Можно ли обижать мальчиков?

Глава 8

Пензенская областная клиническая больница, палата терапевтического отделения. 23 мая, 08:30.

Несмотря на большое желание как можно скорее продолжить изучение новейшей истории, зарядка, пробежка и утренние гигиенические процедуры прошли в полном объёме, как я сам себе и обещал.

Вообще, я не люблю чего-то кому-то обещать, и стараюсь делать это как можно реже. Но если пообещал, то слово своё, обычно, держу. Родители меня так учили. Конечно, ситуации в жизни бывают разные, и не всегда удаётся своё слово сдержать. Но я очень стараюсь, чтобы мои слова не расходились с моими же делами.

И во время пробежки, и во время завтрака я приглядывался к пациенткам и медперсоналу, пытаясь получше разглядеть их ауры. И, как мне показалось, они стали больше и ярче. А ещё еле видимые ауры появились у некоторых других людей, у которых я их раньше не видел. Похоже, моя новоявленная способность продолжает развиваться.

Перездоровавшись с доброй половиной отделения, получив новую порцию вкусняшек, не забыв, конечно же, за них поблагодарить, я вернулся в свою палату к интернету. Кстати, комп утром я обнаружил на тумбочке, хотя, насколько я помню, когда засыпал, то он находился у меня руках.

Сегодня меня интересовала судьба мужской половины человечества. Судя по тому, что я, хоть и не видел пока представителей своего пола, но они всё-таки существуют. Ведь представительницы прекрасного пола, узрев меня, не удивлялись и не кидались кланяться, как невиданному доселе существу, хотя и относились ко мне очень доброжелательно. Да и население не выродилось в ноль. И так как детей я уже видел, то значит, откуда-то они берутся. Вернее, откуда — понятно. Но и попадают туда они как-то же.

Вот что удалось узнать после подробного изучения этого вопроса. Вирус во время пандемии выкосил всё половозрелое мужское население Земли. Выжили только некоторые взрослые, которых вирус почему-то пощадил, и мальчики возрастом до тринадцати-четырнадцати лет. Однако, с превышением этого возраста начинали умирать и они.

Как выяснили учёные, на активность Вируса (а вакцина или лекарство от него не созданы по сей день) в теле человека влияет количество тестостерона в его организме. В женском организме уровень тестостерона в несколько раз меньше, чем в мужском. Поэтому Вирус, не имея достаточной питательной среды для своего распространения, не развивается и не поражает иммунитет женщин.

Совсем другая картина у мужчин. Питания для Вируса в мужском организме — ну просто завались. Вот он и размножается там, как саранча, попутно уничтожая иммунитет носителя. А у мальчиков с началом переходного периода (а это как раз 13–14 лет) выработка тестостерона резко возрастает. Мальчик стремится превратиться в мужчину, а Вирус сбивает его прямо на взлётной полосе.

Спасение для человечества пришло от самой Природы. Оказалось, что некоторые из тех мальчиков, которые были зачаты незадолго до эпидемии Вируса или уже во время неё, обладают врождённым иммунитетом к нему. Плюс, как я уже рассказывал, в России и некоторых других странах, сохранились запасы мужского семенного материала.

Но и здесь не обошлось без огромной ложки дёгтя. Вирус, всё-таки, повлиял на новое поколение мужчин.

Во-первых, рождаться мальчиков стало значительно меньше, чем раньше.

А во-вторых, выяснилось, что у многих повзрослевших юношей в организме недостаточно тестостерона для его полноценного развития. Этот недостаток (а может, повлияло что-то ещё) привёл к уменьшению роста и мышечной массы парней, ухудшению умственных и физических способностей, снижению полового влечения (уменьшения содержания тестостерона в крови на 10–15 процентов достаточно, чтобы мужчина терял сексуальное влечение к женщине), сокращению продолжительности жизни.

Но и здесь Природа, а может высшие силы, не оставили измученных мужчин без сладкой пилюли. Они почти перестали болеть! Именно поэтому в больнице я не видел ни одного пациента мужского пола. А мужчины-посетители, если они были, скорее всего, приходили тогда, когда я не мог их видеть, находясь в своей палате или в других кабинетах на медицинских процедурах.

На всей планете устанавливается матриархат, разрешается многожёнство. Во многих странах снижается минимальный возраст мужского совершеннолетия, который на Руси на данный момент составляет четырнадцать лет. Была предпринята попытка ввода обязательной периодической сдачи спермы, но сразу же возникли юридические коллизии и судебные тяжбы из-за прав на имущество, наследование, содержание и детей, и родителей. Разразились скандалы из-за разной расовой принадлежности матерей и новорождённых детей. Вдобавок принудительному забору геноматериала воспротивились и сами мужчины, и их жёны. В итоге эта практика была отменена, и сейчас такое возможно только на добровольной основе.

Государства, с одной стороны, всеми доступными способами стараются уберечь своих мальчиков и мужчин, облегчить и сохранить им жизнь. С другой стороны, они же, но уже другими способами, пытаются выкрасть, а если не получается, то иногда даже уничтожить здоровых мужчин других стран.

Развиваются и совершенствуются методы искусственного оплодотворения. На Руси дети, рождённые после такого способа зачатия ребёнка, имеют право самостоятельно выбрать себе отчество. Совершаются атаки иностранных террористических и диверсионных групп на сохранившиеся криохранилища спермы.

На Руси для защиты и поддержки поредевшего мужского населения в структуре министерства внутренних дел создаётся специальный Департамент алиментации мужчин. Меняются государственные законодательные и нормативные базы, ужесточается наказание за преступления, совершённые против мужчин. Все мальчики с момента рождения берутся под пристальный контроль государства.

За прошедшие десятилетия ситуация немного стабилизировалась, особенно на Руси. Но мужчин сейчас, даже здесь, намного меньше, чем женщин. И их, если можно так сказать, «технические характеристики», оставляют желать лучшего.

Не прошло всё бесследно и для женщин. И я не об одарении их магией. По непонятной причине женщинам стало очень трудно забеременеть естественным, так сказать, способом. И дело не в современных мужчинах. У них в этом плане всё более-менее, но в порядке. Ну, почти. Нужно только прийти в соответствующее состояние. С этим — проблемы, да. Но если меньший брат переходит-таки в боевую готовность, то все свои обязанности он выполняет в полной мере и качественно.

А вот женский организм начинает сачковать. То ему семена не той породы, то климат неподходящий, то удобрения вовремя не привезли. При этом от одного и того же мужчины одна женщина может забеременеть, а десять других — нет. Или у одной и той же пары ребёнок может появиться через десять лет постоянных попыток завести продолжателя рода. И никто из врачей конкретную причину или причины такой рулетки установить пока не смог. Просто зачатие или происходит при удачном сочетании звёзд на небе, или, что значительно чаще, не происходит. И всё!

Проблему попробовали решить с помощью искусственного оплодотворения. Но помещённая в родную утробу здоровая оплодотворённая яйцеклетка приживается в ней с такой же частотой, как и её натуральная, если так можно выразиться, сестра. Плюс, а вернее, минус, — немаленькая очередь и такая же, доступная немногим, цена вопроса без малейших гарантий от пожимающего плечами производителя.

Прочитанное дало ответ на некоторые старые вопросы, но и породило новые, которые совсем не способствовали моему аппетиту на обеде. Заразился ли я этим Вирусом? Что за инфекцию я перенёс недавно? Что с моим иммунитетом? Если мне сейчас тринадцать, то сколько мне осталось жить? Вот самые главные вопросы, размышления над которыми, а главное невозможность получить на них ответ, ухудшали моё настроение.

Вернувшись в палату, снова взял комп в руки. Для поднятия настроения решил посмотреть на свой родной город. Заходившая утром, перед завтраком, Валентина Николаевна показала, как с помощью компьютера и интернета можно виртуально (слово-то какое придумали) путешествовать по улицам разных городов. Вот и захотелось посмотреть на свою современную малую Родину.

Да что же за день такой сегодня! Одни плохие новости с утра! Поднял себе настроение, называется! Нет сейчас моего города! Одни каменные развалины, заросшие диким лесом, остались на его месте.

Виноваты в этом авария и пожар на нашей электростанции, во время которых произошло разрушение одного из её энергоблоков и выброс радиации на многие километры вокруг. Даже Европе, как написано, досталось.

Много людей погибло при ликвидации пожара и его последствий. Все городские предприятия закрыли. Население города и близлежащих сёл эвакуировали и расселили по другим городам Советского Союза.

Разрушенную станцию укрыли бетонным саркофагом. А мой город забросили. Никто не занимался и не занимается его восстановлением даже сейчас, когда уровень радиации давно уже пришёл в норму.

Переходя по разным ссылкам, посвящённым интересующей меня теме, выяснилось, что случившаяся трагедия послужила поводом для написания множества книг фантастического жанра о Зоне и выбросах, радиации и аномалиях, артефактах и сталкерах, их добывающих. Даже игра компьютерная была, которая так и называлась — S.T.A.L.K.E.R. Интересно, а похоже ли всё это на сталкера из «Пикник на обочине» братьев Стругацких? Может их повесть оказалась пророческой? Надо будет почитать новую для меня литературу на досуге.

А ведь авария на ЧАЭС случилась примерно в то же время, когда меня ударило молнией и перенесло в это время!

А мама и папа? Как они там? Что с ними было? Вовремя ли эвакуировали их? Не пострадали ли они из-за аварии и особенно моего исчезновения? Вот возвращаются они утром домой, а сына нет. Что делать, где искать? Они всегда волновались и, наверное, как и большинство любящих родителей, ругали меня, когда я задерживался с ребятами на улице, допоздна гуляя во дворе и окрестностях. А тут ещё авария, эвакуация. Даже не представляю, что им пришлось пережить!

Простите меня, папа и мама, пожалуйста! Хоть и нет во всём случившемся моей прямой вины, но чувствую я себя паршиво. И дёрнуло же меня отдохнуть на той лавочке! Не мог до своей кровати дотерпеть. Эх, знал бы всё наперёд, выкорчевал бы к едрене фене ту скамейку, не взирая на облюбовавших её пенсионерок!

