Мученик Саббат

VI. ВОЗМУЩЕНИЕ

— Скажите это... снова, пожалуйста.

Лорд Генерал Люго источал силу и авторитет в своей белой, с высоким воротником, униформе, но тон его голоса совершенно не совпадал с его внешностью. Его голос звучал нервозно.

— Я сказал, Лорд, что я извиняюсь за свое опоздание на эту торжественную встречу, потому что меня задержало удивительное событие в Священной Купальне. Перед моими глазами Беати совершила священное чудо.

Два, вообще-то, Священных чуда исцеления.

Гаунт замер в наступившей тишине. Зал, высокий бальный зал в Старом Улье, который Люго реквизировал для банкета, был заполнен офицерами в парадной форме – из Сил Планетарной Обороны, Полка Цивитас и Танитцев – которые все уставились на Гаунта и Лорда Генерала. Они стояли повсюду, попивая предобеденный амасек и разговаривая, когда вошел Гаунт, и они слышали каждое слово.

— Чудо? Какое чудо? — нервно спросил Люго. Биаги и Калденбах были неподалеку, и Гаунт мог видеть Роуна, Макколла, Даура и Харк в толпе. Позади толпы офицеров, сервиторы и прислуга, заканчивавшие работать со столами, приостановили свою работу, когда осознали, что что-то назревает.

— Двое из моих солдат отправились в Священные Купальни сегодня ночью. Один, по имени Маквеннер, был присмерти. Он был ранен на Айэксе, и полностью не вылечился. Другой, Сержант Колеа, получил травму головы на Фантине. У него было хроническое состояние, которые даже хирурги не смогли исправить. Как я понял, Колеа притащил Маквеннера в купальню. Это был акт товарищества. Я думаю, что недалекий ум Колеа ухватил то, что ему рассказали про святую воду, и он решил сделать правильную вещь. Глаза Люго сузились, когда он слушал.

— Когда я пришел,— продолжил Гаунт, — они были в главном бассейне, и там была Святая. Она была с ними, в воде, так же как, если бы она...

— ...крестила их? — прошептал Биаги.

— Именно так, маршал,— сказал Гаунт. — Когда все закончилось, оба были вылечены. Полностью вылечены.

— Вы, должно быть ошибаетесь, сэр,— сказал Калденбах.

Гаунт помотал головой. — Я допускаю, что правда и ложь, кажется, меняются местами здесь, на Херодоре, но я знаю, что я видел.

— Вы были единственным очевидцем этого, Гаунт? — спросил Люго.

— Нет, сэр. Это, так же, видели мой старший медик, санитар, по имени Лесп, и Аятани Цвейл.

Люго и Биаги обменялись взглядами. Гаунт мог видеть замаскированную тревогу на их лицах.

— Когда это произошло? — спросил Люго.

— Час назад, сэр.

— И только сейчас вы пришли сюда и рассказали мне?

Гаунт сделал паузу. — Аятани Цвейл квалифицированно ознакомил меня с этикетом, касательно таких событий. Я поспешил позвать главного аятани, прохвостов Экклезиархии, и первого чиновника, дабы эти чудеса могли быть закреплены и задокументированы, и внесены в священные записи.

— Вы проинформировали церковь и правительство до того, как проинформировали меня?

Гаунт кивнул. — Я не думал, что чудеса в ведении военных, Лорд. Аятани Цвейл сказал мне, что проявления доказанных чудес очень сильно увеличат значимость Херодора, как священного места. Это имеет значение для Имперской Церкви. Все Имперские подданные, на основании закона, обязаны информировать Экклезиархию о чудесах и знамениях. И, конечно же, это добавляет подлинности к происхождению Беати.

— Они не нуждается в происхождении! — резко бросил Люго.

— Сэр, я не понимаю,— сказал Гаунт. — Святая возродилась здесь, на Херодоре, и она доказала свою божественность истинными чудесами. Это, я уверен, причина для всемирного празднования. Так почему же вы выглядите разгневанным?

Люго напрягся и посмотрел вокруг, внезапно испугавшись того, как он выглядит. Он с усилием улыбнулся. — Ты меня не правильно понял, мой дорогой полковник-комиссар. Я всего лишь... поражен. Чудеса, как ты говоришь, за гранью нашего понимания, за гранью обычной жизни, и я признаю, что тревожусь из-за всего, что не вписывается в прагматичный, физический мир солдатской службы. Я уверен, что мои братья здесь согласятся с этим?

