Мстительница

Глава третья

В понедельник Пеппер проспала и опоздала на работу. Когда же возле Найтсбридж она попала в пробку, ярости ее не было предела.

Впереди Пеппер видела множество людей, которые неторопливо прохаживались по улицам, представлявшим собой рай для богатых людей, — Хэрродс, Найтсбридж, Бромптон-роуд, Слоан-сквер.

Именно здесь у «Харви Николе» принцесса Уэльская делала покупки перед свадьбой с наследником престола, а теперь в каждом отделе этого престижного магазина девушки говорили только так, как подобает говорить аристократкам. Здесь же толпились американские и японские туристы. Не особенно об этом задумываясь, Пеппер, тем не менее, отметила, что арабских женщин стало как будто гораздо меньше.

Она нетерпеливо взглянула на часы на приборной доске. К счастью, никаких деловых встреч у нее утром не было, но ей все равно претило опаздывать, дабы ни у кого не появлялось сомнение в том, что она полностью контролирует свою жизнь.

Пеппер взяла себя в руки. От нетерпения можно стать невнимательной и наделать ошибок. А ошибкам, если только их не делали другие, не было места в ее жизни.

Для Пеппер опоздание было таким из ряда вон выходящим событием, что девушка, которая сидела в приемной, не могла не поговорить об этом с Мирандой, когда та пришла за почтой.

— Может, она перегуляла в уик-энд? — пошутила Хелена, подавая Миранде письма.

Несмотря на то, что Миранду сексуальная жизнь Пеппер интересовала никак не меньше, она не поддержала разговор. Сплетни о боссах подводят многих секретарей, а от глаз и ушей Пеппер ничто не ускользало.

— Интересно, она выйдет замуж? — продолжала Хелена, не желая упускать удобный случай.

— Многие деловые женщины удачно соединяют замужество и бизнес.

— А… В какой-то газете была ее фотография с Карлом Вайнером. Он очень сексуальный. Правда?

Миранда чуть-чуть подняла брови и сухо ответила:

— Она тоже.

Краем глаза она увидела входящую Пеппер. Ее походку ни с чьей не спутаешь.

— Доброе утро, Миранда… Хелена.

Поздоровавшись, Пеппер не убавила шаг, направляясь в свой кабинет, и секретарше пришлось идти за ней следом.

— Миранда, сегодня в три я жду четырех джентльменов. Приму их всех вместе. Вот фамилии.

Она отдала отпечатанный листок секретарше.

— Хорошо… Вам принести кофе?

— Да. Спасибо. Кстати, будьте добры, скажите охраннику, что он должен быть настороже, пока они тут.

Миранда прошла отличную школу и давно научилась не показывать свои чувства, но тут не смогла припомнить ни одного случая, когда бы Пеппер отдала подобное распоряжение. С любопытством она взглянула на фамилии, но узнала только две из них — члена парламента и предпринимателя.

Миранда на время подавила любопытство, зная, что оно будет удовлетворено, когда Пеппер продиктует ей свои замечания по поводу переговоров. Она всегда аккуратно вела свои дела с клиентами и с предполагаемыми спонсорами.

Оставив листок с фамилиями на столе, Миранда отправилась в крошечную кухоньку, из которой другая дверь вела в комнату, где сидели служащие, — просторную, отлично декорированную, с удобными креслами и книжными полками во все стены. В «Майденес Менеджмент» не было столовой, так как устраивать ее было невыгодно из-за небольшого числа сотрудников. Однако Пеппер позаботилась о специальной комнате, примыкавшей к ее собственному кабинету, в которой и устраивала деловые ланчи, заказывая еду в небольшой фирме, специализировавшейся исключительно на деловых ланчах и обедах. Довольно часто в таких случаях Миранде приходилось выяснять религиозные ограничения или особые вкусовые пристрастия приглашенных, которые она сообщала Пеппер, а та уж принималась за обсуждение меню со специалистами.

В этом, как и во всем остальном, Пеппер всегда проявляла почти интуитивные прозорливость и настойчивость, но если бы Миранда хоть раз позволила себе сказать ей об этом, то Пеппер, наверное, ответила бы, что давным-давно поняла, как необходимо внимание к мельчайшим деталям в большой игре.

Миранда налила кофе в кофейник и поставила на серебряный поднос рядом с чашкой, сахарницей и маленьким молочником. Все эти предметы были из одного сервиза — белые с голубыми полосками и золотой каймой, очень дорогие и не очень броские на вид, то есть как раз такие, какие были по душе Пеппер Майденес.

Когда Миранда принесла кофе, Пеппер отложила документы, с которыми работала.

— Если кто-нибудь из списка позвонит, меня нет. Если кто-нибудь отменит встречу, пожалуйста, сообщите мне.

Больше Пеппер ничего не сказала, но и Миранда не задала ни одного вопроса. Зачем? Пеппер знает, что делает. В ее руках настоящее и будущее «Майденес Менеджмент».

Пеппер пила кофе и изучала вырезки из воскресных газет, подобранные Мирандой, в обязанности которой входило просматривать прессу и вырезать все, что имело хоть какое-то отношение к клиентам или спонсорам.

Без четверти двенадцать она убрала бумаги со стола и позвонила секретарю.

— Миранда, в двенадцать у меня назначены встреча с Джоном Флетчером. В два я вернусь.

Модельер Джон Флетчер подавал большие надежды. Пеппер обратила внимание на его платья, фотографии которых были помещены в разделе «Молодые модельеры» в журнале «Вог», и заказала ему два туалета. Пока он еще не пользовался особенной известностью, но Пеппер собиралась его прославить. В ее памятной книге была юная манекенщица, которая как нельзя лучше подходила для его стиля, и Пеппер решила познакомить девушку с модельером, чтобы раскрутить сразу обоих.

Луиза Фабер сама представилась Пеппер на одном из приемов. Ей было всего восемнадцать, но она отлично знала, чего хочет. От матери, тоже манекенщицы, Луиза унаследовала внешность и связи, которые должны были помочь ей войти в бизнес. Кое-кто из приятельниц матери выбился из простых моделей и занялся крупным бизнесом, так что Рина Фабер смогла предложить дочери неплохой старт. Но и сама Луиза счастливо выделялась в среде яснооких восемнадцатилетних красоток, амбиции которых не шли дальше фотографии на обложке американского «Вог».

