаваясь в особые подробности, кратко изложил позицию азиат.

– А от меня-то ты что хочешь сейчас? – Ирма не успевала обрабатывать поступающую информацию. – И ты же сейчас говоришь вполне нормально?!

– Говорю потому, что гипнообучение, – поморщился собеседник. – Загрузили в капсулу. Вытащили – уже с языком. Хорошая программа, кстати; у вас нормальный спец работает по этой части… Чего хочу: принести извинения. Хотел бы скомпенсировать ущерб. Если ты считала этого кроля своим другом, понимаю, что любые слова сейчас будут неуместными. Просто извини. Давай обсудим компенсацию.

– У меня никого не было кроме Банни, – безэмоционально ответила Ирма. – Я не знаю, что тебе ответить.

– А давай тогда попробуем зайти с другой стороны? – почесал нос азиат. – Начнём с того, что есть у меня. Давай ты за своего зайца возьмёшь с меня баранами? Алмақтын да – салмағы бар. М-м-м, если что-то взял, надо отдавать взамен по-вашему. Видимо, аналог компенсации, если у вас в языке. Зайцев у меня нет, потому давай баранами?

– Какими баранами? – широко раскрыла глаза Ирма.

– Племенными, – уверенно ответил собеседник. – У вас таких нет. И нигде таких нет. Это наша порода, есть только у нас, и к экспорту запрещена под страхом коронного обвинения. Ну-у, сейчас, конечно, это больше слова, спустя полсотни лет… Но сам закон никто не отменял!

Затем парень достал комм (новый, отметила Ирма. И не самой дешёвой модели, чтоб сказать мягко) и вывел на экран изображение группы баранов, пасшихся на каком-то гигантском лугу среди гор.

– Что это? И откуда ты? – против своего желания, втянулась в беседу Ирма.

Поскольку всё происходящее слишком сильно отличалось от привычного ей порядка вещей. Так-то, к ней кто только не подкатывал из пацанов. Но сейчас, в отличие от обычного хода событий, этот собеседник явно не имел намерением секс. Уж это-то Ирма видела чётко… Что и удивляло. Плюс, она против воли заинтересовалась необычным стечением обстоятельств: где ещё найдёшь пацана, который, по прибытии в Корпус, еду начинает искать на площадке для прогулок и среди голубей в сквере?!

– Я из Илийского Орла, – назвал парень страну на краю географии, о которой Ирма слышала только что краем уха. – Это – бараны моей семьи. Малый гурт. Один из. Сегодня удалось ненадолго соединиться с одним из дроидов-пастухов, вот качнул картинку…

Неожиданно втянувшись в беседу, Ирма через пять минут узнала, что у овец в Илийском Орле недавно был окот. Что самок с молодняком дроиды пасут по специальной программе и в специально отведённых местах. Что в Илийском Орле – самые большие пастбища на материке (точно! Вот откуда слышала о стране!)…

Удивлённые однокурсники (и не только) с удивлением шли мимо, косились на разговаривавших, и не решались подойти.

– Как вышло, что у тебя кроме кроля никого нет? – спросил на каком-то этапе парень. – Мои все от вируса погибли. У вас что случилось?

– Отец – сердечный приступ, – помолчав, ответила Ирма. – С матерью особо близки и не были никогда. Когда появился отчим… – она замолчала, поскольку дальше шли слишком личные моменты.

– У нас раньше, если женщина с детьми оставалась одна, её обычно брали второй женой. Как правило, родственники мужа, в основном кто-то из братьев. Поскольку иначе в Степи одинокая женщина не могла ни защититься, ни прокормиться. – Уверенно кивнул парень. – Я понимаю о чём ты, но пока не понял проблемы.

– Если бы отчим имел ввиду только чувство ответственности, – попыталась сыронизировать Ирма, попутно ловя себя на том, что откровенничает об этом первый раз в жизни. Причём, почему-то с посторонним. – Но увы, у него, кроме «ответственности», были и иные поползновения. Причём от заботы весьма далёкие.

– Странно. – Ровно ответил парень. – А что мать?

– Ай, не спрашивай, – почему-то расслабилась и махнула рукой Ирма. – Знаешь, это только у совсем маленьких детей не получается ответить на вопрос, кого ты больше любишь: папу или маму. А у более-менее подросших, вполне получается. Мы с матерью, по-хорошему, никогда и близки особо-то не были. Я отца, сколько помню, всегда любила больше. Потом матери не простила отчима в доме. Потом отчим… – тут Ирма повторно осеклась, не уходя в слишком деликатные подробности. – Кстати, скоро обед. Пошли в столовую? Обсудим твоих баранов заодно.

– Давай попробуем, – осторожно ответил азиат. – В столовую, в смысле. По баранам без проблем. Только мне сейчас одно объявление подвесить надо по дороге, и я снова смогу разговаривать. Кстати! Как тебя зовут?!

– Ирма. Тебя?

– Бахыт.

По пути в столовую, новый знакомый со скоростью пулемёта разместил на городской доске объявлений какой-то непонятный Ирме текст (она не удержалась от соблазна и заглянула ему через плечо пару раз). Затем залил видеоролик, явно из какого-то закрытого внешнего хранилища[20].

Прослушал получившееся, удовлетворённо кивнул сам себе и сунул комм в карман:

– Я в твоём полном распоряжении теперь. Но мне могут позвонить, потому могу убежать в любой момент.

– Знал бы ты, как часто мне это говорят, – хмыкнула Ирма, не удержавшись.

Этот Бахыт был явно на пару лет младше. С одной стороны.

С другой стороны, шедшая от него волна трудно поддавалась описанию словами. Он был д р у г о й.

Никаких далеко идущих планов Ирма, разумеется, не строила, но всё с тем же удивлением поймала себя на том, что с ним (в отличие от всех остальных особей мужского пола) она говорит то, что думает, и не думает, что сказать.