Мой милый победитель

Глава 24

— Честное слово, мадам, я тоже думала, что у девчонки фантазия разыгралась, пока сама не увидела, как это страшилище в белом плывет по коридору прямо на меня.

Мисс Сайме нервно теребила бахрому своей вязаной шерстяной шали. Адорна сочла это за дурной знак: ее домоправительница славилась своей прагматичностью, а тут вдруг оказывается, что она верит в привидения да еще так разволновалась!

— Мисс Сайме, дорогая, я вас понимаю. Однако накануне свадьбы бродящий по дому призрак создает массу неудобств. Швею еле уговорили остаться, а наряд бедняжки Шарлотты готов едва наполовину! Она почти ничего не ест, вы же знаете, и платье пришлось ушивать в талии, — несмотря на старания виконтессы, ее голос все же выдавал раздражение. Она сидела у письменного стола в своих апартаментах и составляла список новых дел, вычеркивая те, которые уже были выполнены. До приезда гостей из Сереминии нужно еще успеть поженить Винтера и Шарлотту. Приготовления к свадьбе отнимают массу времени и сил, а тут еще эта история с призраком! — В доме никогда не было привидений. Неужели его нельзя как-нибудь выдворить?

— Я делаю все, что могу, мэм. Приказываю мужчинам дежурить в коридорах ночью. Но они либо засыпают, либо так боятся, что на них нельзя рассчитывать. Горничные боятся оставаться в доме и все как одна попросили расчет, так что я не успеваю нанимать новых. Работы — пропасть. А если учесть, что до свадьбы осталось меньше недели…

— Я все знаю, дорогая, и ценю ваше трудолюбие и преданность, — Адорна похлопала домработницу по пухлой руке. — Вот что, я сама займусь этим. Я уверена, если попытаться, можно найти специалиста по заклинанию духов.

— Батюшки светы, сударыня!

— Что такое?

— Это уж слишком.

— Почему? Как еще избавиться от привидения? Если мы не можем его уничтожить, нужно попытаться приручить его, — Адорне пришла в голову занятная мысль. — Быть может, призрак нуждается в воспитании, как и Винтер. Вот и подыщем ему гувернантку.

— Гувернантку для привидения?! — мисс Сайме едва не грохнулась в обморок.

— Нуда. Может, с ним нужно хорошенько побеседовать, — Адорна кивнула, довольная принятым решением. — Именно. Предоставьте это мне. Я найду способ его вразумить. А сейчас, дорогая моя, ступайте. У меня масса дел.

Домоправительница откланялась, и виконтесса вернулась к своему занятию. О, как она любила роскошные приемы! А теперь ей предстоит подготовиться к двум важнейшим событиям в своей жизни — свадьбе сына и визиту королевской четы. Что может быть лучше подобных хлопот?

— Мама! — раздался от порога голос Винтера. — Нам нужно поговорить.

— Милый, и у меня есть к тебе разговор. Приглашения отправлены. Мы зовем всех! Так что, солнышко, пообещай, что будешь вести себя хорошо. Ты умеешь быть славным мальчиком, если захочешь. Представляешь, дядя Рэнсом и тетя Джейн вернулись из Италии! Так кстати! Они приедут в гости. Меню составлено. Дети с нетерпением ждут праздника…

Адорна подняла глаза от лежавшего перед ней списка и озадаченно смотрела на сына, который шел к камину странной, Ковыляющей походкой. Сперва ей подумалось: неужели неудовлетворенное желание к Шарлотте болью отзывается не только на самолюбии, но и в теле? Но потом виконтесса увидела, что на одной из босых ног сына белеет бинт.

— Ты хромаешь? — встревожилась она.

— Ничего серьезного, мама, — нахмурился Винтер. — До свадьбы заживет.

Адорна откинулась на спинку своего изящного стульчика.

— Неужели служение твоей прекрасной даме чревато телесными повреждениями?

— Шарлотта здесь ни при чем.

— Вот лгунишка! Для тебя сейчас Шарлотта при всем, — Адорна аккуратно положила перо на промокательную бумагу. — Или я не права?

— Если бы только она признала, что любит меня, — с досадой вырвалось у Винтера. Уже спокойнее он добавил:

— Сказав мне эти три слова, она была бы счастлива.

Адорна пребывала на вершине блаженства. В ее первоначальные планы брак сына с Шарлоттой не входил. Но теперь, когда свадьба была неизбежна, она нашла в себе силы признать, что они — прекрасная пара. Или станут ею, когда сгладятся незначительные шероховатости во взаимоотношениях. Винтер, наверное, не на шутку разволновался, если разоткровенничался с ней. Этого не случалось, наверное, с того памятного дня рождения, когда ему исполнилось одиннадцать и Прунелла, эта не по годам развитая девочка, так ущипнула его за нос, что пошла кровь.

