Мстительница

Глава первая

Наверное, в Лондоне чаще, чем в других городах, можно встретить улицы, вся жизнь которых связана с деньгами и властью.

Такова и изящно изогнутая Бофорт-террас, на которой расположены каменные четырехэтажные дома эпохи Регентства. Между каменными лестницами, ведущими к старинным дверям, черная решетка выпускает вверх острые стрелы, покрытые золотой краской — и правильно, что золотой, ибо плата за здешние офисы едва ли не самая высокая в городе.

Наверное, Пеппер Майденес знала эту улицу лучше всех. Когда закончили работу реставраторы и дизайнеры, первой обустроилась тут ее компания, заняв дом в самом сердце регентской дуги. Случайно оглянувшись, она обратила внимание, что с другой стороны улицы на нее пристально смотрит какой-то мужчина. Неудивительно, ведь на ней платье от Сен-Лорана с глубоким треугольным вырезом, которое она носит так, словно под ним голое тело, хотя на самом деле под ним черная шелковая рубашка. Пеппер давно поняла, что, сбивая с толку деловых и неделовых партнеров, можно получить неплохую выгоду. И хотя она принадлежала к тем немногим женщинам, которые своей властностью и сексуальностью открыто бросают вызов мужчинам, если ее это по каким-то причинам устраивало, она позволяла им думать, будто они могут взять над ней верх.

По обе стороны улицы в два ряда, словно соревнуясь друг с другом в роскоши, выстроились дорогие машины. За здешние офисы дельцы от торговли и финансов сражались, как бешеные псы, однако компания «Майденес Менеджмент» за аренду не платила — и по праву. Пеппер принадлежали здесь два дома и еще два в других местах.

Ей пришлось долго воевать за все, что она имела сегодня, и все же она не была похожа на женщину, возглавляющую мультимиллионную империю, — хотя бы из-за своего юного вида. Ей еще не было двадцати восьми лет. Однако Пеппер считала, что все знает о человеческой природе.

Майденес — не настоящая ее фамилия, а псевдоним, но псевдоним с двойным дном, ибо это была анаграмма имени греческой богини возмездия Немезиды. Она вообще увлекалась греческой мифологией, так как властвовавшее в тогдашнем мире отрицание чувств удовлетворяло циничной стороне ее натуры.

Пеппер не давало покоя то, что двуличное общество стыдливо умалчивало о страданиях детей, но благородно негодовало, заслышав слово «месть». А ей оно нравилось. Впрочем, она из другого мира. Из того, где справедливым считалось немедленное, наказание за преступление.

Пока она шла к офису по солнечной стороне улицы, казалось, что на голове у нее полыхает костер. В тени волосы Пеппер производили впечатление черных, но на самом деле они были цвета старого бургундского вина. Редко встречающийся оттенок. Такой же редкий, как насыщенный фиалковый цвет ее глаз.

Пока открывала дверь, мужчина напротив все пялился на ее стройные ноги в черных шелковых чулках, которые она купила оптом, когда подвернулся удобный случай.

В приемной секретарша испуганно улыбнулась при виде Пеппер. Ее боялись. Кто меньше, кто больше, но боялись все. У Пеппер были четкие представления о том, как надо работать, тем более что сама она не знала устали. А иначе ничего не получилось бы. Ей пришлось начинать с нуля, зато теперь ее агентство работало со звездами, в основном со звездами спорта, добывая для них миллионные гонорары.

Секретарше было не больше двадцати одного года. Пеппер нравилась эта прелестная блондиночка, вполне справлявшаяся со своими обязанностями. Однако взяла она ее к себе на работу из-за потрясающе длинных ног, каких больше ни у кого не было. Пока клиенты ждали своей очереди, им было чем занять свои мысли.

Позади прохладной серо-черной приемной, кое-где тронутой белым цветом и уставленной креслами в стиле баухауз, находилась роскошная комната для переговоров, где между придуманными дизайнерами двойными стенами располагалось самое совершенное аудио и видео оборудование. Если кто-то из бизнесменов хотел пригласить на работу ее клиента, он должен был доказать, что знает свою работу.

Пеппер никто не ждал. Она помнила обо всех своих встречах на месяц вперед и никогда ничего не упускала из вида, словно вместо мозгов у нее был самый мощный современный компьютер.