У Луизы Фабер была мечта. Она хотела стать владелицей супер ресторана, но для этого ей не хватало ни денег, ни образования. Без денег и влиятельных знакомых она даже не могла поступить на работу в ресторан, чтобы получить нужную подготовку. Женщина — шеф-повар? Какой шеф-повар? Женщина может быть только поварихой. Однако Луиза Фабер поставила себе целью доказать, что это неправда.

Ее родители развелись, когда она была совсем маленькой, и, насколько Пеппер знала, в семье никогда не хватало денег, так что ни о каком ресторане даже речи идти не могло. Однако когда приятельница матери невзначай заметила, что из девочки могла бы получиться отличная модель, Луиза решила, что это — ее шанс. Но уж если становиться моделью, то самой лучшей.

Ей нужен имидж, доверительно сообщила она Пеппер, чтобы побыстрее выделиться из толпы хорошеньких и честолюбивых девушек, а Пеппер вспомнила о Джоне Флетчере. Вот кто ей нужен. Если Луиза в свободное время будет носить платья от Флетчера, они оба извлекут выгоду из подобного сотрудничества. Пеппер даже знала, кого из газетчиков имеет смысл подключить к этому делу. Она уже все обсудила с Джоном, и сегодня он должен был дать ответ.

В первое время сама она вряд ли что получит, но ведь это ее конек — отыскивать молодые таланты, будь то в спорте или в любой другой области, пестовать их, пока они не засверкают на звездном небосклоне и не начнут приносить прибыль.

Ни один спонсор не рискнет своими деньгами ради темной лошадки, но стоило этой лошадке показать себя, и Пеппер получала право диктовать свои условия. Так, собственно, она и начала свое дело, найдя потенциального победителя, на которого никто не обращал внимания.

Апартаменты Джона Флетчера располагались там же, где старались обосноваться все добившиеся хоть чего-то дизайнеры со своими или не своими магазинами, то есть рядом с Бромптон-роуд. Так как в этот час рассчитывать на стоянку было трудно, то Пеппер взяла такси, которое подвезло ее почти к самым дверям нужного дома. Из офиса Брюса Олдфилда вышли две моделеподобные девицы и уставились на нее. Обе были не старше девятнадцати лет.

— Ого! — воскликнула одна из них. — Вот тебе настоящий класс!

К счастью, по дороге ей больше никто не встретился. Постучав в дверь, Пеппер, не ожидая ответа, вошла в демонстрационный зал Джона Флетчера.

Двое мужчин стояли возле окна, внимательно изучая алую ткань.

— Пеппер! — Флетчер отдал кусок шелка своему ассистенту и направился к Пеппер. — Надо же, пришла в черном!

Пеппер улыбнулась. Она специально выбрала черный костюм, который Джон сшил для нее. Может быть, он ассоциировался у нее с черным головным убором, который надевают судьи, вынося смертный приговор? Майлс Френч наверняка оценит ее наряд, даже если остальные ничего не поймут, но ей хотелось думать, что все всё поймут.

Она позволила ассистенту Джона снять с нее жакет. Это был самый красивый юноша, какого она когда-либо видела в жизни, — изящный, крепкий, с золотистой кожей и золотистыми волосами. Они с Джоном обменялись быстрыми взглядами, и Джон покачал головой.

Пеппер заметила, но промолчала, ожидая, когда она и модельер останутся наедине, прежде чем сказать как ни в чем не бывало:

— Очень мудро, Джон. Я бы обиделась, если бы ты вдруг решил предлагать мне услуги своего прирученного производителя.

— Он недавно у меня и еще не успел обтесаться, — извинился Джон.

— Много у тебя клиентов, которым требуются услуги такого сорта? — спросила она, снимая юбку.

— Хватает. А как ты узнала? Многие принимают его за…

— Голубого? — одарила его насмешливой улыбкой Пеппер. — Джон, я знаю, когда мужчина любит женщин и когда не любит, но мне казалось, что ты и без этого неплохо зарабатываешь на своих клиентах.

— А я на Ллойде не зарабатываю. Это его личное дело, и меня не касается.

Пеппер поморщилась.

— Ходят слухи, что вокруг полно богатых скучающих старух, которые готовы взять под крылышко модельера, если он принимает на себя обязательство заботиться не только об их одежде.

Джон пожал плечами.

— Надо же как-то жить.

— Ммм. Пусть так…

Пока он работал, Пеппер еще раз обсудила с ним свои планы насчет Луизы Фабер.

— Мне нравится идея.

Он встал и посмотрел на платье, заколотое множеством иголок.

— Думаешь, ты мог бы влезть в «Вог»?

— Посмотрим. У меня есть там знакомые. На сегодняшний прием, кстати, придут редакторы. Мы могли бы поговорить с ними, и, если что-то выгорит, встретимся с Луизой и обсудим детали.

Через полчаса Пеппер освободилась, вновь взяла такси и поехала в свой любимый ресторан. Метрдотель тотчас проводил ее к особому столику. Она тут же привлекла к себе всеобщее внимание.

Когда-то это было разрушающееся здание, одно из многих рядом со Слоан-сквер. Пеппер купила его, как только поняла, что богатые жители Лондона готовы нести свои чековые книжки и кредитные карты на Найтсбридж. Все три этажа она теперь сдавала в аренду. Платили ей много, но не очень. Пеппер сама нашла деньги для ресторана, нашла менеджера и остальное тоже.

В любой день недели все до одного столика были заняты. Проведенная ею искусная рекламная кампания сделала ресторан модным местом. Повсюду сидели элегантные и хорошо воспитанные дамы, которые тыкали вилками в тарелки, не собираясь ничего есть, — их талии были им дороже всего на свете. И приходили они сюда не есть, а показать себя и посмотреть на других.

Некий художник, тоже из числа клиентов Пеппер, украсил внутренние стены великолепными эротическими фресками, и если посетитель неплохо знал в лицо особо важных персон, то легко мог узнать их в нимфах и сатирах. Стоило какой-нибудь знаменитости выйти из-под света прожекторов, как его или ее лицо заменялось другим.

Непосредственное отношение Пеппер к ресторану держалось под большим секретом, и ее голова ни разу не появилась на теле шаловливой нимфы, однако, когда она следовала за метрдотелем, ее походка привлекла к себе внимание всех без исключения посетителей.

Усевшись и сделав заказ, Пеппер задумалась. Многие женщины, пришедшие сюда без мужчин, были лет двадцати с небольшим либо почти пятидесяти, то есть молодые жены или заскучавшие разведенки. Женщины, занятые своей карьерой и деланием денег, делили ланч с клиентами или завязывали новые знакомства. Для этого у их коллег-мужчин были клубы. А у них?

