Мститель

10. Джунгли

Американский дипломат Рональд Проктор взял напрокат машину – подержанный “чероки”. Дипломат нашел его по объявлению в газете. Условия сделки были просты и приятны: Проктор платит десять тысяч долларов наличными. Машина нужна ему только на месяц, в течение которого сюда доставят из Штатов его собственный джип. Если через тридцать дней он возвращает машину в целости и сохранности, продавец отдает дипломату пять тысяч.

То есть продавец, не ударив пальцем о палец, получал за один месяц пять тысяч свободных от налогообложения долларов. Поскольку человек, с которым он имел дело, был обаятельным американским дипломатом, а “чероки” через месяц возвращался назад, возиться с оформлением документов продавцу представлялось глупым. Зачем лишний раз привлекать к себе внимание налогового инспектора?

Проктор снял снабженные крепкими запорами гараж и складской сарайчик, расположенные за цветочным и продуктовым рынком. И наконец, отправился в порт, расписался в получении клети и перевез ее в сарайчик, дабы там распаковать и распределить ее содержимое по двум рюкзакам. После чего Рональд Проктор свое существование прекратил.

В Парамарибо крохотное консульство Сан-Мартина получило от полковника Морено предупреждение о том, что туда может обратиться за визой американец, выдающий себя за коллекционера бабочек. Визу надлежало выдать без проволочек и немедля сообщить об этом полковнику.

Однако Медверс Уотсон так в консульстве и не объявился. Разыскиваемый полковником человек сидел в центре Парамарибо в кафе и наслаждался местным пивом. Было 24 августа.

Терпение поджидавших его людей было вознаграждено на следующее утро. Очередь на паром подвигалась, как водится, медленно, а москитов в воздухе вилась, как водится, туча. На суринамской стороне богатая машина в очереди была только одна – черный “чероки” с белым мужчиной за рулем. Его украшали: помятая куртка из легкой полосатой ткани, белая некогда панама и очки в массивной оправе. Как и все прочие, он отмахивался от москитов и медленно продвигался к парому, который должен был перевезти его через реку Коммини.

На сан-мартинском берегу “чероки” влился в другую очередь – из шести автомобилей, ожидавших таможенного и паспортного контроля. Вокруг пропускного пункта слонялось с десяток солдат. Дорогу перегораживал уложенный на две бочки из-под бензина шест. У дороги сидел в подобии будки и внимательно изучал документы офицер иммиграционной службы. Уже почти стемнело, когда черный “чероки” подъехал к барьеру. Солдат принял от американца паспорт и передал его в окошко.

Водитель “чероки” никому в глаза не заглядывал, просто сидел, уставившись перед собой. Время от времени он бросал взгляд на окно будки. Иммиграционный офицер вдруг вскочил и схватил трубку телефона. Тут путешественник, обладатель жидкой козлиной бородки, запаниковал. Черный “чероки” взревел, рванул вперед, сбил солдата, подбросил в воздух шест, вырвался с пропускного пункта, бешено завилял, огибая впереди стоящие грузовики, и растворился в сумерках.

За собой “чероки” оставил полный хаос. Иммиграционный чиновник вылетел из будки, с воплями размахивая американским паспортом на имя Медверса Уотсона. Двое громил полковника Морено, все это время проторчавшие в будке за спиной чиновника, выбежали следом, выхватывая оружие. Однако “чероки” исчез.

В Ленгли Кевин Макбрайд увидел, как на телефонном аппарате, напрямую связанном с кабинетом полковника Морено, замигала лампочка. Он снял трубку, выслушал, записал то, что ему было сказано, и задал несколько вопросов.

Потом он отправился к Полу Деверо.

– Они его засекли, – сказал Макбрайд.

– На таможне?

– Почти что. Как я и думал, он попытался проскочить из Суринама через реку. Прорвался через пограничный пропускной пункт и умчался. Морено говорит, что деться ему некуда. С обеих сторон джунгли, на дороге патрули. Говорит, к утру они его возьмут.

– Бедняга, – отозвался Деверо. – Сидел бы лучше дома.