Секретарша подняла голову, когда Пеппер проходила мимо. Уже пять лет Миранда Хейес работала в «Майденес Менеджмент», но о своей хозяйке знала немногим больше, чем в первый день.

Она уловила аромат духов, которые Пеппер специально заказала для себя в Париже, и позавидовала тому, как отлично сидит на ней черное платье, подчеркивая соблазнительные формы. Миранда знала, что в ее хозяйке нет ни унции лишнего веса.

Если она занимается спортом, то никто не знает, где и когда. Пеппер Майденес выглядела так, словно понятия не имела о тренажерах. Да Миранда и не могла представить свою сдержанную хозяйку разгоряченной и потной после физических упражнений.

— Кто-нибудь звонил? — спросила Пеппер.

Миранда кивнула.

— Джефф Стоуэлл напоминал о сегодняшней вечеринке в честь Карла Вайнера.

Пеппер чуть-чуть подняла брови, что означало недоумение по поводу неуместного напоминания, сделанного агентом восходящей теннисной звезды.

— Он сказал, что кто-то хочет познакомиться с вами, — добавила Миранда.

— Кто?

Миранда покачала головой.

— Позвонить ему?

— Не надо, — решительно ответила Пеппер. — Если Джеффу хочется поиграть в рыцаря плаща и шпаги, пусть играет, но один. У меня нет времени.

Пеппер закрыла за собой дверь, оставив в секретарской стойкий аромат своих духов.

В ее владениях ничто не напоминало о том, что хозяйка — женщина. Когда она нанимала дизайнера, то потребовала, чтобы от кабинета исходило ощущение силы.

— Силы? — не понял он.

И Пеппер лучезарно улыбнулась ему.

— Да… Знаете ли, это то, что должно быть у человека, сидящего тут за столом.

— Мужчины плохо реагируют на сильных женщин, — с сомнением заметил дизайнер и нервно передернул плечами.

Пеппер напоминала ему большую ленивую кошку, замершую в ожидании добычи. Впрочем, он был голубым, и любая сексуальная женщина внушала ему чувство опасности.

Не желая вступать с ним в спор, Пеппер не отрицала, что он прав, но в то же время она знала, что нет на свете мужчины, с которым не могла бы совладать. Опыт подсказывал ей: чем могущественнее мужчина, тем уязвимее его «я». И первым делом она научилась именно это обращать себе на пользу.

Солнечный луч играл на изящной золотой цепочке у нее на левом запястье, без которой ее никто никогда не видел, и Пеппер со странной улыбкой несколько мгновений смотрела на нее, а потом сняла и висевшим на ней крошечным золотым ключиком отперла ящик письменного стола.

В этом ящике лежали документы, принадлежавшие лично ей. Всего четыре папки, не имевшие никакого отношения к клиентам компании. Те, кто хорошо ее знал, сочли бы совершенно естественным, что Пеппер днем и ночью держит при себе ключ от ящика с документами подобно тому, как другие женщины не расстаются с подарками своих возлюбленных.

Она помедлила, прежде чем коснуться документов. Слишком долго ей пришлось дожидаться этого часа, не только дожидаться, но и работать ради него. И вот теперь последняя недостающая информация у нее в руках и она, наконец, может выковать инструмент, который станет орудием ее мести.

Месть — не для слабых.

Во всех религиях, известных человеку, есть предостережения насчет узурпации смертными власти богов. И Пеппер понимала почему. Стремление отомстить придавало необычайную силу человеку, который ради мести готов был на такое, на что никогда не решился бы под влиянием других чувств.

Никаких имен на папках не было. Да и зачем они Пеппер? Много лет она по крохам собирала необходимую информацию, пока не получала то, что ей было нужно.

Она помедлила, постучав темно-красным ногтем по первой папке, не решаясь открыть ее. Пеппер не часто позволяла себе сомнения, и люди, которые много слышали о ней, при первой встрече не могли поверить своим глазам, ведь перед ними представала хрупкая малышка ростом всего пять футов два дюйма. Однако очень скоро они убеждались, что малышка сделана из самой твердой стали. Правда, такой Пеппер была не всегда. И она умела страдать, как любой человек… Пеппер повернулась к окну. У нее были чистый профиль египтянки из далекой древности и слегка косящие глаза, придававшие ее лицу загадочное выражение.

