Мои бенгальские подруги

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Такие книги, как эта, — советскому читателю очень нужны. Главная ее ценность — в насыщенности личными наблюдениями автора, молодого чешского индолога, изучающего язык бенгали. Гана Прейнгальтерова провела период своей стажировки в самой гуще студенческой жизни, в университете Шантиникетон, основанном в свое время Рабиндранатом Тагором. По замыслу Тагора, здесь должно было протекать широкое изучение культуры в самых разных ее проявлениях, от языка до народник ремесел, В университете функционируют разные факультеты гуманитарного направления и, кроме того, существует особый производственный комбинат, Шриникетон, где работают отходники из окружающих деревень. Таким образом, студенты знакомятся с трутовыми процессами и изучают художественные ремесла.

Главное внимание преподаватели уделяют курсу языка и литературы. Однако много часов отводится также занятиям рисункам, живописью, пластикой, ганцем и музыкой. В процесс всестороннего художественного развития учащихся входит также и изучение ими традиционного народного искусства индийских женщин — нанесения на землю или на пол ритуальных узоров, которые — по-бенгальски называются альпона.

Для этого используется рисовая мука или белый порошок, но часты также и многоцветные узоры. Женщины берут горсть порошка и, сжав кулак, слегка раздвигают пальцы, высыпая его тоненькой струйкой (или параллельными) на землю и нанося таким образом на нее полоски. Делая руной точные, заученные с детства движении, они создают путем перекрещивания и переплетения этих полосок сложнейшие узоры, образующие иногда яркие рисованные ковры-, которые покрывают большую площадь двора или пола. Такие узоры, по обычаю, женщины делают к дням праздников и семейных торжеств — особенно к свадьбам — вокруг священного огня, на месте, где происходит венчание.

Студентки Шантиникетона славятся своим искусством создавать альпона. Они наносят эти узоры и в традиционной манере, отражающей то магическое значение, которое приписывается им издревле, и по рисункам, разрабатываемым художниками, сотрудничающими с этим университетом.

К сожалению, автор об этом не пишет, a звание такой специфической черты обучения в университете Шантиникетон поможет читателю расширить свои представления об этом своеобразном учебном заведении.

Г. Прейнгальтерова, специализируясь в бенгальском языке и живя в общежитии университета, довольно точно подметила ряд своеобразных черт жизни и быта бенгальских девушек и щедро поделилась с читателем своими наблюдениями. Однако, не будучи индологом широкого профиля, она привязывает все свои материалы только к бенгальцам, в силу чего у читателя может создаться впечатление, будто лишь данной этнической среде свойственны описываемые особенности. На деле же это далеко не так. Поэтому хотелось бы несколько расширить рамки этик описаний, чтобы восстановить невольно нарушенное равновесие и дать читателю небольшую долю необходимой информации.

Начнем хотя бы с сари. Описывамый стиль ношения этой одежды, именуемый чаще всего ниви, является типичным для всех женщин Индии, особенно для горожанок. Это как бы официальный стиль. Но в манере драпировки существуют локальные варианты, и — при описании одежды замужних женщин автор очень точно подмечает манеру бенгалок пропускать конец сари под правую руку, а затем перебрасывать через левое плечо и привязывать к уголку ключи. Так делают женщины только в Бенгалии. Следует указать также, что это характерно для домохозяек из средних и высоких каст. Крестьянки, уборщицы, работницы и т. п. носят более короткие сари и ключей к нему не привязывают.

Автор с сожалением замечает, что учащиеся девушки, выходя замуж, в большинстве своем теряют квалификацию и превращаются «только в жен». Это явление все еще можно наблюдать в Индии повсеместно, но не следует забывать и о том, что с каждым годом меняются условия жизни женщин в этой стране. Рост образования и мероприятия правительства и многих организаций, направленные на трудоустройство женщин, на их раскрепощение и отход от старых обычаев, приносят ощутимые плоды — интеллигентная женщина в наше время сплошь и рядом широко участвует в трутовой и общественной деятельности, и бенгалки не являются исключением из этого общеиндийского правила.

Равным образом абсолютно общеиндийский характер носит прививаемое с детства отношение к браку как к акту, имеющему не только высокое религиозное звучание, но и социальное значение. Это — высшая форма служения обществу. Ощущение семьи как основной, хотя и самой мелкой общественной единицы, взгляд на семью как на главный объект любви и заботы, доходящей до полного самоотречения, осознание нерушимости брака, умение, как точно формулирует автор, «нацелиться на повседневность» и, по ее же словам, «чувство дома в полной мере» — все это характерно для любой семьи индусов и джайнюв, то есть приверженцев наиболее древних форм индийских религий (у мусульман, в отличие от них, мужчины могут легко расторгать брак).