А Анька Бахметьева, а мои друзья и одноклассники? Что с ними случилось? Выжили ли они? Как сложилась их жизнь после аварии и переселения? Не перестали ли дружить, разъехавшись по просторам Советского Союза?

Сколько я не терзал всезнающий интернет, но ответить на мои вопросы он не смог. Скорее всего разбросала судьба всех моих друзей по разным городам, а может даже республикам моей необъятной Родины.

Сдавшись после долгих бесплодных попыток узнать что-то о своих родных и близких, я долго рассматривал фотографии случившейся сто лет назад трагедии, смотрел современные виды и карты, читал различные материалы, воспоминания очевидцев. И моё настроение от прочитанных строк опускалось всё ниже и ниже. Даже вечерняя пробежка и физические упражнения не смогли его исправить.

Прав был древний царь Соломон: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». «Вот уже и цитаты из Библии приходят в голову» — подумал я, разглядывая перед сном сквозь золотистое сияние эфира вечерний потолок, по которому изредка проносились отсветы фар проезжающих за окном машин.

Мария Степановна и сегодня ко мне не зашла. Может я её чем-то обидел? На душе стало совсем грустно.

Служебная записка. 23 мая.

«Министру внутренних дел Руси генералу Шевцовой Н.Р.

главы Департамента государственной безопасности МВДР полковника …

На выполнение приказа №ДГБ-23-01-77 от 15 мая 2086 г.

22 мая 2086 г. органом опеки и попечительства Пензенской областной государственной администрации выдано согласование на усыновление несовершеннолетнего Елизарова В.А. его опекуном Кочур М.С. (государственный реестр «Супер», список «Мед+»).

В этот же день от главы Пензенской городской государственной администрации получено разрешение, а городским отделом записи актов гражданского состояния оформлено и выдано свидетельство об усыновления Елизарова В.А. его опекуном Кочур М.С.

23 мая 2086 г. в Пензенский ОВД подан запрос от указанной выше Кочур М.С. на выдачу удостоверения личности упомянутому ранее Елизарову В.А.

В этот же день в Пензенский городской отдел министерства образования и науки Руси подано прошение от Кочур М.С. на внеплановую аттестацию Елизарова В.А. с целью определения объёма освоенной школьной программы.»

Резолюция:

«1. Выдачу удостоверения Елизарову В.А. взять под личный контроль.

2. Наблюдение за Елизаровым В.А. передать созданной особой отдельной сводной оперативной группе ДГБ МВДР.

3. Ознакомить руководителя особой отдельной сводной оперативной группы ДГБ МВДР со всеми собранными материалами по Елизарову В.А.»

Пензенская областная клиническая больница, палата терапевтического отделения. 24 мая, 08:05.

Всё-таки хороший сон, мышечные нагрузки и водные процедуры, кроме физического состояния тела, улучшают и его эмоциональный настрой. От вчерашней хандры к завтраку не осталось и следа.

А приём пищи поднял моё настроение на небывалую высоту. Шутка! Хотя, как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки. Как вы уже поняли, покушать я люблю. А у меня теперь ещё и юный развивающийся организм, стремительно идущий на поправку, и требующий для этого много строительного материала. И кое о чём я забыл рассказать, что является непростительной оплошностью с моей стороны.

Два дня назад мой ежедневный распорядок питания, состоящий из завтрака, обеда и ужина, существенно дополнился. Оказывается, этого почему-то не было в распорядке дня, висевшем в моей палате, здесь есть ещё второй завтрак и полдник. Через два часа после первого завтрака по палатам развозят соки в маленьких бумажных пакетиках, а через два часа после обеда угощают каким-то фруктом: грушей или яблоком, персиком или бананом, мандарином или апельсином.

Как выяснилось после расспросов медсестры, ограничение на питание было введено сразу после моего перевода из реанимации. Планировалось, при положительной реакции моего желудка на приём пищи, его отменить. Но, когда я заболел, то об этом запрете просто забыли. А два дня назад это упущение исправили.

Так вот, сегодня, поедая на первом завтраке овсяную кашу на молоке и омлет, запивая хлеб с маслом стаканом сладкого чая, я снова тестировал своё ауровидение. И снова за ночь оно заметно улучшилось.

Объём видимой мне ауры у магов (или, если маг — женщина, то правильнее будет именовать её магесса или магиня?) значительно вырос. Теперь это не пара сантиметров, как было сначала. Золотое сияние я различаю на расстоянии более десяти сантиметров от тела. И цветные переливы в нём видимы намного ярче и отчётливее. И одежда теперь не препятствует моему видению.

Аура немагов или очень слабых магов видна уже практически у всех. Вот у них она маленькая, такая, как я видел первоначально у себя. И в ней нет других цветов, кроме золотого. А может, я их пока не могу различить. Ведь у Марии Степановны и Валентины Николаевны я тоже не сразу их увидел.

Ещё, если правильно всё понял, я теперь могу различать эмоции, испытываемые человеком. Через стеклянную дверь столовой я видел, как Валентина Николаевна, размахивая руками, распекает за что-то стоящую перед ней с опущенной головой медсестру. Именно ту, которая всё время читала на сестринском посту. Обе женщины, как я уже знал — маги. Ауры их хорошо различались. И вот в них я заметил некоторые изменения.

Аура Валентины Николаевны ритмично пульсировала в такт взмахам рук целительницы. Наружный слой энергетической оболочки женщины окрасился в интенсивный бордовый цвет и выстреливал протуберанцами такого же цвета в направлении провинившейся девушки. Похоже, вот так я вижу выражение гнева или злости, а также то, на кого эти эмоции направлены.

Аура медсестры наоборот сжалась, в её верхнем слое появились яркие красные пятна, словно перекочевавшие туда с девичьих щёк. А вот это, похоже, проявляется чувство вины и стыда за совершённый проступок.

«С одной стороны, то, что я различаю ауры — это хорошо!» — пришла ко мне неожиданная мысль. — «А с другой — как-то не привык я видеть разноцветные шарики вокруг людей. Это пока я ещё не наигрался с новыми возможностями своего зрения и мне интересна открывающаяся картина нового для меня мира. Но со временем она может надоесть и начать меня раздражать». Забегая наперёд, скажу, что именно так и произошло, и мне пришлось упорно учиться отключать по своему желанию и включать обратно новую способность моего зрения мысленным волевым усилием.

Вернувшись в палату и вспомнив свой же вопрос, я выяснил, и в этом мне помог почти всё знающий интернет, что слово «маг» только мужского рода, и женщин-магов следует называть тоже так.

Вскоре пришла Валентина Николаевна. Велела лечь на кровать и сказала, что сейчас меня осмотрит и послушает. После привычного уже осмотра глаз и горла, прощупывания живота и лимфоузлов, прослушивания стетоскопом лёгких и сердца, она стала водить руками над моим телом. Начала с головы и закончила ногами. А потом вернулась опять к голове.

А я в это время наблюдал за её аурой, которая уже пришла в своё обыденное состояние. Когда был обычный медицинский осмотр, который ничем не отличается от знакомого мне по советским поликлиникам, аура заведующей равномерно была распределена по её телу. Всё тот же десяток сантиметров золотого кокона с равномерно переливающимися синими и зелёными оттенками, своей формой повторяющего фигуру женщины. Значит Валентина Николаевна — маг воды и земли, сообразил я, вспомнив цветовое описание Гаргуди. Впрочем, стукнул я мысленно себя по лбу, она же — лекарь, какие ещё цвета у неё должны быть?

Но вот когда пошли «шаманские» движения руками, картина вдруг изменилась. Аура у целительницы резко уменьшилась, как бы сжимаясь вокруг тела. А к её голове устремились бирюзовые потоки, образовав вокруг неё цветной шлем. Сама аура при этом несколько поблёкла, потеряв часть красящего её цветного пигмента.

Одновременно с этим врач сделала глубокий вдох, при котором я увидел ещё кое-что интересное. Часть окружающей нас золотистой энергии, попавшая в лёгкие женщины вместе с вдыхаемым воздухом, совместно с другим потоком, идущим от её живота, устремились к голове целительницы, рассеиваясь потом сквозь образовавшийся энергетический головной убор по уменьшившейся ауре, восстанавливая её первоначальный размер и вновь насыщая её потерянным цветом. А я сделал пометку в памяти — попробовать сделать такой же вдох и посмотреть, что из этого получится у меня.

Затем на видимом мне головном энергетическом шлеме прорисовалось что-то в виде яркой золотой решётки с шестиугольными сотами, из которой вниз по шее и далее по рукам женщины потекли сине-зелёные ручейки, прорисовывая то ли кровеносную систему, то ли нервную. Я ни разу не медик, и строение этих систем практически не знаю. Так что на сто процентов не скажу. Но мне почему-то показалось, что эфирная энергия вверх текла именно по кровеносной системе, а вниз — по нервной системе Валентины Николаевны. Вообще-то не очень приятная глазу картина.

Вылетев из ладоней женщины, «водно-земная» или «земноводная» эфирная энергия вошла в меня, кое-где пронзив тело насквозь, частично рассеявшись, но в основном отразилась и вернулась в руки целительницы. И Валентина Николаевна, видимо, уловила своими руками отражения посылаемого ею эфирного сигнала, так как после его возвращения некоторые золотые соты в голове женщины начали пульсировать вспышками такого же света, но различной интенсивности. Такой видимо своеобразный магический радар получился.

— Ну что ж, Слава, ничего нехорошего я не вижу. — порадовала меня Валентина Николаевна, закончив все процедуры. — Ты полностью здоров. Так что скоро можешь готовиться к выписке из нашего невесёлого заведения.

— Спасибо за хорошие новости, Валентина Николаевна. — поблагодарил я, наблюдая как аура врачихи медленно возвращается к исходному своему состоянию. — А к выписке я готов. Вещей-то у меня нет. Так что можно выписывать хоть сейчас.