Послышались возгласы одобрения из зала.

Люго посмотрел на Гаунта. — И мне не стыдно признать, что понятие чудес пугает меня, Гаунт.

Невидимая вселенная оказывает влияние своей силой на наши материальные жизни. Этим видом... магии, слишком часто пользуется наш заклятый враг. Так что, пожалуйста, простите мне мой тон. Конечно же, это причина для радости.

Это была великолепная увертка, Гаунт должен был отдать ему должное.

— Я сразу же отправлюсь к первому чиновнику, и проконсультируюсь с ним, как мы должны будем теперь поступить. Собрание отсалютовало Люго, когда он быстро пошел к выходу, с Биаги за спиной. Затем разговоры возобновились, сразу же.

— Это правда? — мягко спросил Харк, как только подошел к Гаунту.

Гаунт кивнул.

— Но Колеа был...

— Навсегда травмирован, я знаю. Дорден не знает, что случилось. И это очень пугает его.

— И Люго тоже.

— Это другое,— сказал Гаунт. — Я думаю, что Люго испугался из-за того, что он контролировал свою игру всего лишь пять минут назад, а теперь, определенно, утратил контроль.

Шрамы были все еще на своих местах: старые, розовые, гладкие, переплетающиеся на затылке от шеи до макушки. Волосы никогда, как следует, не отрастали через эту паутину, и Колеа всегда брил голову.

— Дай мне еще раз посмотреть,— сказал он. Анна Керт поколебалась, и затем опять подняла ручное зеркальце.

Колеа скосил глаза в сторону, чтобы изучить отметины на своем черепе.

— Настоящее месиво.

— Ага, было,— сказала она. Она опустила зеркало, потому что у нее дрожали руки и она не хотела его выронить. — Давай проведем еще несколько тестов,— сказала она, надеясь, что ее голос звучит весело.

— А ты еще недостаточно провела? — спросил он. Она встретилась с ним глазами и сглотнула. Между ними проскочила искра, которой не бывало с того дня на Фантине двумя годами ранее. Это было так, словно он восстал из мертвых, и хотя она была в не себя от радости, от того, что он вернулся, это пугало ее. Это было за гранью ее профессиональных знаний, чтобы объяснить.

— Почему бы тебе не присесть? — предложил он. — Выглядишь так, будто увидела призрака.

Она засмеялась, тупо в восторге от ужасной шутки, и села на деревянный стул, напротив койки, где сидел он. В лазарете было тихо, хотя те пациенты, которые уже проснулись, уже слышали, что произошло и шептались, друг с другом. Неподалёку слышалось мягкое жужжание медицинского резонатора, когда Дорден проводил аппаратом над торсом Маквеннера уже в энный раз. Дорден мельком оторвался от своей работы, увидел, что Керт смотрит на него, и пожал плечами. Они оба нервничали.

Они много чего повидали с полком, ни чего такого.

— Что ты помнишь, Гол? — спросила она.

Он нахмурился, сжав губы, на секунду напомнив Гола Колеа с поврежденным мозгом, пытающимся вспомнить чье-либо имя, или что он должен сделать.

— С ясностью, я помню улицу на Уранберге, жилые дома Купола Альфа. Крийд лежала. Ранена. Вражеский огонь. Те чертовы уроды локсатли. Я помню удары от их флешетов. Тот характерный звук... шипение, треск колючей шрапнели. Я пошел за Тоной. Она была с Алло и Дженком, и оба были мертвы. Шрапнель попала ей в руку и бок. Выглядело скверно. Я поднял ее и побежал. Я...

— Что?

— Я больше ничего не помню после этого. После этого все расплывчато. Знаешь, когда ты плаваешь, а потом, когда ныряешь, звуки становятся приглушенными и пустыми? Чувствуется так, как будто мои воспоминания напоминают эти звуки. Смутные, нечеткие. Когда моя голова высунулась из воды в том бассейне, все звуки вернулись, и я вспомнил, кто я такой.

— Прошло два года.

— Два года? — с удивлением он открыл рот. — Расскажи мне.

— Что рассказать?

— Расскажи мне, где я был. Расскажи мне, что происходило.