Полковник Морено оказался слишком большим оптимистом. Прежде чем солдаты нашли “чероки”, прошло два дня. Машина свернула с шоссе, миновала маленькую ферму и ухитрилась проделать километров пять по джунглям. Однако в конце концов влетела в лощину и завязла. Глубокие колеи показывали, что водитель пытался выбраться из лощины, однако владевшая им паника лишь ухудшила дело. Чтобы вытащить “чероки”, потребовался подъемный кран.

Морено лично прибыл на место. Он осмотрел взрытую землю, поломанные ветви, разодранные лианы.

– Следопытов, – сказал он. – С собаками.

Однако уже темнело. Следопыты были людьми простыми и по темному времени в джунгли, где бродят лесные духи, не полезли бы ни за что. Поиски начались на рассвете следующего утра и к полудню завершились успехом.

Полковнику Морено сообщили об этом по телефону.

Через полчаса Кевин Макбрайд вошел в кабинет Деверо и объявил:

– Его нашли. Мертвым.

Деверо взглянул на настольный календарь. Было уже 27 августа.

– Думаю, вам следует туда съездить, – сказал он.

Макбрайд застонал:

– Это же черт знает какая даль.

– Я затребую самолет Фирмы. Уверенность в том, что дело закрыто, нужна не мне одному. Зилич тоже должен увериться в этом. Отправляйтесь, Кевин. И успокойте нас обоих.

Человек, которого в Ленгли знали только по кодовому имени Мститель, приметил боковую дорогу, еще когда облетал эти места на “пайпере”. Это был один из десятка проселков, отходивших от шоссе, достигавших какой-нибудь фермы, а после растворявшихся в джунглях. Путь до фермы оказался легким. После нее пришлось потрудиться. Он протащил “чероки” по плотным джунглям еще с километр, уже в темноте вылез из машины, прошел вперед, отыскал лощину и спустил в нее джип. Потом оставил рядом с ним то, что следовало обнаружить следопытам, а остальное поволок на себе дальше. Груз был немалый, жара, даже ночью, выматывала.

Он прошел на запад, потом свернул к югу, прорубая мачете подобие тропы. Пройдя около километра, он бросил вторую часть того, что предназначалось для следопытов, – теперь при нем остался небольшой рюкзачок, бутылка с водой, фонарик и второй мачете – и направился к реке.

До Коммини он добрался на рассвете, выйдя к реке выше паромной переправы. Надувной матрас был не лучшим плавсредством, однако службу свою сослужил. Лежа ничком на списанной флотом брезентовой посудине, он греб обеими руками, выдергивая их из воды, когда мимо проскальзывал смертельно опасный щитомордник.

Через час он добрался до суринамского берега. Матрас он проколол и утопил. Уже в лучах недавно вставшего солнца заляпанный грязью человек, весь в пиявках и укусах москитов, вышел на ведущую в Парбо дорогу. Он прошел по ней восемь километров, а потом благодушный торговец, доставлявший в столицу арбузы, подсадил его в машину и провез оставшиеся до города восемьдесят километров.

Как ни любезны были люди, работавшие в отеле, глаза у них наверняка полезли бы на лоб, если бы они увидели своего англичанина в подобном состоянии. Поэтому он переоделся в снятом им сарайчике и избавился от пиявок, прижигая их зажигалкой. После чего вернулся в отель, пообедал стейком с жареной картошкой, запив еду несколькими бутылками пива “Парбо”. И завалился спать.

Тем временем Кевин Макбрайд вновь прилетел в Сан-Мартин – на реактивном самолете Фирмы. Ожидавшая в аэропорту машина доставила Макбрайда в расположенную в пригороде штаб-квартиру полковника Морено.

Толстый полковник припас для гостя бутылку виски.

– Рановато, – сказал Макбрайд. – Чем можете порадовать, полковник?

– Небольшой экспозицией. Пойдемте покажу.

Рядом с его кабинетом находился зал совещаний, и в зале этом устроили жутковатую выставку. Длинный, стоявший в центре стол покрывала белая ткань, а по четырем столикам у стен были разложены разнообразные предметы. Для начала Морено подошел к первому из столиков.

– Наш друг мистер Уотсон пытался удрать прямиком через джунгли. И загнал свой джип в лощину, выбраться из которой не смог. Вот часть того, что он там бросил.

На столе номер один лежали прочная одежда, сапоги, противомоскитная сеть, репеллент и таблетки для очистки воды. На столе номер два – палатка, фонарь и разного рода туалетные принадлежности.