— Сейчас тебя никто выписывать не будет. — ещё раз обрадовала меня заведующая. — Во-первых, нужно оформить все положенные в этом случае документы. Во-вторых, сегодня нам привезут новое оборудование, которое нужно принять, проверить, оформить, установить, опробовать. Ну и ещё кое-что по мелочи сделать надо. Вот не поверишь, никогда не думала, что переоснащение новой техникой может так напрягать. Старую ещё не успели освоить, а её уже заменяют новыми моделями.

— Так что на сегодня нам дел и без тебя хватит. — подытожила врач. — А завтра — суббота. Начинаются выходные дни. Так что три дня ты у нас ещё полежишь. Или тебе настолько скучно стало, что ты ждёшь не дождёшься от нас сбежать?

После моего смущённого пожатия плечами Валентина Николаевна посоветовала:

— А ты музыку послушай или книги почитай.

И показала парочку музыкальных и книжных сайтов в интернете.

— Но только не забывай про наушники! — шутливо погрозила она пальцем, выходя за дверь палаты. — Не стоит мешать громкими звуками другим выздоравливающим.

— Валентина Николаевна! — неожиданно даже для самого себя окликнул я почти уже вышедшую за дверь заведующую. — А какой у вас ранг?

— Если это не секрет, конечно. — добавил я, немного смутившись от своего порыва.

— Нет, Слава, это не секрет. — улыбнулась тётя Валя. — У меня четвёртый ранг оперирования энергией эфира.

— Магия воды? Правильно? — продолжил я, пользуясь благоприятным моментом.

— Правильно, правильно, догадливый ты наш! — покивала головой женщина.

— А у Марии Степановны?

— Ты о ранге или о типе энергии спрашиваешь, любопытный мой племянничек? — уточнила мой вопрос всё так же улыбающаяся Валентина Николаевна.

— И о том, и о другом. — кую я железо, не отходя от кассы.

— Ну, мы же сёстры. Поэтому у нас с ней всё почти одинаково. Хотя и не у всех сестёр такое бывает, но чаще всего это именно так. — просветила меня будущая тётка. — Ещё вопросы будут у любознательного выздоравливающего, а точнее уже выздоровевшего?

— Нет, большое вам спасибо! — вежливо поблагодарил я будущую родственницу.

— Большое тебе пожалуйста, Слава! — не осталась в долгу заведующая, закрывая за собой дверь палаты.

Доставая забытые и лежащие в верхнем ящике моей тумбочки наушники, я вспомнил, что так и не спросил Валентину Николаевну, почему Мария Степановна ко мне не заходит. Но, как говорится, было уже поздно.

Ну что ж, тогда посмотрим, что может мне предложить интернет из музыкальной сферы. Иностранные песни, в большинстве своём, я не люблю и редко, когда слушаю. Так что в этот раздел показанного музыкально-развлекательного сайта я не заходил, сосредоточившись на русских композициях.

Да уж! Местное вокально-инструментальное искусство явно не для меня. И группы все женские, и песни такие же. Есть, конечно же, здесь певицы с красивыми голосами, и просто красивые. Но репертуар — это что-то непередаваемое! Всё оставшееся до обеда время я безрезультатно потратил на прослушивание и поиск хоть чего-то, что можно было бы слушать без особого внутреннего содрогания. Но, наверное, мой вкус безнадёжно устарел для современного песенного жанра.

После обеда я вновь встретил в коридоре отделения Валентину Николаевну и выяснил-таки у неё, что Мария Степановна взяла отгулы на три дня для решения каких-то бюрократических вопросов. Поэтому она ко мне и не заходила, но скоро обязательно придёт, ко мне зайдёт, и что она здорова, и у неё всё в полном порядке.

Успокоенный по этому поводу я, вернувшись в палату, решил погрузиться в глубины истории популярного вокала. Меня не покидала надежда найти что-нибудь не терзающее мой чуткий слух и не нарушающее тонкую душевную организацию. Однако, дойдя до 2050 года, мои стальные нервы не выдержали надругательств, и я решил сделать перерыв в добровольном самоистязании. Да и полдник как раз принесли.

После него я решил сменить направление поиска и пойти от противоположного. То есть от своего родного 1986 года. Благо сайт, показанный Валентиной Николаевной, позволял это сделать, так как на нём были собрано просто огромное количество песен чуть ли не с первых попыток аудиозаписи 19 века.

Вот здесь моя душа развернулась. Сначала я нашёл свои любимые песни группы «Земляне»: «Трава у дома», «Каскадёры», «Путь домой». Полчаса учился их скачивать и сохранять на своём компьютере. После скачал песни группы «Секрет»: «Алиса», «Именины у Кристины», «Сара Бара-Бу». Потом добрался до «Форума»: «Островок», «Белая ночь», «Улетели листья». И моя развернувшаяся, израненная местными музыкальными пытками душа, восстанавливалась, слушая эти и другие песни до самого ужина и даже на нём.

После ужина дело дошло до творчества Высоцкого. Вот только малая часть тех песен, которые появились на моём компе: «Парус», «Вершина», «Кони привередливые», «Охота на волков», «Я не люблю». И, конечно же, его баллады: о борьбе, вольных стрелках, времени и любви. Именно эти песни звучали в моих ушах во время пробежки и как колыбельные.

Служебная записка. 24 мая.

«Министру внутренних дел Руси генералу Шевцовой Н.Р.

главы Департамента государственной безопасности МВДР полковника …

На выполнение распоряжения №ДГБ-53-11-34 от 23 мая 2086 г.

23 мая 2086 г. наблюдение за Елизаровым В.А. передано особой отдельной сводной оперативной группе ДГБ МВДР под командованием капитана Ильиной С.К.

На выполнение приказа №ДГБ-23-01-77 от 15 мая 2086 г.

24 мая 2086 г. Пензенский ОВД выдал Кочур М.С. (государственный реестр «Супер», список «Мед+»), как приёмной матери, удостоверение личности усыновлённого ею несовершеннолетнего Елизарова В.А.»

Рапорт. 24 мая.

«Министру внутренних дел Руси генералу Шевцовой Н.Р.

командира особой отдельной сводной оперативной группы ДГБ МВДР капитана Ильиной С.К.

(секретно, в одном экземпляре)

Средствами технического контроля при проверке сетевого трафика Пензенской областной клинической больницы обнаружены и зафиксированы сетевые запросы, осуществлённые в период с 21 по 23 мая 2086 г. с неидентифицированного IP-адреса, предположительно принадлежащего мобильному компьютеру Счастливчика (перечни посещённых сайтов и просмотренных тем приведены в приложении).

Мобильный компьютер производства «ЁТА» серии «Универсал» подарен Счастливчику его приёмной матерью Кочур М.С.»

Москва. Штаб-квартира Министерства образования и науки Руси. Кабинет министра. 24 мая, 14:10.

Глава министерства, склонившаяся над своим рабочим столом, с довольной улыбкой перелистывала цветные страницы изданного к 275-летию министерства толстенного альманаха истории возглавляемой нею организации.

Бумажные книги, журналы и газеты давно уже ушли в прошлое, и почти все печатные издания много лет назад перешли в цифровой формат. Большинство граждан за всю свою сознательную жизнь не держали в руках ни одного печатного листа бумаги. Но любители и ценители (а она как раз и была одной из таких) пахнущих свежей типографской краской или многолетней пылью бумажных изданий, тем не менее, ещё находились. Да и не всё, и не всегда можно было доверить электронным, тем более сетевым, ресурсам. Почти все важные государственные документы до сих пор доверяли только белым целлюлозным листам, выставляя в сеть сканированные копии их несекретных и общедоступных собратьев.

Давно перевёрнута титульная часть многостраничного красочного издания, на которой сверху витиеватым типографским шрифтом напечатаны её фамилия, имя и отчество. Сейчас чиновница перечитывала свои же строки об объединении после значительного сокращения населения страны, вызванного эпидемией Вируса, Министерства просвещения Российской Федерации и Министерства науки и высшего образования Российской Федерации в единое Министерство образования и науки Российской Федерации, а позже Руси.

Внезапно её чтение было прервано звуком открываемой двери кабинета. «Я же распорядилась никого не пускать!» — раздражённо подумала министр, отвлекаясь от интересного занятия и поднимая глаза на входящую посетительницу, за плечами которой виднелась смущённое лицо её секретаря.

После опознания вошедшей, чувство раздражения хозяйки кабинета сменилось сначала удивлением, а потом и лёгким опасением.

— Здравствуй, Надежда! — произнесла министр, выйдя из-за стола навстречу своей гостье и пожимая той руку, отвечая на прозвучавшее приветствие. — Совсем не ожидала увидеть тебя в своих пенатах. Каким ветром тебя к нам занесло?

— Как говорится, попутным. Ты как будто не рада меня видеть? — иронично ответствовала министр МВД, устраиваясь на стуле для посетителей.

Министр образования, отпустив взмахом руки своего секретаря, не стала возвращаться в своё кресло, а расположилась на таком же стуле напротив посетительницы:

— Век бы тебя ещё не видать! — вошедшая не была её подругой, но довольно хорошие личные отношения и отсутствие конфликтов интересов возглавляемых женщинами ведомств позволяли некоторую вольность при неформальном общении. А поскольку посетительница пришла одна, без предварительного уведомления, всем своим поведением показывая, что общение будет именно таким, то и стесняться сразу успокоившаяся женщина не собиралась:

— С твоей должностью ты не такая гостья, которую мечтаешь видеть как можно чаще. Скорее всё как раз наоборот. Я уже мысленно начала перебирать все свои прегрешения, определяя которое из них могло дать повод для твоего сегодняшнего визита.

— А что, такой повод есть? — заинтересованно подалась вперёд Шевцова.

— Кому, как не тебе знать, что был бы человек, а повод всегда найдётся! — укоризненно произнесла министр образования.

— А может мне просто поболтать захотелось с хорошим человеком? — предположила Надежда, откидываясь на спинку стула.

— Да-да, конечно, поболтать! — покивала головой собеседница. — В будний день в рабочее время ты можешь поболтать только с государыней. Болтливости с другими чиновницами за тобой до сего дня замечено не было.

— Да уж, не только у меня работает служба разведки. — сокрушённо вздохнула министр МВД. — Оказывается в министерстве образования тоже имеется такой департамент!

