Му-анг

Глава 7

Глава 7.

— Через сто общих часов. — Техник в республиканской форме прошёл мимо пилота, и коротко кивнул.

Тот еле заметно кивнул ему в ответ, и снова сосредоточил своё внимание на управлении ремонтным дроном, вставляющим в штурмовик новые модули защиты. Пятая системная база была самой большой из найденных имперских орбитальных станций. На ней всё ещё велись работы по восстановлению, но и имеющегося оборудования хватало, чтобы поставить производство вооружения на поток. Ежедневно пилоты получали новые летательные аппараты, технологии за несколько тысяч лет ушли вперёд, но не настолько, чтобы старая техника не могла посоперничать с новой. Мятежные лорды Империи, когда-то отвергшие с презрением союз с Республикой, увели из государства в отдалённые миры большинство секретных наработок, так что этот штурмовик находился как раз на одном уровне с техникой из последних поставок Федерации.

— Что ещё эти сволочи скрывают, — проворчал пилот, наблюдая, как дрон покрывает поверхность штурмовика специальной противоинерционной сеткой. — Ничего, дайте только вырваться отсюда, и мы заберём себе то, что должно нам принадлежать.

— Талор навсегда, — поддержал его напарник, занятый регулировкой реактора.

Техник продолжал обходить шлюзы. Иногда он останавливался и пускался в пустые, ничего не значащие разговоры, иногда ограничивался коротким кивком. Сенард Нгуджу отдал чёткий приказ, несколько общих суток до выступления слухи об этом должны были распространиться по станции. Предатели, если они есть среди республиканцев, особенно среди жителей Калу, которых в Республике слегка презирали за жадность и высокомерие, обязательно проявятся. Им не нужно знать, что основные силы флота уже давно выведены с базы и висят в нескольких миллионах километров, семь тысяч штурмовых кораблей, двести носителей с десятками тысяч истребителей, мощные десантные транспорты, окружённые силами поддержки, и огромные серые кубы, распадающиеся на множество беспилотных разрушителей.

Ещё сто общих суток назад о Нгуджу почти никто ничего не знал, этот бийец с небольшой командой появился на станции, когда здесь уже существовала собственная команда, и за двадцать суток с небольшим подмял под себя почти всё. Ещё десять ушло на то, чтобы выдавить с базы конфедератов и синтов, а потом к пятой станции потянулся ручеёк республиканцев — со всех уголков системы. База была рассчитана на полмиллиона человек, почти столько на ней сейчас и было.

По слухам, ещё на той, первой базе Нгуджу вступил в схватку с человеком из ближнего круга главнокомандующей Ньялу, и победил. Тот, проигравший, позорно бежал в пустоту, а оттуда, не без помощи преданных Республике людей, на планету, где его наверняка растерзали чужие. Туда и дорога всякой плесени из Империи и других порочных государств, каждый республиканец знал, что настанет день, когда они наконец-то покажут всем остальным, кто в галактике главный.

До восстания оставалось совсем немного. Предатель, имени которого никто не знал, но явно кто-то из помощников Ньялу, передал Нгуджу абсолютный доступ к модулю управления базы, и теперь без приказа сенарда тут ничего не могло произойти.

Нгуджу в одноимённой системе своей родной планеты, Бийи, руководил периметром защиты второго уровня, и среди атакующих сил Республики оказался случайно — заменял выбывшего из строя дальнего родственника. Больше года скитаний по захваченной чужими звёздной системе привели его на секретную базу Империи, где бешеный десантник на его глазах прикончил четверых талорцев только лишь для того, чтобы спасти беспризорного паренька. С того дня Нгуджу был уверен, что за ним наблюдают. И когда через некоторое время к нему подошёл чернокожий гигант, один из спутников командира Ньялу, и сделал предложение, он отказываться не стал, думая по началу, что любую ситуацию при случае сможет повернуть в свою сторону. Собственная база на дальней орбите звезды, с мощной переработкой и производственными линиями, странный приказ выдавить всех не-республиканцев и набрать преданных ему людей — всё это граничило с глупостью. Но имперец в комбинезоне Федерации глупцом не был, наоборот, Нгуджу с каждой новой встречей убеждался, что этот гигант умнее всех его знакомых вместе взятых. А с умными людьми и потерять не жалко. До сих пор всё, что он получал, придавало ему, Нгуджу, бывшему командиру малой руки Общей службы Республики, всё больше и больше власти. А это значило, что, когда от него потребуют за эту власть плату, он обязательно согласится, не раздумывая, и сделает всё, что скажет Эрвик, а потом при первом же удобном случае его убьёт. Потому что он, Нгуджу, тоже дураком не был, и понимал, кто на самом деле главный в этой звёздной системе — ну если не считать чужих. Му-анг, так называл их имперец.