А у них нет, хотя деловым женщинам тоже требуется где-то развлекать клиентов, обедать и даже ночевать в случае надобности.

Если клиенты обеспечивали Пеппер деньгами, то инвестировала она их по собственному усмотрению, всегда стараясь вложить деньги во что-нибудь стоящее. Улыбнувшись, Пеппер подумала, что надо время от времени давать отдых своему мозгу, в котором постоянно рождались новые идеи.

Она прекрасно понимала, что за ней следят со всех сторон, но не обращала на это внимания, мысленно плетя кружево нового бизнеса и одновременно наслаждаясь вкусно приготовленным лососем с овощами. В детстве Пеппер слишком часто голодала, чтобы не ценить усилия повара, но она отлично видела, сколько дам, поигрывающих вилками в тарелках с салатами, втайне скрипели зубами, завидуя ее аппетиту и стройности фигуры. Правда, они не знали, что вечером Пеппер почти совсем не будет есть, а прежде чем отправиться на прием, пойдет на теннисный корт и проведет на нем не меньше часа. Сидеть в ресторане и ничего не есть значило для Пеппер привлекать внимание к своим возможным слабостям, а она давно дала себе слово быть сильной в любых обстоятельствах.

Обратно в офис Пеппер приехала в пять минут третьего. Миранда сообщила, что звонили все четыре джентльмена. Трое спрашивали лично Пеппер, но, когда узнавали, что ее нет, без лишних слов соглашались на назначенную встречу.

— А четвертый?

Миранда заглянула в список.

— Майлс Френч. Он ни о чем не спрашивал, но сказал, что приедет.

Уходя, Миранда подумала, что Пеппер как-то необычно притихла, словно захваченная непонятными размышлениями, но сочла за благо лишних вопросов не задавать.

В два тридцать Миранда приготовила поднос, чтобы отнести в кабинет чай, когда Пеппер позвонит. Подобно кофейному, чайный сервиз тоже был изготовлен по особому заказу.

Мужчины явились один за другим в течение десяти минут. Их проводили в приемную. Когда на столе у Миранды раздался телефонный звонок, она посмотрела на часы. Без пяти минут три.

Пеппер сидела в своем кабинете, борясь с искушением еще раз заглянуть в драгоценные папки и еще раз проверить в зеркале, как на ней сидит костюм и в порядке ли макияж. Без пяти три позвонила Миранда, и у нее сжалось сердце, однако она, как всегда, спокойно попросила секретаршу проводить джентльменов к ней в кабинет.

Набрав полную грудь воздуха, она сказала:

— Пожалуйста, Миранда, сразу принесите нам чаю.

Миранда пересекла коридор и оказалась в комнате с удобными креслами, в которой ожидали приема четверо приглашенных. Естественно, они узнали друг друга и несколько удивились странному стечению обстоятельств, сведшему их вместе, но не стали отрицать своего знакомства. В последние годы они почти не встречались. Из всех один только Майлс Френч чувствовал себя совершенно раскованно. Что он здесь делает, задавал себе вопрос Симон Геррис, хмуро поглядывая на него. Или он как-то связан с Майденес? Приглашен, чтобы законно уладить взаимоотношения?

Дверь открылась, и на пороге появилась привлекательная длинноногая блондинка.

— Мисс Майденес готова вас принять. Следуйте за мной, пожалуйста.

Когда они вошли в кабинет главы «Майденес Менеджмент», Пеппер продолжала что-то высматривать в окне. Она подождала, пока Миранда принесла чай и закрыла за собой дверь, и только после этого повернулась к приглашенным ею мужчинам. Все четверо не остались равнодушными к внешности Пеппер, но лишь один, кажется, узнал ее — Майлс Френч.

Пеппер постаралась держаться, как обычно, не выказывая сжигавшей ее ярости.

А Майлс не сводил с нее изумленных глаз. Лицо Пеппер сразу же показалось ему знакомым, но прошли несколько мгновений, прежде чем он вспомнил, где видел его. Посмотрев на остальных, Майлс понял, что ни один не знает, кто перед ними. И только он, привычный к судебным заседаниям с их эмоциональным напряжением, уловил ее тревогу, смятение, злость, ненависть, подавляемые железной волей. Долгий путь пришлось пройти ей после Оксфорда, очень долгий.

Первым заговорил Симон Геррис. Пеппер позволила ему пожать ей руку и улыбнуться заученной улыбкой, в которой все же было очевидно мужское любование ею, вполне искреннее. Он возмужал с тех пор, как они виделись в последний раз, и это ему шло. Каким он был, таким и выглядел — богатым счастливчиком. Остальные последовали его примеру. Но только Майлс Френч прямо смотрел ей в глаза, стараясь преодолеть ее превосходство над ним. Да, он узнал ее!.. Сердце Пеппер бешено забилось. Такого она не ожидала. Остальные не узнали, а он узнал! Это лишило ее стопроцентной уверенности в себе.

— Убеждена, вы все спрашиваете себя, зачем я вас пригласила…

Она изобразила профессионально-соблазнительную улыбку, обещающую, что они не разочаруются в своих ожиданиях. Ящик с соответствующими документами был отперт заранее, и теперь она одним движением положила папки на стол.

— Думаю, все станет ясно, как только вы прочитаете это.

В папках, естественно, были копии. Оригиналы хранились в банке. У Пеппер не было желания видеть, как на ее глазах рвут или сжигают результаты десятилетнего труда.

Разливая чай в чашки, она думала о том, сколько времени потребуется, чтобы самодовольные улыбки сползли с лиц ее посетителей.

Первым, отбросив бумаги и прищурившись, уставился на нее Ричард Хауэлл.

— Вам с молоком, мистер Хауэлл? — приветливо спросила Пеппер.

В каждой папке была заключена тайна, раскрытие которой раз и навсегда разрушало профессиональную жизнь того, кому эти документы предназначались. Они-то думали, что тайны их никогда не вылезут наружу, но, увы!..

Ричард Хауэлл добился очень высокого положения в банковском мире, а когда-то был всего лишь бедным родственником в империи своего дяди Дэвида.

Пришлось всерьез покопаться, чтобы узнать, где он взял деньги, позволившие ему тайно скупить акции и победить дядю в борьбе за контроль над семейным бизнесом. Пеппер потребовались месяцы кропотливой работы, прежде чем она выяснила, что свои первые акции он приобрел, работая в депозитном отделе банка.

Для многих клиентов отдать свои ценности на депозитное хранение значит уберечь их от воров. Но есть и такие, которые прячут там деньги или что-то иное, нажитое неправедным способом, благодаря сокрытию неких сумм от налога, мошенничеству или даже грабежу.