Она выдохнула и посмотрела на пол. — Снаряд локсатля. Он попал тебе в затылок и... и мы ничего не могли сделать. Ты почти умер. Ты должен понять, Гол...

— Я понял, что вы сделали все, что могли.

— Нет, я имею ввиду... это ненормально. Ты потерял значительную часть мозга. Твоя личность была уничтожена. Ты с трудом мог вспомнить свое имя. Ты был, как тень. Пустое тело.

— А теперь я нет.

Она уставилась на него. — Гол, я просканировала твой череп инфраометром и магнитным резонатором.

Никаких изменений. Твой мозг в таком же состоянии, как и был. Никакой реконструкции, всего лишь небольшое количество излеченных синапсов. Абсолютно невозможно, чтобы ты был... в таком состоянии. Колеа поднял руку и пробежался пальцами по сетке шрамов.

— Ты сказала, что это было чудо.

— Чудо. В буквальном смысле этого слова. Для тебя и Вена.

— И это тебя пугает.

— Да, пугает. Он заморгал при этих словах и отвернулся. Керт подпрыгнула на ноги.

— Ох, Гол! Нет! Не пойми меня неправильно! Меня только пугает неизвестное. Как и Дордена... Боже-Император, да всех!

Она подошла к нему и крепко обняла, чмокнув в щеку перед тем, как отстраниться.

— Но мы фесово счастливы, что ты вернулся.

Он улыбнулся. Старая улыбка. Та, которой она когда-то давно была увлечена.

— Расскажи мне остальное,— сказал он. — Как, еще раз, называется это место?

— Херодор,— сказала она.

— А до этого мы где были?

— На Айэкс Кардинале. Траншейная война.

Он медленно кивнул. — У меня смутное, приглушенное воспоминание о грязи и воде. И бомбардировке.

Мощной бомбардировке. Кто командовал отрядом?

— Крийд,— сказала Керт и рассмеялась, когда он от удивления открыл рот. — Первая женщина-сержант. Вещи сильно поменялись за два года. Жажжо стал разведчиком.

— У нас первый Вергхастский разведчик? Ох, Святая Терра... — прошептал Колеа, искренне чувствуя гордость.

— Самое гаково время.

— Мюрил тоже почти им стала. Она была в программе, и Вен говорит, что рекомендовал бы ее на эту специализацию. Лицо Керт потемнело. — Но она погибла на Айэксе.

— Кто еще? — тихо сказал он. — Ну, давай. Кого мы еще потеряли, пока я был во тьме.

— Ну так... могу я идти? — спросил Маквеннер.

Дорден складывал инструменты и бросил на него взгляд. — Ты кажешься поразительно равнодушным ко всему этому, Вен,— сказал он. Он пытался отключить питание от резонатора, но мысли его были где-то там, и он не мог вспомнить, как работает свинцовый штекер. Он хотел быстро убрать прибор, чтобы Маквеннер не заметил, что его мысли не в порядке.

Маквеннер пожал плечами. — Ты сказал, что я в норме?

— Совершенно здоров. Никаких следов внутреннего кровотечения. Даже никаких остатков крови в твоей брюшной полости.

Маквеннер стал натягивать свою черную майку. — Значит, я могу идти?

— Ты, вообще, знаешь, что произошло?

— Да,— сказал Маквеннер.

— Итак, а я ни феса не знаю! Объясни мне тогда.

Маквеннер снова пожал плечами. — Это честь для меня служить Империуму Человечества, и делая это Бог-Император защищает нас всех. Ночью, в своей безграничной мудрости, он сберег меня, и он сделал это через его избранный инструмент. Я не собираюсь спорить с этим. И, так же, меня это не пугает.

— Да, но...

— Нет никаких «но», Дорден. Мы сражаемся с архиврагом, потому что верим в Святые Истины.

Происходят ужасные вещи, неестественные, магия варпа, и мы соглашаемся с ними, потому что мы верим. А сейчас произошло нечто хорошее, и ты думаешь, что мы должны задавать вопросы? — Дорден нахмурился. — Нет, пусть будет так.

Маквеннер поднял взгляд. Послышались звуки голосов снаружи.

— Останься здесь,— сказал Дорден, и пошел к выходу из лазарета.

Толпа собиралась в залитом светом свечей зале снаружи госпиталя. Дорден видел группы аятани и эшоли, группы экклезиархов и адептов, и даже несколько инфарди. У большинства из них были молитвенные четки, значки пилигримов, ампулы со святой водой или плакаты с изображениями Святой. Некоторые пели или размахивали кадилами. Многие несли исполненные по обету свечи.

