Мститель

3. "Туннельная крыса"

Кэл Декстер едва успел произнести слова присяги, как уже оказался на пути в учебный лагерь. Впрочем, ехать далеко не пришлось – Форт-Дикс находился в штате Нью-Джерси.

Весной 1968 года в армию вливались десятки тысяч молодых американцев, пятнадцать процентов из них составляли люди, призванные против собственной воли. Однако сержантов учебного лагеря это не заботило. Их работа состояла в том, чтобы превратить массу обритых наголо молодых мужчин в нечто, напоминающее солдат, и три месяца спустя отправить по местам службы.

Бунтарь по натуре, Декстер при этом был лучше многих призывников знаком с уличной жизнью. Едой в лагере кормили простой, однако лучшей, чем на большинстве строительных площадок, и Декстер набрасывался на нее с жадностью. В отличие от ребят побогаче у него не было проблем ни с необходимостью спать в общей спальне, ни с омовениями под открытым небом, ни с требованием держать все свои принадлежности аккуратно сложенными в маленьком шкафчике.

По прошествии двух недель он предстал перед комиссией по оценке пригодности.

– Какие-нибудь специальные навыки? – спросил у него майор.

– Умею водить бульдозер, сэр, – ответил Декстер.

Майор поднял на него взгляд:

– По документам вам только что исполнилось восемнадцать. Значит, бульдозер вы водили в семнадцать лет.

– Да, сэр.

– Это незаконно.

– Виноват, сэр. Не знал.

Кэл почувствовал, что вытянувшийся рядом с ним старый служака капрал прилагает все усилия к тому, чтобы физиономия его осталась серьезной.

– Полагаю, вам место в технических войсках, солдат, – сказал майор. – Есть возражения?

– Никак нет, сэр.

Очень немногие прощались с Форт-Диксом со слезами на глазах. Но почти все выходили из него с прямыми спинами, квадратными плечами, колючим ежиком на голове, в форме рядового, с вещевым мешком и проездным документом до места службы. В случае Декстера таковым оказался форт Ленард-Вуд, штат Миссури, где Декстеру предстояло получить основные технические знания – научиться водить не только бульдозер, но все, у чего имеются колеса или гусеницы. А кроме того, производить ремонт и техническое обслуживание транспортных средств. После трех месяцев подготовки Декстера перевели в Форт-Нокс, штат Кентукки.

Форт-Нокс известен главным образом как место, где хранится золотой запас Федеральной резервной системы США. Однако это еще и огромная военная база и бронетанковая школа. Кэл Декстер провел в Форт-Ноксе полгода, после чего был вызван в штаб. Он только что отпраздновал девятнадцатилетие и состоял теперь в чине рядового первого класса.

У майора, к которому его вызвали, вид был мрачный. Что-то случилось с отцом, решил Кэл.

– Вьетнам, – сообщил майор.

– Отлично, – ответил рядовой.

Майор, которому предстояло провести остаток карьеры в Кентукки, несколько раз сморгнул.

– Ну что же, тогда ладно, – сказал он.

Три недели спустя Декстер сошел по трапу в липкий зной сайгонского аэропорта.

В автобусе он уселся рядом с водителем.

– Чем занимаешься? – спросил капрал, направляя автобус между ангарами.

– Вожу бульдозеры, – ответил Декстер.

– А направлен куда?

– В первый инженерный батальон, “Большая красная”.

Водитель вскрикнул, точно испуганная летучая мышь.

– Это же Лай-Хе, на краю Железного треугольника. Нет уж, лучше ты, чем я, приятель.

– Так плохо?

– Ад глазами Данте.

О Данте Декстер отродясь не слыхал. И потому просто пожал плечами.

В огромный обороняемый периметр, вмещавший 1-ю пехотную дивизию – “Большую красную”, – Декстер попал на вертолете. Забросив на плечо вещмешок, он спросил, как дойти до штаба 1-го инженерного батальона. Дорога шла мимо открытой стоянки машин, и на ней Декстер увидел нечто такое, от чего у него захватило дух. Остановив проходившего мимо солдата, он спросил:

– Что это за чертовщина?