– Похоже, мистер Уотсон намеревался какое-то время укрываться в джунглях, – сказал полковник. – Вероятно, он думал устроить засаду по дороге на Эль-Пунто. Однако тот, кто ему нужен, почти никогда этой дорогой не пользуется, а если и проезжает по ней, то в бронированном лимузине. Убийцей мистер Уотсон был не самым толковым. К тому же, бросая снаряжение, он бросил также и вот это. Видимо, счел ее слишком тяжелой.

На столе номер три лежали винтовка “Ремингтон 30-60” с оптическим прицелом и коробка патронов.

– Ну-с, – продолжал толстяк, – в этом месте он бросил машину и большую часть снаряжения. Дальше пошел пешком, по-видимому направляясь к реке. Однако он не был приспособлен к прогулкам в джунглях. Почему я так думаю? Мы так и не нашли компаса. Триста метров, и он потерял направление. Когда мы его обнаружили, вокруг было разбросано вот это.

На столе номер четыре были разложены: пустая банка из-под воды, тропический шлем, мачете и фонарик. А кроме того – солдатские башмаки, обрывки камуфляжных штанов и рубашки и ремень, на котором висел нож, так и оставшийся в ножнах.

– Это было на нем, когда он умер, – сказал Морено. – Запаниковав, он бросил то, что следовало взять с собой, – винтовку. Она позволила бы ему хотя бы защищаться, когда подошел конец.

– То есть ваши люди настигли его и застрелили?

Полковник Морено с видом уязвленной невинности поднял перед собой руки:

– Мы? Застрелили? Безоружного человека? Разумеется, нет. Нам он был нужен живым. Нет-нет. Он погиб той же ночью. Человеку, не знающему джунглей, не следует в них соваться. Взгляните.

И полковник театральным жестом сорвал белую ткань со стола в центре комнаты. Ткань покрывала привезенные из джунглей кости – ноги были все еще в сапогах, на костях кое-где сохранились обрывки ткани. Мертвец, вернее то, что от него осталось, был обглодан дочиста.

– Суть случившегося – вот она, – произнес, постучав указательным пальцем по бедренной кости, полковник Морено. Кость была сломана посередине. – Это позволяет нам понять произошедшее. Он запаниковал, побежал. Удалился от брошенной машины примерно на километр. Потом споткнулся о корень или пенек. Упал. Хрусть. Нога сломана. Теперь он не мог ни бежать, ни идти. А у нас, знаете ли, в джунглях ягуары водятся. Не много, но, похоже, они-то его и слопали. Еноты, пумы, коати – они тоже любят свежее мясо. А что способны сделать с трупом лесные стервятники, вы когда-нибудь видели? Зрелище не из приятных, но работают они чисто. А под самый конец появляются рыжие муравьи. Ну что, довольно?

– Довольно, – согласился Макбрайд.

Вернувшись с ним в кабинет, полковник предъявил Макбрайду вещицы помельче. Стальные часы с гравированными инициалами МУ, обручальное кольцо и американский паспорт на имя Медверса Уотсона. Человек из ЦРУ вынужден был согласиться с тем, что больше никто и никогда Медверса Уотсона не увидит.

– Можно я позвоню начальству в Вашингтон? – спросил он.

– Прошу вас, – ответил полковник Морено. – Оставляю вас наедине с телефоном.

Макбрайд извлек из кейса ноутбук, подключил к нему сотовый телефон и подождал, пока Деверо выйдет на связь. После чего пересказал начальнику суть увиденного.

– Возвращайтесь, – сказал Деверо. – Все игрушки, включая винтовку, Морено может оставить себе. А вот паспорт мне нужен. Ах да, и еще кое-что.

Макбрайд выслушал Деверо.

– Как? – переспросил он.

– Именно так, Кевин. Давайте. И побыстрее.

Макбрайд объявил Морено о полученном им приказе.

Полковник пожал плечами:

– Как вам будет угодно. Хоть все забирайте.

– Мне было сказано, что хватит и одной.

Макбрайд вернулся в Вашингтон 29 августа. В тот же день Генри Нэш зашел в консульство Сан-Мартина в Парамарибо и попросил выдать ему въездную визу. Кроме самого консула, в этом учреждении других сотрудников не числилось. А консул знал, что несколько дней назад был поднят изрядный шум из-за преступника, пытавшегося пробраться к нему на родину. Однако преступник этот был уже мертв. И консул выдал визу.