А теперь Шарлотта… Ее точеный подбородок о многом говорил Адорне. За внешней сдержанностью девушки она видела гордую, решительную натуру. Ну конечно! Только посмотрите, как она посмеялась над планами дяди-деспота! Винтер обладал более сильным характером, чем эта старая лиса Поттербридж, и виконтесса получала массу удовольствия, наблюдая за схваткой титанов в лице собственного сына и его невесты.

— Шарлотта разумная девочка. Если любовь к тебе — все, что ей нужно для счастья, я уверена, она признает, что любит тебя, даже если это неправда.

— Но это правда, — Винтер стоял перед камином, расставив ноги, как капитан на мостике, и скрестив на груди руки. — Как она может не любить такого представительного и такого благородного мужчину, как я?

Адорна от души рассмеялась. Ее смех был женским аналогом щедрого, раскатистого смеха Винтера. Угомонившись, она посмотрела на сына, который сердито глядел на нее исподлобья, и зашлась снова.

— Винтер, милый! Ну, подумай: если бы ты был прав, то все женщины Англии были бы в тебя влюблены, — Адорна наконец успокоилась. — Но это не так, уверяю тебя. А уж я в делах сердечных кое-что смыслю.

Вздумав посмеяться над сыном, виконтесса должна была бы предположить, что тот в долгу не останется:

— Что-то, матушка, я не пойму: ты считаешь себя экспертом в том, что называешь любовью, но, похоже, пребываешь в подавленном состоянии, потому что лорд Бакнелл давно не появляется в Остинпарке.

Ловкий выпад! Винтер задел ее за живое. Адорна старательно гнала от себя мысли о том, что лорд перестал у них бывать. Ей хотелось верить, что он занят какими-то неотложными делами. Но от правды никуда не деться: виконтесса понимала, что Бакнелл не примет ее условия игры, а его условия были неприемлемы для нее. Вот и все. Даже Винтер, поглощенный собственными переживаниями, это понимал.

— Чепуха! — стараясь говорить весело, фыркнула Адорна. — Я счастлива, что он нашел, чем себя занять, — и быстро заморгала, чтобы не позабавить сына непрошеными Слезами.

Но Винтера оказалось не так-то просто провести:

— А на свадьбу его пригласишь?

— Конечно, — с наигранной веселостью ответила виконтесса, — мы же друзья.

— Вы были больше, чем друзьями.

Как случилось, что она потеряла контроль над ходом беседы? И вообще, с каких пор Винтер стал разбираться в чем-то, кроме лошадей и бизнеса?

— У лорда Бакнелла нет joie de vivrenote 11, присущей твоему отцу.

— Не нужно их сравнивать. Это неуважительно по отношению к ним обоим.

— Почему же? Каждый из них по-своему привлекателен. Или был привлекателен, если говорить об отце. Бакнелл рассудительный, степенный. Словом, ужасно положительный, — поспешила добавить Адорна, пока Винтер не подпустил очередную шпильку в ее адрес. — И он так серьезно ухаживал за мной… А я… Что греха таить? Впервые после смерти отца я по-настоящему увлеклась, — ей показалось, что она нашла способ вернуть внимание сына к его собственным проблемам, что было бы только справедливо. — Всем нам чего-то не хватает в отношениях с нашими избранниками. Хочется безусловной близости, романтики, взаимопонимания. Но, наверное, так не бывает, правда? Взять меня и лорда Бакнелла, тебя и Шарлотту — мы такие разные люди!

— Мой названый отец говорил мне, что мужчины и женщины совершенно не похожи.

Вот, опять эти глупости, которых он набрался в пустыне! Шарлотте не позавидуешь: попробуй перевоспитать такого!

— Милый, все мы одинаково страдаем, одинаково радуемся, желаем чего-то всем сердцем. Только хотим не одного и того же. Как, например, ты хочешь Шарлотту, а Шарлотта хочет любви.

Пусть мальчик поразмыслит над этим, а она выиграет минутку. И, вернувшись к своей работе, Адорна добавила:

— Я вот подумала…

Винтер узнал старую уловку матери, еще в дни его юности она частенько к ней прибегала. Она решила сменить тему разговора, и, надо сказать, сейчас он был этому рад.

— Думать — неблагодарное занятие, мама. Так о чем ты подумала?

— О той утечке денег у нас на фирме. Ведь она незначительна.

Вот тебе раз! Да еще этот ласковый увещевательный тон…

— Незначительна?