— Да ладно, вся страна знает о вашей дружбе. — махнув рукой, хозяйка кабинета резко сменила тему разговора. — Так что, будем продолжать подкалывать друг друга или всё-таки перейдём к цели твоего визита?

— Да. Давай перейдём. Кстати, поздравляю с выходом альманаха! — Надежда указала подбородком на раскрытую книгу.

— Спасибо! — вежливо поблагодарила министр. — Не тяни резину!

— Не люблю просить, просто сейчас ситуация такая, что деваться мне некуда. — министр МВД раздражённо потёрла рукой переносицу. — Но сначала подпиши вот эту бумажку.

Хозяйка с огромным удивлением рассматривала врученный её листок бумаги, на котором была отпечатана подписка о неразглашении предоставляемых ей сведений.

Проследив за процессом подписи и убрав возвращённый документ в свою папку министр МВД продолжила:

— Насколько я знаю, все государственные аттестации программ начального, среднего и высшего образования, как и все промежуточные проверки, выполняются при помощи вашего программного обеспечения на базе вашего же центрального вычислительного комплекса?

— Это общеизвестный факт. — подтвердила внимательно слушающая коллегу министр образования.

— Двадцать третьего мая в Пензенский городской отдел твоего министерства подано прошение от некоей Кочур Марии Степановны на внеплановую аттестацию несовершеннолетнего Елизарова Вячеслава Александровича для определения объёма освоенной им школьной программы и установления класса, в который оного можно зачислить. — продолжила рассказ Надежда. — Этот мальчик проходит также по моему ведомству. Не спрашивай почему — не имею права рассказывать. Так вот мне нужно негласно изменить алгоритм этой проверки, а потом получить полные результаты тестирования в обход официальных каналов передачи информации.

— На счёт алгоритма подробнее, пожалуйста.

— Как мне доложили, такая проверка проводится путём опроса испытуемого по всем школьным предметам, изучаемым в одном учебном году, постепенно переходя от первого класса до выпускного. Мне же нужно, чтобы опрос производился не по классам, а по предметам. То есть, сначала весь школьный курс — с первого класса до выпускного, например, физики, потом весь курс химии, потом математики и так далее.

Озвученная просьба заставила задуматься ту, которой она адресовалась:

— Изменение алгоритма опроса под твои пожелания отсрочит проведение аттестации мальчика на несколько дней. С самим переносом срока проверки никаких проблем не вижу. По закону у нас есть дельта в пять рабочих дней для организации этой процедуры. И я сегодня же озадачу своих девочек этим вопросом. Думаю, они уложатся в этот срок. О цели такого изменения можно не спрашивать?

В ответ на заданный вопрос Надежда Шевцова молча покачала головой, доставая из своей папки ещё стопку бланков подписок:

— А это для твоих девочек — пусть тоже подпишут. Потом передашь посыльной. А вообще, чем меньше в это дело вовлечено народу, тем лучше.

— Ты права! — министр взяла только один из протянутых бланков. — В таком случае я поручу это своей дочери — она как раз работает в нашем вычислительном центре и участвовала в модернизации того самого программного обеспечения.

— Планирует пойти по твоим стопам? — поинтересовалась Надежда.

— Да нет, её больше компьютеры и программирование интересуют. У меня она набирается практического опыта, а потом хочет сменить место работы. — раскрыла намерения своей наследницы явно гордящаяся ею мама. — А вот передача персональных данных третьему лицу — это, как не крути, хоть и небольшое, но всё-таки нарушение, которое, надеюсь, ты нам простишь и компенсируешь. Тем более, что сама его инициируешь.

Зафиксировав согласный кивок сидящей напротив женщины, министр образования задумчиво произнесла:

— Тогда с тебя … сто грамм и шоколадка!

— Это без вопросов, как только получу результаты тестирования. — засмеялась удовлетворённая результатом проведенных переговоров Надежда Шевцова.

— Каждой! — добавила министр образования.

— Вы меня разорите! — подняла руки в дополнение к улыбке министр МВД.

Пензенская областная клиническая больница, палата терапевтического отделения. 27 мая, 09:10.

Два выходных дня, последние проведённые в больнице, пролетели совсем незаметно. Хотя казалось вначале, что будет наоборот. У меня всегда так, что когда ждёшь чего-нибудь, то время тянется очень медленно. Но, благодаря компу и показанным сайтам, на этот раз этого не случилось.

Как и хотел, я после зарядки и утренних процедур принялся искать музыку и песни, идя вперёд от года моего исчезновения в прошлом. И почти сразу, когда я принялся за конец восьмидесятых годов моя душа снова начала петь. Я нарвался на творчество Кино, ДДТ, Аквариума, Пикника, Любэ и других песенных исполнителей. Направление музыки, которое они представляли, называлось рок. Тут сейчас ничего, даже примерно похожего, никто не сочиняет. У Любэ, кроме рока, были ещё военные и народные песни. Но и они мне понравились не меньше. В итоге всё, что я нашёл, оказалось на моём компьютере.

Обрадовавшись такой удаче, я перешёл на девяностые годы, а затем и на двухтысячные. И на них моя удача закончилась. Лишь считанные песни из десятых годов двадцать первого века пополнили мою фонотеку. О двадцатых я и не говорю. Во-первых, то что успело появиться в их начале, было совсем не моё. А во-вторых, после прихода Вируса, миру на какое-то время стало не до песен.

Расстроившись ограниченностью и ретроградством своего внутреннего я, решил последовать второму совету Валентины Николаевны. Читать я тоже люблю не меньше, чем слушать музыку.

И вот тут я залип на все оставшиеся выходные. Такого количества книг разных жанров и авторов (и наших, и иностранных) мне не прочитать за всю свою оставшуюся (надеюсь долгую и очень счастливую) жизнь. Даже если сосредоточусь только на фантастике и фэнтези, как самых любимых своих жанрах литературы. А ведь есть ещё исторические книги, детективы, приключения, триллеры, боевики. А уж эротическим произведениям (я и не подозревал, что такие есть) непременно нужно уделить долю своего драгоценного внимания. И когда я всё это осилю?

И снова граница двадцатых годов двадцать первого века не дала разгуляться моему аппетиту. Но и того, что я нашёл, мне хватит на многие десятилетия вперёд. Всё скачивать я не стал — ограничился несколькими книгами Ковальчука и Федорочева про таких же попаданцев, как и я, в качестве образца для изучения моего попаданческого положения. Да и невозможно скачать всё — книг в сетевой библиотеке было нереально много. А круглосуточный доступ к ним и бесплатность скачивания и чтения делали это ненужным.

Странно, но когда я говорил, что найденных книг мне хватит на десятки лет, то, похоже, сильно ошибался. Обе серии, и валькирий, и видящего, я осилил к глубокому вечеру воскресенья. Причём всё прочитанное прекрасно отложилось в памяти.

Ну, что можно сказать по этому поводу? Истории, описанные в прочитанных книгах, конечно, очень похожи на мою ситуацию. Есть и магия, и матриархат в одной из серий, и попаданец, естественно, который становится самым крутым перцем среди других овощей. Придётся и мне не посрамить гордое имя советского комсомольца. Подрасти только надо немножечко. А потом и супермагом стану, и гарем себе заведу, и нос утру местным спецслужбам. Куда им всем до меня необыкновенного?

Но если смотреть на мир более реально, то сложности могут возникнуть не только с последним пунктом плана.

Пункт один — подрасти — выполняется автоматически без моего осмысленного в нём участия. Хочешь, не хочешь, а тело растёт и меня об этом не спрашивает. Тут могут, конечно, возникнуть всякие непредвиденные ситуации, типа глобального потепления или похолодания, всемирной эпидемии или кризиса, ну или кирпича на голову без защитной каски. Но повлиять на них как-то я не могу. Поэтому и переживать не буду. Хотя о какой-нибудь «каске» позаботиться надо.

Пункт два — стать супермагом. Да я уже сейчас практически такой и есть. Ауры и эмоции различаю, всё остальное слышу, вижу, обоняю и ощущаю, как собака. А теперь читаю и запоминаю, как … Как не знаю кто! Но, конечно же, пока что это только шутка. Сильно надеюсь, что только пока.

Гарем — третий пункт — судя по всему, меня никак не минует. Да я, в принципе, и не против. Проблемы только в том, дадут ли мне выбирать жён, или назначат любимым мужем, в выносливости некоей немаловажной для меня части моего организма, в отношениях с будущими тёщами, в установлении главенства в семье, да в её материальном обеспечении. Хоть последним в этом мире занимаются жёны, но как-то не привык я к такому альфонсизму и сибаритству. А, значит, придётся напрягаться. Вот только помните, что я говорил о своём «вредном» характере замкнутого в себе молчуна? Ну не умею я легко и просто знакомиться и сходиться с посторонними людьми. А значит, гарем тоже оказывается под вопросом.

Остаётся последняя, четвёртая позиция, с которой я не знаю, что и делать. Как бы эта позиция сама не поставила меня в соответствующую позу. Что бы там не писали авторы в своих произведениях, но в спецслужбы никогда дураков, а здесь получается дур, не набирали. И не мне семнадцатилетнему их водить за нос. Остаётся только надеяться на удачу, и быть как можно незаметнее.

Одну из проблем, связанную с органами правопорядка, похоже, удалось решить без особого моего участия, чему я немало обрадовался. Сегодня, почти сразу после завтрака, пришла Мария Степановна, принесла небольшой пакет и сообщила новость о свершённом нею моём усыновлении. И вручила новенькое, сверкающее цветными переливами голограмм и моей физиономии, удостоверение личности, номер… (куча букв и цифр), выписанное на имя Елизарова Вячеслава Александровича, гражданина Руси, имеющему генно-идентификационный и ещё непонятно какой код… (ещё большая куча чёрных палочек разной ширины, разделённых белыми промежутками).

Вручая его мне и рассказывая о своих похождениях, она сильно волновалась, что было заметно даже невооружённым взглядом. А уж моё-то зрение милитаризировано дальше некуда. И я видел, как аура женщины ходит волнами во время её повествования.