Она долго смотрела на папки, а потом, едва заметно усмехнувшись, положила их обратно в ящик и заперла там. Пора начинать войну.

Зазвонил телефон.

— Лесли Иванс, — услыхала она голос Миранды.

Юная конькобежка, которую надо было лишь слегка подтолкнуть, чтобы она завоевала золотую медаль на следующих Олимпийских играх, недавно стала клиенткой «Майденес Менеджмент». Год назад Пеппер заметила ее и приказала менеджеру не спускать с нее глаз.

В деловых кругах считалось, что у Пеппер Майденес дар ставить деньги на призовую лошадку и, более того, оставлять всех прочих далеко позади.

Пеппер не спорила. Бизнес есть бизнес, и она не возражала, когда пресса начала изображать ее как безошибочную предсказательницу, хотя на самом деле ничего такого не было и в помине. Но это прибавило ее имиджу еще немножко загадочности, хотя все ее решения строились на тщательно подобранном фактическом материале с добавлением интуиции, на которую Пеппер привыкла полагаться с юности.

Одна из компаний, отлично известная Пеппер своим стремлением выбирать короткие дорожки и связывать неопытных клиентов рабскими договорами, предложила юной звезде контракт на рекламу спортивной одежды для подростков. То, что ее владельцы не связались с Пеппер, говорило не в их пользу.

За этим звонком последовали другие. Клиенты Пеппер были большими звездами с раздутым — иногда до неприличия — самомнением, так что ей нередко приходилось изображать психотерапевта. Но до определенного момента…

В пять часов в дверь постучала Миранда и спросила, можно ли ей уйти.

— Да, конечно… Я тоже сегодня не задержусь. Прием начинается в семь.

Пеппер подождала пятнадцать минут и вновь отперла заветный ящик. На сей раз она не медлила. Взяв все четыре папки, она отправилась в секретарскую и, усевшись за компьютер, принялась печатать с такой скоростью и аккуратностью, что Миранда наверняка удивилась бы. У Пеппер не было сомнений. Она отлично знала, что делает.

Четыре папки.

Четверо мужчин.

Четыре письма, из-за которых они прибегут к ней в мгновение ока.

В какой-то мере она сама удивлялась тому, что унаследовала от матери атавистическую потребность в неотвратимом наказании виновных… В справедливом наказании!.. Правда, ее понимание справедливости не совсем соответствовало существующему в Англии законодательству, и все же…

С годами у Пеппер выработалось умение смотреть на себя со стороны и анализировать свои мысли и действия.

Четверо мужчин отняли у нее то, чем она больше всего дорожила, и будет справедливо ответить им тем же.

Когда письма были напечатаны на отличной фирменной бумаге, Пеппер положила их в конверты со специально заготовленными для этой цели марками, словно исполняя часть мистического ритуала.

Когда Пеппер вышла под лучи летнего солнца, охранник улыбнулся ей. Конечно же, он уважает ее, потому что она дает ему работу, но все же охранник еще и в достаточной степени мужчина, чтобы с удовольствием смотреть на ее великолепную фигуру и стройные ножки, стучащие каблучками по тротуару.

На углу висел почтовый ящик. Бросив в него письма, Пеппер направилась к своей бордовой «астон-мартин-воланте» с номером «Р5М 1», отперла дверь и изящно скользнула за руль. Внутри все было из кремовой кожи, и только на кресле водителя перемежались кремовые и красные полосы. Включив зажигание, Пеппер одновременно нажала кнопку и опустила сиденье.

Водила машину она так же расчетливо и мастерски, как делала все, за что бралась. Меньше чем через полчаса она уже подъезжала к железным воротам, которые открывались с помощью специальной карточки. За ними было довольно много домов в том же стиле, что и на Бофорд-террас. Они считались едва ли не самыми престижными в Лондоне и располагались вокруг довольно большого и принадлежащего только им парка, где все владельцы и арендаторы имели право пользоваться спортивными сооружениями: бассейном, не уступающим олимпийскому, и одним из самых роскошных в Лондоне гимнастическим залом, оборудованным по последнего слову техники, кортами для игры в сквош, спроектированными чемпионом мира. Помимо дома, в котором Пеппер жила, она владела квартирой, которую держала на случай всяких неожиданностей, время от времени случавшихся с ее клиентами.

