Моя вторая мама. Книга 1

Глава 26

Даниэла и Хуан Антонио стояли посреди гостиной. Он с любовью смотрел в ее огромные глаза, лучившиеся счастьем, и думал о том, что эту женщину послал ему сам Господь. Словно боясь, что она исчезнет, он крепко обнял ее. Они поцеловались, но тут Моника, которая все время стояла за дверью, вбежала в комнату:

- Не смей целовать моего папу! Оставь его в покое!

Девочка схватила Даниэлу за руку и крикнула срывающимся от волнения голосом:

- Уходи из моего дома!

Хуан Антонио бросился к дочери:

- Моника, успокойся!

Но она не слушала его и, как заведенная, твердила:

- Прочь из моего дома, я не хочу больше тебя видеть!

- Моника, что ты говоришь! Успокойся! - строго сказал Хуан Антонио. Но Даниэла обняла его за плечи:

- Перестань, не трогай ее. Девочке тяжело, и вполне понятно, что она ревнует.

Моника обернулась и внимательно посмотрела на Даниэлу, а та продолжала:

- Прости меня, Моника. Мы еще так мало знакомы с тобой. Я уверена, что потом ты не будешь ревновать меня к папе.

Когда они остались вдвоем, Даниэла тихо сказала:

- Не принимай близко к сердцу. Моника не хотела ничего плохого.

- Не знаю, что с ней делать. С каждым днем она ведет себя все хуже и хуже…

- Она же еще совсем маленькая, - прервала его Даниэла.

- Вот именно! Боюсь, я был слишком мягок с ней в последнее время, и она распустилась. Тут нужна строгость.

- Тебе надо набраться терпения. Все будет хорошо, вот увидишь, - сказала Даниэла, взяв Хуана Антонио за руки. Они сели на диван. - Знаешь, давай завтра поужинаем у меня. Я хочу пригласить Фелипе и Херардо. Это мои друзья, тебе стоит с ними познакомиться.

- Фелипе? Это не бывший ли жених Джины?

- Да. А Херардо когда-то ухаживал за мной.

- Та-а-к…

- Я не отвечала ему взаимностью. Ты не думай, они оба очень славные.

- Ну что ж, раз ты приглашаешь Херардо, я, пожалуй, приглашу Иренэ, - сказал Хуан Антонио, но, увидев расстроенное лицо Даниэлы, рассмеялся: - Я шучу.

Когда Даниэла ушла, Хуан Антонио зашел в комнату Моники. Девочка лежала в кровати, с головой накрывшись одеялом. Хуан Антонио присел рядом с ней. Немного помолчав, он вздохнул и заговорил, глядя в пол:

- Ты должна понять, что поступила очень плохо. Даниэла напрасно защищала тебя.

Девочка ответила, не высовываясь из-под одеяла:

- Я не хочу, чтобы она тебя целовала.

- А я хочу. Я ее люблю, она моя невеста, и вполне естественно, что мы целуемся. Когда-нибудь ты вырастешь и у тебя будет жених. Неужели ты не захочешь, чтобы он тебя целовал?

- Это совсем другое.

- Это то же самое, - Хуан Антонио скинул одеяло с головы девочки. - Когда это случился, тебе будет очень стыдно за твой теперешний эгоизм. Почему бы тебе не попытаться полюбить Даниэлу?

Моника только пожала плечами. Тогда Хуан Антонио сделал страшное лицо:

- Так ты отказываешься ее любить? - Он наклонился к девочке и стал щекотать ее, приговаривая: - Китайская пытка! Китайская пытка!

Девочка вырывалась и хохотала:

- Нет, не надо, пожалуйста, не надо китайской пытки!

Через несколько минут она уже сидела на кровати, прижавшись к отцу:

- Ты правда меня простил?

- Да, но с одним условием.

- Хорошо, я обещаю попросить прощения у сеньоры Даниэлы.

- И еще. Я прошу тебя звать ее просто по имени, без «сеньоры». С Иренэ тебе было плохо, но Даниэла совсем другая. Это счастье, что Господь послал ее нам с тобой.

Не произнося ни слова, девочка вдруг вскочила на кровати и попыталась повалить отца.

- Ах так! - грозно произнес Хуан Антонио. - Это будет стоить тебе трех лет китайской пытки!