Читателям, которых эти вопросы заинтересуют более глубоко, следует порекомендовать научно-популярную книгу Н. Р. Гусевой «Многоликая Индия» (М., 1971, 1982), а также новое исследование Е. С. Юрловой «Социальное положение женщин и. женское движение в Индии» (М., 1982). В этих работах содержатся не только описания семейных отношений, но и анализ современного положения женщин и их борьбы за свои права.

То, что автор с ностальгической тоской говорит о прочности семейных устоев в Индии, можно легко понять — ведь число разводов в молодых семьях во многих странах достигает катастрофических размеров и каждой женщине знакомо чувство опасения за сохранность своей семьи. Пожалуй, не только каждой женщине, но также и многим мужчинам, особенно тем, кто привязан к своим детям. А уж тот факт, что в Индии семейные связи очень крепки, не подлежит оспариванию, как бесспорно и то, что женщина находится в зависимости от мужа и живет под полной его опекой.

Не только среди бенгальцев, но и у других индийских народов браки во многих случаях все еще заключаются по выбору родителей. Сватовство, смотрины (у тех групп населения, у которых они приняты), а затем и сама свадьба и встреча невесты в доме мужа — все протекает у большинства населения так, как описывается в этой книге. Возможны самые разные варианты в зависимости от принадлежности к тому или иному народу, к той или другой касте или секте, но есть все же общие черты, свойственные всем индусам. Главная линия различий проходит по границе, отделяющей «чистые» касты от «низких» — в первых принято давать за девушкой приданое, во вторых за нее обычно вносят выкуп. И если только члену «низкой» касты удается повысить свой социальный статус (скажем, за счет покупки родословной, возводящей его к «высоким» предкам, и в первую очередь за счет повышения своего материального положения), он старается ввести в свой обиход обычай приданого как реальное доказательство своей принадлежности к «чистым» кастам..

Браки повсеместно продолжают заключаться главным образом в пределах своей касты — от этого правила отходит только часть городской интеллигенции, а также вдовцы, имеющие детей, и бесприданницы. Таким образом, не только в Бенгалии сохраняются такие пережитки старины, как детские браки и обычай вечного вдовства. Активная борьба законодательных органов и общественности страны постепенно приводит к их искоренению, но приверженность религиозно-поведенческим нормам еще так велика, что трудно предсказать, когда наступит конец этим отголоскам далекого прошлого.

Очень интересны в книге также описания, касающиеся отношения бенгальцев (следует опять же видеть за ними всех индусов) к еде, процессу приготовления пищи, к кухне как к святому, чистому месту. Европейцам, долго живущим в Индии и активно общающимся с индийцами, так оказать, «на домашнем уровне», бывает действительно довольно трудно привыкнуть сидеть на полу, есть рукой, умело смешивать рис на своей тарелке (фаянсовой, металлической или сделанной из листьев) с соусами и приправами, не обжигать рот огненным красным перцем, не употреблять алкогольных напитков, но уметь пить много соков или холодной воды во время обеда — словом, адаптироваться к чужому и весьма необычному образу жизни. Ню уж когда ко всему этому привыкнешь, то, вернувшись в свою страну, ловишь себя на там, что, садясь на стул или на диван, норовишь подобрать ноги и сесть по-турецки или, забывшись, можешь начать есть руками, скажем, салат или любое другое блюдо (даже в гостях).

Живые зарисовки автора помогают нам представить себе теми и характер жизни индийской семьи (повторяю — не только бенгальской). Теплоту индийских сердец и их открытость я знаю по собственному опыту — нет счета моим родственникам в этой стране. Стоит обратиться к мужчине, назвав его братом, и он станет вашим братом, готовым и помочь, и, если надо, защитить, особенно если в день ракша-бандхан (это праздник братьев и сестер, укрепляющий их родственные чувства) повязать ему на запястье ракшу, или ракху, — шнурочек с каким-либо украшением на нем. А женщины всегда готовы принять вас как сестру, как дорогую подругу, как мать или дочь — в зависимости от их и вашего возраста.

Прочитав эту книгу, каждый читатель может мысленно расширить рамки описаний, отнеся их и к другим народам Индии, и, таким образом, составить себе представление о многих чертах быта индийцев, с которым трудно — познакомиться туристу, но который привлекает наше внимание своим своеобразием. Мы должны быть благодарны автору за стремление рассказать о том, что редко встретишь в книгах, но что продолжает отличать Индию от других стран мира. Об этом хочет знать каждый, кого интересуют разные стороны культуры этой древней, великой страны.

Книга Г. Прейнгальтеровой издается с незначительными сокращениями.