Мой милый победитель

Глава 2

Открытый экипаж подбрасывало на ухабах, свежий мартовский ветер румянил щеки Шарлотты. Она полной грудью вдыхала запахи Северных Холмовnote 5. Здесь пахло розами, взбиравшимися по старой ограде, смехом и привольем, катанием на игрушечной лошадке долгими зимними вечерами, пахло летним полуднем и воспоминаниями о том, как она устраивалась на облюбованной развилке ветвей старого ореха и читала. Пахло домом.

Шарлотта надеялась, что ей уже не доведется упиваться ароматами родного края.

— Моя дорогая, это ваша первая поездка в Сюррей?

Девушка посмотрела на свою новую хозяйку и на мгновение — на короткое мгновение — позавидовала ей. Без лишних слов было ясно, что у вдовствующей леди Раскин и сейчас нет отбоя от ухажеров. Изысканная шляпка венчала тщательно причесанную белокурую голову виконтессы, взлеты и падения грудного, с легкой аристократичной хрипотцой, голоса просто завораживали, а ее фигура сделала бы честь многим женщинам помоложе. К тому же открытый взгляд огромных голубых глаз, дружелюбие и общительность делали Адорну самой желанной гостьей и приятной собеседницей в округе. Шарлотте не верилось, что эта красавица — бабушка двух внуков, которым уже нужна гувернантка.

Девушка всегда безропотно принимала уготованные судьбой перипетии, противиться им считала пустой тратой времени и сил, но и сейчас не уставала дивиться, какие небесные силы привели Адорну в только что созданную школу с предложением о работе, предназначенной, ну, как нарочно, именно для нее.

— Мое детство прошло в этих краях, — недрогнувшим голосом отвечала она.

— Так я не ошиблась, и вы действительно родственница Далрамплов из Поттербридж-холла?

Шарлотта знала — расспросов не избежать. Досадная правда жгла язык:

— Граф Поттербриджский — мой дядя.

— Я знала, что вы та самая леди Шарлотта Далрампл, — кивнула виконтесса и, взяв руку девушки, сжала ее в своей. — Ваш отец, упокой Господи его душу, был графом. Муж знал его и считал выдающимся человеком.

Упоминание об отце, теплые слова в его адрес отозвались в душе Шарлотты болью, которую девушка постаралась скрыть.

— Приятно вернуться в родные края по прошествии стольких лет.

Если быть точной, со дня памятного семнадцатилетия Шарлотты и роковых событий, сопутствовавших ему, прошло девять лет.

— Да, здесь славно, и до Лондона рукой подать, — продолжала Адорна. — Мы с Раскином приобрели поместье вскоре после рождения сына, чтобы мальчик рос на свежем воздухе. Остинпарк — приятное, тихое место.

За беседой дамы и не заметили, как из-за поворота им навстречу вынеслась карета. Кучер круто взял вправо, чтобы избежать столкновения, и женщин здорово качнуло. Чемодан Шарлотты, подвешенный к задней стенке экипажа, едва не слетел с петель, а бесценный саквояж хлопнулся с верхней полки прямо девушке на колени. Карета пронеслась мимо. Из открытого окна донесся сердитый женский голос.

Ските, кучер, направил лошадей на поросшую травой обочину и обернулся к леди Раскин:

— Прошу прощения, миледи. Вы не ушиблись?

Шарлотта, которую толчком прижало к виконтессе, бормоча извинения, выпуталась из ее украшенной бахромой шали.

В мелодичном голосе виконтессы зазвучали холодные нотки:

— Не стоит извиняться, это не ваша вина.

Она кивком велела Скитсу трогаться, и, когда экипаж вернулся на дорогу, сказала:

— Есть люди, у которых денег больше, чем здравого смысла. Хотя в наших краях таких встретишь нечасто, леди Далрампл.

— Леди Раскин, я редко пользуюсь своим титулом. Прошу вас, зовите меня Шарлоттой, а в присутствии детей — мисс Далрампл.