- Нет, папочка, только не это!

Даниэла вернулась от Хуана Антонио с тяжелым сердцем. Она была рада, что Джина уже ждала ее -так хотелось облегчить душу. Выслушав ее рассказ, Джина покачала головой:

- Да, веселенькая жизнь тебя ожидает с дочкой Хуана Антонио.

- Я думаю, она ко мне переменится. Хватит об этом! Что тебе сказал Фелипе?

- Он меня высмеял. Фелипе считает, что я сочинила историю с Хансом.

- Может быть, оно и лучше.

- Пусть ои остается со своими лошадьми, а меня оставит в покое. Даже если Ханс больше не объявится. Знаешь, я все обдумала… Лучше одиночество, чем плохая компания.

- Я хочу пригласить их с Херардо на ужин, чтобы они познакомились с Хуаном Антонио. Надеюсь, ты не против.

- Наоборот, я рада. Пусть Хуан Антонио расскажет о Хансе, чтобы Фелипе взвыл от горя.

Даниэла только покачала головой. Подруги выпили кофе.

- Не знаю, как Хуан Антонио удержался от смеха, узнав о женихе своей сестры, - сказала язвительная Джина.

- Не вижу тут ничего смешного. Конечно, Рамон очень молод и не так образован, как Сония, но это не повод для насмешек.

- Да, в конце концов, какое мне дело… Сония имеет право делать, что хочет. Раз у нее есть деньги и парень ей нравится, пусть покупает его.

- Что ты говоришь! - укоризненно сказала Даниэла, но, не выдержав, рассмеялась. - Ладно, когда ты познакомишься с Сонией, то увидишь, что она молода и красива. Очень красива, просто куколка.

- Ну уж не красивее нас с тобой. Мы - не куколки, а богини, - важно заявила Джина и тоже засмеялась. - Поэтому, когда я гляжу на Фелипе, мне его даже жаль.

Мануэль и Ракель сидели в гостиной, когда Долорес вернулась домой, Плюхнувшись в кресло, она долго не могла отдышаться.

- Нет, что ни говорите, движение в Мехико стало ужасным… А воздух, воздух… Дышать нечем, - наконец произнесла она. - Я думаю, не купить ли мне мотоцикл.

- Тебе осталось только заявить, что ты собираешься стать парашютисткой, - покачал головой Мануэль.

- А что плохого в мотоцикле? Между прочим, самый быстрый транспорт. Кстати, парашют тоже вещь удобная.

- Долорес, но ведь это так опасно!

- Надо ездить осторожно, вот и все.

Мануэлю только и осталось, что вздохнуть. Долорес встала:

- Пойду приготовлю кофе. Подойдя к двери, она обернулась:

- А что ты думаешь, Мануэль?

- Ты о чем?

- Полагаешь, я шучу? Вы еще увидите, на что я способна!

- Мама, но ты ведь даже не умеешь водить мотоцикл. Зачем он тебе?

- Ты знаешь, как трудно бывает поймать такси? А автобусы, метро - это не для красивой женщины. Там столько мужчин и каждый норовит пристать.

Мануэль и Ракель расхохотались. Долорес, пожав плечами, удалилась.

- Я ее просто обожаю, - сказала Ракель.

- Это потому, что ты с ней не живешь.

- Я ничего не имела бы против, - вздохнула девушка.

Мануэль молча поцеловал ей руку.

Херардо и Фелипе сидели за столиком ресторана.

- Что за удовольствие высмеивать Джину? Лучше пошел бы с нами на стадион! - сказал Херардо, поднося к губам бокал.

Фелипе стукнул ладонью по столу:

- Нет, нет и нет! Ты не можешь себе представить, как смешно она выглядит! - он неестественно засмеялся и продолжал: - Нет, на самом деле, бедняжка стала похожа на обезьяну.

- На обезьяну? - Херардо чуть не подскочил на стуле. - Не ты ли всегда говорил, что она писаная красавица?

- Я был просто слеп. Но сегодня я как следует разглядел ее. Она страшна как смертный грех, честное слово.

Теперь развеселился Херардо:

- Слышала бы она тебя сейчас!

- А что, это было бы неплохо. Ей надо знать свое место. Я так долго терпел ее рядом с собой!