– “Кабан”, – ответил солдат. – Территорию расчищать.

Вместе с 25-й пехотной дивизией “Молния тропиков”, прибывшей сюда с Гавайев, “Большая красная” пыталась подавить сопротивление вьетнамцев на одном из самых опасных участков на всем полуострове – Железном треугольнике. Джунгли здесь были так плотны, что снаружи казались непроходимыми, однако у партизан имелся целый лабиринт проходов. Бороться с ними можно было, только уничтожая джунгли.

Для этого разработали две мощные машины. Одна из них, “танкдозер”, представляла собой средний танк М-48 с приделанным к нему спереди бульдозерным ножом. “Римский плуг”, он же “Кабан”, был намного больше. Шестидесятитонная машина на гусеничном ходу была оборудована вилочным изогнутым ножом, нижнее, выступающее вперед лезвие которого, сделанное из особо прочной стали, разбивало в щепу древесный ствол поперечником в метр. Управлял этой громадиной водитель-оператор, сидевший в высоко расположенной бронированной кабине.

Декстер добрался до штаба батальона, отдал честь и представился:

– Доброе утро, сэр. Рядовой первого класса Кэлвин Декстер прибыл для прохождения службы, сэр. Я ваш новый водитель “Кабана”, сэр.

Сидевший за столом лейтенант устало вздохнул. Годичный срок его пребывания во Вьетнаме подходил к концу. Страну эту он ненавидел – невидимые, но смертоносные вьетконговцы, жарища, влажность, москиты. Вот только остряков ему и не хватало.

Однако Кэл Декстер был упорным молодым человеком. Он нудил и клянчил. И по прошествии двух недель получил свой “Римский плуг”. Когда он в первый раз подходил к машине, водитель более опытный попытался дать ему несколько советов. Кэл выслушал их, забрался в кабину, направил плуг на джунгли – и весь день проработал в них, участвуя в совместной с пехотой операции. Кэл управлялся с машиной по-своему – не так, как другие, но лучше.

К нему стал приглядываться один из лейтенантов, тоже из технической службы, тихий молодой человек, мало говоривший, но много замечавший.

Жесткий парень, думал лейтенант. Дерзок. Одиночка, причем одаренный. Посмотрим, легко ли он идет на попятный.

У здоровенного пулеметчика никаких причин для стычек с невысоким водителем бульдозера вроде бы быть не могло, однако стычки происходили. Когда он в третий раз сцепился с рядовым из Нью-Джерси, дело едва не дошло до драки. Правда, драться в открытую они не могли – не позволяли армейские правила. Однако они решили уладить свои разногласия за солдатской столовой – на голых кулаках, после наступления темноты.

Они сошлись, освещенные автомобильными фарами, посреди круга, образованного сотней их однополчан. Насчет правил никакого разговора не было, поэтому низкорослый водитель быстро приблизился к пулеметчику, уклонился от его первого, способного напрочь снести голову удара и со всей силы врезал пулеметчику ногой по коленной чашечке. Потом водитель влепил своему охромевшему противнику два удара по почкам и добавил третий – коленом в пах. А когда голова здоровяка поникла, Декстер двинул ему кулаком по левому виску, и свет для пулеметчика выключился – надолго.

– Ты нечестно дрался, – заметил держатель тотализатора, когда Декстер протянул руку за выигрышем.

– Правильно, но зато и не проиграл, – ответил Декстер.

Стоявший за световым кругом офицер кивнул двум военным полицейским, и те вошли в круг, чтобы произвести арест. Тридцать дней на гауптвахте – таков был приговор. В первую ночь Декстер отлично выспался на голых досках камерной койки и все еще спал, когда кто-то начал бренчать металлической ложкой по прутьям решетки.

– Подъем, солдат.

Декстер проснулся и, вскочив, вытянулся по стойке “смирно”. За дверью камеры стоял офицер с единственной серебряной лейтенантской нашивкой на воротнике.

– За тридцать дней здесь можно с ума от скуки сойти, – сказал лейтенант.

– Выживу, сэр, – ответил бывший рядовой первого класса, теперь разжалованный в обычные рядовые.

– Ты можешь выйти отсюда прямо сейчас.

