Моя Аврора

Глава 19

Ретогерц, точнее, герцог Ретогерц — эруптивный переменный оранжевый гигант и покровитель Лидивы-планеты, а для Эгинхарда просто Рет — лучший друг, двоюродный брат по матери, вассал, соратник и преданный звёздный спутник квазара. Они выросли вместе во дворце деда Эгинхарда и сражались плечом к плечу в схватке с Креанноном. Ретогерц получил серьёзные ранения в человеческой ипостаси и повреждения в астроморфической, но устоял, не переродился в субгиганта, и выжил.

С ними был ещё Альтаир — третий из верных товарищей, или граф Альтаир — теперь нейтронная звезда и магнетар… Но его с Эгинхардом связывали непростые отношения. Да, по большей части дружеские, но были они и врагами, и соперниками, одно время… Да и теперь не все деяния Альта нравились принцу.

Тем не менее… Он доверял Альтаиру как себе, тот и помыслить не мог, чтобы предать. Из четверых сгинул лишь Алазар. И Альтаир как самый близкий друг Алазара очень переживал его уход.

Вчетвером они создавали Лидиву — общий взрослый дом. Вначале только мечтали о ней и строили планы, а после воплотили в реальность, но… Друзьям не позволили сполна насладиться достигнутыми успехами и благоденствием. Накануне коронации на Эгинхарда обрушился Креаннон. Принц так и не стал королём, но вместе с друзьями отвоевал Лидиву, а после великой битвы галактик, отдал права владения Рету, как только гигант оправился от ран. А когда-то все они грезили о процветании и обсуждали, как будут растить на Лидиве своих детей…

Квазар горько усмехнулся.

— Ретогерц… Это планета? — поинтересовалась Аврора.

— Звезда.

«Комета облажался, — недовольно подумал квазар. — Не учёл, что для хуманида более естественно считать конечным пунктом планету, а не звезду. Следовало объявить — Лидива. Или вообще ничего».

А вслух сказал:

— Благодарю. Пока свободен.

— Значит, я вам больше не нужен, милорд? — обрадовался пилот.

— Позову, когда понадобишься… Э-э!

На радостях поганец замерцал, и квазар быстренько это пресёк. Не хватало ещё девушке наблюдать, как исчезает комета — зрелище не для слабонервных хуманидов и чревато для целостности космобилле.

— Воспользуйся шлюзом, — велел Эгинхард.

— Понял, — бодро ответил пилот и прошествовал мимо них в хвостовой отсек, мимоходом подмигнув Авроре.

До неё не сразу дошло, а когда сообразила… С воплем вцепилась в Эгинхарда.

— Нет! Останови его! Он погибнет! Ты же обещал! Не убивать, я…

— Успокойся! — квазар разражено оторвал её пальцы от своей рубашки. — Он сам так решил.

Он явно сделал что-то не так, но оправдываться не собирался. Пусть думает, что хочет, а заодно уверится в его коварстве и непостоянстве.

— Это жестоко! — заявила Аврора. — И глупо…

Презрительно глянула на мужчину, брезгливо отпихнула его и прошла в кабину — на своё законное место.

— Заходим на орбиту, — сообщил второй пилот. — Где нас посадить?

— Зимняя резиденция в горах, — ответил Эгинхард и назвал координаты.

В душе квазар посмеивался над реакцией девчонки и предвкушал, как ей понравится то, что он припас напоследок — для второй кометы… Впрочем, всё равно не догадается.

Пока что Аврора забыла на время о тревогах и переживаниях, ошеломлённая и поглощённая созерцанием великолепного светила в золотой короне. Лидива размеренно окуналась в ритмы оранжевых переливов Ретогерца. Безмятежная четырёхфазная планета, укутанная в четырёхцветное марево — четыре спектра, четыре такта, четыре тональности, четыре сезона, всегда четыре. Вчетвером они сотворили эту землю… Эгинхард обожал пламенную осень, Ретогерц — жаркое и благодатное лето, Альтаир — предпочитал кипучую весну, Алазар — завораживающее око зимы… Но тогда двое из них ещё не переродились — непокорный и горячий красный карлик, и белый сверхгигант.

А для Эгинхарда, увы, это был лишь осколок прежней галактики — старого мира.

