Мой милый победитель

Глава 20

Винтер знал, что Шарлотта сделает все, чтобы встречаться с ним как можно реже. Но в его намерения это не входило — она должна постоянно находиться рядом с ним, настороженная, как птичка.

В конюшне он настоял на том, чтобы лично помочь ей взобраться на покладистого мерина и сейчас не спешил убирать руку от ее ботинка, снизу вверх глядя на женщину, которая любит его детей… и его самого.

— У вас естественная посадка, — похвалил он девушку.

— Эт-точно, — поддакнул Флетчер, постучав трубкой по забору. — Наверно, подзабыла маленько, атак — ничего!

Девушка вспыхнула, а молодой человек незаметно улыбнулся. Его Шарлотта была всезнайкой, державшей себя так, будто она прекрасно разбирается во всем на свете. Эта ее особенность, как, впрочем, и многие другие, несказанно умиляла Винтера. И он знал: совсем скоро она уступит уговорам надеть обручальное кольцо, пусть даже сейчас она заявляет о своем безразличии к нему. Шарлотта должна ему довериться, ведь он лучше нее знает, что ей нужно.

Флетчер посмотрел в небо:

— Славный денек для прогулки, милорд. Солнце палит вовсю, земля подсохла.

Винтер тоже поднял голову.

— Хороший день, — согласился он.

Шарлотта молчала и не сводила недовольного взгляда с его Руки, словно боясь, что он осмелится поднять ее выше, скользнув пальцами под юбку. Поэтому он спросил:

— Интересно, виной тому личная неприязнь или простое женское злорадство по поводу неудач потенциальной соперницы?

Дверца открылась и через мгновение перед ними появился Говард собственной персоной.

— Раскин! — с показной радостью крикнул он. — Какими судьбами?

Винтер подъехал ближе к человеку, который много лет назад был его другом, и которого сейчас он бы с удовольствием послал ко всем чертям.

— Действительно, какая приятная неожиданность: встретить меня в миле от моего собственного поместья!

Говард смущенно улыбнулся в ответ:

— То есть я думал, конечно, что могу вас увидеть. Моим детям пора возвращаться в школу, и я решил отвезти их.

— Ты везешь детей в школу?

Спустя столько лет Винтер не мог поручиться, что знает Говарда, как свои пять пальцев, но было удивительно, что этот человек утруждал себя ради такого не сулящего выгоду дела.

Тем не менее, к стеклу прильнули два юных худеньких личика, и Говард так усердно кивал головой, что даже самый скептически настроенный собеседник поверил бы ему на слово.

— Они учатся в Бэритоне, в Гемпшире, — Говард бросил взгляд на спутницу Винтера и воскликнул:

— Какая радость! Шарлотта!

Шарлотта? Он назвал ее Шарлоттой? Не мисс Далрампл и даже не леди Шарлотта?

— Здравствуйте. — Девушка ответила очень холодно, но это никак не отразилось на его энтузиазме.

— Сколько лет, сколько зим! — кивал он, улыбаясь.

— Девять, милорд.

На Говарде сверкал белизной накрахмаленный воротничок, красовался черный жилет и шелковый галстук, подобранный в цвет костюма. Довершали наряд начищенные до блеска ботинки. Надо признать, довольно торжественное одеяние для дороги.

Говард рассматривал Шарлотту с нескрываемым любопытством, что само по себе за рамки приличий не выходило, но Винтеру однозначно не понравилось.

— Глядя на вас, можно с уверенностью сказать, что дела у вас идут хорошо.

— У меня все хорошо.

Беседовали они на расстоянии, так как Шарлотта не стала подъезжать ближе. И пусть Винтер не до конца разбирался в тонкостях этикета, ему показалось, что девушка поступила не очень вежливо. С чего это вдруг она позволила себе преступить правила?

Лорд Говард замолчал, не зная, что еще сказать, как вдруг из глубины кареты донесся детский голосок:

— Папа, мы уже приехали?

Обернувшись к карете, Говард улыбнулся, и, если интуиция Винтера не подвела, это была улыбка любящего отца.

— Еще нет, милая, но уже скоро. Хотите познакомиться с моими детками, Шарлотта? — предложил он, повернувшись к девушке.

Шарлотта никогда не стала бы переносить свою враждебность по отношению к отцу на ребенка.

— С удовольствием, — и Шарлотта подала вперед своего мерина.

— С огромным удовольствием, сэр Говард, — буркнул себе под нос Винтер.

Говард как будто и думать о нем забыл. У него глаз хватало только для Шарлотты и девочек, которые, открыв дверцу, приветствовали ее тихими робкими голосками.