Ричарду Хауэллу крупно повезло. Работая в депозитном отделе, он столкнулся как раз с таким человеком. А так как в банке принято иметь дубликаты ключей от депозитных ящиков, то, улучив момент, он лично изучил содержимое его ящика, правда, это случилось после того, как человек по имени Уильям Ло умер на улице от сердечного приступа.

Уильям Ло упал всего в полумиле от банка. Газеты поместили его фотографии и короткие заметки о смерти, только звали его не Уильям Ло, а Фрэнк Прентисс, и был он членом банды, которую подозревали в грабежах на сотни тысяч фунтов стерлингов. Впрочем, у полиции никогда не хватало доказательств, чтобы обвинить его в совершенных преступлениях. Ричард выждал три месяца, но ни полицейские, ни банковские служащие не соединили Уильяма Ло и Фрэнка Прентисса в одного человека, так что он присвоил себе все, принадлежавшее этому вору, за исключением двух сотен фунтов.

Ричард не сомневался в своей безопасности. Такой тертый калач, как Фрэнк Прентисс, наверняка позаботился о надежности купюр. А если полиция наконец идентифицирует Фрэнка Прентисса как Уильяма Ло и найдет его банк, ей придется поверить в то, что Фрэнк потратил свои деньги.

В личном распоряжении Ричарда Хауэлла оказались двести сорок пять тысяч фунтов, а когда дядя решил наконец выяснить, откуда взялись деньги, было уже поздно. Использовав двести сорок пять тысяч фунтов как базисный капитал, умный и хорошо информированный Ричард сумел немало дел провернуть на фондовой бирже, став владельцем самого большого пакета акций семейного банка.

С ласковой улыбкой Пеппер подала ему чашку. Ее позабавил страх в глазах Ричарда. Вне всякого сомнения, он долгие годы считал себя надежно защищенным от всяких неожиданностей. А напрасно!..

Вот и Симон Геррис. Подающий большие надежды политик, благовоспитанный семьянин… А на самом деле? Гомосексуалист, истинное наслаждение получающий от насилия над мальчиками — и чем они младше, тем для него приятнее! Еще в Оксфорде он был лидером тайного общества избранных, занимавшихся в числе прочего черной магией.

Пеппер и ему улыбнулась, заглянув в его полыхавшие яростью голубые глаза.

Алекс Барнетт тоже принадлежал к этому обществу, правда, недолго, но вполне достаточно, чтобы агентства по усыновлению детей раз и навсегда вычеркнули его фамилию из своих списков. А Пеппер Майденес отлично знала о неистребимом желании Джулии Барнетт иметь ребенка и о любви Алекса к своей жене.

В конце концов, очередь дошла и до Майлса Френча. В свое время он разочаровал Пеппер. Правда, Майлс вел в высшей степени активную сексуальную жизнь, но был весьма разборчив в выборе партнерш и хранил им верность.

Долго пришлось Пеппер ждать, когда появится что-нибудь стоящее. Но ее терпение было вознаграждено.

Три месяца назад восемнадцатилетняя дочь его друга везла в Англию кокаин, и ее должны были арестовать. Пеппер получила информацию, что она села в самолет в Рио-де-Жанейро и что наркотик у нее в рюкзаке. Когда же юная наркокурьерша прилетела в Хитроу, никакого кокаина у нее не оказалось.

Правда, самолет совершал посадку в Париже как раз в то время, когда там был Майлс Френч, и они вместе вылетели в Лондон. Каким-то образом Майлс, уговорил девушку избавиться от кокаина. Пеппер была уверена в этом, хотя доказательств, увы, не получила. Но даже без этих доказательств в ее папке было много такого, что наверняка разрушило бы его карьеру, не говоря уже о доброй репутации. Предполагаемый верховный судья замешан в скандале с наркотиками! Ему, как минимум, грозит запрет адвокатской практики!

Пеппер подождала, пока все четверо дочитали до конца свои досье. Улыбался один Майлс Френч. Пеппер, оценив его стойкость, тем не менее, не поверила в это напускное спокойствие.

Первым, захлопнув папку, заговорил Симон Геррис:

— Какого черта?! Что это значит?

Но хозяйка кабинета словно не заметила его ярости.

— Все вы прочитали врученные вам документы и, надеюсь, осознаете свое положение. Информация, заключенная в этих папках, стань она доступной общественности, не оставит от вас камня на камне.

— Вот оно что! — прошипел Симон Геррис. — Шантаж!..

Пеппер смерила его ледяным взглядом и спокойно проговорила:

— Возмездие.

Наконец-то. Они уставились на нее, ничего не понимая. Все, кроме Майлса Френча, который изогнул губы в дьявольской усмешке.

— За что, черт побери? — не выдержал Алекс Барнетт.

Улыбнувшись, Пеппер поднялась из-за стола.

— За изнасилование, джентльмены. Одиннадцать лет назад вы все, так или иначе, приняли участие в насилии надо мной. — Она помолчала, наблюдая, как меняются их лица. — Вижу, вспомнили, — издевательски добавила она.

— Зачем вы позвали нас?.. Что собираетесь делать?

Это спросил Алекс Барнетт, понимая и не желая понимать, какая беда свалилась на его голову. Конечно же, он помнил тот случай. Никогда не забывал о нем. Но ему казалось, что все это так же надежно похоронено в прошлом, как и другие неприятности, о которых он предпочел бы ничего не знать.

Алекс смотрел на Пеппер и видел богато экипированную даму, не в силах осознать происшедшую в ней перемену. Девушка из прошлого была тощей, оборванной и говорила так, что понять ее было почти невозможно. Она сражалась с ними, как тигрица, когтями впивалась им в щеки… Его передернуло, и он закрыл глаза.

— Что вы собираетесь делать? — повторил он свой нелепый вопрос.

Она все еще улыбалась, и это было чудовищно.

— Ничего. Конечно, если вы меня не вынудите…

С улыбкой наблюдая за мужчинами, она была настороже, готова ко всему, возбуждена, энергична.

Насилие. Для нее это было самое отвратительное слово в словаре, особенно если учесть то, что они сделали с ней. Никогда она не сможет забыть кошмар той ночи. Такое не забыть, и она помнила, сделав ненависть единственной движущей силой своего бытия. Ненависть вытащила ее из бедности и бесправия в тот мир, в котором она теперь жила.