Наступил сентябрь. Третьего числа Деверо получил наконец ответ на первый из двух вопросов.

– Это, вероятно, лучшая подделка, с какой только нам приходилось иметь дело, – сказал сотрудник паспортного отдела Государственного департамента. – Насколько нам известно, человека по имени Медверс Уотсон не существует. И паспорт с таким номером никогда не выдавался.

Правда, не было еще ответа из патолого-анатомической лаборатории в Бетезде, где у Деверо имелись полезные связи.

На следующий день, четвертого, Генри Нэш с чемоданом летней одежды и британским паспортом, в котором была проставлена виза Сан-Мартина, въехал, сидя за рулем скромной арендованной малолитражки, на борт парома, ходящего через реку Коммини.

За две недели в тропиках он как следует загорел. Светлые волосы, над которыми помудрил в Парамарибо парикмахер, были теперь темно-коричневыми, почти черными.

Пограничный пост на сан-мартинском берегу уже погрузился в обычное сонное состояние – солдаты и люди из тайной полиции убыли. Мститель нагнулся, протянул в окошко будки свой паспорт и стал ждать, обмахиваясь газетой.

Осмотр чемодана и багажника был поверхностным, паспорт вернулся в нагрудный карман рубашки Мстителя, а сам он покатил в столицу.

Он достиг третьей из боковых дорог, убедился, что никто за ним не наблюдает, и свернул в джунгли. На полпути до фермы он остановился. Найти гигантский баобаб труда не составило, крепкий черный шнур по-прежнему тянулся вдоль разреза в коре, сделанного Мстителем неделю назад.

Он дернул за шнур, и из ветвей выпал рюкзак. В нем было все, что могло понадобиться Мстителю и в течение тех нескольких дней, которые он намеревался провести на горной гряде над гасиендой Зорана Зилича, и при спуске в саму крепость.

На границе таможенный офицер не обратил внимания на десятилитровую пластиковую канистру с водой, лежавшую в багажнике машины. Вместе с рюкзаком она создавала вес, способный вымотать при подъеме в горы даже троеборца, однако два литра воды в день были жизненно необходимы. Декстер неторопливо проехал через столицу, направляясь к курортному поселку Ла-Байя. Времени было чуть больше двух, час сиесты, вокруг никого.

Номера на машине стояли уже родные, сан-мартинские. Он поставил машину на стоянку, надел рюкзак и покинул поселок. Типичный пеший турист.

Начинало смеркаться. Впереди виднелась вершина гряды, отделявшей гасиенду от джунглей. Декстер сошел с дороги и приступил к подъему. Он отметил узкую извилистую дорогу, поднимавшуюся к перевалу, и пошел под углом к ней, направляясь к пику, выбранному по сделанной с самолета фотографии. Когда стемнело настолько, что идти дальше стало невозможно, он сбросил рюкзак, поужинал, выпил кружку драгоценной воды, привалился к рюкзаку и заснул.

Проснулся он до зари, снова перекусил, попил и полез дальше вверх. До верхушки гряды Декстер добрался перед самым восходом солнца. Из леса он вышел метрах в двухстах от намеченной точки, так что пришлось пройти немного в сторону до намеченного по фотографии места.

Умение ориентироваться на местности не подвело Декстера. В ровной линии гряды имелась небольшая, густо заросшая впадина. В камуфляжной рубашке и тропическом шлеме, с вымазанным темной краской лицом и оливкового цвета биноклем, его, неподвижного среди листвы, никто из поместья заметить не сможет. А если понадобится передышка, можно будет отползти немного назад и разогнуть спину.

Разбив небольшой лагерь, которому предстояло на ближайшие четыре дня стать его домом, он намазал лицо и забрался в укрытие. Первый луч солнца скользнул по мысу внизу. Эль-Пунто раскинулся перед Декстером – острый зуб, вонзающийся в сверкающее море.

Еще в Бруклине он сообразил, что в поместье используется принудительный труд. Сейчас снизу долетел глухой лязг – это били ломом по подвешенному рельсу. Батракам пора было вставать.

Четвертого сентября Полу Деверо позвонил знакомый патологоанатом из Бетезды.