Ее собственный дом был в три этажа. Внизу располагались гостиная, столовая и кухня, на втором этаже — две спальни для гостей с примыкающими к ним ванными комнатами, а наверху — ее личные апартаменты: огромная спальня, ванная комната, гостиная и что-то вроде костюмерной с зеркальными шкафами, занимающими две стены до самого потолка.

Служанка уже ушла, оставив в холодильнике все, что нужно, для любимого питья Пеппер, как правило, заменявшего ей еду. К сожалению, за фигурой приходилось внимательно следить, так как Пеппер была склонна к полноте и не могла позволить себе ничего лишнего. Впрочем, она уже давно привыкла к осмотрительности любого рода.

Отпивая глоток за глотком из бокала, Пеппер думала о мужчинах, которым послала письма и которых знала лучше, чем, может быть, они сами знали себя. Год за годом собирая о них сведения, она с легкостью могла представить, что они думают и что говорят.

Пора было взглянуть на часы, представлявшие собой тонкий золотой браслет, вышедший из мастерской королевских ювелиров. Пеппер не желала ничего такого, что было знаком принадлежности к определенному кругу. Пусть другие носят свои «ролексы» и «картье». Ее часы сделаны по специальному дизайну и не имеют никакого отношения к воплям моды. Через двадцать лет они будут выглядеть не хуже и носить она их будет с не меньшим удовольствием, чем теперь.

Выбранный на вечер костюм лежал в ожидании на кровати, так как Пеппер не забыла утром оставить записку служанке. К одежде она относилась с таким же вниманием, как ко всему остальному.

Сегодня она решила надеть модель от Валентино. В отличие от многих известных дизайнеров, Валентино считался с тем, что не у всех женщин шесть футов роста. Черный бархатный костюм состоял из короткой обтягивающей юбки и бархатного верха с длинными рукавами и тюлевой вставкой от груди до талии, обтягивавшей тело, как вторая кожа. Если бы в фигуре Пеппер был хотя бы небольшой изъян, костюм смотрелся бы ужасно.

Первым делом Пеппер приняла душ, наслаждаясь теплом и, как кошка, потягиваясь под струями воды. Такую Пеппер не знал никто — чувственную и чувствительную женщину в облаке любимых духов, которыми она пользовалась так давно, что была вся пропитана ими.

Выйдя из-под душа, она насухо вытерлась и аккуратно смазала тело лосьоном. В двадцать восемь лет, если доверять науке, кожа начинает стареть, однако, даже не глядя в зеркало, Пеппер знала, что ее кожа не только в порядке, но и привлекает к себе взгляды всех без исключения мужчин.

Пеппер поджала губы. Как раз время думать о мужской похоти! Когда-то ей хватило ума создать себе имидж в высшей степени сексуальной особы, и это был столь добротный имидж, что никому в голову не приходило в нем усомниться. И не придет!

Взгляд Пеппер упал на крохотный серебристый шрам, и она, помрачнев, прижала к нему палец.

Костюм от Валентино слишком плотно облегал тело, чтобы она могла надеть что-нибудь, кроме особых чулок на круглых резинках, которые купила в Нью-Йорке задолго до того, как они появились в магазинах на Британских островах.

Ожидая, когда лосьон впитается в кожу, Пеппер расхаживала по комнате, стараясь обрести душевный покой. Двери были заперты, окна тоже, и она чувствовала себя вполне защищенной от внешнего мира. Однако Пеппер была слишком умна, чтобы не понимать — если женщина желает выставлять напоказ свою сексуальность, то она непременно вызывает мысли о том, что не справляется со своим телом.

Все мужчины похожи на хищников, и у них прекрасный нюх на женскую слабость. Пеппер постаралась унять вдруг охватившую ее сильную дрожь. Делая вид, будто ничего особенного не произошло, она занялась макияжем с ловкостью, которая дается долгой тренировкой, а потом привела в порядок волосы и надела великолепную золотую цепь с единственным безупречным бриллиантом, который расположился как раз в ложбинке на шее и мгновенно засверкал тысячью огней на ее гладкой золотистой коже. Пеппер редко подставляла свое тело солнцу. Выходных она не признавала, а без выходных какие солнечные ванны?