- Говоришь, обезьяна? - смеясь, переспросил Херардо.

- Вылитая!

Затем друзья сменили тему. Мысли о Джине мучили Фелипе, и он перешел в наступление, заведя разговор о Каролине.

- Да, мы будем встречаться с ней. Но это только ради ее детей, - оправдывался Херардо, будто его уличили в чем-то постыдном.

- Ага, вы, кажется, нашли хороший предлог, - подзуживал Фелипе.

- Да нет, ты пойми, бедные парни ничего не видят, кроме собственного двора. Лалито ведь сын Альберто, ты знаешь?

- Понятно, - кивнул Фелипе, вдруг посерьезнев.

- Он, по сути, жил без отца. А у Фико отец есть, но лучше бы его не было - он алкоголик.

- И ты заменишь отца им обоим? - усмехнулся Фелипе.

- Не шути так. Честно говоря, смешного тут мало.

- Прости, я не хотел тебя обидеть. На самом деле я вообще не знаю, чего хочу.

Стол Даниэлы был завален проектами, но она внимательно слушала Каролину, которая зашла к ней в офис поделиться впечатлениями:

- Он отвез нас на стадион, а потом в ресторан. Если бы ты видела, как счастливы были дети.

- Я очень, очень рада, Каролина, - вздохнула Даниэла. - Херардо очень хороший человек. - Она встала из-за стола и сделала несколько шагов. - Слушай, а я ведь так и не видела твоего Лалито. Когда ты нас познакомишь?

- Когда захочешь.

- Как-нибудь на днях пригласи меня на чашку кофе, - улыбнулась Даниэла, присев на краешек стола.

- Ты правда не злишься, что я приняла приглашение Херардо?

Даниэла улыбнулась:

- Наоборот, я очень надеюсь, что у вас все хорошо сложится.

Неожиданно дверь открылась, и вошел Фелипе.

- Извините, я вам не помешал? - спросил он, увидев, что Даниэла не одна.

- Нет, нет, мне уже пора, - Каролина встала и направилась к выходу. - До свидания.

- Не верю своим глазам. Какими судьбами? - спросила Даниэла, когда они остались вдвоем.

- Я хотел бы рассказать тебе, что нам с Херардо удалось узнать о Гонсало.

- Бог с ним, Фелипе. Лучше всего забыть о Гонсало. Думаю, он уехал, как и говорил.

- Надеюсь.

- Джина сказала, что вы вчера встречались.

- Да, это была последняя моя ошибка.

- Фелипе… - начала Даниэла, но он прервал ее:

- Нет, не будем о ней, прошу тебя.

- Я хотела бы пригласить вас с Херардо сегодня к себе на ужин и познакомить с Хуаном Антонио.

- Спасибо, я буду рад. Херардо, наверное, тоже. Между нами говоря, он, похоже, тебя забывает.

- И я догадываюсь, благодаря кому.

Фелипе рассмеялся:

- Кажется, Херардо, как и мечтал, скоро обзаведется семьей, причем, в полном составе. Ты меня понимаешь, не так ли?

Даниэла улыбнулась и кивнула.

Мальчишки шумно и азартно гоняли по школьному двору мяч. Моника с подружками сидела на скамейке, не обращая на них внимания. Девочки любили переменки, когда можно не только отдохнуть от занятий, но и перекусить, а главное - поболтать обо всем на свете. Впрочем, в последнее время между Моникой и Летисией опять пробежала кошка, и Маргарите с трудом удавалось сдерживать их.

- Вот видишь, оказывается эта Даниэла совсем не такая плохая, как ты думала, - сказала Маргарита.

- Да, похоже, что так. Но все равно мне не по душе, что она хочет быть с папой.

- И еще неизвестно, как она поведет себя потом. Я бы не стала ей доверять, - поддержала ее Ле-тисия.

- А я считаю, что твой папа прав, - возразила Маргарита. - Если ты его любишь, то должна попросить прощения у сеньоры Даниэлы.

- Конечно, ведь он будет сердиться, если я не сделаю этого.

- Еще больше будешь сердиться ты, когда тебя отправят в интернат, - съехидничала Летисия.

- Не слушай ее, она всегда так, - горячо сказала Маргарита.

- Говори, что хочешь, мне все равно, - сказала Моника звенящим от напряжения голосом. - Мой папа обещал поговорить с тобой, чтобы ты не забивала мне голову ерундой.