— Да-да, та утечка, глупыш. Тот, кто тянул денежки, особо не жадничал, — виконтесса взяла перо и окунула его в чернила. — Ведь так?

Что она хочет этим сказать?

— Откуда я знаю? Всякий раз, как я проверяю отчеты, сумма меняется. Вор встревожен и постепенно возвращает деньги.

— Ну, конечно, он волнуется, — Адорна сделала пометку на лежавшей перед ней странице. — На кого ни посмотри в нашей фирме, каждый по-своему добрый и порядочный человек. И если кто-то позаимствовал деньги, значит, у него а то была серьезная причина. Он просто взял их взаймы, понимаешь? А теперь отдает. Винтер недоуменно уставился в белокурый затылок. — И если он пожелает занять их снова, мы просто должны предоставить ему такую возможность? Мама, что ты говоришь?

— Уверена — тот, кто это сделал, искренне об этом жалеет.

Винтер обожал мать, но ее душа всегда и для всех оставалась загадкой, кроме, пожалуй, отца. И тот иногда диву давался ее суждениям и поступкам, улыбаясь и покачивая головой. Но такой вздор он слышал впервые!

— Мам, это же не ребенок несмышленый, который не понимает, что поступает плохо, когда берет чужую игрушку. Это взрослый человек. Он украл деньги — твои деньги — и должен быть наказан.

— Ты слишком суров, — вздохнула Адорна.

— Подобные проступки нельзя прощать.

— Ах, Винтер, ты рассуждаешь так по-мужски, — смех виконтессы журчал, как лесной ручеек. — Простить можно всегда. Ты кого-нибудь подозреваешь?

— Одно время я всех подозревал.

— О! — Адорна снова вернулась к своим заметкам, и кончик ее пера заплясал взад-вперед в такт движению руки. — А теперь круг сузился? И кто остался?

— Во-первых, Ходжес. Он открыто восхищается тобой, при этом явно недоволен моим возвращением и тем, что я взял бразды правления в свои руки. Дальше Шилботт. Этот всячески превозносит отца. Вполне можно предположить, что таким способом он пытается скрыть свое истинное лицо. У других отсутствует либо доступ к деньгам, либо смекалка, чтобы обстряпать такое дельце.

Деловито покачивавшееся перо замерло:

— Странно, что ты сбросил со счетов Стюарта.

Не хотелось Винтеру об этом говорить, но от матери ничего не скроешь:

— Стюарт — главный подозреваемый. Я расставил на него сети, и клянусь золотом песков, я его поймаю.

Адорна развернулась к сыну, впившись рукой в спинку стула с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Стюарт? Наш милый Стюарт? Как ты мог подумать такое? Он всегда был моей поддержкой и опорой.

— Вот именно, — кивнул Винтер, — и у него всегда был неограниченный доступ к средствам.

— Он твой кузен.

— Он вор.

— Вор… — виконтесса поморщилась. — Такое бездушное слово.

— Воровство — бездушное ремесло.

— Хорошо, — Адорна убрала упавшую на лоб прядь волос. — Обещай, что будешь информировать меня обо всех своих действиях в отношении кузена Стюарта.

Только этого ему не хватало!

— Чтобы ты, мама, могла его предупредить? Нет, это было бы глупо.

— Но Винтер… — простонала виконтесса.

— Ничего не знаю, — и, морщась от боли в ноге, молодой человек поковылял к двери. Он поставил перед собой цель поймать жулика, и он это сделает.

— Погоди! О чем ты хотел со мной поговорить? — спохватилась Адорна.

Этого следовало ожидать: мамуля окончательно заморочила ему голову.

— К свадьбе нужно починить перила на балконах. Дерево совсем прогнило.

Наступил день свадьбы. Утро было ясным и теплым, и Шарлотте пришло на ум, что даже погода подвластна желаниям Винтера. Последние три недели были полны переживаний, как новых, так и давно забытых, замутивших душу, словно ил, поднявшийся со дна реки.

Девушка сидела в теплой, ароматной ванне, любуясь солнечным лучом, медленно скользившим по стене вниз, к полу. Она мысленно сняла доспехи гордости и самолюбия, смиренно приняв свою долю. Она выйдет замуж за Винтера и будет признательна ему за его великодушие. Позволит ему…

Шарлотта порывисто потянулась за махровой салфеткой и подаренным Адорной дорогим мылом. Если задуматься, было бы правильно разрешить ему использовать ее равнодушную плоть по своему усмотрению. Но все дело в том, что контролировать свое тело и его реакции она оказалась не в силах. Она могла сколько угодно обещать себе, что останется безучастна к его ласкам, но сдержать эти обещания — невыполнимая задача.