– Чем, черт возьми, ты теперь занимаешься? – спросил он.

– Вот ты меня и просвети. Чем я занимаюсь?

– Судя по всему, могилы грабишь.

– Поподробнее, Гэри.

– Ты прислал мне бедренную кость правой ноги. Перелом чистый, без осколков.

– Полученный при падении?

– Вряд ли, разве что покойник упал на некую режущую кромку.

– Ты подтверждаешь мои худшие опасения, Гэри. Продолжай.

– Так вот, кость определенно от анатомического скелета, какой можно купить в любом магазине наглядных пособий. Ей лет пятьдесят. Перебита недавно, резким ударом. Ну что, порадовал я тебя?

– Только испортил настроение. Но я у тебя в долгу.

Любой поступавший к нему звонок Деверо записывал, записал и этот. У Кевина Макбрайда, прослушавшего запись, отвисла челюсть:

– Боже милостивый!

– Вы опростоволосились, Кевин. Он жив. Он все разыграл как по нотам. Положение критическое. Через час вылетайте туда на самолете Фирмы. С полковником Морено я переговорю сам. А теперь идите.

На следующий день, 5 сентября, Кевин Макбрайд снова совещался с полковником Морено. Жабья физиономия полковника была вся в пятнах от злости.

– Да, умен, – сказал Морено. – Один раз он меня одурачил. Больше не выйдет.

С тех пор, как Медверс Уотсон прорвался через пункт пограничного контроля, шеф полиции проверял каждого, кто въезжал в Сан-Мартин. Пятеро французских техников из космического центра в Куру переправились через реку Марони в поисках дешевого секса и получили даже более дешевые камеры в местной тюрьме. Еще четверо нелатиноамериканцев прибыли из Суринама – один испанец и два голландца. Паспорта у всех были изъяты. Полковник Морено хлопнул ими о стол.

Пятеро французов, два голландца, испанец. Один человек исчез.

– Кем был еще один гость из Суринама?

– Англичанином. Генри Нэш. Не можем его найти. Паспорт и виза в порядке. Малолитражная, арендованная машина, для джунглей не годится. Въехал вчера.

– Отель?

– В нашем консульстве в Парбо Нэш сказал, что зарезервировал номер в “Камино Реал”. Там он не появился.

– Выглядит подозрительно.

– И машина тоже сгинула.

Макбрайд глянул на стопку паспортов:

– Подтвердить личность этих людей могут только их посольства. А посольства находятся в Суринаме. Значит, кому-то из ваших сотрудников придется туда съездить.

Полковник Морено мрачно кивнул.

– Ваши американцы сообщили новость нашему сербскому гостю? – спросил он.

– Нет, – ответил Макбрайд. – А вы?

– Мы пока тоже нет.

У каждого имелись на то веские причины. Президенту Муньесу беженец приносил изрядный доход. И Морено вовсе не улыбалось оказаться тем человеком, который заставит беженца убраться отсюда вместе с деньгами.

Макбрайд же просто выполнял приказ. Он не знал, что Деверо опасается, как бы Зоран Зилич не запаниковал и не отказался лететь в Пешавар на встречу с “Аль-Каидой”. Однако рано или поздно кому-то придется либо найти Мстителя, либо сообщить о нем Зиличу.

– Прошу вас, держите меня в курсе событий, полковник, – сказал Макбрайд, направляясь к двери. – Я остановлюсь в “Камино Реал”. Там вроде бы есть свободные номера.

– Я одного никак не пойму, сеньор, – сказал Морено, когда Макбрайд был уже у двери.

Макбрайд повернулся к нему:

– Да?

– Этот Медверс Уотсон – он попытался въехать в страну без визы.

– И что?

– Ему же нужна была виза, чтобы пройти пограничный контроль. Не знать этого он не мог. А он о ней даже не похлопотал.

– Вы правы, – сказал Макбрайд. – Это странно.

– Вот я и спрашиваю: почему? И знаете что, сеньор? Потому что он и не собирался проникать к нам легально, потому что он собирался сымитировать свою смерть, перебраться в Суринам, а потом тихо-мирно вернуться сюда.

– Не лишено смысла, – признал Макбрайд.

– Выходит, он знал, что мы его ждем. Но откуда он это знал?

При мысли о выводах, вытекающих из этого вопроса, Макбрайду стало дурно.