— Младшие слуги внутри распределителя, — Илли говорила и одновременно проверяла свои колечки, одно прицепила к батарее на поясе на подзарядку, а остальные нанизывала то на один палец, то на другой, — обычные люди, только с определённой степенью сродства с му-анг. Когда начинают сортировать пленников, попадаются те, у кого есть устойчивость к ментальному воздействию, но среди того сброда, который на этой планете оказался, таких очень и очень мало, и то среди республиканцев в основном — обычно старших офицеров тренируют, или тех, кто занят в спецоперациях. Вот таких, как капитан Галэки, так что, может быть, два-три дня, и он бы сидел в распределителе рядом с генералом, и мы могли бы его убить и выбраться отсюда.

На это замечание Зан слегка побледнел, но ничего не сказал.

— Специальные обучающие программы, ежедневная обработка в капсуле и наработка блоков в течение нескольких лет — это очень дорого и хлопотно, — продолжала советник Доушем. — Поэтому генерал Аджан туда и попал, я должна была сама сообразить, где его искать. Только толку от него теперь нет, личность полностью заблокирована, а взломать её я не смогу, даже со специальным оборудованием. Но я могу занять его место, а потом допросить, когда му-анг его отпустит.

План Илли был прост, как гравитационный преобразователь для фазовой решётки. По её словам, ценность слуги напрямую зависело от умения влиять на захваченную биомассу, а это умение — как раз от собственной ментальной устойчивости. Если слуга обнаруживал, что новый пленник его в этом превосходит, то у чужих появлялся новый слуга. Но не обязательно было ждать от этих черноглазых инициативы, можно было самому потребовать лакомое место.

— Это как соревнование разумов, — объясняла мне советник. — Ты смотришь в его глаза, он — в твои, кто кого переглядит, тот и выиграл. Что именно происходит, не знаю, есть всего две записи, на которых наши предки уламывают перекинувшихся. У нас с тобой есть все шансы победить. По крайней мере, у меня так точно.

— А что потом? — то, что у Илли не было уверенности в моих способностях, слегка напрягало.

— Потом — инициация. И вот там мы постараемся этот купол отключить.

— Что делать мне? — капитан-сержант чуть набычился.

— Стоять в стороне и не мешать. А когда выберемся, я решу, что с тобой делать. Но для тебя, Зан, это будет всё равно лучше, чем то, что с тобой сделают чужие.

Зан что-то там решал у себя в голове. Потом подошёл ко мне чуть ли не вплотную, уселся на траву, срестив ноги, и глядя на меня снизу вверх. Совершенно не вовремя, у нас тут, можно сказать, последний бой предстоит, и отдыхать некогда.

Илли, похоже, знала, что происходит, и теперь насмешливо смотрела на нас.

Зан некоторое время молчал, опустив глаза, а потом заговорил, слов я не понимал совершенно, но зародыш внутри меня чуть зашевелился, я даже чувствовал, как он словно потягивается от удовольствия. Сержант распинался почти минуту, разглядывая траву, мне уже начало казаться, что он именно с ней и разговаривает, как вдруг симбионт дёрнулся. А на макушке Зана появилась крохотная шестилапая кошка, точь-в-точь такая же, как в воспоминаниях негра. Покрутилась, и впиталась в голову. Из правого глаза сержанта скатилась кровавая капля. Жутко и трогательно.

— Вживую первый раз вижу, — довольно сказала Илли, пока Зан поднимался. Его слегка покачивало. — Привязка — большая редкость, мало кто вот так согласится, как ты.

Я уже понял, что меня одурачили, только ещё хотел узнать, как именно. И пока Зан приходил в себя, советник мне объяснила.