– Полагаю, на определенных условиях, сэр.

– Разумеется. Ты бросаешь свою большую игрушку и переходишь в мою команду. Вот там и посмотрим, такой ли ты крутой, как тебе кажется.

– Что за команда, сэр?

– Меня называют “крыса шесть”. Ну что, пошли?

Офицер подписал бумаги об освобождении, и они отправились в самую маленькую, самую недоступную из столовых 1-й дивизии. Без особого пропуска никто в нее попасть не мог, а пропуска имелись всего у четырнадцати человек. Декстер стал пятнадцатым, однако через неделю два члена клуба погибли, и он получил тринадцатый номер.

На двери “блиндажа”, как они называли свой клуб, красовалась странная эмблема – стоящий на задних лапах грызун с пистолетом в одной лапке и бутылкой спиртного в другой. Декстер стал одной из “туннельных крыс”.

В течение шести лет “туннельные крысы”, постоянно меняя свой состав, выполняли во Вьетнаме самую грязную, смертельно опасную и страшную работу. При этом их окружала такая завеса секретности, а самих их было так немного, что большинство о них ни разу не слыхало. За все время в подразделении успело отслужить не больше трех с половиной сотен человек. Сто человек так никогда и не вернулись домой. Другую сотню вынесли, орущими, с поля боя и рассовали по госпиталям. Остальные вернулись домой, но, будучи по природе немногословными одиночками, редко упоминали о том, чем им пришлось заниматься.

Соединенные Штаты были не первой державой, вторгшейся во Вьетнам. До американцев здесь были французы. Японцы выгнали их в 1942 году, и после поражения Японии в 1945-м вьетнамцы поверили, что с иностранной оккупацией покончено. Однако французы возвратились. Борьбу за независимость возглавил коммунист Хо Ши Мин. Вьетнамцы ушли в джунгли, чтобы сражаться.

Оплотом сопротивления стал густо заросший лесом, протянувшийся до самой камбоджийской границы земледельческий район к северо-западу от Сайгона. Французы уделили ему особое внимание, как впоследствии и американцы, проведя несколько карательных экспедиций. Местные крестьяне не разбегались. Они зарывались в землю. Ко времени, когда французы ушли отсюда в 1954 году, весь Треугольник превратился в лабиринт шахт и туннелей.

Следом за французами пришли американцы, посадившие в стране правителей, которых вьетнамцы считали марионетками. Вьетнамцы в очередной раз вернулись в джунгли и начали партизанскую войну. К 1964 году у них имелось три сотни километров подземных туннелей, проходов и укрытий.

Когда американцы начали наконец понимать, что находится у них под ногами, система туннелей потрясла их воображение. Шахты были так умело замаскированы, что заметить их было невозможно даже с пары шагов. Под шахтами залегало до пяти ярусов туннелей, соединенных узкими, извилистыми проходами, по которым мог проползти только вьетнамец или маленький и жилистый белый. В туннелях были устроены склады, пещеры, в которых хранилось оружие, спальни и даже госпитали.

Начиная с весны 1964 года американцы стали появляться во Вьетнаме в огромных количествах – в качестве уже не советников, а бойцов. У них имелось оружие, техника, огневая мощь – вот только стрелять было не по кому. Между тем сами они несли потери, и число погибших все возрастало.

Поначалу считалось, что днем вьетконговцы притворяются мирными крестьянами, а ночью превращаются в партизан. Но почему же так много американцев гибло средь бела дня, а вести ответный огонь было не по кому? В январе 1966 года “Большая красная” решила покончить с Железным треугольником раз и навсегда.

Пехотинцы прочесали его весь, так никого и не обнаружив. Потом в спины им принялись бить снайперы. Американцы снова прочесали ту же самую территорию – никого. Ни единого врага. Между тем убитых становилось все больше – и стреляли всегда в спину. Удалось обнаружить несколько окопов, несколько укрытий от воздушных налетов – все были пусты.