Без пятнадцати семь Пеппер вышла из дома и села в машину. Подняв сиденье и включив зажигание, она нажала на педаль газа и стала вслушиваться в звуки собственного голоса, рассказывающего ей о Карле Вайнере. Пеппер по возможности старалась знать всё о своих клиентах. К тому времени, как она подъехала к дому на Гроувенор-сквер, биография теннисной звезды навсегда запечатлелась в ее памяти.

Поверх костюма Пеппер накинула короткую пелерину из черного бархата и белой норки с черными пятнами, как у горностая. Это был чистейшей воды театр — необходимый фасад, который Пеппер демонстрировала миру. Привычно делая вид, будто ее не интересует реакция окружающих, она с удовольствием отмечала про себя любопытные взгляды, когда в одиночестве пересекала холл.

Правда, ее почти тотчас узнал один из служащих и поспешил проводить в зал, где должен был состояться частный прием, оплаченный производителями теннисных туфель с автографом юного Карла Вайнера, для которого Пеппер выторговала шестизначный аванс плюс проценты с продажи. Себе она брала десять процентов.

Джефф Стоуэлл словно поджидал ее возле двери и сразу схватил за руку.

— Какого черта ты так поздно?

— Поздно? Сейчас ровно семь, Джефф, — холодно проговорила она, отстраняясь и позволяя служащему принять у нее накидку.

Она видела капельки пота на лице Джеффа и не понимала, почему он нервничает. Любой мог бы позавидовать его кипящей энергии, и ему нравилось задирать тех, кто послабее, но к своим клиентам Джефф относился, как к детям, лелея в них все самое лучшее.

— Послушай… Кое-кто здесь хочет встретиться с тобой… Помнишь яхтсмена Теда Стейнера? Он сейчас с Марком Маккормаком, но хочет сбежать от него. — Пеппер нахмурилась, и это не ускользнуло от внимания Джеффа. — А что? Я думал, ты обрадуешься…

— Когда узнаю, почему ему не сидится на месте? Всего полгода назад он завоевал свой главный приз и подписал контракт с Маккормаком. Если он не может слезть с наркотиков и считает, что я горю желанием заняться его снабжением, то очень ошибается.

Пеппер заметила, как побагровел Джефф, и поняла, что попала в точку.

— Моральные принципы… — пробурчал Джефф.

Пеппер покачала головой.

— Нет. Финансовые… Если, конечно, не считать потенциальных столкновений с полицией и прессой. Спортсмен, пристрастившийся к наркотикам, быстро теряет форму и статус, следовательно, деньги, следовательно, мой интерес к нему.

Оставив Джеффа размышлять над ее словами, она отправилась на поиски Карла Вайнера.

Найти его оказалось нетрудно. Карл любил женщин, и они любили его. Вот и теперь он стоял, окруженный пятью-шестью длинноногими и загорелыми блондинками, но, едва увидев Пеппер, мгновенно потерял к ним интерес. У него был уже устоявшийся и вполне заслуженный имидж плейбоя, отчего другие агентства предпочитали не вести с ним дела, однако Карл отлично знал правила игры, и Пеппер почти не сомневалась, что он станет победителем на следующем Уимблдоне.

В отличие от остальных мужчин, одетых, как положено, в смокинги, Карл не изменил своей теннисной форме. Его шорты были такими узкими, что смотрелись почти неприлично. Светлые, выгоревшие на солнце кудри падали ему на лоб, словно к ним никогда не прикасалась расческа. Ему исполнился двадцать один год, а с двенадцати он уже профессионально играл в теннис, и хотя походил на шаловливого мальчишку ростом в шесть футов, с красивыми голубыми глазами и неотразимыми мускулами, на самом деле хватка у него была железная.

— Пеппер!

Он прокатал ее имя на языке, лаская его, словно ее саму. Наверное, как любовник, он принадлежит к тому типу мужчин, которые находят радость в поцелуях и нежных ласках. Еще до того, как его взгляд двинулся в заданном направлении, Пеппер поняла, что он предпочитает женщин с высокой и полной грудью.