— Это как му-анг и их слуги, теперь между вами есть неразрывная связь. Ты должен заботиться о нём, а он — о тебе. Скорее ты о нём, а за это он тебе должен верно служить, до самой смерти.

— Моей? — уточнил я.

— И твоей тоже. В общем, теперь если ты соберёшься отсюда сбежать, тебе придётся его прихватить с собой, или сначала убить собственными руками, теперь ты решаешь, жить ему или умереть. Зато, если это кто-то сделает кроме тебя, ты должен будешь отомстить. Я точно не знаю, о таком особо не распространяются, но мало кто решается привязать к себе человека. В Совете лордов есть носитель с полной информацией, но, сам понимаешь, доступ туда сейчас затруднён.

— И теперь мне от него не избавиться?

— Фактически это не твой слуга, а твоего му-ани. Если сам с собой договоришься, сможешь продать или подарить, — словно нехотя сказала Илли. — Вдруг найдётся кто-то, кто заберёт его себе.

Зан, пока мы о нём говорили, кое-как оклемался. Его два раза вырвало, ещё несколько красных капель вытекли из глаз, но держался он бодрячком, даже пытался улыбаться. Правда, когда Доушем сказала, что я его продать могу, загрустил, но ненадолго. Потому что времени до вечера и прилёта пирамиды оставалось всё меньше и меньше. А уверенности, что мой симбионт вступится за нового вассала и отобьёт его у пришельцев, не было ни у Илли, ни у меня, ни тем более у сержанта.

— Ты прошёл проверку совсем недавно, — женщина с чёрными глазами смотрела куда-то сквозь меня. — Необходимости нет. Можешь идти.

Возможно, на Илли, которая стояла перед соседним креслом напротив генерала республиканцев Зан занял скамейку запасных у входа, отваживая немногочисленных посетителей, они тут сейчас были лишние.

— Пошла вон отсюда, — коротко сказал я. — Теперь это моё место.

Младшая слуга, похоже, удивилась. В ней неожиданно пробудились эмоции, и они очень были похожи на те, что я ощущал много дней назад, сдавливая му-анг-ни в покрытой антралином перчатке.

— Уровень твоей ценности повышен, — попыталась миром закончить наш разговор женщина. — Отправляйся в блок номер три.

Чисто по-человечески мне было её жаль. Илли не спешила, генерал, перешедший на сторону зла, пока держался, но потихоньку сдавал. Из его глаз и ушей сочилось что-то чёрное и мерзкое.

— Уровень твоей ценности понижен, и очень сильно, — я чуть сжал рукоять пистолета, направив его на черноглазую, но оружие не сработало. Как мне и обещали. — Не хочу тебя убивать, просто уйди.

— Не могу, — почти по-человечески вздохнула слуга, и резко встала.

Чувство было такое, будто меня ударили поддых. В глазах потемнело, дыхание перехватило, руки и ноги внезапно сделались ватными. И я почти перестал их чувствовать — как в тот раз, когда зародыш перехватил управление телом. По коже побежали мурашки, концентрируясь на позвоночнике, а потом словно тысяча кинжалов вонзилась мне в грудь. И сердце остановилось.

— Так нужно, — успокоил меня зародыш. — Ты ещё сам не готов.

Мозг продолжал работать, и я как-то отстранённо подумал, что в общем-то, готов. Слуга подошла ко мне вплотную, положила ладони на мои виски, уткнулась чёрным взглядом прямо мне в глаза. Мне показалось, будто прямо из-под её век ко мне потекли едва заметные крохотные чёрные капли. Они подплывали к моему лицу, и словно бились о какой-то незримый барьер, резко отлетая обратно.

Женщина и так румянцем не отличалась, а теперь и вовсе стала белой, как мел, словно то, что придавало её лицу цвет, исчезло.

— Подчинись, — прошипела она.

Я подумал, что, возможно, младшая слуга му-анг права. Чего я тут дрыгаюсь, сопротивляюсь, проще самозадушиться, или ножом себе в глаз ткнуть, это всякие сложные аппараты здесь не работают, а холодное оружие всегда в нужном состоянии. Отличная мысль, хоть и не моя, похоже.