— Вы взяли у меня нечто, чего нельзя возместить, и я решила, что поступлю так же. Каждый из вас потеряет самое драгоценное в своей жизни. Вы, мистер Геррис, — продолжала она, изогнув губы в улыбке, но не смягчая ледяного взгляда. — уйдете из своей консервативной партии. До меня дошли слухи, будто они хотят сделать вас своим лидером, но я уверена, прочитай они вашу папку, им бы и в голову не пришло сокрушаться о потере.

С улыбкой понаблюдав за его яростью, она повернулась к Ричарду Хауэллу.

— Мне кажется, банк много значит для вас, мистер Хауэлл, но, боюсь, вам придется уйти в отставку.

— В отставку?

Он не верил собственным ушам. А она улыбалась.

— Боюсь, что так. Уверена, ваш дядя очень обрадовался бы, ведь ваше место займет его сын.

Алекс Барнетт ждал своей очереди, уже зная, какой удар подготовлен для него. С тех пор, как он окончил университет, его жизнь была беспрерывной борьбой за выживание, за благополучие, за процветание его дела, и теперь он ощутил почти неодолимое желание обхватить пальцами тоненькую шейку этой очаровательной в своей ненависти женщины и сжимать ее до тех пор, пока последний звук не замрет на ее губах.

Пеппер хватило одного взгляда, чтобы убедиться в его понятливости, и она обратила свое внимание на Майлса Френча.

— Знаю, — сухо проговорил он. — Но вы кое о чем забыли, Пеппер…

Она нахмурилась, когда он назвал ее по имени. В отличие от остальных, им двигал не столько страх, сколько откровенное изумление.

— Господь сказал, что мщение принадлежит ему. Аз воздам, — насмешливо процитировал он. — Вы ступаете на очень опасную дорогу.

Пеппер отвернулась от него.

— У вас есть один месяц обдумать мои… предложения. Если в конце этого срока вы не дадите о себе знать, содержимое этих папок станет известно прессе. Естественно, у вас в руках копии.

— И вы оставили письмо в банке и у адвоката на случай своей внезапной смерти, — мрачно поддразнил ее Майлс.

То, что он делал вид, будто его забавляет ситуация, раздражало Пеппер. В конце концов, он терял не меньше остальных. Она заглянула ему в глаза и содрогнулась, вспомнив, как в то страшной утро очнулась в его комнате, завернутая в его рубашку, и как он стоял и смотрел на нее.

— Это тебе не поможет! — взвился Ричард Хауэлл.

Майлс положил руку ему на плечо и покачал головой.

— Значит, месяц? — Он задумчиво посмотрел на Пеппер, потом повернулся к остальным мужчинам. — Это небольшой срок, господа, так что советую не терять ни минуты.

Пеппер не видела, как они уходили. Она позвонила Миранде и попросила ее проводить джентльменов.

— Документы можете взять себе, — съязвила на прощание Пеппер и, повернувшись к ним спиной, вновь встала у окна.

Она слышала, как открылась и закрылась дверь ее кабинета, как минут пять спустя вернулась Миранда и убрала посуду, и хотя знала, что секретарша ждет вызова, не позвала ее и не продиктовала резюме сегодняшней встречи.

Четверо мужчин вышли на улицу и остановились, переглядываясь.

— Надо что-то делать.

— Да, — согласился Майлс. — Хорошо бы посидеть где-нибудь и поговорить.

— Где эта сука не могла бы нас подслушать, — не сдержался Симон Геррис. — Не исключено, что она послала следом шпионов…

— Предлагаю пойти ко мне. — Майлс отодвинул белую манжету и посмотрел на часы. — Половина пятого. Вечером я занят. Так идем?

Все трое кивнули. Каждый из них был по-своему могущественным и властным человеком, но сейчас они вели себя как растерянные и не привыкшие к самостоятельности мальчишки. Майлс понимал, что до них еще не дошел весь ужас происшедшего. Сам он, если можно так выразиться, был в более выигрышном положении. В отличие от них, он узнал ее и, осознав скачок, который она совершила, вырвавшись из грязи и уверенно обосновавшись в высших деловых кругах, почти понял, насколько она могущественна.

— Не могу поверить! — не унимался Алекс Барнетт, словно читая мысли Майлса. — Сколько же лет она выжидала?

Выражение лица у него изменилось, так как шок уступил место реальному пониманию ситуации.

Что он скажет Джулии? Если им откажут в усыновлении, это ее убьет.

— Надо остановить эту гадину!

Будто сквозь стену он слышал, как что-то говорил Симон Геррис, пока до него не дошел смысл слов, холодно произнесенных Майлсом:

— О чем ты думаешь, Геррис? Надеюсь, не об убийстве?

— Убийстве?

— Никакого убийства.

Это вмешался Ричард Хауэлл.

— Ее надо остановить.

Горящим взглядом Симон Геррис обвел троих мужчин, чувствуя, что его сердце бьется так, словно готово выпрыгнуть из груди. Сука!.. Как же она радовалась, сведя их вместе и показав свою силу. Он мог бы ее убить только за одно это, не говоря уж об остальном.

— Если вы согласны разговаривать, то я предлагаю пойти куда-нибудь, где нас никто не увидит и не услышит. Поскольку я живу один, то, пожалуй, лучшего ничего не придумать.

Господи! Как только Френчу удается сохранять спокойствие? Он даже как будто забавляется. Глядя на него, Симон вспомнил свое недоверие к нему еще в те дни. Сколько удовольствия ему доставило, когда он…

Неожиданно Симон понял, что Майлс наблюдает за ним, и быстро погасил в глазах огонь ненависти. Сейчас ему выгоднее быть вместе со всеми.

Майлс остановил такси. Майлс договорился с шофером. Майлс ни голосом, ни жестом не выдал своего волнения. Слишком долго он был барристером, чтобы поддаваться эмоциям. Важнее — сохранять здравый смысл, когда все вокруг теряют голову. Если встать на точку зрения Пеппер Майденес (откуда, черт подери, у нее это имя?), то вполне естественно и закономерно, что она хочет отомстить за содеянное, но какая же нужна сила воли, чтобы столько лет терпеливо, по камешку строить свое здание ненависти!

Никто, кроме Майлса, не мог скрыть своих чувств. Хуже всех был Симон Геррис, готовый на все, вплоть до убийства. Он всегда был опасным. В Оксфорде лидерствовал в среде золотой молодежи, но под позолотой у него скрывалась злобная душонка.

А остальные? Алекс Барнетт еще не пришел в себя. Ричард Хауэлл едва не дрожит от нервного перенапряжения.