Оказывается, последние дни, когда её не было на работе, она бегала по всем инстанциям, оформляя необходимые разрешения для моего усыновления, регистрации и выдачи удостоверения личности, прописки меня по месту будущего проживания. Даже со школой для меня, как она говорит недалеко от дома, договорилась. Так что легализоваться в этом мире Мария Степановна мне помогла. За что ей огромное спасибо, которое я и озвучил.

— Не за что, Слава. Мы же теперь семья! — ответила Мария Степановна. — Это удостоверение, кстати, международного образца и по нему можно ездить за границу без заграничного паспорта, который недавно отменили.

И кивнув на прямоугольник удостоверения, смущённо добавила:

— Только БСО там всего один.

Поняв по моему виду, что я ничего не понял, она пояснила:

— Балл социальной ответственности.

— И за что же мне его дали? — поинтересовался я, вспомнив прочитанное недавно в интернете об этих баллах.

— За рождение. — пояснила моя приёмная мама.

Ну да, всё логично. Подтверждения моего нахождения и обучения в детском саду нет, в кружках и секциях — нет, в начальной школе, она тут тоже, кстати, три года, как и у нас, — нет. Ничего нет. А я — есть! А раз есть, значит где-то, когда-то, у кого-то родился. Вот и дали один балл, наличие которого подтверждается самим существованием моей бесценной тушки. А вот остальное, как говорят у нас на Украине, — зась! Кому непонятно, перевожу — индейская народная изба! Интересно, а Марии Степановне начислили балл за моё усыновление? Но, как бы это меня не интересовало, спрашивать о таком я не стал.

— Ничего страшного, Мария Степановна! — успокаиваю я женщину. — Какие мои годы! Ещё заработаю.

— У некоторых до десятка уже набирается к твоему возрасту, — не успокаивается, как я вижу по ауре, моя благодетельница, — а у тебя всего один.

— Да и х… пёс с ними! — машу я рукой, вовремя прикусив язык. — Главное, что все живы и здоровы. Остальное — заработаем, добудем, украдём.

— Шутка! — добавил я, увидев вскинувшуюся женщину.

— Не шути так, Слава! С этим шутки плохи! — строго произнесла она.

— Согласен, сглупил, дурак. Извините меня, Мария Степановна! — повинился я. — К пенсии исправлюсь!

— Ох! — покачала головой приёмная мама.

А я верчу в руках своё удостоверение и не знаю, куда его деть. Карманов у меня нет, кошелька нет, цепочки или шнурка, чтобы повесить карточку на шею, тоже нет. Да и отверстий в непонятном прямоугольнике для этого не наблюдается.

Глядя мои неуверенные движения, Мария Степановна зачем-то попросила подаренный ею комп, на котором ещё была открыта последняя страница прочитанной мною книги. Я даже запереживал немного, что она заберёт волшебный аппарат, без которого я не мыслил уже своей будущей жизни.

Но вместо этого женщина, не обратив на текст никакого внимания, закрыла всё, что было на экране компьютера. После этого, залезла в главное меню прибора и, показывая мне свои действия, включила неизвестный мне режим отмены трансформации. После чего компьютер начал съёживаться, пока в итоге не получился всё такой же прозрачный скруглённый прямоугольник, но уже значительно меньших размеров, какой я видел уже, как телефон Валентины Николаевны. Причём толщина его ни капельки при этом не увеличилась.

Но на этом Мария Степановна не успокоилась. Теперь она попросила у меня только что выданное удостоверение личности. Получив его, она начала рассказывать и одновременно наглядно показывать то, о чём рассказывала, превратившись в строгую учительницу младших классов средней школы:

— Смотри, Слава. Это сделать можешь только ты. Ни у кого другого этого, даже с твоим удостоверением личности в руках, не получится.

Уменьшенный комп лёг на её руку:

— Кладёшь компьютер в левую руку лицевой стороной вверх. Ориентируешь его вдоль ладони так, чтобы она полностью спряталась под ним. Видишь, моя ладошка полностью скрыта прибором?

После того, как я, заглянув сверху, увидел женскую ладонь, она продолжила:

— Затем кладёшь сверху своё удостоверение так, чтобы фотография смотрела вверх, и плотно прижимаешь его правой ладонью сверху. Получаются такие ладушки.

Убедившись, что я внимательно смотрю за её ладушками, Мария Степановна закончила свой урок:

— Ладони нужно подержать сжатыми не менее пятнадцати секунд.

— А что будет потом? — спросил я, когда назначенные секунды прошли, и ничего с нами не случилось.

— Узнаешь. Давай пробуй. Как видишь, в моих руках ничего не произошло. — ответила Мария Степановна, возвращая мне компьютер и удостоверение.

Приняв назад протягиваемые предметы, я повторил все манипуляции моей учительницы. С первого раза у меня ничего не получилось. Проверив мои ладони, Мария Степановна исправила их положение, сказав, что нужно держать пальцы строго друг напротив друга.

Когда истекли вторые пятнадцать секунд, я почувствовал лёгкое тепло под правой ладошкой и какое-то шевеление. Отдернув руку от неожиданности, я увидел, как моё удостоверение личности медленно погружается в глубину стеклянного теперь уже, наверное, телефона, становясь таким же прозрачным, как и он. А возле надписи: «ЁТА» появляется уменьшенное изображение моей теперешней мордахи.

Проследив вместе со мной за произошедшими с телефоном и документом метаморфозами, а также налюбовавшись моим ошарашенным лицом, Мария Степановна решила провести урок номер два:

— Вставив удостоверение личности внутрь аппарата, вместо компьютера ты получил персональный идентификатор-коммуникатор. Его ещё называют ПИКом. Или просто ком. Это сокращение и от слова коммуникатор, и от слова компьютер. Им он тоже не перестал быть. Первые такие универсальные гаджеты появились на смену смартфонам, ноутбукам, планшетам относительно недавно — примерно лет пятьдесят назад. Они постепенно совершенствовались и сейчас без них уже очень трудно представить современную жизнь.

Кто гад и почему, я не понял, поэтому обижаться, на всякий случай, не стал. Не обозвали же меня так? Потом посмотрю в интернете — может значение этого выражения поменялось за сто лет и меня вовсе не ругают, а совсем даже хвалят? Заодно уточню, что такое смартфон и ноутбук. Что такое планшет я в принципе представлял, так как видел его у нашего соседа — капитана, служившего в расположенной недалеко от города воинской части, да и у участкового нашего был такой же. Но что-то мне подсказывает, что мои представления несколько отличаются от представлений Марии Степановны.

— Ещё до Вируса мобильные телефоны начали совмещать в себе различные функции компьютерной и офисной техники. После него, с развитием электронных способов получения, хранения, передачи, обработки и защиты информации, с появлением новых материалов и технологий, таких как в этом ПИКоме, произошло глобальное оцифровывание всего бумажного документооборота и перевод делопроизводства в виртуальное пространство. Сейчас ПИКом заменяет многие приборы, аксессуары и документы, которые были раньше. Это и телефон, и компьютер, и кошелёк, и паспорт, и диплом, и много чего ещё. А то, что на нём можно смотреть фильмы, слушать песни, читать книги, серфить (ещё одно непонятное слово) по интернету ты уже знаешь.

Про кошелёк я тоже не понял, но спрашивать побоялся — может это известно всем детям с ясельной группы, а тут я такой непонятливый. Поэтому из всего, что меня интересовало, я спросил только об одном:

— А как его растянуть обратно?

— Это также просто, как и сжимать. — засмеялась Мария Степановна. — Входишь в то же меню, выбираешь трансформацию и растягиваешь, как тебе нужно. Только делаешь это уже руками.

— А я его не порву?

— Нет, не бойся. Ты просто не сможешь растянуть или наоборот сжать ПИКом больше, чем позволит его материал. И есть пределы трансформации. Минимальные размеры, а если точнее, то площадь, ты сейчас видишь. А максимальные зависят от пропорций. Можно вытянуть прибор в ширину, но высота его будет маленькая. И наоборот. Есть ещё одно ограничение — звонить с него можно только в режиме отмены трансформации. Можно еще в режиме браслета, но это не совсем удобно. Подробнее обо всех возможностях ПИКома можно посмотреть в сети. Кстати, давай обменяемся контактными данными.

— А где их взять? — о режиме браслета и других возможностях кома (не нравится мне слово «ПИКом», да и от «комп» отличается всего одно буквой) я обязательно посмотрю потом в интернете.

— Твои контактные данные зашифрованы в виде цифрового кода на твоём же удостоверении личности. Он персональный. Ни у кого другого такого номера нет. И по нему можно связаться с тобой в любой точке земного шара, где есть мобильная связь. Также этот код можно использовать как цифровую подпись вместо реальной.

— А как его достать?

— Зачем?

— Ну, чтобы посмотреть мой номер.

— Ничего доставать не надо. Всё делается через ПИКом. Вот смотри!

И Мария Степановна показала мне все необходимые действия на экране компа, вернее уже кома:

— Достать удостоверение, если оно вдруг понадобится, что случается довольно редко, тоже можешь только ты. Ну и представители властей тоже.

— А могут им воспользоваться различные преступные элементы?

— Нет, не могут. Это удостоверение должно непосредственно или через ПИКом контактировать с твоей рукой. Без этого оно работать не будет. При этом считывается несколько десятков параметров твоего тела: отпечатки пальцев, характеристики пульса, дыхания, и давления, гальваническая реакция кожи, состояние нервной системы. И ещё кучу всего, чего мало кто знает. И если что-то ПИКому не понравится, то ничего сделать не получится. Так что тут можешь быть спокоен.

— А почему вы не использовали ком, когда подписывали полицейский протокол? — вспомнил я дактилоскопию моей тогда ещё попечительницы при засвидетельствовании ею протокола моего допроса.

— Это чисто полицейские заморочки. Хоть с момента появления и до сих пор ни одного случая подделки персонального удостоверения личности гражданина Руси зафиксировано не было, они предпочитают работать по старинке, дополнительно используя отпечатки пальцев. Да и ты просто, наверное, не заметил, как я своим ПИКомом прикоснулась к экрану полицейского планшета. Так что данные с моего удостоверения тоже были считаны полицейским компьютером. А госпожи полицейские прекрасно это видели и поэтому ничего не говорили.