— Как красиво! — восхищённо выдохнула Аврора.

— Да, — принц улыбнулся. — Ретогерц бесподобно красив.

«Долго скрывать от неё не удастся, — подумал он, рассчитывая пригласить герцога на ужин, в ближайшее время. — Она так и так узнает о нём».

— И планета тоже, — добавила Рори. — Она чудесна!

Искренний восторг девушки тронул сурового Эгинхарда, добравшись до самых чувствительных астеронов. Он вспомнил годы сотворения Лидивы в потоках звёздной пыли гонимой космическим ветром. И взор его затуманился на мгновение, но лишь на мгновение…

Как и предполагал Эгинхард, они спустились на Лидиву в самом начале заката. Ранняя осень царила в третьей фазе, и горный замок стоял без изменений, в застывшей первозданной красоте.

Пока комета-пилот заводил космолёт в ангар, Аврора любовалась окрестностями, а квазар снисходительно упивался её восторгами. Он нарочно распорядился высадить их на смотровой площадке над пропастью, зная какое впечатление производит отсюда его зимняя резиденция — колоссально-причудливый замок, вырубленный прямо в скалах, опоясывал довольно обширное плато. На зимний сезон сюда переезжал двор Эгинхарда и увеселения длились всю ночь, а на плато заливали огромный каток… Когда-то здесь обитал Алазар — истинный хозяин замка в горах, когда-то… В прежние времена. А теперь тут постоянно жил только управляющий с семьёй и несколько слуг. Они-то и содержали резиденцию в порядке, и ночная цитадель всегда была готова к приезду квазара-принца, его двора и гостей. Но Эгинхард редко появлялся здесь в любую другую фазу, кроме зимы, когда волшебство воцарялось в горах, небо сияло мириадами звёзд и ледяные туманы ползали по расщелинам.

— Вечер уже, — заметила Аврора, указывая на горизонт, к коему только-только устремилось чуток разбухшее оранжевое светило, утонувшее в пене облаков.

— Да, вечер… — откликнулся Эгинхард, словно очнувшись от созерцания, ухватил девушку за руку и потащил к лестнице, огибавшей гору от самой площадки и до каменного моста через пропасть.

— К-куда… — испугалась Рори, но скорее от неожиданности.

— Увидишь! Кое-что или кое-кого. Это сюрприз…

Сюрпризом оказался исполинский конь, гарцевавший им навстречу по мосту. Аврора застыла как вкопанная. Скакун был устрашающе чёрен и дьявольский красив. Под ярко-лоснящейся кожей перекатывались валики мышц. Тёмен как ночь, с одной лишь единственной белой звездой во лбу, он нетерпеливо переступил копытами и заржал. Но едва Эгнхард к нему приблизился и протянул руку, конь присмирел, наклонил голову и коснулся бархатными губами ладони принца.

Вдруг до Авроры дошло!

— Мы что… поедем на этом?!

— Да, — Эгинхард довольно кивнул, наслаждаясь её смятением.

— Но… я думала, ты там живёшь, — она оглянулась на башни замка и подвесные мосты.

— Зимой, — улыбнулся квазар, — а всё остальное время в долине. Звёздный дворец — моя вотчина.

— Но, — Рори невольно отступила. — Я не… ни разу не ездила на таком.

И видела только на изображениях и в музее древних животных.

— Я думала, они вымерли.

— Как видишь, нет. Иди сюда, — он протянул к ней руку как недавно к лошади, она сделал ещё шажок — от него. — Не бойся. Отсюда недалеко. Мост выведет нас к ущелью, а за ним небольшой подъём и лес. Оттуда мы и спустимся в долину.

— А почему бы не воспользоваться космобилле? — удивилась Аврора. — Он мог сесть где угодно.

— Моим людям лучше не знать о существовании космобилле, — заметил Эгинхард. — Если хочешь, свернём к водопадам. Там очень красиво.

Аврора замотала головой, но…

Как ни странно, убедил её конь. Он заливисто, но мягко и просительно заржал и двинулся к испуганной девушке. Наверное, ему надоело ждать.