— Шарлотта, детка, поторопись! — окликнула ее из-за ширмы Адорна. — Платье разложили, одеться ты успеешь, но причесывание займет какое-то время. Конечно, Винтер хотел, чтобы ты оставила волосы распущенными, но я его отговорила, сказав, что у него появится приятная возможность распустить их вечером. Если только ты не вздумаешь запереться здесь и… — виконтесса осеклась.

На помощь пришла тетушка Джейн, которая решила перевести разговор на платье:

— Швея трудилась до вчерашнего вечера. Зато каждый стежок на своем месте. А белый атлас прекрасно подчеркивает природную яркость Шарлотты. И как только ты подметила это, Адорна?

Девушка улыбнулась. Тетка Джейн приехала только вчера, но успела покорить Шарлотту своим живым умом и чувством юмора. Обе женщины были так добры к ней! И поскольку у девушки не осталось родственниц, на чью поддержку она могла бы рассчитывать, она была очень признательна им за заботу, в которой так нуждалась в этот особенный день.

— Ты недооцениваешь мой вкус, Джейн, — горделиво ответила виконтесса.

Шарлотта снова улыбнулась. Покрой платья был простым, она сама настояла на этом. А фасон, предложенный Адорной и состоявший из бесконечных оборок и кружев, затмил бы женщину ее скромного роста и сложения.

— А эти пуговки на спине — что за прелесть! — причитала Джейн. — Вот только сидеть будет крайне неудобно: больновато опираться на спинку стула.

— Не думаю, что Винтер долго высидит за столом, — весело отозвалась Адорна, — ты же знаешь, как ему не терпится…

Шарлотта уронила мыло, и оно с плеском упало в воду. За ширмой воцарилась тишина. Джейн снова поспешила восполнить паузу:

— Какие красивые длинные рукава! В них есть что-то от средневекового платья. И я узнаю эту фату.

— Да, до Шарлотты ее надевали две невесты, — отозвалась Адорна.

Обе женщины выходили в ней замуж, и Шарлотта была тронута оказанной ей честью, когда они предложили девушке украсить ею прическу.

— А драгоценности тебе понравились? Ты бы видела, как Винтер их преподнес! — Адорна засмеялась, но тут же ойкнула, видимо, получив шлепок от собеседницы.

Джейн с готовностью подхватила тему украшений:

— Цвет янтаря напоминает мне… — тетушка не договорила.

Шарлотта оставила попытки выудить мыло и прислушалась. Тетушка Джейн собиралась что-то сказать о янтаре. Неужели она обнаружила на платье пятно? Или же моль проела доселе незамеченную…

Из-за ширмы вышел Винтер. Шарлотта застыла. На нем, сообразно предстоящей церемонии, был черный торжественный костюм, ладно сидевший на плечах и обрисовывавший тонкую талию. Безупречность его внешнего вида нарушали босые ноги. И потом… он находился в ее спальне. А она в это время купалась. Но Винтер, как ни в чем не бывало, смотрел на нее с нескрываемым обожанием.

Первой опомнилась Адорна:

— Винтер! Ну-ка ступай немедленно вон! Дурная примета видеть невесту до свадьбы!

— Адорна, милая, — тетушка Джейн с трудом перевела дыхание, — ты упускаешь из виду кое-какие детали…

Шарлотта прилепила мокрую салфетку к груди и поглубже опустилась в воду.

— Выйдите немедленно! — возмущенно прошептала она своему дерзкому, бесцеремонному жениху.

Он же, напротив, подошел поближе и, царственно возвышаясь над ней, смотрел в воду, откровенно любуясь ее телом. Девушка попыталась растянуть салфетку, чтобы прикрыть одновременно все интимные части тела, но сразу поняла, насколько тщетны ее усилия.

— Выйдите немедленно, — повторила она и погрузилась в воду еще глубже, так что теперь вода касалась ее губ.

Винтер опустился на колени и попробовал воду рукой. Шарлотта видела, как из-за ширмы к ним решительно шагнула тетушка Джейн. Но тут показалась рука Адорны и, схватив ее за платье, втащила обратно. Послышалось возбужденное перешептывание. Но девушка почти не прислушивалась к их возне. Ее внимание было всецело сконцентрировано на Винтере — огромном, зловещем, безжалостном.

— Чего вы хотите? — сумела, наконец, выговорить она.

— О, Шарлотта, — он провел мокрым пальцем по ее щеке, — тебя. Я хочу тебя. И сегодня ты будешь моей, — наклонившись, он поцеловал ее в лоб. — Я пришел, чтобы напомнить тебе об этом.