Ответив на все вопросы, Мария Степановна показала, как обмениваться номерами, а ещё звонить, посылать сообщения и даже фотографировать и снимать видео.

После этого из принесённого пакета, сиротливо лежащего до этого момента на соседней кровати, было извлечено нечто и развёрнуто в ярко жёлтые штаны и футболку в сине-белую вертикальную полосу:

— Это тебе одежда на первое время. Да и не поедешь же ты после выписки домой в больничной пижаме. Вот ещё туфли есть.

И следом за цветастым кошмаром появились белые мокасины. Я всё ждал, когда за ними появятся носки, но этого события так и не произошло.

— Я выйду, а ты переоденься. Посмотрим, не мало ли тебе? Хотя с размерами я, обычно, не ошибаюсь.

С размером обуви, Мария Степановна точно не ошиблась. Туфли даже без носков комфортно для меня расположились на ногах. Про отсутствующие носки я не спросил, но в пустом пакете, с понятным результатом, порылся. Тем не менее, не смотря на отсутствие искомого, обувь не ощущалась чужеродным предметом. Более того, она практически никак не ощущалась. Туфли оказались очень лёгкими, удобными и тёплыми.

А вот остальное … Цыплячьи штаны плотно облепили мои бёдра, едва прикрыв расклешённым низом середину голени, сверху сильно не дотягивая до пояса. И как я не старался, выше подтянуть их у меня не получилось.

То, что я поначалу принял за футболку сборной Аргентины, ею не было, хотя и имело короткие рукава. Эта вещь, не знаю, как её правильно назвать, была шире меня раза в два и едва не доходила до колен.

Подойдя к зеркалу в туалете, я с изумлением рассматривал отразившееся попугайное чудо, которому только перьев для полного счастья и не хватало. И почему мне так не нравилась моя больничная пижама цвета спелого салатного листа? Правду говорят, что всё познаётся в сравнении. И я совсем уже не против выписаться именно в ней.

За этим занятием меня и застала вернувшаяся Мария Степановна.

Вернув меня в палату и подведя к окну, покрутив десять раз перед собой, удовлетворительно поцокав языком и покивав головой, упомянув что-то о непостоянстве современной мужской моды, она выдала:

— Красавчик! Все девчонки будут твои!

Я сел там, где и стоял. По-моему, даже на пол:

— Я в этом никуда не пойду!

Такого Мария Степановна явно не ожидала:

— Но это же стильно и красиво! Современная молодёжная мода …

Пришлось её прервать и повторить более выразительно и понятно:

— Я! В этом! Никуда! Не пойду!

Теперь села уже Мария Степановна. Правда, не рядом со мной, а на кровать:

— Но почему?

— Не нравится. — стоял я на своём.

— Чем не нравится?

— И цветом, и фасоном.

Не стесняясь, я снял с себя всю принесённую одежду кроме понравившихся туфлей, облачившись обратно в не такую уж и плохую, как оказалось, пижаму. Женщина растерянно замерла, переводила взгляд с вещей на меня, не зная, что сказать.

— Я вас сильно расстроил, Мария Степановна? — я неловко себя чувствовал, словно походя наплевал в душу заботящегося обо мне человека. По большому счёту так оно и было, но носить предложенные одеяния было выше моих сил. Особенно жёлтенькие штанишки в обтяжку. И ещё я очень не люблю, когда за меня что-то решают.

— Да нет. Просто неожиданно всё вышло. — ожила Мария Степановна, аккуратно складывая штаны и футболку обратно в пакет.

— А туфли мне нравятся. — подлизался я немножко, говоря тем не менее чистую правду. — А носки под туфлями носить теперь не модно?

— Ну, молодёжь сейчас всё больше без них ходит. — не совсем уверенно ответила Мария Степановна.

— А что с вещами теперь делать? Деньги же пропадут.

— Не переживай, хозяйственный ты мой, не пропадут. Этикетки все на месте. Так что всё, что тебе не понравилось, можно вернуть в магазин и получить деньги обратно.

— А в чём я выписываться буду?

— Вот сейчас и посмотрим. — воодушевилась моя приёмная мама. — А ну-ка, разворачивай свой ПИКом на максимум!

Вспомнив, чему меня учила недавно Мария Степановна, я, высунув кончик языка и зажав его зубами, старательно выполнил её просьбу. Привычка высовывать язык досталась мне от отца. Он тоже так делает, когда чем-то увлечённо занимается. А я, глядя на него, перенял эту его черту. Теперь и у меня такая же бессознательная привычка есть.

Дождавшись растяжения кома до приемлемых размеров, дело в свои руки взяла Мария Степановна. Быстро найдя интернет-магазин верхней одежды, который, по её словам, также и реально присутствовал в Пензе, она рассказала о принципе поиска одежды с фильтрами по цвету и фасону, показала пример, и вернула мне ком со словами:

— На — выбирай сам! А я схожу в столовую, перекушу чего-нибудь, а то с утра ни крошки во рту не было.

Мне стало ещё стыднее за свой неблагодарный поступок. Но у меня появилась цель, и её надо было достичь.

Целый час я потратил, пока освоился с поиском и нашёл более-менее привычные для меня брюки и рубашку, удовлетворяющие по фасону и цвету моим доисторическим предпочтениям и оставленным туфлям. Мария Степановна уже дважды заглядывала в палату, интересуясь моими успехами. Но обрадовать её я смог только на третий раз.

Посмотрев то, что я выбрал, она пробормотала:

— Ну, раз это тебе нравится …

— Именно это! — поспешил я уверить сомневающуюся женщину.

— Ладно, привезу тебе новую одежду завтра. — сдалась приёмная мама, копируя на свой ком результаты моего выбора. Результаты своего, кроме туфель, она забрала ещё час назад.

После она что-то сделала со своим ПИКкомом такое, что его поверхность стала зеркальной. Быстро осмотрев себя и поправив кое где причёску, Мария Степановна проговорила:

— Попозже я кину тебе немного денег на карманные расходы. Можешь тратить, не спрашивая меня. Если нужно будет, я добавлю ещё. До завтра, Слава!

— До свидания, Мария Степановна! — попрощался я, раздумывая зачем деньги кидать, если можно просто передать из рук в руки.

28 мая, 07:45.

Два выходных дня и весь понедельник я, как и планировал, тренировался делать энергетический вдох, который подсмотрел у Валентины Николаевны.

Первые мои попытки, как, впрочем, и ожидалось, ни к чему полезному не привели. Редко когда, по крайней мере у меня так постоянно происходило, что новое дело получается с первой попытки. Обычно нужно накопление определённого опыта, который является «сыном ошибок трудных»58.

Сколько я не вдыхал в себя чистый утренний, дневной и вечерний воздух, кроме насыщения крови кислородом и всего тела окружающими меня медицинскими ароматами, ничего нового и необычного для себя не увидел и не ощутил. Только голова начинала слегка кружиться от избытка двойных атомов с восьмым порядковым номером таблицы Дмитрия Ивановича Менделеева (это кислород, если кто не понял).

Получилось у меня только к вечеру воскресенья, когда я, перебирая разные способы дыхания, во время одной из попыток сделал вдох через нос, а не через рот, и не грудью, а животом. При этом было необходимо следить, чтобы грудная клетка не расширялась, а работала только диафрагма.

Диафрагма — это мышечная перегородка, отделяющая грудную полость от брюшной. Сжимаясь при вдохе, диафрагма опускается, выпирая живот вперёд. Всё тело при этом, особенно если оно сидит в позе лотоса, становится похожим на смешного китайского болванчика. А при выдохе все происходит наоборот.

Вот, сидя неподвижно в такой позе и дыша описанным способом, я и заметил, что моя аура начала пульсировать в такт моему же дыханию, постепенной увеличиваясь в размерах и плотности. Уплотнение ауры выразилось в хорошо различимом интенсивном её окрашивании на видимых мне голых участках рук, ног и живота. При этом сам цвет моей энергетической оболочки становился действительно ближе к янтарному, а не золотому. Хорошо, что все упражнения по прокачке эфирной энергии, и это, и предыдущие, я делал, сняв больничную пижаму, закрыв жалюзи на окнах и не включая верхнее освещение палаты, что позволяло лучше видеть все эволюции этой самой «кефирной» энергии.

Увеличение видимой ауры состоялось в пределах нескольких миллиметров и почти сразу, как и её уплотнение, пропало после прекращения дыхательных упражнений. Я бы и не заметил этого увеличения, если бы не почти полная неподвижность моих рук и ног на фоне кроватной простыни в мелкую синюю клетку. Вот на фоне этих клеток я краем глаза и отслеживал колебания габаритов своей эфирной оболочки.

Сегодня, проснувшись значительно раньше обычного, я сначала проверил, не был ли галлюцинацией уставшего мозга (надеюсь он у меня есть) наметившийся вчера прогресс в тренировках эфирного дыхания, и не приснился ли мне он сегодня ночью.

А потом около часа тренировал свой магический животный (от слова живот, а не животное, хоть это и однокоренные слова) насос, анализируя его работу и сидя, и в движении. Как и предполагалось, при ходьбе или шевелении руками, ногами или головой, всё получалось значительно хуже, чем при сосредоточенном сидении на кровати, так как приходилось распределять своё внимание между процессами энергетической накачки и руко-ного-дрыгания и голововерчения.

Но, как говорил один из мультипликационных героев: «Главное — тренироваться!» И отныне в ежедневные утренние и вечерние физические зарядки я включил ещё и прокачку ауры через «кефирное», как я его шутя обозвал, дыхание.

Ещё можно тренировать свой магический насос сидя или лёжа во время других своих занятий в течение дня. Главное, чтобы концентрация внимания на дыхании не срывалась. Со временем посмотрим, будет ли польза от этого упражнения. Я очень надеюсь, что характеристики моей ауры вырастут, что позволит как-то использовать или накопленную в ней, или заимствованную внешнюю магическую энергию в своих корыстных целях. На быстрый прогресс в этом вопросе я, честно говоря, не рассчитывал, хотя и надеялся. Но динамику процесса решил постоянно отслеживать.