— Поехали! — утратил терпение Эгинхард, подхватывая растерянную факториалку за талию и усаживая верхом. Аврора могла поклясться, что за миг до этого никакой сбруи на скакуне не было…

— Успеем как раз к обеду, — сказал принц, взлетая в седло позади девушки, и Рори сразу же оказалась в его крепких объятьях, ощутив надёжное тепло мужского тела.

Конь переступил на месте, будто приноравливаясь к тяжести седоков и тронулся, постепенно ускоряя бег, и оставляя позади замок в горах. Чёрный исполин повиновался малейшему движению Эгинхарда и его голосу.

— Вперёд!

Аврора старалась не смотреть вниз, пока мост не закончился. На дне пропасти клубился морок…

«Что там?» — рассеянно подумала девушка, скорее для того, чтобы отвлечься или обрести равновесие. Близость мужчины за спиной будоражила и смущала, а он словно почувствовал её волнение и теснее прижал к груди, одновременно удерживая поводья.

Они миновали мост, и горы впереди расступились, открывая каменистую дорогу сквозь ущелье. Но и теперь Аврора ощущала себя как на вершине кручи, таким громадным казался ей конь… Копыта выстукивали гулкое эхо, а просветы над головой и в конце пути выглядели недоступно далёкими.

— Расслабься, — шепнул ей на ухо Эгинхард. — Я крепко держу тебя.

И достиг абсолютно противоположного эффекта. Только от этого шёпота её бросило в дрожь. Возможно, этого квазар и добивался. Ему нравились эти новые неведомые доселе чувства.

«Если бы только она знала», — весело думал он, внутренне ликуя от полноты власти над ней. Эгинхард улавливал её смятение, и хотел было окончательно заставить девушку потерять разум, чуть-чуть передвинув руку повыше или наоборот пониже, но вдруг… Она совершенно непринуждённо откинулась на мужчину, прижалась теснее, прислонившись затылком к его груди. Сперва Эгинхард замер на мгновение, пытаясь справиться с охватившим его ознобом, и не нашёл ничего лучше, чем стиснуть Аврору поперёк талии, так, что она ойкнула, и пустить лошадь в галоп. Они вынеслись из ущелья на плоскогорье, где их подхватил ветер и бурей засвистел в ушах…

Какие там водопады!?

Рори почти ничего не соображала и ничего не видела вокруг. Всё мелькало и гудело от бешеной скачки. Даже невесть откуда взявшийся плащ из-за спины Эгинхарда, и накрывший обоих, её не изумил. За ними сумасшедшей погоней ярился вихрь — края плаща трепались и закручивались, и чудилось — конь мчится, будто по воздуху. Дыхание перехватило до боли. Рори зажмурилась и внезапно горячие губы мужчины коснулись её виска, рядом с трепещущим от ветра завитком. Всего лишь лёгкое прикосновение, но её накрыло волной его силы и обдало жаром, от коего не спасал даже костюм пилота. Аврора глубоко вдохнула, не зная, как унять бешеный стук сердца. Эгинхард переместил губы чуть ниже и с обольщающей нежностью обвёл ими ушную раковину… Лихорадка сменилась лёгким томлением, девушка почти что впала в забытьё, давно утратив почву под ногами… Лишь стук его сердца и запах ответного желания, приятно щекочущий ноздри — мужской запах, такой будоражащий и властный, исходивший от него…

— Мы добрались, — очень спокойно сообщил Эгинхард, когда она потеряла счёт времени, как будто их полёт длился вечно, и они остановились.

Аврора вздрогнула и опомнилась, выпрямилась и открыла глаза… Конь перебирал копытами на кромке скалы, нависшей над обрывом, а внизу раскинулась широкая, на четверть поросшая лесом долина, играющая осенними красками в лучах заходящего светила. Ретогерц завис в невозможно синем вечернем небе, щедро одаривая потоками золота дворец… Построенный в форме звезды. Вширь от круглой высокой башни, терявшейся верхушкою в облаках, распростёрлись лучи дворцовых покоев и апартаментов. И самые нижние ярусы утопали в садах, где багряно-жёлтыми всполохами и сиреневыми брызгами зажигались огоньки последних осенних цветов.

— Осталось лишь спуститься, — сказал Эгинхард, — и мы дома.

Квазар ещё немного насладился видами и направил скакуна к нужной тропинке.