— Мои дочери: леди Мэри и леди Эмили, — представил малышек Говард.

Винтер видел: Говард просто обожал своих детей. Но, какой ужас! — когда он смотрел на Шарлотту, в его взоре светилось все то же обожание, правда, приправленное нескромным желанием. Винтер недоумевал: что может связывать его гувернантку (и его будущую жену!) с этим расфуфыренным ничтожеством? Но он твердо знал, что их давнее знакомство его отнюдь не радовало.

А Шарлотта? Она пожала каждую протянутую ручку и ласково поговорила с девочками. Те успокоились и отвечали уже бойчее. Но губы девушки подрагивали, и Винтеру даже показалось, что у нее в глазах появился влажный блеск.

— У вас очаровательные детишки, — сказал он Говарду. Тот не мог оторвать глаз от умилительной сцены.

— Не думали, что у меня могут быть такие, а?

Ох, и ответил бы Винтер, но уроки Шарлотты не прошли даром… Или он сдержался потому, что за показной галантностью Говарда увидел скрытую печаль?

— Дети устали, они нуждаются в отдыхе. Поезжайте к нам, отдохнете немного. Мои дочь и сын сейчас в классной комнате. Небольшой перерыв в занятиях им тоже не повредит.

— Очень мило с вашей стороны, Раскин.

В душе Винтер был далеко не так мил, каким казался. Он не горел желанием снова видеть Говарда в Остинпарке.

— Поезжайте.

— Да, папа, пожалуйста! Мне нужно сходить.. — захныкала младшая. Ей было не больше шести, и с такой просьбой нельзя было не считаться.

Говард погрустнел:

— Да, похоже, нам нужно спешить. Вы скоро вернетесь? — спросил он, глядя на девушку.

— Нет, — отрезал Винтер. — Едем, Шарлотта.

Та не стала спорить и даже не упрекнула его за грубость. Вместо этого лишь покорно кивнула и помахала на прощание детям.

Говард же выглядел чрезвычайно растерянным. Он переводил взгляд с Шарлотты на Винтера и обратно, и когда виконт многозначительно ему кивнул, Говард сник, как проколотый воздушный шарик. Молодые люди так и оставили его прислонившимся к дверце и печально глядящим им вслед.

Но даже это выводило Винтера из себя, и он был рад, когда, наконец, поворот дороги скрыл их из виду. Он правильно оценил причину охватившего Шарлотту напряжения: речь шла вовсе не об антипатии к Говарду, а о неудавшемся романе.

Ярость захлестнула его. Он должен расспросить ее, потребовать объяснений, заставить ее признаться… хоть в чем-нибудь. Например в том, что она служила в доме у Говарда, и он ее поцеловал! Но нет, Говард старше нее, и Шарлотта сказала, что не видела его девять лет. Но она могла солгать. Или сосчитать неверно. Может, она познакомилась с Говардом у друзей и он приставал к ней? Что-то между ними точно было!

Взбешенный мелькавшими в воображении картинами, Винтер посмотрел на Шарлотту. Девушка, казалось, была всецело сосредоточена на управлении лошадью и своей осанке. Она была так бледна и недвижна, что молодому человеку подумалось: если на дорогу вылетит какой-нибудь экипаж, ее собьют, а она не успеет даже опомниться.

Нет, дело не в пустом флирте. Встреча с Говардом опустошила ее. Боже праведный, у них был роман! Винтер едва не взревел, как раненый зверь. Его будущая жена была чьей-то любовницей?! Немыслимо!

Шарлотта не смотрела на него. Он часами обдумывал каждый свой шаг, выстраивая все так, чтобы она замечала малейшее его движение, когда он рядом, а она даже не обратила внимания на его справедливый гнев. Девушка по-прежнему мерно покачивалась на лошади, сжав губы и глядя перед собой невидящим взглядом. Между ее бровей пролегла скорбная складка, как будто неизъяснимая душевная боль мучила ее.

А он… вместо того, чтобы немедленно с позором уволить ее, ему захотелось обнять девушку и утешить. А этого мерзавца Говарда избить до полусмерти. Что же такое с ним творится?

А если она любила Говарда?

Они ехали, не произнося ни слова, до самой опушки. За ней раскинулись земли Винтера; бескрайние поля, то здесь, то там утыканные деревьями и прорезанные небольшой речушкой.

И когда дорога скрылась за деревьями, молодой, человек облегченно вздохнул. Не может того быть, уговаривал он себя. Не могла Шарлотта полюбить такого человека, как Говард. Он глупец и слабак, женат к тому же! А она была его, Винтера, дамой сердца!