Почувствовал, как левая рука снова начинает мне подчиняться, отцепил от пояса нож, по сути обычную остро заточенную пластину, с неработающей начинкой, поднял его на уровень лица. Примерился.

И воткнул в ухо противнице.

Клинок вошёл в череп вместе с рукоятью, словно провалился туда, и кончик высунулся с другой стороны, из ушной раковины. Я мог бы прошептать что-то пафосное, вроде «прости», и бережно уложить женщину обратно в кресло, но, похоже, поторопился бы. Её глаза полыхнули, слуга отступила на шаг, и ударила мне ладонью в грудь.

Меня отшвырнуло на пару метров, сила у этой безмозглой твари была нечеловеческая — и это без усилителей, но устоял на ногах. Зато чувствительность к телу вернулась моментально. Илли что-то кричала про то, что я должен уничтожить её силой мысли, её противник корчился на полу, пытаясь себя задушить, но я не слушал и не смотрел. И зародышу, который пытался что-то советовать, тоже приказал заткнуться. Перед мысленным взором промелькнуло то, что мне когда-то показывал давно умерший негр, мышцы словно что-то вспомнили, то, что было заложено на уровне древних генов.

Прямо с места я прыгнул, сбивая слугу с ног. Та словно отгородилась барьером, но я пробил его кулаком, впечатав ей в лицо, вбивая хрящи и кости внутрь черепной коробки, почувствовал, как костяшки пальцев дошли до лезвия ножа, прямо там, внутри её головы, распрямил пальцы, выдирая клинок, и одним ударом перерубил женщине горло, оторвал голову, швырнул её на пол и раздавил тяжёлым ботинком. В этот момент я не думал, кто начал первый, или кто виноват, мной лишь двигало желание убивать — любого, у кого есть такие вот чёрные глаза. Зародыш в моей голове впал в экстаз.

А потом словно холодной водой окатили. Точнее говоря, я мысленно врезал зародышу, тот заткнулся, и мир вместе со мной снова стал прежним — так себе, но хотя бы привычным.

Илли тоже наконец дожала своего генерала, и теперь они стояли чуть ли не в обнимку, соприкоснувшись лбами. Секунд двадцать, потом она отлипла, и республиканец отправился вслед за своей коллегой. Оставшиеся четверо слуг на потерю бойцов никак не отреагировали.

— Слишком поздно, — сказала она, — он почти ничего не помнит. Надо выбираться отсюда.

Она уверенно подошла к стене, и остановилась напротив едва заметного прямоугольника аккурат в человеческий рост. Я мог точно сказать, что раньше его здесь не было. Зан у входа ждал моего приказа. А я медлил, глядя на генерала.

Почему бы не попробовать. Остановил Аджана, который уже почти добрался до выхода, ко лбу прикасаться не стал, положил руки ему на виски, напрягся — почти никакого отклика. Бывший слуга му-анг был немного расстроен, только и всего. Ещё он хотел есть, это чувство я уже научился отличать от простого нетерпения.

— Они ничего не найдут, эти имперцы, — вдруг сказал он мне. Очень тихо, и не двигая губами. — Мы обшарили её сверху донизу, там ничего нет. Пустышка. Мы проиграли, парень, прости, мы просрали эту галактику, ничего не исправить. Зато, когда сдохнем, сделаем это вместе. Талор навсегда.

Неожиданно генерал мне подмигнул, ещё больше сгорбился, и пошаркал в сторону открытого воздуха. Странный тип, остальные пленники вообще о судьбе человечества не задумывались.

За прямоугольником, растворившимся, едва я к нему подошёл, оказался подьёмник лифта, который переместил нас на уровень выше. Абсолютно прозрачный пол позволял видеть то, что происходило на первом уровне — там появился очередной посетитель, подошёл к одному из слуг, и тот им занялся, будто только что их число не уменьшилось на треть. Пустые кресла исчезли, а над головами тех, кто остался, появились дополнительные надписи — теперь младшим слугам предстояло поработать в усиленном режиме. Серые стены по размеру цилиндра образовывали одно огромное помещение, с абсолютно чёрным потолком, и практически совершенно пустое. Только в самом центре стоял прозрачный куб со сторонами в два метра, заполненный зеленоватой, с блёстками жидкостью, и толстыми, почти в полметра стенками.