На четвертый день операции сержант Стюарт Грин присел отдохнуть. И уже через секунду вскочил, ухватившись за зад. Ядовитые муравьи, скорпионы, змеи – во Вьетнаме этих тварей хватало. Сержант был уверен, что его кто-то ужалил. Однако оказалось, что это был всего-навсего гвоздь. Гвоздь торчал из потаенной двери, ведшей в шахту, которая уходила в черноту. Американцы поняли, откуда брались снайперы – уже два года они просто-напросто ходили по их головам.

Страна, которая тремя годами раньше отправила двоих человек на Луну, не обладала техникой, пригодной для уничтожения этих туннелей. Существовал только один способ борьбы с невидимым врагом: кто-то должен был спуститься в темный, вонючий, душный, заминированный, внушающий клаустрофобию лабиринт и перебить вьетконговцев в их собственном логове.

Для такого дела требовались солдаты особого рода. Крупные, крепко сколоченные мужики были здесь непригодны. Девяносто пять процентов людей склонны к клаустрофобии – эти тоже не годились. А годились здесь сдержанные, замкнутые, одиночки. Армейские бюрократы окрестили их “персоналом изучения подземелий”. Сами же себя они называли “туннельными крысами”.

Ко времени, когда Кэл Декстер попал во Вьетнам, “туннельные крысы” просуществовали уже три года. Это было единственное армейское подразделение, в котором число обладателей “Пурпурного сердца” составляло сто процентов. Командир его неизменно носил кодовое имя “крыса шесть”. У остальных номера были другие. Однажды сойдясь, они держались друг друга, а все остальные взирали на них с чем-то вроде благоговейной зависти.

Нутряное чутье не подвело “крысу шесть”. Жесткий паренек из Нью-Джерси оказался прирожденным бойцом. Они стали партнерами под землей, где не было чинов и никто не обращался к другому “сэр”. Они сражались во мраке в течение двух лет, пока Генри Киссинджер не встретился с Ло Дук Тхо и не договорился с ним о выводе американских войск из Вьетнама.

Офицер звался Барсуком, а новый его сержант – Кротом.

В армии шесть лет разницы между двумя молодыми людьми кажутся пропастью, разделяющей поколения. Тот, что постарше, представляется едва ли не отцом. Так было и у Барсука с Кротом. Двадцатипятилетний офицер был на шесть лет старше солдата. Больше того, он происходил из совершенно иного слоя общества и образование получил намного лучшее.

Его родители были людьми интеллигентными. Прежде чем попасть под призыв, он провел четыре года в университете. Он тоже записался в армию на три года и был отправлен прямиком в офицерскую школу в Форт-Белворе, штат Виргиния. Девять месяцев спустя Барсук получил звание второго лейтенанта, а во Вьетнаме стал первым лейтенантом. Его, как и Декстера, отобрали для службы в подразделении “туннельных крыс”, и, после того как его предшественник отправился домой, он стал “крысой шесть”. Барсуку оставалось провести во Вьетнаме еще девять месяцев – на два меньше, чем Кэлу Декстеру.

За месяц, проведенный ими в туннелях, роли переменились. Барсук подчинился Кроту, поняв, что чутье этого паренька из Нью-Джерси поможет им обоим остаться в живых.

Еще до того, как оба попали во Вьетнам, Верховное командование США сообразило, что пытаться уничтожить систему туннелей – значит попусту тратить время. Система была слишком обширна. Попытки затопить ее провалились – вода вытекала из туннелей. Точно так же провалились и попытки использовать газ – тут уже сработала хитроумная система водных ловушек. Тогда было решено, что одолеть врага можно, только найдя и уничтожив сеть штабов Вьетконга.

Предполагалось, что штабы эти находятся где-то между южной оконечностью Железного треугольника, у слияния рек Сайгон и Ти-Тинг, и лесами Бой-Лой на камбоджийской границе. На деле штабы располагались гораздо севернее, за рекой Сайгон, так что обнаружить их не удалось. Однако всякий раз, как “Кабан” отыскивал очередной вход в туннель, “крысам” приходилось спускаться в ад, чтобы там осмотреться.

Спуск содержал в себе первую опасность. Самый простой способ одолеть его состоял вроде бы в том, чтобы спускаться медленно, пока до дна шахты не останется метра полтора, а после прыгать вниз и палить по всему, что движется. Однако дно шахты могли устилать ветки и листья, скрывавшие “панжи” – заостренные и смазанные ядом бамбуковые пики, легко пробивавшие подошвы солдатских ботинок.