Поглядывая на девушку, Винтер направил Медового к холму, увенчанному одиноким раскидистым дубом. Поднявшись на самую вершину, молодой человек остановил лошадь и спешился, а Шарлотта так и осталась в седле, погруженная в собственные мысли. Винтер привязал обеих лошадей к ветвям и протянул руки девушке:

— Прошу вас, мисс леди Шарлотта.

Она послушалась, скользнув в его объятия, словно истомившаяся возлюбленная. И когда он прижал ее к сердцу, она вовсе не казалась ему соблазненной и брошенной, убитой горем женщиной. Он ощущал ее не иначе, как леди, на которой решил жениться.

Он, виконт Раскин, рожденный от чресл Адорны и Генри, взращенный людьми пустыни, отважный воин и непревзойденный наездник, не должен брать в жены женщину, чье сердце отягощено воспоминаниями о другом мужчине. Их сердца не смогут биться в унисон. И все же он хотел только ее. Ему хотелось лелеять ее и беречь от всего и от всех. Может, у него мозги растаяли в мягком английском климате?

— Что вы делаете? — послышался приглушенный голос Шарлотты, уткнувшейся носом ему в грудь.

Винтер опустил глаза, но все, что он смог увидеть, была ее шляпка — хитроумная штучка нелепых пропорций, да еще с вуалью.

— Поддерживаю вас, — Винтер отпустил девушку, и она поспешила отойти на безопасное расстояние. — Всю мою жизнь это место служило пристанищем для моей души. Смотрите, — и он обвел рукой раскинувшиеся перед ними просторы.

— Да, — Шарлотта поднялась на самое высокое место и посмотрела вокруг. — Красиво. Но… всю вашу жизнь? Вас ведь почти полжизни здесь не было.

Ветерок слегка разрумянил щеки девушки, прогнав нездоровую бледность.

Скрестив руки на груди, Винтер пояснил:

— Я возвращался сюда в мыслях и всегда видел эти холмы, покрытые весенней зеленью. Эти сочные пастбища, с одинаковой щедростью дающие корм и домашнему скоту, и лошадям, и пчелам. Дома и конюшни, разбросанные в полях, дороги, переплетающиеся в ленивом узоре, и звуки жизни, доносящиеся со всех сторон и радующие слух.

— Я тоже часто вспоминала этот край, — с болью отозвалась Шарлотта. — Все девять лет. Я закрывала глаза и видела землю, которую люблю, и, оставаясь в одиночестве, плакала от тоски по дому.

Только сейчас Винтер понял: там, где кончалась его земля, раскинулись владения графа Поттербриджского. Они смотрели сейчас на родные места девушки, край, где она родилась и выросла. Они оба жили в изгнании, но он при этом упивался свободой, а Шарлотта страдала в неволе, сжимавшей сердце и угнетавшей человеческую гордость. Должно быть, поэтому она и уступила Говарду. И, пожалуй, Винтер мог бы простить ей то, что она не сберегла себя для него…

Опять он ее оправдывает! И молодой человек повернулся к девушке спиной. Ее красота лишала его способности рассуждать здраво. Конечно, Шарлотта не была красавицей в общепринятом смысле этого слова. Невысокая, рыжеволосая. Кожа тронута веснушками. Некоторые мужчины терпеть не могут веснушки. А Винтеру казалось, что они ей даже идут. Но было в Шарлотте нечто, неизменно привлекавшее внимание представителей противоположного пола. Посмотреть только, что она с беднягой Говардом сделала… Наверное, ее очарование заключалось именно в окружавшей ее чудесной ауре невинности.

Молодой человек поймал себя на том, что снова смотрит на свою спутницу. Прищурившись от солнца, он любовался ее силуэтом на фоне синего неба. Легкий ветерок играл с вуалью. Как он мог заблуждаться насчет ее целомудрия? Разве это в его правилах — тешить себя иллюзиями в отношении женщин?

— Объясните… — потребовал он. Голос звучал хрипло, слова почти ранили горло.

Шарлотта не стала делать вид, что не понимает, о чем идет речь. Интересно, она заметит, наконец, его присутствие? Увидит, что он вне себя от ярости?

— Лорд Говард — мужчина, которого дядя хотел видеть моим мужем.

— О, нет! — невольно выдал себя Винтер. — Говард? Вы любили Говарда?

Девушка повернула к нему свое обманчиво нежное личико, окруженное ореолом треклятой шляпки.