Взгляд виконтессы потеплел, и она пожала девушке руку.

— Благодарю, дорогая, а вы, как и все, зовите меня Адорной.

Шарлотта не ожидала такого шага со стороны виконтессы. Но, похоже, имея дело с этой женщиной, редко можно предугадать дальнейшее развитие событий.

— Миледи, я очень ценю ваше расположение, но такая вольность с моей стороны может быть расценена как недостаток уважения или даже дерзость.

— Ну, хотя бы в узком кругу.

— Только не в присутствии детей.

— Согласна. Иначе, боюсь, они никогда не разберутся в тонкостях английского этикета. — Виконтесса вздохнула, ее пышный бюст поднялся и опустился, а пола нежно-зеленого парчового платья легла поверх простой дымчато-серой юбки Шарлотты. — Они выросли в Эль-Бахаре.

— В Эль-Бахаре? — с благоговением повторила девушка. При мысли об этом сказочном крае, расположенном к востоку от Египта и к югу от Турции, воображение живо рисовало бедуинов, караваны верблюдов, плывущих среди песков, и звездные арабские ночи, Недопустимо, чтобы английские дети росли в таком окружении, и лишь сейчас Шарлотта начала понимать, почему Адорна называла родных внуков дикарями. — Как же они там оказались? И почему вернулись домой?

— Спросите лучше, как там оказался мой сын, Винтер. Голубые глаза виконтессы наполнились печалью, и она вдруг показалась Шарлотте такой одинокой, что ей захотелось утешить бедную женщину. Выходит, Адорна потеряла сына. Какое горе! Но тут внимание Шарлотты привлекло необычное имя.

— Винтер?

В памяти девушки всплыли знакомые черты, заставившие ее мысленно вернуться в дни своей юности. Ей вспомнился высокий светловолосый красавец — юноша по имени Винтер, которого она впервые увидела на одном из танцевальных вечеров. Он был очень хорош собой, и этого было достаточно, чтобы девушки сходили по нему с ума. Это о нем тетка Пайпер сказала с укоризной: «Вообразил себя Байроном в юности!» Оглядываясь в прошлое, Шарлотта соглашалась, что, пожалуй, так оно и было. Копна белокурых волос, на удивление темные ресницы и брови выделяли Винтера из толпы нескладных подростков. Двенадцатилетнюю Шарлотту поразил взгляд его карих глаз, то пламенный, то мечтательно-задумчивый. Девочка влюбилась без памяти. Но, разделенные двумя годами в возрасте, они так и не познакомились, Шарлотта больше никогда его не видела.

— Винтер… ваш сын? — спросила она.

— Так вы его знаете? — оживилась виконтесса.

— Кажется, однажды мне довелось его видеть. Но я думала, он…

— Сбежал. Это правда. Мальчик тяжело воспринял смерть отца. Как вы знаете, виконт Раскин был на много лет старше меня, — пояснила Адорна.

Шарлотта смутно припоминала… Раскин был талантливым коммерсантом, из трудяг, презираемых знатью. Но за многолетний труд и заслуги перед престолом король даровал ему титул, надеясь, что почтенный возраст не позволит Раскину иметь детей. А старик возьми и женись на знатной, пышущей молодостью и красотой Адорне, которая тут же родила ему чудного сынишку-наследника.

До самой его смерти в возрасте девяноста лет брак виконта был притчей во языцех. Но благодаря его несметному богатству никто не смел игнорировать их, и виконт Раскин с супругой всюду были приняты.

— Муж прожил долгую, яркую жизнь. Он покинул нас, едва Винтеру исполнилось пятнадцать, — на следующий день после его именин. Мальчик не смог смириться со смертью отца. После похорон он подрался с мальчишками.

Шарлотта вспоминала и этот эпизод: однажды ее кузен Ор-форд, подлейшее создание, вернулся домой весь окровавленный, но с самодовольной ухмылкой на лице. А когда пошли слухи об исчезновении Винтера, он только ехидно посмеивался.