Все молчали, не желая тратить силы на пустые разговоры, пока не вошли в кабинет Майлса.

— Как насчет выпивки?

Никто не отказался.

За эти годы им приходилось время от времени видеть друг друга, однако они не поддерживали отношений, объединявших их в Оксфорде, и теперь всматривались в лица друг друга, отмечая перемены и ожидая, кто заговорит первым.

— Это не должно сойти ей с рук! — Симон Геррис выпил свою порцию виски одним глотком и с размаху поставил стакан на стол. — Будь я проклят, если позволю цыганской суке командовать собой!

— Думаю, Симон, твои обожательницы очень заинтересовались бы этой речью, — холодно заметил Майлс. — Но ты, кажется, забыл, что на сей раз мы имеем дело не с семнадцатилетней замарашкой. Мисс Майденес в высшей степени могущественная и удачливая дама.

— Она хочет нас погубить! — У Алекса Барнетта дрожали пальцы, когда он ставил стакан на стол. — Нам придется ее остановить…

— Ради Бога, не надо! Это понятно. Непонятно, что делать, — с раздражением произнес Ричард.

Майлс поджал губы, потом тихо сказал:

— У меня есть идея.

Все посмотрели на него.

— Насколько я понимаю, нам надо поставить мисс Майденес в такое положение, чтобы она не только захотела отдать нам документы, но и отказалась от возмездия… Раз и навсегда.

— Думаешь, ей можно пригрозить? — растерянно спросил Алекс Барнетт.

Майлс пропустил его слова мимо ушей.

— Мне кажется, успех «Майденес Менеджмент» зависит исключительно от ее основательницы. Если бы мисс Майденес на некоторое время исчезла, ее компания непременно начала бы разваливаться.

— Ты о похищении? Это не сработает, — перебил его Ричард. — Ты же слышал, что она говорила о принятых ею предосторожностях.

— Ну, конечно, слышал. И согласен с тобой. Она не может просто взять и исчезнуть. Но она может, например, куда-нибудь поехать, предположим, с любовником… И оставаться с ним так долго, что ее клиенты потеряют терпение. У суперзвезд обычно и суперэго, которое требует постоянного внимания. В случае если мисс Майденес обделит их вниманием…

Майлс вопросительно поднял одну бровь.

— Великая идея! — усмехнулся Симон Геррис. — А как ты убедишь любовника увезти ее? И вообще, откуда ты знаешь, что она с ним поедет?

— Это просто. Любовником должен быть один из нас, — ласково отозвался Майлс.

В кабинете воцарилось недоуменное молчание.

Первым заговорил Ричард Хауэлл, который от волнения никак не мог усидеть на месте.

— Какого черта, Майлс? Нашел время шутить! Ты сам прекрасно знаешь, что ни с одним из нас она не захочет иметь дело…

— А ей и не надо хотеть.

Все уставились на него, ничего не понимая.

— Конечно же, она не согласится иметь с нами дело… И с кем-нибудь другим тоже, если это поставит под угрозу ее бизнес. Но если мы убедим ее сотрудников и всех, кто связан с ней в том, что она по доброй воле уехала с любовником, тогда ее отсутствие никто не назовет исчезновением и указания, оставленные ею в банке и у адвоката, не возымеют силу. Понятно, что в этом случае у нас будет время уговорить ее отказаться от шантажа.

— Осталась только одна проблема, — с усмешкой перебил его Ричард Хауэлл. — Кто из нас будет играть роль любовника?

Майлс наморщил лоб.

— Я думал взять ее себе, — улыбнулся он. — У меня нет жены, и я могу отсутствовать, сколько пожелаю, не вызывая ненужных расспросов. — Он еще раз улыбнулся и еще раз наморщил лоб. — Конечно, если кто-то из вас желает…

Они молча переглянулись, после чего Симон Геррис недоверчиво произнес:

— Очень благородно. Но зачем тебе стараться ради нас?

— Не ради вас, — спокойно отозвался Майлс, — а ради себя. Честно говоря, мне предпочтительнее рассчитывать на себя, чем на кого-то еще. Но если у вас есть идея получше…

— Ничего не могу придумать, кроме убийства, — с горечью признался Ричард. — Боже, она всех нас скрутила в бараний рог и прекрасно это знает!

Никто не стал с ним спорить.

— Итак, решено. — Майлс встал. — Я бы предложил нам всем держаться подальше друг от друга до ее исчезновения: Несомненно, она следила за нами, может быть, не постоянно, но следила и теперь следит, если предполагает, что мы постараемся ответить ударом на удар.

— Естественно, она не ждет, что мы сдадимся без боя.

Алекс Барнетт все еще был растерян, но уже начинал давать волю злости. Наконец-то осознав свое положение, он весь покрылся потом. Каким он был дураком, когда ввязался в дела Герриса!.. Но ему так хотелось дружить с Геррисом, так хотелось чего-то добиться!..

Мрачные мысли одолевали и Ричарда Хауэлла. Как Пеппер удалось разузнать о депозите? А теперь уйти? Бросить банк, когда в него вложено столько сил? Может быть, Френч прав? В конце концов, если начистоту, то они сговариваются о похищении, и если план Френча сработает, если девушку удастся где-нибудь придержать… Он проглотил застрявший в горле комок. Какого черта? Все равно нет альтернативы.

Симон Геррис не сводил глаз с Майлса. Он не доверял ему… Никогда не доверял. И никогда не относился к нему с приязнью. В Оксфорде Френч не присоединился к его двору. Хитрая сволочь! Может быть, он все-таки справится? Слишком долго он боролся, чтобы сейчас пустить все псу под хвост. Должен быть еще один выход. Должен!.. Но пока он его не найдет, придется подыгрывать Френчу.

— Ну же, джентльмены, что скажете? Вы за мой план или против?

Майлс обвел их вопрошающим взглядом.

— Я не вижу альтернативы, — слабым голосом проговорил Алекс Барнетт, у которого был совершенно больной вид.

— Даст Бог, план сработает. — Ричард мерил шагами комнату. — Да… Да… Конечно, я согласен.

— А ты, Геррис?

Майлс посмотрел ему прямо в глаза.

— Согласен.

Я не верю тебе, Френч, ни на грош не верю, думал он, и буду в оба за тобой следить.

— Что ж. У нас есть месяц, и я собираюсь использовать его нам на пользу. — Майлс взглянул на часы. — Прошу прощения, джентльмены, но у меня назначена встреча.

Его ждала Розмари. Придется сказать ей, что их отношениям настал конец. Интересно, как она поведет себя? Жаль, что Пеппер удалось узнать о Софи. Он-то думал, будто неплохо замел следы.

