Моя вторая мама. Книга 1

Глава 10

С самого утра Сония чувствовала себя не в своей тарелке. Внутренняя дисциплина и привычка доводить начатое до конца заставляли ее действовать в последние дни чуть ли не автоматически. Еще когда Иренэ позвонила ей и сказала о смерти Лусии, она подумала о том, что теперь ничто не мешает ей попытаться вновь сблизиться с братом. На похоронах и после, дома у Хуана Антонио, она последовательно проводила в жизнь свой план примирения, и мысль пригласить Хуана Антонио на обед стала логическим продолжением этого плана. Сония прекрасно сознавала, зачем она это делает, откуда вдруг возникла в ее душе эта неодолимая потребность в восстановлении разорванных семейных связей. Конечно, она любила Хуана Антонио. Она всегда его любила, но дело было не в этом. С детства привыкшая подчиняться матери, находившаяся под ее постоянным влиянием, Сония умела подавлять в себе такие чувства, как любовь или привязанность, и находила даже некоторое удовольствие в этой своей способности ставить правило выше эмоций, долг - выше личного душевного благополучия. Наличие рамок, невозможность свободно следовать душевному порыву она всегда считала необходимой и не слишком обременительной платой за богатство и принадлежность к высшему обществу. Не любовь заставляла ее сейчас искать расположения брата, не любовь, как ни стыдно ей было в этом себе признаться, а страшное, ни с чем не сравнимое чувство одиночества и ощущение того, что жизнь ее оказалась ошибкой.

С детства она запомнила два правила: следуй предписанному, и это поможет тебе избежать многих бед; не преступай установленного, и судьбе не за что будет тебя наказывать. Но жизнь оказалась сложнее правил. Сложнее и несправедливее. За что Бог лишил ее материнства? Сония так и не смогла этого понять. За то, что она отвергла Мануэля, которого любила и который любил ее? За то, что бедному Мануэлю предпочла богача, человека своего круга - Энрике? Но ведь она просто выполнила волю своей матери, а Господь предписывает детям слушаться родителей. За что Энрике в конце концов отдалился от нее? Она же всегда пыталась быть ему настоящей женой. Да, у них не было детей, но неужели ее верность, внимательность и терпимость к нему не стоили ответного уважения? Мать давно умерла. Не у кого было спросить совета, некому предъявить претензии… Сония терялась в сомнениях, металась от надежды к отчаянию и от отчаяния снова к надежде, но только одно понимала совершенно четко: жизнь ее должна измениться. Жить так, как она жила раньше, невозможно. Она помирится с братом… Пускай у нее нет детей, зато есть племянница Моника, бедняжка Моника, которая теперь осиротела и, конечно, так нуждается в материнской заботе. Кто лучше нее, Сонии, сможет обласкать и утешить девочку? Мачеха? Иренэ, мертвой хваткой вцепившаяся в Хуана Антонио? Мачеха есть мачеха. Да и одного взгляда на Иренэ достаточно, чтобы понять, какой мачехой будет она для Моники. Сония не может сказать всего этого брату. Слишком хрупка еще связь, что начала восстанавливаться между ними после стольких лет разлуки. Любой неверный шаг может вновь привести к разрыву. А Сония чувствовала, что ее путь в новую жизнь, ее возрождение, ее будущее, если только оно будет у нее, связаны с Хуаном Антонио и Моникой. Она сказала себе, что поступает правильно, практически навязываясь брату, вынудив его принять приглашение на обед. Она это делает не только ради себя, но и ради него с Моникой. И все же беспокойство не оставляло ее. Как отнесется к ней девочка? Да и Хуан Антонио, судя по всему, сильно изменился с тех давних пор, когда они были молоды и дружили. Столько лет он не виделся ни с кем из родственников и, очевидно, вовсе не горит желанием возвращаться в лоно семьи теперь, когда Лусия умерла.

Сония вздохнула и подняла взгляд на мужа, читавшего шахматный журнал. В последнее время он если не читал или не уходил в клуб, то молча, с чуть насмешливой улыбкой следил за ней поверх очков, иногда высказывая свои соображения по поводу одолевавших Сонию сомнений и ее необычной нервозности. Сегодня утром Сония не отпустила его в клуб, и он со вздохом уселся читать в гостиной в ожидании Хуана Антонио и Моники. С некоторых пор ему тяжело было находиться дома с женой. Сония разговаривала с ним так, словно он был причиной всех ее несчастий, обижалась на любое, самое безобидное слово, и атмосфера в доме была напряженной. Энрике и сам не знал, чего ждал от визита Хуана Антонио и Моники, но он находил идею с обедом вполне удачной и в глубине души надеялся, что возобновление семейных связей благотворно подействует на жену. Он обещал Сонии, что во время обеда как-нибудь отвлечет Монику, чтобы брат и сестра могли спокойно поговорить…

Войдя в гостиную, Моника остановилась, как вкопанная, в восхищении глядя по сторонам. Дом - огромный красивый особняк, в котором когда-то жил и ее отец, - поразил девочку.

Хуан Антонио, войдя вслед за Моникой, поздоровался с Сонией и Энрике и с улыбкой взглянул на дочь.