После того как солдат попадал в туннель и начинал продвигаться по нему, основную опасность представляли вьетконговцы, поджидавшие его за ближайшим углом, а еще большую – мины-ловушки.

Имелись и опасности, с вьетконговцами никак не связанные. На день в туннели забирались нетопыри-нектарники, чернобородые нетопыри-могильщики и гигантские пауки-бокоходы. Впрочем, смертельной угрозы никто из них не представлял. В отличие от бамбуковой гадюки, укус которой означал верную смерть в течение получаса.

“Туннельные крысы”, граждане самой мощной державы на Земле, вынуждены были забыть о всех ее технических достижениях. Десантный нож, пистолет, фонарик, запасная обойма и две запасные батарейки – вот и все, чем они обходились в туннелях. Иногда они могли использовать и гранаты, однако это было небезопасно. В тесном, замкнутом пространстве взрыв гранаты не только мог пробить барабанные перепонки, но и сжигал весь кислород на сотни метров вокруг.

Ползущие по туннелям “крысы” по временам натыкались на озера затхлой воды – водные ловушки, защищавшие обитателей туннелей от газовой атаки. Ловушки препятствовали распространению смертоносного газа и означали одновременно, что по другую их сторону туннель продолжается. Чтобы преодолеть такую ловушку, надо было перевалиться на спину, соскользнуть в воду и продвигаться вперед, цепляясь за потолок. Надеяться в этих случаях оставалось только на то, что залитое водой пространство закончится раньше, чем воздух у тебя в легких.

Все эти мучения, трудности и страх вознаграждались тем, что “туннельным крысам” удавалось время от времени наткнуться на клад. Им становилась пещера, в которой размещался штаб. В этом случае целые ящики документов, карт и прочих бумаг перетаскивались наверх, где на них набрасывались специалисты военной разведки.

Барсук и Крот натыкались на такие пещеры Аладдина дважды. Командование, не вполне понимавшее, как надлежит вести себя с этими странными молодыми людьми, награждало их медалями и прочувствованными речами.

Разумеется, “крысам”, как и всем, кто воевал во Вьетнаме, выпадали долгие периоды бездействия. Одни из них спали днями напролет, другие писали письма. Кто-то пил, кто-то играл в карты или в кости. Многие курили – и не всегда “Мальборо”. Некоторые в итоге превратились в наркоманов.

А некоторые читали книги. Кэл Декстер увлекся историей. Библиотекаря базы это и впечатлило, и обрадовало, он составил длинный список книг и выписал их из Сайгона. Декстер одолел древних греков, потом Возрождение, потом двинулся дальше. Особенно очаровала его ранняя пора американских колоний.

Долгие промежутки времени, когда дожди или приказы командования вынуждали его торчать на базе, Декстер использовал и еще кое для чего – он подрядил пожилого вьетнамца, который прибирался в “блиндаже”, и тот обучил Декстера вьетнамскому.

За девять месяцев первого вьетнамского срока Кэла Декстера произошло два важных события: он получил первое боевое ранение, а у Барсука завершился годичный срок командировки.

Пулю, которую получил Декстер, выпустил вьетконговец, прятавшийся в одном из туннелей. Раненый Декстер трижды выстрелил в ответ. Вьетконговец упал и пополз по туннелю, в котором его потом и нашли, уже мертвого. Пуля попала Декстеру в левое плечо, не задев кость, однако ранение продержало его на поверхности целый месяц.

Любой солдат с готовностью признает это и любой полицейский подтвердит: напарника, на которого ты можешь целиком и полностью положиться, заменить невозможно. Став партнерами, ни Барсук, ни Крот не желали спускаться в туннели друг без друга.

– Я не хочу идти туда ни с кем другим, – сказал Декстер Барсуку, когда тот пришел навестить его в госпитале базы.

– Да и я на твоем месте не захотел бы, – ответил Барсук.

И они договорились, что если Барсук завербуется на второй год, то и Крот проделает через два месяца то же самое. В итоге оба подписались еще на год и вернулись в туннели.