Закончив тренировку и освежившись, я, сломя голову, ринулся из палаты на завтрак, так как мой аппетит после выполненных упражнений довольно сильно разыгрался. И надо же такому случиться, прямо в стремительно распахнувшейся двери столкнулся со спешащей мне навстречу Марией Степановной. Я даже носом уткнулся в её немаленького размера грудь, ойкнув от такой приятной неожиданности.

Отлетев назад верхней своей частью от двух мягких и упругих, далеко выдающихся вперёд элементов целительницы, нижними своими частями я зацепился за порог палаты и начал заваливаться на спину.

В мом теле из-за столь приятного с одной стороны происшествия сначала произошло выделение дофамина (по-моему, так называется этот гормон удовольствия), что привело к некоторому затуманиванию сознания и появлению в нём не совсем приличных картинок. Затем до заторможенного мозга дошло, что с организмом хозяина сейчас может произойти что-то не столь хорошее, как ему чудится. И этот орган управления отдал надпочечникам команду быстренько выработать ударную дозу адреналина.

Резкое увеличение концентрации этого вещества в крови привело к стремительному прояснению моей головы, в которой сразу появилась мысль, что во избежание падения необходимо срочно схватиться своими средними частями за то, что сейчас им доступно. А доступным оказалось только то, во что я уткнулся, так как больше ни до чего другого дотянуться я уже не успевал. Но моя природная скромность не позволила так поступить с мало ещё знакомой мне женщиной, которая к тому же теперь является моей приёмной мамой. Поэтому, мысленно тяжело вздохнув, я приготовился встречать своим мягким затылком твёрдый кафельный пол своей же палаты.

Сбившая меня с ног женщина, тоже ойкнула, и, быстро нагнувшись, успела подхватить правой рукой мою лёгкую, судя по всему, для неё тушку за куртку больничной пижамы почти у самого пола, не дав случиться урону моему здоровью. А затем без особых видимых усилий подняла меня той же рукой и поставила на ноги.

За всем этим процессом и скоростью его сотворения я мог только ошеломлённо наблюдать. Одно дело прочитать в интернете о том, что местные представительницы слабого пола значительно сильнее и быстрее, чем женщины моего времени. Мозг получил эту информацию, но она прошла как бы мимо моего осознания. А здесь пришлось прочувствовать всё это прямо на себе. Теперь даже не знаю, какой пол тут слабый. Подозреваю, что совсем не тот, который мне представлялся до своего попадания сюда.

Водрузив меня на ноги и проконтролировав самостоятельность и безопасность моего на них нахождения, Мария Степановна, смущённо улыбнувшись, проговорила:

— Извини, Слава, я так спешила сообщить тебе, что сегодня ты выписываешься, и вечером, после окончания моего рабочего дня, мы можем ехать домой, что нечаянно чуть не сбила тебя с ног.

«Вообще-то сбила» — мелькнула мысль в моём не совсем пришедшем в себя сознании, так как я всё никак не мог до конца поверить, что такая довольно стройная и хрупкая на вид женщина может легко и просто оперировать такими тяжестями, причём одной рукой. Ведь рост у меня сейчас не ниже ста шестидесяти сантиметров и, соответственно, вес не меньше пятидесяти килограмм. Откормили меня в больнице довольно неплохо — я уже мало напоминаю того дистрофика, которым попал в это время.

— А как вы сумели так быстро … и легко … — запинаясь, пробормотал я, взмахами рук пытаясь изобразить сцену моего спасения.

— Так я ведь не зря недавно подтвердила достижение четвёртого ранга оперирования энергией эфира. А чем выше магические способности оператора, тем выше и физические параметры его тела. Так что здесь нет ничего удивительного. — пояснила целительница, обеспокоенно глядя на меня.

— А-а-а! — протянул я, приходя в себя и понимая, что чуть не провалился на незнании местных реалий. — Тогда понятно.

Дальше пришлось врать, выкручиваясь из ситуации и надеясь, что недавний разговор на эту тему с Валентиной Николаевной не выплывет наружу:

— Я этого не знал. Поздравляю вас с этим достижением!

— Спасибо, Слава! — успокаиваясь поблагодарила Мария Степановна. — Ты в столовую? Пойдём я тебя провожу. Только одежду, что ты вчера выбрал, положу тебе на кровать.

Только сейчас я обратил внимание, что в левой руке моей приёмной мамы зажат белый пакет с какими-то тряпками внутри.

Положив принесённые вещи на мою кровать, Мария Степановна проводила меня до столовой и, пожелав приятного аппетита и ещё раз напомнив, чтоб к семнадцати часам я был готов, оставила меня в окружении произведений кулинарного искусства местного больничного общепита.

Не успел я заесть пережитый стресс овсянкой на молоке и творожной запеканкой, как меня разыскала Валентина Николаевна и потащила оформлять всякие положенные при выписке документы.

Для меня уже не было шоком, что посуду в столовой после себя не нужно относить на мойку. Грязные тарелки и стаканы оставлялись на столе и их убирал персонал столовой. Поначалу это было непривычно, но к сегодняшнему дню я уже воспринимал это как должное. Поэтому я просто встал из-за стола, в очередной раз сказал спасибо поварам на раздаче, которые также перестали удивляться тому, что их благодарят за выполнение своих профессиональных обязанностей, чего раньше никто не делал, и поплёлся, ведомый за руку заведующей терапевтического отделения, к чему я тоже уже привык.

Процедура выписки надолго не затянулась и свелась к тому, что я прикладывал свой ком туда, куда мне указывали Валентина Николаевна и ещё одна присутствовавшая при этом женщина, скорее всего хозяйка данного помещения, находящегося на втором этаже больницы, одетая в такой же белый халат, что был на заведующей. К сожалению табличку на её груди я прочитать не смог, так как расстёгнутая пола халата не позволила этого сделать, закрыв белый прямоугольник от моего взора. А за комом пришлось возвращаться в свою палату на верхний этаж, так как на его отсутствие никто из медиков поначалу не обратил внимания, а я ещё не привык к постоянному его ношению.

За это Валентина Николаевна после подписания всех необходимых документов провела со мной отдельную воспитательную беседу в своём кабинете, длившуюся раза в три дольше, чем мы потратили перед этим на втором этаже. Может ей делать нечего было в тот момент, что в принципе странно для такой должности, но на все мои возражения и оправдания она ответствовала, что кто, как не тётка должен помогать моей новой маме в вопросах правильного воспитания и развития социальной и гражданской ответственности молодого подрастающего поколения их, а теперь и моего рода. Пришлось смириться и выслушать как примерному мальчику всю лекцию до конца, а потом ещё и поблагодарить за проявленное к своей персоне столь высокое внимание. Хорошо, что тётка не заметила скрытую иронию в моих словах, после которых польщённая женщина, наконец-то позволила вернуться в свою палату.

Но дойти до неё я так и не сумел. В коридоре отделения перед дверью моей палаты нетерпеливо прохаживалась вперёд-назад Мария Степановна. Издалека увидев, что я выхожу из кабинета её сестры, она быстрым шагом направилась ко мне и, как и тётка перед ней (семейное это у них что ли?) схватила меня за руку и, буркнув, что нам нужно поторопиться, быстро повела на первый этаж в знакомое уже диагностическое отделение больницы.

По пути туда мама Мария выспросила у меня, где я был и что делал, а потом пояснила, что ещё на прошлой неделе она договорилась с секретарём приёмной комиссии городского отдела образования, что мне позволят пройти внеплановую независимую аттестацию на усвоение программы среднего образования в стенах нашей больницы. И вот сегодня этот специалист приехал и уже более получаса ожидает меня в комнате тестирования.

Войдя в уже знакомую комнату с двумя настольными компьютерами, я увидел ожидавшего нас специалиста. На одном из стульев около компьютерного стола полуобернувшись к нам сидела невысокая средних лет женщина с прямой, как струна спиной, одетая в чёрные брюки и серый в белую клетку пиджак, сейчас полностью распахнутый. Наряд дополняла белая блузка с двумя расстёгнутыми сейчас верхними пуговицами. Тонкие пальцы правой руки с изящным маникюром тихонько барабанили по крышке стола, выдавая тем самым раздражённое состояние их владелицы. Ещё бы, заставь меня вот так полчаса ждать, я бы уже нервно расхаживал по всей комнате, мысленно костеря всех налево и направо. А тут только лёгкий перестук неизвестной мне мелодии.

«Да откуда столько красивых женщин?» — подумал я непроизвольно, глядя на встающую и направляющуюся к нам женщину. И до меня вдруг дошло, что я не видел здесь откровенно некрасивых женщин вообще. Даже пожилая санитарка Марь Ванна была по-своему, конечно, с учётом её возраста, но красивой и милой старушкой. Подумать об этом феномене я решил в другое более удобное время, так как подошедшая мадам протягивала уже мне свою ладонь явно для рукопожатия:

— Добрый день, Слава! Меня зовут Вероника Сергеевна.

Так как моё имя она знала, то я представляться не стал, а вытянувшись и просто кивнув головой, попробовал щёлкнуть каблуками своих больничных шлёпанцев, забыв, что новые туфли сегодня я не надевал. Да смешно получилось! Затем, легонько повернув кисть протянутой руки, я склонился над ней, коснувшись её губами, и, вновь выпрямился, глядя в лицо стоящей передо мной женщины.

— Мария Степановна рассказала мне о твоей ситуации вообще и о потере памяти в частности. — удивлённо распахнув серые глаза, продолжила общение Вероника Сергеевна. А Мария Степановна с улыбкой наблюдала за реакцией чиновницы от местного образования. — Несмотря на это тебе нужно будет осенью идти учиться. Но просто так принять тебя в школу мы не можем, так как ничего о тебе не знаем. А от того, какие у тебя есть знания, зависит класс, который подойдёт для твоего зачисления. Это тебе понятно?

И вновь я только кивнул головой, отпуская руку женщины.