- Как у тебя красиво, тетя… - Моника повернулась к отцу. - Почему мы раньше здесь не бывали?

- Я тебе уже говорил, - Хуан Антонио нахмурил брови, - твоя тетя часто уезжала. И вообще не задавай столько вопросов!

Моника подошла к Сонии и села рядом с ней на диван.

- Ты можешь приезжать сюда, когда пожелаешь, - ласково сказала Сония. - Это и твой дом.

- Мы с тетей Сонией очень тебя любим, - кивнул, снимая очки Энрике.

- А мою мамочку вы тоже любили?

Взрослые напряженно переглянулись.

- Конечно. Очень любили… - наконец сказала Сония.

- У вас нет собаки? - Моника вскочила с дивана и пробежалась по комнате.

- Нет. А что? Ты любишь собак? - спросил Энрике.

- Очень! - обернувшись к отцу, девочка с укоризной посмотрела на него. - Когда ты подаришь мне собаку? Я хочу маленькую собачку, которая бы меня очень любила…

- Я думал, тебе нравятся только куклы, - виновато улыбнулся Хуан Антонио.

- Я хочу щенка!

- Я сама подарю тебе щенка! - Сония погладила Монику по щеке. - Господи, как же ты похожа на мать…

- Правда, тетя? Правда, подаришь?

- Ну, конечно. Я же сказала.

- Если хочешь, можешь провести здесь субботу и воскресение, когда я уеду, - предложил дочери Хуан Антонио. - Может, и впрямь тетя Сония купит тебе собаку.

- Ты опять уезжаешь? - спросил Энрике.

- Он поплывет на огромном корабле, - встряла Моника. - Только с ним будет эта… ведьма…

- Моника! - Хуан Антонио строго взглянул на дочь.

- Видимо, речь идет об Иренэ? - предположила Сония.

- О ком же еще… - на лице Хуана Антонио появилось выражение досады.

Сония взяла Монику за руку и заглянула ей в глаза:

- Ты бы хотела приехать к нам на субботу и воскресение?

- Не знаю, - Моника пожала плечами.

- Обещаю, нам будет очень весело…

- А ты купишь мне собаку?

Вошедшая служанка доложила, что обед накрыт. Все перешли в столовую, и Сония усадила Монику за стол возле себя. Девочка чувствовала на себе внимание взрослых и от смущения раскапризничалась. Она отказалась от супа, а потом отодвинула и второе, едва ковырнув мясо. Хуан Антонио посылал ей суровые взгляды, но Моника делала вид, что не замечает их.

- Выпей хотя бы сока, Моника! - не выдержал Хуан Антонио.

- Оставь ее, - Сония, улыбнувшись, погладила Монику по плечу. - Твоя тетя Сония не даст тебя в обиду…

- Ты скажешь, чтобы принесли мороженое?

- Так ты хочешь мороженого? - Энрике вытер рот салфеткой, подмигнул девочке и поднялся из-за стола. - Давай пойдем купим.

- Не беспокойся, Энрике… - попытался остановить его Хуан Антонико, но Моника уже вскочила и подбежала к дяде.

- Мои дядя и тетя действительно меня любят! - с укоризной сказала она отцу.

Энрике взял ее за руку и, пообещав, что они скоро вернутся, вывел девочку из комнаты.

- Веди себя хорошо! - только и успел крикнуть дочери Хуан Антонио.

Он взглянул на Сонию. Та сидела несколько напряженно, словно не зная, какой тон разговора выбрать теперь, когда они с братом остались наедине. Ему тоже было непривычно и неловко с сестрой. Слишком давно они не виделись, слишком сильно изменились оба с тех пор и, хотя уже не помнили взаимных обид, любое неверно сказанное слово могло всколыхнуть прошлое и вновь причинить боль. Обстановку разрядила служанка, внесшая кофе. Сония молча смотрела, как служанка разливает кофе в чашки, потом знаком приказала ей удалиться.

- Сколько лет мы не сидели с тобой вот так, вдвоем… - сказал Хуан Антонио.

- Помнишь… - Сония печально улыбнулась. - Раньше мы делились друг с другом всеми своими секретами…

- Как давно это было…

- Я хочу, чтобы все опять было по-прежнему. Я тебя очень люблю, Хуан Антонио, и очень скучала без тебя.

- Ты сама решила не поддерживать со мной отношений.

Сония встала и подошла к окну. Хуан Антонио невольно подумал, что годы никак не отразились на стройной фигуре сестры.

- Теперь я понимаю, как была не права, - Сония обернулась к нему. - Зачем я только слушала маму?! Но ты же знаешь, что у нее был за характер!

- Хоть вы и не приняли Лусию, я ни в чем не раскаиваюсь. Я был с ней очень счастлив, - сказал Хуан Антонио.

- Ну да… Не то что я…

- Ты несчастлива с Энрике? - слова сестры удивили Хуана Антонио.

Сония медленно вернулась к столу:

- Я не люблю его, Хуан Антонио. Наверное, я никогда его не любила. Может быть, в свое время мне надо было бороться за Мануэля, за его любовь… А, ладно… Что теперь об этом?