Одна из льнувших к нему блондинок надула губки, не зная, то ли радоваться появлению Пеппер, то ли сердиться. Сделав вид, будто ее не существует, Пеппер перевела взгляд на длинные мускулистые ноги Карла в теннисных туфлях. Когда она вновь подняла на него глаза, на губах Карла играла откровенно сладострастная улыбка.

— Если хочешь проверить, правильно ли я подписал договор, буду рад посодействовать.

Блондинки захихикали, но Пеппер не переменилась в лице.

— Что проверено, то проверено, — сухо отозвалась Пеппер. — А я хотела удостовериться, что на тебе спонсорские туфли.

Карл Вайнер покраснел, как пойманный за шалостью мальчишка, и Пеппер погладила его по щеке, намеренно, но с осторожностью запуская коготки в нежную плоть.

— Настоящие женщины всегда предпочитают утонченность прямолинейности. Пока ты этого не понял, тебе лучше играть со своими прелестными куколками.

Спонсоры Карла занялись спортивной обувью недавно, и им необходимо было громко заявить о себе. Пеппер вычитала о них в одной из газет и сама пришла к ним, дав повод финансовому директору фирмы думать, будто он может взять над ней верх. Однако она быстро лишила его этой иллюзии, ибо уже работала с несколькими изготовителями теннисной обуви, которые не отказали бы ей в спонсорстве. Еще ни разу Пеппер не позволила своему клиенту принять предложение, не одобренное ею — вот и у этой фирмы было отличное финансовое положение, к тому же ее разработчики смоделировали туфли, которые в скором времени должны были вытеснить все остальные. И все-таки уверенная в себе Пеппер заставила финансового директора Алана Харта принять ее условия.

И сегодня он здесь.

Одно время ему казалось, что уложить Пеппер в постель достаточно просто, и до сих пор он никак не мог прийти в себя из-за своего поражения.

Для невысокой женщины Пеппер двигалась с поразительным великолепием. Когда-то один из мужчин сравнил ее походку с мощной поступью леопарда и одновременно с гипнотическим скольжением змеи. А ведь она ничего нарочно не придумывала. Ее походку выработали многие поколения независимых гордых женщин, живших до нее.

Алан Харт пристально следил за Пеппер, пока она переходила от одной группы приглашенных к другой, и не мог не видеть, как ее присутствие действует на людей. Что касается мужчин, то они тотчас признавали себя побежденными, ибо она пользовалась своей сексуальностью, как хирург — острым скальпелем.

— Интересно, какая она в постели…

Алан обернулся и без тени улыбки сказал подошедшему мужчине:

— Задира.

Тот рассмеялся.

— Это ваш собственный опыт?

Алан не ответил и вновь посмотрел на Пеппер.

Как ей все удается? Как ни из чего удалось построить мультимиллионную империю? Даже для мужчины, не достигшего тридцати лет, такое почти невозможно. А уж для женщины… По ее собственному признанию она получила лишь самые основы общего образования, не говоря об университете…

Алан отлично понимал, что чувствует. Мужчин всегда привлекают женщины типа Пеппер Майденес, особенно если собственная жена вполне довольна ролью зависимой глупышки. Он сделал ей двух детей и дал то материальное положение, о котором мечтает любая женщина. Частенько изменяя ей, он никогда особенно не задумывался об этом, как, не задумываясь, менял рубашку. Но если бы и задумался, то не стал беспокоиться. Из-за любовниц она его не бросит. Слишком многого ей пришлось бы лишиться. К тому же зарабатывать деньги она не умела, а Алан жестко следил, чтобы на руки она получала не больше, чем нужно на булавки. Ему и в голову не могло прийти, что уже три года его жена спит с одним из его ближайших друзей. Он этого не знал, а Пеппер знала.

Она ушла, едва получила то, за чем явилась на прием, — предварительное предложение спонсорства для одного из своих клиентов. Этот мальчик жил пока в нищенском районе Ливерпуля, но в один прекрасный день, по ее предположениям, должен был завоевать золотую медаль на беговой дорожке.

Предварительные переговоры закончились, и теперь начиналась бескомпромиссная борьба, в которой Пеппер не было равных.

На лондонском почтамте машина сортировала письма и, наполняя один мешок за другим, не забыла ни об одном из четырех писем Пеппер.

Начало положено. На шахматной доске реальной жизни фигуры заняли исходное положение.