— На следующий день Винтер исчез, — Адорна отвернулась, будто любуясь пейзажем.

Поля шляпы скрывали лицо виконтессы, но Шарлотта отчетливо слышала в ее голосе боль пережитой потери.

— Отправился на поиски приключений. — Поля шляпы качнулись из стороны в сторону, подтверждая догадку Шарлотты о том, что виконтесса осуждает столь легкомысленный поступок сына. — Он их нашел. После ряда эскапад и многочисленных авантюр Винтера продали в рабство какому-то мелкому торговцу-караванщику.

Шарлотта не знала, смеяться ей или плакать: этот юный мечтательный Адонис попал в рабство? Мимо пронесся другой экипаж, но девушка на него даже не взглянула.

— Боже, а вы узнали, что с ним случилось потом?

— Зовите меня Адорной, — поправила ее виконтесса. — Увы! Стюарт, двоюродный племянник мужа, шел по следу Винтера до самой Аравии, а потом потерял его. Много лет я не получала ни единой весточки. Но я верила, что сын жив.

Еще один экипаж проехал мимо. И если Шарлотта не обратила на него внимания, то виконтесса, проводив его взглядом, слегка нахмурилась. Но тут же, устремив на Шарлотту свои бездонные голубые глаза, призналась:

— Я знаю: когда любимый человек умирает, кажется, будто рвется занавес между этим и иным, потусторонним миром. Тетя Джейн говорит, что это пустые выдумки. Вы, Шарлотта, наверное, с ней согласны?

— Нет. Я не согласна с вашей тетей.

Родители Шарлотты погибли недалеко от этого самого места. И на мгновение она снова ощутила себя напуганной одиннадцатилетней девочкой, забившейся под кровать в своей спальне и сжимавшейся при каждой вспышке молнии.

— Не предполагала, что вы будете мне так симпатичны, — Адорна положила руку девушке на плечо. — Сначала мне показалось, что вы холодная и надменная. На самом деле у вас тонкая душа, так ведь?

Нет, юношеский романтизм остался далеко позади, и сейчас Шарлотта не считала себя чувствительной натурой.

— Хочется верить, что слова «тонкий ум» были бы более уместны.

Улыбаясь, виконтесса кивнула. Но прежде чем Шарлотта успела что-либо добавить, показался знакомый указатель со стрелкой на Вестфорд-виллидж.

Вестфорд. Шарлотта надеялась, что поместье виконтессы расположено далеко от Северных Холмов, от Поттербридж-холла, дяди Шелби, тетки Пайпер и драгоценных кузенов. Что ж, судьба распорядилась иначе.

И если… нет, то-то будет переполоху, когда в округе узнают, что леди Шарлотта Далрампл вернулась в родные края!

Адорна проследила за взглядом девушки и, увидев указатель, спохватилась:

— Остинпарк совсем близко, так что вы не почувствуете себя отрезанной от мира!

— Я на этот счет ничуть не беспокоюсь.

Виконтесса одарила Шарлотту улыбкой, от которой любой нормальный мужчина растаял бы на месте. Однако устремленный на нее проницательный взгляд вызвал у девушки неприятное чувство, словно Адорна видит ее насквозь.

— Ну конечно, дорогая, вы ведь не из тех женщин, которым необходимо время от времени развеяться.

— Я… Да, вы правы.

Конечно, права. Но в устах Адорны даже добродетель превращалась в некое… занудство, что ли?

— Леди… Адорна… расскажите же, какая участь постигла вашего сына, у как внуки вернулись к вам? Потеря, должно быть, опустошила детей.

— Опустошила? Нет, — виконтесса покачала головой. — Напротив, это они опустошают все вокруг.

Разве смерть отца не трагедия для детей? Вот юношеская чувствительность и напомнила о себе… Неужели осиротевшие крошки долгое время оставались без опеки близких, затерянные где-то посреди пустыни?