Пеппер Майденес… Ну и имечко, хмыкнул он после ухода бывших приятелей. В Оксфорде он знал ее как Цыганочку. Там ее только так и звали.

Когда и каким образом Цыганочка стала основательницей «Майденес Менеджмент»? Майлс взялся было за телефон, но положил трубку. Завтра тоже не поздно начать работу над тайной Пеппер Майденес, а сегодня ему надо сконцентрироваться на разрыве с Розмари. Его огорчило, что он в состоянии печалиться из-за отсутствия сожалений. Разве он не выбирал своих женщин, заранее прикидывая, что ему будет стоить прощание с ними?

Пеппер Майденес… Он вспомнил, какой увидел ее в то утро, когда она сжималась в комок в углу запертой комнаты.

А ведь она была девицей… Майлсу пришлось уничтожить простыню. Он закрыл глаза и грубо выругался.

Стараясь снять напряжение, Пеппер долго лежала с закрытыми глазами в теплой ванне. Ей не хотелось идти на прием, но там ее должна ждать Луиза.

Как поверить, что все закончилось и она, в самом деле, сделала то, о чем всегда мечтала. Перед ее мысленным взором мелькали картинки сегодняшней встречи. Искаженное лицо Алекса Барнетта. Непроницаемые глаза Майлса Френча. Симон в ярости. Ричард никак не мог поверить в реальность происходящего. Что они делают? Наверное, стараются придумать, как остановить ее, но это им не по зубам. У нее десять лет ушло на составление идеального плана, а у них есть всего один месяц. К тому же она обезопасила себя. Если с ней что-нибудь случится… Ничего не случится. Сейчас она сильнее. Невежественной замарашки, которую можно было бить, словно собаку, больше нет. Неужели они, в самом деле, думали, будто она забыла о том, что они с ней сделали, и не мечтала о мести?

Пеппер поерзала в остывшей воде, не понимая, почему радость не разгорается. Рядом с ванной стояла бутылка шампанского. Сегодня утром она поставила ее в холодильник, чтобы вечером отпраздновать свой триумф, но пить почему-то не хотелось. В чем дело? Она ведь так ждала этого дня. Возможно, было бы лучше, если бы она могла разделить радость с… Эта мысль застала ее врасплох, но Пеппер немедленно отвергла ее.

Прием должен был состояться на Гроувенор-сквер в большой бальной зале, и Пеппер уже договорилась, что пойдет на него с одним из своих старинных друзей. Джеффри Питт в течение нескольких лет был ее финансовым советником.

Они встретились, когда компания «Майденес Менеджмент» была еще совсем крошечной, но у Пеппер уже появилась идея ее расширения, и Джеффри Питт стал тем человеком, который руководил ее первыми робкими шагами. Это он посоветовал ей купить дома, а не арендовать офис и квартиру, и он же помог ей выгодно инвестировать прибыль.

Теперь она знала о финансах почти столько же, сколько он, но формально он все еще считался ее советником.

Их первая встреча пришлась как раз на время развода, стоившего Джеффри много сил, и их сближение было почти неизбежным, хотя Джеффри, как другие мужчины до него и после него, почти мгновенно понял, что она скрывает от него важную часть своей жизни. Многие мужчины считали ее фригидной. Но как Пеппер могла отдаться кому-то после всего, что с ней случилось? Естественно, в ней глубоко сидело недоверие ко всем без исключения мужчинам. Страх перед ними Пеппер сумела побороть, но все же… Только она знала, чего ей стоило сотрудничество с мужчиной. От одной мысли о пережитом унижении ее плоть превращалась в лед.

Однако Пеппер отлично понимала, что позволь она кому-нибудь любить и нежить себя, ей удалось бы окончательно побороть свой страх, но как раз этого она и не желала. Наблюдая со стороны, Пеппер видела, как мучаются другие женщины, не в силах разорвать узы, связывающие их с их мужчинами, и не хотела для себя ничего подобного. Почти всю жизнь она была одна и постепенно высоко оценила свое одиночество, решив, что для нее это единственный способ выжить. Пеппер отлично научилась держать мужчин на расстоянии.

Джеффри перенес отказ на редкость легко, и теперь они радовались своей дружбе, доступной только людям, отлично знающим друг друга и не любопытствующим без надобности. Время от времени Джеффри все же испытывал желание уложить Пеппер в постель, однако понимал, что она не чувствует ничего похожего по отношению к нему. Кроме того, в ее жизнь вошел Ник Хауарт…

Джеффри поморщился. Если бы Хауарт не уехал куда-то за границу по своим делам, у Пеппер не было бы нужды приглашать его сегодня вечером.

Ровно в восемь он приехал за ней.

Джеффри принадлежит к тому типу высокородных англичан, которые лучше всего смотрятся в вечерних туалетах, подумала Пеппер, усаживаясь в его «роллс-ройс». Высокий, с каштановыми волосами и добрыми карими глазами, он постоянно вызывал у матерей стремление выдать за него своих дочек.

Выехав на Парк-лейн, они стали частью длинной череды автомобилей, высаживающих своих разодетых пассажиров возле ярко освещенного здания. На сей раз благотворительный прием был устроен ради душевнобольных детей, которым покровительствовала принцесса Уэльская. Ее тоже ждали вместе с принцем.

Следуя за Пеппер в бальную залу, Джеффри не мог не думать об их отношениях с Ником Хауартом, ведь ему-то было известно, что Хауарт — один из ее главных клиентов. Ходили упорные слухи, что они к тому же и любовники… Что косвенно подтверждалось их совместным появлением на разных мероприятиях… Хотя эти мероприятия, как правило, были связаны с тем видом спорта, который Хауарт спонсировал.

Неужели они и в самом деле любовники? Джеффри почувствовал знакомый укол ревности. Так всегда бывало, стоило ему подумать, будто кто-то делит с Пеппер постель. Джеффри постарался избавиться от этой мысли. По сути, он был добрым мягким человеком. И, кстати, у него ни единого шанса, напомнил он себе не без сарказма, привлечь внимание такой женщины, как Пеппер, — настолько женственной и не скрывающей свою женственность, что ни один мужчина не может остаться к ней равнодушным.

Пеппер не удивилась бы, знай о его мыслях. Джеффри не единственный подозревал о ее связи с Ником Хауартом, с которым она была знакома уже несколько лет. И хотя их нередко видели с другими мужчинами и женщинами, все давно решили, что они любовники.