Между тем в Штатах секретное подразделение, именуемое Лабораторией ограниченных военных действий, пыталось придумать, как облегчить жизнь “туннельным крысам”. Большинство идей лаборатории практического применения не нашло, однако летом 1970 года во Вьетнам привезли новый вид оружия для ведения ближнего боя в ограниченном пространстве. Это был модифицированный пистолет “магнум” 44-го калибра с укороченным стволом и особыми пулями. Пули эти состояли из четырех сегментов. Они размещались в одном патроне, однако, покидая ствол, разделялись, так что пуль получалось четыре. “Туннельным крысам” оружие пришлось по душе – оно сильно увеличивало шансы уложить оказавшегося в туннеле вьетконговца.

Изготовлено таких пистолетов было всего семьдесят пять штук. “Туннельные крысы” использовали их в течение полугода, потом оружие отозвали. Кто-то сообразил, что оно, похоже, противоречит Женевской конвенции. Так что семьдесят четыре пистолета, которые удалось отыскать, отправились обратно в Штаты, и больше их никто никогда не видел.

Летом 1970 года Барсук оказался похороненным заживо. Либо солдатам не следовало находиться там, где они находились, либо вылетевшим с Гуама бомбардировщикам “Б-52” не следовало производить бомбометание в этом районе. Тем не менее кто-то отдал им приказ отбомбиться и позабыл предупредить об этом “туннельных крыс”.

“Крысы” находились в комплексе туннелей неподалеку от Бен-Сак, на втором его уровне, когда ощутили над своими головами первый бомбовый удар. За ним последовал второй, земля заходила ходуном. Забыв про вьетконговцев, они отчаянно поползли к ведущей на первый уровень шахте. Крот добрался до нее первым, его отделяло от выхода на поверхность всего метров десять, когда у него за спиной обрушился туннель.

– Барсук! – крикнул он.

Ответа не последовало.

Он принялся разгребать землю руками. Нащупал ладонь, потом вторую. Пять минут ушло у него на то, чтобы отрыть голову напарника, еще пять – чтобы освободить его грудь. Бомбардировка прекратилась, однако воздух сверху не поступал – все было завалено обломками. Дышать становилось нечем.

– Выбирайся отсюда, Кэл, – прохрипел в темноте Барсук. – Вернешься после, с подмогой. Я дотяну.

Декстер вгрызался в землю ногтями. Чтобы найти подмогу, потребуется не меньше часа. Барсук столько не продержится. Он включил фонарик и втиснул его в ладонь друга:

– Держи крепче. Свети себе за плечо.

В желтоватом свете Декстер увидел груду земли, завалившую ноги Барсука. Им потребовалось еще полчаса, чтобы выползти на поверхность. Грудь Декстера ходила ходуном, спину точно штопором скрутило. Барсук то и дело терял сознание.

В январе 1971 года завершился второй срок Барсука. Оставаться во Вьетнаме на третий было запрещено, однако он так и так не остался бы, с него было довольно. В ночь перед отлетом Барсука в Штаты Крот испросил разрешение съездить с ним в Сайгон. Декстер не сомневался, что сможет назавтра найти вертолет, который доставит его обратно на базу.

Двое мужчин пообедали, а после совершили турне по барам. Часам к двум ночи они оказались где-то в Холоне, расположенном за рекой китайском квартале Сайгона.

На глаза им попалось еще открытое заведение татуировщиков. Прежде чем сесть на паром, который перевез их обратно через реку, двое американцев сделали себе на левом предплечье по татуировке, изображавшей крысу. Она была не такой агрессивной, как та, что красовалась на двери “блиндажа” в Лай-Хе. Крыса оглядывалась через плечо и ухмылялась, демонстрируя зрителю голый зад. Оба они, понемногу трезвея, смеялись. А после их время вышло.

На следующее утро Барсук улетел в Штаты. Крот последовал за ним десять недель спустя, в середине марта. А 7 апреля 1971 года “туннельные крысы” официально прекратили свое существование.

Именно в этот день Кэл Декстер, вопреки уговорам старших офицеров, уволился из армии и вернулся к гражданской жизни.