— Вот Мария Степановна и просила нас провести твоё тестирование. — продолжила рассказывать Вероника Сергеевна. — К сожалению, его удалось организовать только сейчас, так как эта процедура, помимо всего прочего, завязана ещё на центральный компьютер Министерства образования. И нам специально для тебя выделили окно в его работе. Опять-таки, к сожалению, это окно некоторое время уже открыто, а тестирование до сих пор не начато. Так что давай скорее приступим к его началу!

Повернувшись к столу, чиновница ГорОНО, как её назвали бы в моё время, указала рукой на находящийся на нём компьютер:

— Ты умеешь работать с настольным компьютером?

В ответ был продемонстрирован третий мой кивок.

— Тогда приложи свой ПИКом к его левой боковой панели и начинай отвечать на появляющиеся вопросы. И помни время тестирования ограничено. Оно закончится ровно в три часа дня. Тебе всё понятно?

Я почему-то побоялся, что она подумает, будто я немой и на сей раз ответил вслух, что всё мне ясно и понятно, бросив при этом взгляд на свой ком, который показывал сейчас одиннадцать часов сорок пять минут.

Усевшись опять на тот же стул, что и в прошлый раз, я теперь уже уверенно разместил ладонь правой руки на лежавшей на столе мышке, а запястье левой руки с надетым в режиме браслета комом, как и было велено, приложил к левой же стороне настольной ЭВМ59.

Через пару секунд компьютер очнулся и в воздухе перед моими глазами появился текст почти полностью повторяющий виденный мною ранее. Быстро пробежав его глазами и не найдя принципиальных отличий от прошлого раза, я решительно подвёл мышку к надписи: «Начать тестирование» и нажал на неё.

Увидев, что я начал работать с тестовой программой, обе женщины, тихо переговариваясь, отошли в дальний край комнаты, устроившись на стоящих около стены креслах. О чём они говорили я не прислушивался, но видел, что Вероника Сергеевна довольно часто посматривает в мою сторону, видимо проверяя, не списываю ли я ответы на возникающие передо мной вопросы.

А эти вопросы меня поначалу немало озадачили. Судите сами. В качестве первого вопроса передо мной появились семь разноцветных кружков, медленно двигающихся по кругу. Текст, возникший под ними, предлагал посчитать их количество, начиная с синего. Ещё ниже предлагались варианты ответа от одного до семи.

Не поняв, в чём сакральный смысл данного вопроса, я выбрал правильный, по моему мнению, ответ, после которого появился новый вопрос.

Ну как новый? В воздухе остались те же вращающиеся разноцветные кружки. Текст под ними снова предлагал посчитать их количество, но начиная уже с жёлтого. Ещё ниже находились аналогичные предыдущим варианты ответа.

Пока я в ступоре рассматривал вращающуюся радугу и вчитывался в текст, пытаясь понять, в чём тут соль, справа проявилась красная надпись: «Пропустить», которая подстегнула меня к выбору варианта ответа.

В следующих вопросах мне предлагали сравнить между собой разные по величине и цвету мячи, найти треугольник среди других фигур, определить, где больше карандашей, а где их меньше, и другие подобные вопросы.

Я уже не знал в чём мне сомневаться: в действительности окружающей меня реальности, адекватности авторов теста или умственных способностях мужской части здешнего населения, пока на задании найти знаки плюс, минус и равно среди множества других, до меня вдруг дошло, что это тестирование на знание математики по школьной программе первого класса. Ну не ожидал я такого подвоха от местного искусственного интеллекта!

После уяснения этого момента дело пошло намного быстрее и веселее, так что я даже увлёкся процессом тестирования и старался отвечать, как можно быстрее. Пока через какое-то время не осознал факт значительного усложнения вопросов и того, что так можно добраться и до выпускного класса. А это мне сейчас совсем не нужно! Поэтому, после материала примерно шестого класса, ну, насколько я его помню, дальше я нажимал только «Пропустить». Надеюсь, я не сильно спалился при прохождении этого теста.

После десятка подряд нажатий на пропуск вопросов появилась надпись с предложением сменить тестируемую учебную дисциплину. На что я сразу же согласился.

За математикой последовали вопросы по информатике, на большинство из которых я не смог ответить и тыкал просто наугад, русскому, а после соответствующего выбора, английскому языку, природоведению, истории, литературе, географии и другим школьным предметам, причём названия этих предметов ни разу не отобразились.

Через какое-то время я, скосив глаза на обёрнутый вокруг левой руки ком, молча про себя отметил, что время начала обеда наступило уже десять минут назад. Что, словно дождавшись этого момента, громко подтвердил мой желудок. Может заметив мой взгляд, или, что более вероятно, услышав характерные звуки, Мария Степановна, извинившись перед своей собеседницей, поднялась и, велев мне не прерываться, вышла из комнаты.

Впрочем, отсутствовала она недолго и вскоре вернулась, неся перед собой полностью заставленный поднос с парящими столовскими блюдами, благоухающими приятными ароматами моего сегодняшнего обеда:

— Как и в тот день, когда ты полностью пришёл в себя. — грустно улыбнувшись, произнесла она, расставляя всё на столе.

И, заметив, что я что-то хочу сказать, жестом руки не дала мне этого сделать, пояснив:

— Не отвлекайся. Отведённое нам время сеанса скоро закончится. Нужно поторапливаться. Поэтому придётся тебе, Слава, сейчас совмещать приятное для тебя с полезным.

Я кивком головы подтвердил, что понял её, и начал процесс совмещения, потратив на него следующие двадцать минут тестирования. После их окончания Мария Степановна собрала пустую посуду на поднос и, забрав всё, снова вышла из помещения.

Вернулась она за пять минут до окончания процесса тестирования, когда я уже просто нажимал в ответ на все вопросы на надпись: «Пропустить».

Как и было обещано ровно в пятнадцать ноль-ноль моё истязание автоматически прекратилось, что проконтролировала дотошная чиновница, и мне наконец-то разрешили выбраться из-за стола. Пока я разминал затёкшие от долгого сидения поясницу и ноги, Вероника Сергеевна попрощалась с нами и покинула место моей экзекуции.

— И в какой же класс меня теперь определят? — спросил я Марию Степановну, когда мы, как и в прошлый раз, поднимались вместе на лифте в отделение терапии.

— Пока не знаю. Вот обработают результаты тестирования, сообщат мне, тогда я тебе и скажу. А в какой школе ты учился? — вопросительно глянула на меня целительница.

— Не помню, Мария Степановна. — вздохнул я. Снова меня едва не подловили на элементарном вопросе.

— Ну, не расстраивайся. — погладили меня по голове. — Теперь всё у тебя будет хорошо. Я об этом обязательно позабочусь.

— Спасибо вам, Мария Степановна, за вашу заботу! — искренне поблагодарил я.

— Беги в палату и собирайся. — быстро поцеловав меня в макушку и вытолкав за порог лифта, Мария Степановна почему-то отвернулась, нажимая кнопку своего этажа. — Я за тобой зайду в пять часов.

Окончание фразы я едва расслышал из-за закрывающихся створок лифтовых дверей. Но не это меня озадачило, и совсем не то, что от меня так бесцеремонно избавились.

Меня поразили изменения ауры женщины — буквально в считанные мгновения она поблёкла и словно пропиталась изнутри серым туманом, который обесцветил все эфирные краски. Но ведь минуту назад всё было в порядке. Неужели я чем-то обидел свою новую маму? Но чем? Я всего лишь поблагодарил её, притом вполне искренне, за заботу. Я хоть и маленький телом теперь, но всё же понимаю, что без этой замечательной женщины, которая почему-то мне благоволит, на меня свалилось бы намного больше проблем в этом незнакомом и не факт, что дружественном мне, мире. Или это не обида так проявилась, а какое-то другое, негативное и очень сильное чувство? Ничего не понимаю!

В таких раздумьях я неспешно добрёл до палаты. И хоть до семнадцати часов у меня оставалось ещё достаточно времени, чтобы осуществить всё запланированное до момента расставания с больницей, но поторопиться всё-таки стоило. Поэтому, отбросив все посторонние мысли (подумаю их потом), я приступил к сборам.

Сначала я примерил одежду, принесённую утром приёмной мамой, так и оставшуюся лежать в пакете на моей кровати. Покрутившись перед зеркалом, я признал её вполне подходящей и по фасону, и по размерам, с которыми Мария Степановна снова угадала.

Возвращаясь в палату после тестирования, я прикидывал, где можно найти утюг и место для глажки помятых вещей, принесённых в совсем маленьком пакете. Но, как оказалось, и рубашка, и брюки были идеально ровными без малейших неположенных складок ткани. Позже я выяснил, что почти вся современная одежда шьётся из ткани с добавлением каких-то синтетических волокон, которые имеют эффект запоминания формы, и одежда после смятия через определённое время сама возвращается в исходное состояние. Поэтому глажка таким вещам не нужна.

Затем, сидя на кровати, позанимался эфирным дыханием, после которого подкрепился принесённым Марь Ванной полдником. Поблагодарив старушку за заботу о себе родном, попытался отдать ей немалые продовольственные запасы своей тумбочки, которые, несмотря на всё своё упорство и старания, так и не смог полностью уничтожить. На что получил безапелляционный отказ. Аналогичные ответы я получил ото всех — и медработников отделения и его пациенток, к которым я обратился с подобным предложением.

После выслушал много поздравлений с выздоровлением и выпиской, добрых пожеланий никогда не болеть, расти большим, сильным и умным, слушаться свою новую маму (и откуда только узнали?) и никогда сюда больше не возвращаться по таким нехорошим поводам.

Отдельно зашёл сказать спасибо поварам за вкусное питание. За что неожиданно получил, не сумев отказаться, ещё несколько свежих фруктовин.

И вот, наконец, переодевшись к пяти часам в новую одежду и проверив наличие кома на левой руке, аккуратно сложив на кровати больничную пижаму, посматривая на только увеличившуюся продовольственную горку на тумбочке, я был полностью готов оставить в прошлом поднадоевшие уже стены лечебного учреждения и окунуться в новую, неизвестную пока мне, но такую притягательную действительность конца двадцать первого века.