Впереди на дорогу выехала карета. Кучер хлестнул лошадей, и они, сломя голову, пронеслись мимо.

Шарлотта все же успела разглядеть герб на дверце. Ах, если бы она могла его забыть! У девушки похолодело внутри.

Адорна вытянула шею, чтобы рассмотреть пассажиров кареты.

— Странно! Это были лорд и леди Говард.

— Да, это они, — тихо промолвила Шарлотта.

— Бедная девочка! Я помню о том ужасном инциденте. Постойте, они выехали из Остинпарка, и мне показалось, что леди ударила мужа шляпкой… Но в доме никого нет, кроме… — Глаза виконтессы в ужасе округлились, а рука невольно потянулась к ленточке шляпы. — Только не это! Он не мог пригласить гостей в мое отсутствие!

— Кто?

— Он не посмел бы! Ведь я ему велела…

— Что?

— Ските, поторопитесь! — крикнула Адорна кучеру, привстав от волнения.

Экипаж въехал в ворота, прокатился по аллее, миновал просторную, ухоженную сторожку. Выполняя просьбу хозяйки, Ските послушно погонял лошадей — только гравий летел из-под колес. Рукой в белой перчатке виконтесса сжимала край сидения и пристально смотрела вперед.

Что заставило Адорну так встревожиться, Шарлотта не знала, и догадаться было невозможно. Карета между тем неслась мимо старых раскидистых деревьев, высаженных вдоль дороги. В отдалении виднелась лазурная гладь озера, мраморная беседка и решетчатая ограда сада, расцвеченного яркими бутонами весенних цветов. Наконец они повернули, и Шарлотта увидела особняк. Старый дом сливался своими кирпичными стенами с окружающим пейзажем, врастал в землю, устремлялся в небо, исполненный гордости от своей приправленной временем величественной красоты. Добрую сотню лет назад классический стиль был в большом почете… Интересно, думалось Шарлотте, какое благородное семейство выстроило этот дом, чтобы вскоре его лишиться, и, опять же, почему так случилось?

Им навстречу катился еще один экипаж. Бедная виконтесса воскликнула:

— Это мистер Морден с супругой! Вы же знаете эту дотошную поборницу приличий! О нет, он не мог вот так все погубить!

Дом скрылся за островком деревьев, но как только экипаж обогнул рощицу, показался снова. На террасе стоял мужчина. Даже на таком расстоянии было видно, что он высокий и широкоплечий — этакий памятник природной мужественности. Или вызов тщедушным носителям западной цивилизации?

Они подъехали ближе, и теперь можно было разглядеть кулачищи атлета, покоившиеся на бедрах, мускулистую грудь и массивные бицепсы, игравшие под белой сорочкой. Черный жилет и облегающие брюки только подчеркивали мощь его тела. Они, казалось, трещали по швам, а пуговицы рубашки расстегнулись сами собой, не выдержав напряжения.

Странно, но глядя на него, можно было предположить, что этот мужчина пытается защитить право собственности на поместье. С чего вдруг эта мысль взбрела Шарлотте в голову, непонятно. Наверняка это новый муж Адорны, хотя виконтесса ни разу не упомянула о нем в разговоре. А может, кто-то из родственников. Например, Стюарт, тот племянник мужа, о котором она говорила.

Волосы мужчины — вот что приковало внимание девушки. До неприличия длинные пряди развевались на ветру. Светлые, точь-в-точь белокурые локоны Адорны.

Экипаж остановился, и человек, улыбнувшись, шагнул им навстречу. Теперь взгляду Шарлотты открылась новая деталь его одеяния, а точнее, отсутствие оной: он был босоног.

Невероятно, но сомнений не оставалось.

— Кто это? — вопрос невольно слетел с уст девушки.

— Мой сын, — Адорна испепеляла взглядом белокурого красавца, дожидаясь, пока Ските приладит подножку и поможет ей выйти. — Мой сын Винтер, восставший из ада, чтобы вконец извести меня.