Ник не похож на Джеффри. Некоторое время назад он предъявил ей ультиматум. Впрочем, он не первый, наверное, и не последний.

Сейчас Ник, слава Богу, в отъезде, но скоро вернется и вот тогда… Тогда она и отыщет способ поладить с ним, сказала себе Пеппер, а пока у нее есть о чем подумать.

Наконец-то она ощутила радостное возбуждение. Через четыре недели… Нет, не сейчас… Еще будет время… Она давно научилась контролировать свои мысли, тем более чувства, поэтому, выбросив все из головы, сосредоточилась на присутствующих в зале.

Едва переступив порог, она сразу обратила внимание на бесчисленных Эммануэлей в кружевах и шифоне. Ее собственное платье моделировал Бельвиль Сассун. Синяя широкая юбка, колыхавшаяся на каждом шагу, и узкий лиф, открывавший лишь самый верх груди. Рукава и низ юбки украшали старинные кружева, которые стоили не меньше самого платья.

Пеппер сделала себе гладкую прическу и сзади скрепила волосы под стать платью шелковым цветком. На фоне розовых и кремовых туалетов ее наряд сразу бросался в глаза своей необычностью.

Герцогиня Йоркская ввела в моду рыжие волосы, но совсем не поэтому многие гости откровенно уставились на Пеппер, едва она вошла в залу.

Отыскав Джона Флетчера и Луизу Фабер за одним из столиков, она представила им Джеффри и взяла предложенный бокал шампанского.

Несколько минут они поговорили, пока гости усаживались за столики рядом, и вдруг по залу пробежал взволнованный шумок. Объявили о приезде принца и принцессы Уэльских. Все встали.

— Правда, она очаровательна? — шепотом спросила Луиза, наклоняясь к уху Пеппер, когда председательница начала свою приветственную речь.

Джон, внимательно осмотревший платье принцессы, объявил:

— Брюс Олдфилд. Наверное, из его новых моделей. Он теперь работает немного по-другому.

За ужином они обговорили свои дела. Джону хватило времени со всех сторон обдумать предложение Пеппер, и у него не возникло никаких возражений. Он даже успел придумать целый гардероб для Луизы.

— Сегодня, после нашей встречи, я говорила с «Вог», — сообщила ему Пеппер. — Здесь одна из редакторов. Может быть, знаешь ее? Розмари Беннетт.

— Знаю. Где-то ее видел. — Джон огляделся. — Вон она. Видишь даму в белом атласном платье от Армани? Хочешь, чтобы я тебя представил?

— Нет… Не здесь. На неделе я загляну к ней в «Вог».

Пеппер резко повернулась и похолодела, заметив мужчину, который прокладывал себе путь между столиками. На одно мгновение ей показалось, что он идет к ней, и она побелела от ужаса.

— Тебе плохо, Пеппер?

Каким-то образом ей все-таки удалось отвести от него взгляд.

— Тебе плохо?

Джон задумался. Никогда с ней такого не бывало. Вот уж кто умеет держать себя в руках, а тут один взгляд на Майлса Френча — и она никак не может успокоиться.

Наверное, сегодняшний день стоил ей больше, чем она сама думала. Да и Майлс Френч вел себя не так, как остальные. Он был холоден, контролировал свое поведение… И сразу же узнал ее. Этого она вовсе не ожидала, ведь она так переменилась с тех пор, что думала, будто от прежней девчонки совсем ничего не осталось.

Майлс Френч доказал совсем другое, и это внесло беспокойство в ее душу.

За другим столом Розмари Беннетт протянула руку и ласково провела пальчиками с длинными ногтями по запястью Майлса.

— Ты выглядишь как-то не так, дорогой. Что случилось?

Майлс вымученно улыбнулся.

— Ничего особенного.

Розмари сразу поняла, что он не такой, как всегда, словно внезапно отдалился от нее. И ей все стало ясно. Она хорошо знала мужчин. Майлс заскучал. Пора им расставаться. Но вот так ей как раз и не хотелось. Другого такого любовника она не знала в своей жизни, хотя эмоциональная жизнь Майлса, в сущности, оставалась для нее тайной за семью печатями. Прикрыв глаза ресницами, Розмари внимательно следила за ним. Не тот Майлс человек, чтобы долго оставаться без женщины, а это значит, что он уже кого-то нашел для себя.

Не испытывая ни тени раздражения, она стала думать, кто бы это мог быть. И, кто бы ни был, Розмари пожелала своей счастливой сопернице достаточно здравого смысла, чтобы не влюбиться в Майлса. Он повернулся и посмотрел ей прямо в глаза.

— Я подумал, не уйти ли нам сегодня пораньше?

Майлс собирался выдержать стиль. Розмари мысленно усмехнулась. Интересно, когда он собирается сообщить ей — до или после того, как она побывает в его постели. Достаточно изучив Майлса, она решила, что он должен это сделать до, чтобы прощальными ласками избавить ее от горьких мыслей покинутой женщины.

А Пеппер не могла прийти в себя после того, как увидела Майлса. Не понимая причины ее волнения, Джеффри спросил, не хочет ли она уйти, если с ужином покончено.

Пеппер благодарно кивнула и извинилась перед Джоном и Луизой:

— У меня разболелась голова, — солгала она, позволяя Джеффри взять ее под руку и вывести из залы.

— Стой здесь. Я возьму пальто, — сказал он, как только они вышли в фойе.

Пеппер уселась на один из позолоченных стульчиков и стала смотреть прямо перед собой, и вправду ничего не видя. Еще одна пара покинула залу, и она услыхала холодный, будто металлический голос женщины и более глубокий, чем-то знакомый мужской голос.

Усилием воли она подняла голову.

— Пеппер, какая приятная неожиданность!

Она видела, что Майлс направился к ней, и понимала, как трудно ей будет выдержать предстоящую сцену. Тогда она попыталась подняться, но зацепилась острым каблуком за кружево на юбке и покачнулась. Майлс подошел как раз вовремя, чтобы поддержать ее, и она вздрогнула, почувствовав теплое прикосновение его рук к своим голым плечам.

Розмари стояла в пяти футах от них и видела, каким взглядом Майлс смотрел на другую женщину. Она сразу поняла, что эта женщина должна занять ее место в его постели, и печально усмехнулась. Что же, по крайней мере, у него есть вкус. Пеппер Майденес не какая-нибудь куколка.

К тому времени, когда Джеффри вернулся с ее пальто, Розмари и Майлс уже ушли, но Пеппер все еще не могла забыть о теплых руках Майлса на своем теле.