Моя маленькая Надежда

Глава 12

Не отвечает.

Вера не отвечает, но я упорно продолжаю набирать её номер. После пятого раза понимаю, что так очень быстро посажу аккумулятор, убираю телефон обратно в рюкзак.

Бред. Ну как я опять умудрилась вляпаться в неприятности? Подтягиваю колени к животу, обнимаю их руками. Обидно. Но не время раскисать, мне в любом случае нужно выбираться.

Поднимаюсь и иду к двери. Если в зале никого нет, побегу, хотя бы заберу куртку.

Подумать легко – сделать сложнее. Как представлю, что добегаю до середины зала, и входная дверь открывается, так сразу дурно становится. От нервов подташнивает.

Всё-таки открываю дверь, чтобы убедиться, что совершенно одна в здании.

Так и есть. Но в холле слышится возня, поэтому сейчас бежать за курткой очень рискованно.

Хожу из угла в угол, из стороны в сторону, прокручивая в голове самые разные варианты.

Мышкина перезванивает, обрисовываю вкратце ситуацию. Обещает прийти с какими-нибудь вещами. Жду.

Продолжаю ходить взад и вперёд, периодически замирая и прислушиваясь.

Шаги. Да ладно.

Подумать, как следует, не успеваю, дёргаюсь к выходу в надежде увидеть там Веру и слегка приоткрываю дверь.

Высовываю голову и тут же прячу обратно, опять он?

Сердце бешено колотится о рёбра из-за неожиданного выброса адреналина.

Тихий стук. Голос Влада за дверью.

– Надя, мне показалось, или это была ты?

Крепче обнимаю себя руками. Боюсь отвечать.

Медленно открывает дверь.

– Стой! – кричу, сдавая себя с потрохами. Ну, а что мне делать?

Да и Чернышевский тоже хорош – кто же вламывается так бесцеремонно в женскую раздевалку?

– Надя, всё в порядке?

– Д-да, – мой голос дрожит, – не заходи. П-пожалуйста.

Всхлипываю. Причём достаточно громко. Этот звук непроизвольно вырывается из моей груди, и я прикрываю рот ладонью.

– Ты уверена? Точно всё в порядке? – продолжает допытываться. – Урок закончился двадцать минут назад, сейчас тренировка по баскетболу начнётся, ты не собираешься домой?

Да какое тебе дело, куда я собираюсь? – хочется нагрубить. Умом понимаю, что Влад не причём, но эмоции бьют через край. С трудом себя сдерживаю, чтобы не разрыдаться.

Смысл слов, сказанных парнем, доходит до меня не сразу. Тренировка по баскетболу? И сколько она будет длиться?

Медленно встаю со скамейки, поднимаю лежащий на полу мешок из-под сменной одежды, и прижимаю его к груди. То, что этот кусок ткани сейчас недостаточно чистый, волнует мало. Хочется хоть немного скрыть своё практически обнажённое тело.

Подкрадываюсь к двери, прижимаюсь спиной к стене. Во-первых, если Влад всё же не послушает меня и заглянет в раздевалку, не сразу меня увидит. Понимаю, что глупо, но эта мысль немного успокаивает. А во-вторых, так разговаривать проще, чем кричать через всю комнату.

Телефон вибрирует в руках. Мышкина.

«Прости, немного задержусь. Минут на десять».

– А… через сколько, ты говоришь, тренировка начнётся? – обращаюсь к парню, стоящему за стенкой.

– Минут через десять, ты хочешь остаться? – усмехается.

Очень весело.

– Ты уверена, что помощь не нужна?

Молчу. Потому что не уверена, потому что понимаю, что оказалась в страшной западне.

– Мне… – как же тяжело говорить. Слова отказываются складываться в предложения, в голове гудит, а тело дрожит от нервов и лёгкой прохлады. – Мне нужна од-дежда…

Тяжело выдыхаю. Стыдно. До боли в груди стыдно. Хочется, чтобы весь этот треш оказался просто кошмарным сном. Открыть глаза, посмотреть в потолок и понять, что проснулась.

– Одежда? Надя, что произошло? – обеспокоенно.

Готова завыть в голос. Зачем допытывается, неужели не слышит, что мне и так не просто говорить? Раздражает до зубного скрежета, до сжатых кулаков, до дрожи в пальцах.

– А ты угадай? – взрываюсь. – Штерн твоя опять постаралась. С подружками…

Не могу договорить, моральные силы оставляют и жалобный стон оглашает комнату. Рыдания вырываются наружу, словно лава из пробудившегося вулкана, горячие слёзы бегут по щекам.

– Надя, что они тебе сделали? Скажи, Надя…

Я с трудом слышу его вопросы, потому что от звука собственных рыданий закладывает уши, дышать становится тяжело.

Влад что-то ещё говорит, просит ответить, а потом открывает дверь и врывается в раздевалку. По звуку достаточно быстро определяет моё местоположение и упирается взглядом.

Взвизгиваю, требую отвернуться. Выйти. Зажмуриваюсь, но больше инстинктивно, чем осознанно.

– Не смотри, не смотри на меня! – бьюсь в истерике.

Чернышевский отворачивается, а через мгновение скрывается за дверью.

Тихо подвывая, спускаюсь по стенке вниз. Вера, ну где же ты?

Мышкина не обязана меня выручать, но я очень надеюсь на помощь одноклассницы. Тем более, других вариантов у меня нет.

– Вот, – Чернышевский вырастает надо мной и протягивает вещи. Мои.

Глаза устремлены на противоположную стену, на меня не смотрит совсем.

– Они на подоконнике лежали, с обратной стороны раздевалки, – уточняет зачем-то. Наверное, чтобы мне ещё больнее и обиднее стало от осознания того, что спасение было совсем близко. И решение проблемы – рядом.

Я уже не плачу, но в ушах ещё шумит, и мозг не сразу соображает, что нужно подняться.

– А что здесь происходит? – дверь открывается, и удивлённые глаза Инны Витальевны скользят по моей фигуре. – Надежда? Влад? Вы в своём уме?

Я моментально оказываюсь на ногах, одной рукой продолжаю прижимать к себе мешок, а второй забираю у Чернышевского одежду.

Киваю в знак благодарности, говорить не могу. Язык, кажется, прилип к нёбу, и шевелиться не в состоянии.

– Жду вас двоих, – тыкает в нас с Владом поочерёдно пальцем, – у директора!

Её голос подобно грому проносится по комнате, отскакивает от стен и оседает где-то в области груди, заставляя сердце зайтись в неистовом приступе тахикардии.