— Что вы такое говорите? Я никогда не любила лорда Говарда. Если бы я его любила, я бы вышла за него замуж.

— Нет, вы его любили. Когда мы встретились на дороге, он смотрел на вас с вожделением. Вы были холодны с ним, но я видел, как изменилось ваше лицо. Вы любили его или…

Он заставил себя замолчать. Шарлотта смеялась. Такое случалось с ней нечасто. И этот смех был вызван вовсе не глупой шуткой. Так женщина смеется над глупостью мужчины. Над его глупостью.

— Я не вышла замуж за Говарда, потому что я видела в нем скучного, слабого, заносчивого глупца, который верил в свое превосходство надо мной, потому что вот-вот должен был получить наследство и титул. А мне, к тому же, казалось, что наследство свое он непременно промотает. Я слышала, так оно и случилось.

— Вы правы.

— Он был взбешен отказом. Когда его планы рухнули, он поцеловал меня. На людях. Прямо на глазах у всех, — лицо девушки исказилось отвращением. — Наверное таким образом он хотел показать всем, что я — его собственность, думал заставить меня изменить решение. Этого не случилось.

Но до сих пор некоторые отворачиваются от меня, как от падшей женщины.

— Но вы этого не заслуживаете.

— Нет, если только лицемерный поцелуй разозленного мужчины не является достаточным основанием для того, чтобы признать девушку обесчещенной.

Винтеру исповедь Шарлотты принесла невероятное облегчение. Но сменить тему разговора он не смог:

— Все же вы скорбите о чем-то.

Скорбь. Именно так. Вот чувство, вызвавшее появление этих морщинок между бровей, нарушавших безупречную гладкость ее кожи.

— Я не скорблю по поводу несостоявшегося брака. Моя печаль… — девушка отвернулась, как будто любовалась пейзажем, но на самом деле она попыталась скрыть набежавшие слезы. — Сегодня я увидела, что могло ждать меня в будущем. Брак с ним мог быть… сносным. Женщин веками постигала и более злая участь. В конце концов, он не был бы жесток со мной. А что до моего высокомерия… Отказ выйти замуж за Говарда принес мне столько мук… Думаю, муж вряд ли смог бы заставить меня страдать сильнее. Если бы я вышла за него замуж, у меня были бы… — Шарлотта запнулась. — Мне всегда казалось, что я стану хорошей матерью.

Несказанное облегчение обрушилось на Винтера. Вот оно что! Дети! Она хочет иметь детей. Ну, конечно! Все женщины мечтают их иметь. Чудесно! Они у нее будут. От него.

Он подошел к девушке и обнял ее. Шарлотта сжалась, не решаясь оттолкнуть его, но и не отвечая на объятия. Странно, ведь принято считать, что женщины легко уступают своим инстинктивным желаниям. А Шарлотта даже не знала, как отвечать, когда тебя пытаются утешить.

Винтер не стал ничего говорить, а просто прижал ее к себе и погладил по спине. Одно долгое мгновение девушка оставалась напряженной, а потом постепенно расслабилась. Он продолжал гладить ее.

И она прильнула к нему. Шляпка задела его подбородок.

— Эту штуковину нужно снять, — сказал Винтер и потянул за ленточки. Через миг он забыл обо всем на свете. Он видел перед собой ее глаза — огромные, зеленые, обрамленные темными мокрыми ресницами, видел ямочку на подбородке и губы, приоткрытые, зовущие. В ее взгляде застыла немая мольба. Она просила его о поцелуе.

Кто знает, какие еще желания родились в душе Шарлотты… Именно это он мог сейчас же исполнить. Крепко обняв ее, он прикоснулся губами к ее губам. Одно лишь прикосновение, нежное, как предрассветное зарево над барханами песка.

Ее губы слегка шевельнулись в ответ. Она целует его! Какое блаженство! Кровь запела у него в венах. Винтер подался вперед и… ткнулся лбом в шляпку. Та скользнула вниз. Шарлотта ахнула, но Винтер успел подхватить шляпку за ленты. Наваждение растаяло, и молодые люди рассмеялись.

Как приятно смеяться вместе!

— Едем, — сказал Винтер, вручив девушке шляпку. — Посмотрим, торчит ли еще на дороге господин, за которого вы не пожелали выйти замуж.

— Конечно, ведь вам пора возвращаться, чтобы уделить внимание вашему другу, — Шарлотта завязала ленты под подбородком. — А я всего лишь гувернантка. Мое место в классной комнате.

Подсаживая ее в седло Винтер подумал: «Не надолго, милая. Скоро твое место будет в моей спальне».