Летисия гордо вскинула голову:

- Еще чего! Стану я бояться твоего папы!

- Знаешь, какой он грозный, когда сердится! - сказала Моника.

- Если он будет ругать меня, я скажу своему папе, чтобы он побил его, - заявила Летисия.

- Мой папа сильней твоего, - возмутилась Моника.

- Вот еще! - возразила Летисия. Тут не выдержала Маргарита:

- Тебе, Летисия, лучше просить не папу, а маму. По-моему, в вашем доме всем заправляет она, верно?

Летисия открыла рот, чтобы ответить, но в это время Моника поднялась и сказала:

- Хватит, пойдем лучше поиграем!

- Да, не надо ссориться! - подхватила, вставая, Маргарита.

- Пойдем играть! - согласилась и Летисия.

Мария хлопотала на кухне. Игнасио сидел тут же, перебирая струны своей гитары. Моника, придя из школы и рассказав, как всегда, о дневных событиях, ушла к себе в комнату.

- Надо же, в интернат! - вдруг произнесла Мария. - Так я и позволила отдать девочку в интернат!

- Перестань, мамочка, успокойся, это все выдумки, - отозвался Игнасио.

- Это же неслыханно! Моника должна жить здесь, в своем доме, с нами. Как же можно отдавать ее в интернат!

- Да что ты в самом деле! Разве ты не понимаешь, что это чушь?

- Ладно, по крайней мере можно быть уверенным, что эта Даниэла встречается с сеньором не из-за денег. Раз уж она хозяйка знаменитого Дома моделей!

- Вот именно! И я думаю, она не хочет ничего плохого Монике. А с девочкой надо серьезно поговорить, она должна понять, что никакие капризы не вернут ей мать.

Игнасио не стал откладывать осуществление своего плана. Через полчаса, когда Гуадалупе мыла лестницу, а Моника пристроилась на ступеньках, играя в воде, он подошел к ним, насвистывая что-то веселое. Как бы невзначай, садовник заговорил о Даниэле и ее Доме моделей. Но девочка сразу поняла, к чему он клонит.

- Какая бы она ни была знаменитость, моя мама была лучше.

- Но согласись, что сеньорита Даниэла гораздо лучше, чем сеньорита Иренэ.

- Кажется, да, но вообще-то, кто знает!

- Насколько мы успели заметить, она действительно любит твоего папу.

- Не знаю.

- И я думаю, она полюбит тебя.

- Мне все равно.

- Зато нам не все равно. Мы хотим, чтобы тебя любили.

- Мне не нужна мачеха.

- Забудь это слово. Люди сделали его таким страшным. Лучше думай, что она может стать тебе второй мамой.

- Нет, мамой - никогда! - Моника стукнула рукой по ступеньке.

- Я сказал, второй мамой. Первая есть первая, такой она останется навсегда. Но скажи, если ты возьмешь вторую собачку, ты же не перестанешь любить Винни, правда?

Моника молча покачала головой.

- Но это не помешает тебе любить и другого песика, - продолжал Игнасио.

В этот момент Моника швырнула пузырек с водой. Он вздребезги разлетелся, а Гуадалупе от неожиданности вздрогнула. Игнасио вздохнул и сказал:

- Ах, Моника, Моника! Неужели тебе будет хорошо, если твоему отцу и его любимой женщине будет плохо? Ну что тебе стоит хорошо отнестись к сеньорите, которая хорошо относится к тебе? А ведь улыбнись ты ей, и насколько лучше будет и папе, и сеньорите Даниэле, и тебе самой.

- Ты правда так думаешь? - тихо спросила Моника.

Гуадалупе замерла с тряпкой в руках.

- Да. Разве я тебе когда-нибудь советовал плохое?

- А Летисия говорит…

- Да Бог с ней, с Летисией! Не обращай внимания на нее. Я говорю тебе так, потому что люблю тебя И Мария тоже тебя любит. Мы желаем тебе только добра. Забудь о Летисии, что она понимает в жизни! Если ты будешь ее слушать, я решу, что ты дурочка А я всегда считал тебя умной девочкой. Неужели я ошибался?

- Нет, то есть да, - ответила Моника, и они оба рассмеялись.