- Я думал, у тебя с мужем нормальные отношения.

- Это действительно так. Мы нормально друг к другу относимся. Только не любим друг друга… - Сония грустно взглянула на брата. - Моя жизнь не удалась. Я в полном отчаянии.

Хуан Антонио не знал, как утешить сестру, но она сама перевела разговор на другое:

- Расскажи лучше об Иренэ. Ты ее любишь?

- Нет, нет… - Хуан Антонио покачал головой и на мгновение задумался. - Она, конечно, очень привлекательная женщина, она мне нравится, но…

- Ты давно с ней встречаешься?

- Ты же знаешь, женщины меня погубят…

- Честно говоря, - Сония все еще боялась нечаянно обидеть брата, - она мне не слишком понравилась… мне кажется, она типичная авантюристка…

- Ради Бога, не надо, - Хуан Антонио недовольно поморщился.

- Нет, нет… - поспешила успокоить его Сония. - Я даже и не думала вмешиваться в ваши с ней отношения… Это твоя жизнь, и ты волен распоряжаться ею, как пожелаешь.

Она напомнила брату, что предлагала пригласить Иренэ на обед, но он сам отказался. Хуан Антонио пожал плечами.

- С какой стати? - пробормотал он.

- Значит, ты не собираешься на ней жениться?

- Нет… В данный момент - нет. А там видно будет.

- Она говорит о вашей свадьбе, как о деле давно решенном…

- Ты же знаешь женщин…

Сония прошлась по комнате и остановилась напротив брата:

- И все-таки ты едешь с нею в круиз?

- Это она настояла… И потом… Я думаю, мне не мешает немного отдохнуть. Я так давно не был в отпуске… Фабрика отнимает у меня все время.

- Что ж, может быть, ты и прав…

Сония подумала, что брат действительно заслужил отдых. Выглядел он усталым, причем усталость его явно была не столько физического, сколько морального плана. Ему нужно было сменить обстановку, а что тут может быть лучше морского путешествия? «Море, море лечит наше горе!» - припомнила Сония слова старой песенки, которую они с Хуаном Антонио распевали еще детьми…

- Знаешь… - она улыбнулась, - мне так нравится Моника… Только я очень беспокоюсь за нее…

Хуан Антонио вздохнул и посмотрел в окно:

- Да. Я тоже… Нелегко мне быть для нее одновременно и отцом и матерью…

- А мне бы так хотелось иметь детей, - Сония наклонила голову и провела рукой по листьям комнатного лимона. - Но… ничего не поделаешь…

- А почему вы с Энрике не возьмете ребенка на воспитание?

- Зачем? - Сония непонимающе взглянула на брата.

- Как это зачем? - возмутился Хуан Антонио. - Вокруг столько детей, которым не хватает домашнего тепла, материнской заботы!

- Зачем мне чужой ребенок, если у меня есть родная племянница! - медленно сказала Сония. - Я могу любить ее… как дочь.

Хуан Антонио внимательно посмотрел на нее.

- Моника - твоя племянница, а не дочь, - подчеркнул он.

Сония будто и не слышала его. Она смотрела куда-то за плечо брата и думала о своем. И, словно отвечая своим мыслям, тихо спросила:

- Хуан Антонио… ты ведь только что говорил, что тебе трудно быть для Моники и отцом и матерью одновременно?

- Ничего, я постараюсь, Сония, я постараюсь…

- Я понимаю, что сейчас не время для подобных просьб, но хочу попросить тебя…

- О чем?

- Отдай мне Монику. Пусть она живет у меня!

- Да ты что, Сония? - просьба сестры застала Хуана Антонио врасплох. Сначала он даже решил, что ослышался. Но напряженное лицо сестры не оставляло сомнений в том, что услышал он именно то, что она сказала.

- Здесь у нее будет все: и домашний уют, и материнская забота,… - настаивала Сония.

- Она - моя дочь!

- Я к ней и буду относиться, как к твоей дочери.

- Нет! - Хуан Антонио решительно покачал головой. - Мне очень жаль, но я даже обсуждать это не намерен. Моника - это самое главное в моей жизни!

- Конечно… Я говорила, что сейчас не время… - огорченно сказала Сония. - Но ты подумай, поразмысли хорошенько и только потом решай…

- Мне не о чем думать!

Разговор явно грозил перерасти в ссору, и Сония, зная упрямый характер брата, предпочла больше не настаивать. В комнате возникло неловкое молчание, но, к счастью, в этот момент вернулись Энрике и Моника. Девочка вбежала в гостиную, сияя от радости:

- Папочка, папа! Дядя Энрике накупил мне целую кучу мороженого. Я поставила все в холодильник. Мы возьмем его домой!

Искренняя радость дочери передалась Хуану Антонио. Он залюбовался радостным лицом Моники и только теперь по настоящему ощутил то, что не раз говорил и вслух, и про себя, не вдумываясь особенно в смысл сказанного: за счастье этой девчушки он готов был отдать все на свете. Никто не отнимет ее у него. Никому он ее не отдаст! Он подхватил дочь на руки и закружил по комнате…