— Что это? спросил он.

— Мы хотим увидеть Чудотворных,— сказал один экклезиарх.

— Это невозможно. Это госпиталь, и здесь больные, которым нужен отдых.

— Святая прикоснулась к людям здесь! — заявил аятани. — Мы должны встретиться с этими людьми, и проверить их на веру и правду.

— Уходите,— сказал Дорден.

Аятани Килош пробирался к нему сквозь собравшуюся толпу.

— Покажи мне этих людей,— сказал он старому доктору.

— Это не может подождать?

Килош замотал головой. — Подтверждение должно быть засвидетельствовано, и записаны свидетельские показания для того, чтобы эти чудеса были внесены в священные записи.

— Почему?

— Почему? Доктор, если чума распространяется, разве вы не пытаетесь обуздать ее, определить и задокументировать на благо всего Империума?

Дорден моргнул. — Естественно.

— Итак, тут произошло чудо огромной важности для Церкви Людей. Мы обязаны исследовать это и задокументировать, и так мы сможем полностью понять, что оно означает. Бог-Император говорил с нами, и мы обязаны выяснить, что Он сказал. Дорден вздохнул. — Тогда только вы, Аятани Килош. Вы и ваши писцы. Я не хочу, чтобы другим пациентам было дискомфортно.

В воздухе чувствовался сильный запах пекущегося хлеба. Дальше от схолы, где располагались Танитцы, была галерея магазинов и лавок – ткацкая лавка, шляпная лавка, третейский судья, мясной магазин и пекарня. Почти рассвело, и городской хранитель света, сервитор с длинным телом, грохотал вниз по галерее, перенастраивая вмонтированные в стены люминесцентные лампы на дневной режим. Пекарня была единственным магазином, которая работала в этот час. Печи работали в задней части магазина, и лампы светили в окна. Меньше, чем через час, начнется утренняя жизнь улья, и вся территория будет заполнена рабочими, идущими из своих домов на работу к элеваторам в главном улье. Пекарня, которая была очень занята каждое утро, изготавливая на завтрак рулеты и сладкие булочки, готовилась к утреннему наплыву.

Но было еще рано и устрашающе пусто. Древние громкоговорители вдоль галереи играли одну и ту же легкую музыку, которую транслировали и всю ночь, а на публичных экранах произвольно сменялись успокоительные тексты из Имперского кредо.

Это все напомнило Сорику улей Вервун. Он чувствовал печальную ностальгию. Он всегда любил такое время, ранняя тишина в начале дня в улье, короткий промежуток между ночью и днем. Он помнил, как вставал в это время, шел на работу, покупал кофеин и сосу в столовой своего жилого квартала, разглядывал открытые двери плавильного завода, когда подходил.

Он постучал в дверь булочной, и попросил усталого помощника продать ему несколько мягких рулетов, все еще горячих, прямо их печи. Не сосы, но все-таки... Он и Майло сели под платформой перехода над ними, чавкая едой. Пара арбитров прошла мимо, но они даже не глянули на них второй раз. Просто два солдата не на службе, возвращающихся домой после ночи в таверне.

— Значит... ты думаешь, что ты псайкер?

Рот Сорика скривился в перевернутую U. — Это не то, что я говорил, Брин.

— Но ты беспокоишься об этих... этих явлениях?

— Конечно! Беспокоюсь... напуган.

Майло доел свой рулет и вытер рот рукавом.

— Ты знаешь, что случится, шеф.

— Я знаю. Я знаю, гак его.

— Серьезно, я не понимаю, почему вы все рассказали мне.

— Потому что...

— Потому что тут так сказано? — Майло вытащил помятую голубую бумажку из кармана.

— Я не хочу умирать, Майло,— сказал Сорик.

— Никто ничего не говорил про с...

Сорик помотал головой. — Пуля в голову. Вот что я получу. Им даже ничего не надо будет доказывать. Если кто-нибудь думает, или даже думает, что они думают, что варп коснулся меня, меня казнят.

Без сомнений.

— Гаунт не станет...

— Он не станет? Это его работа. Это долг каждого из нас. Если бы я обнаружил, что кого-то из моих парней коснулось это, я бы их сам пристрелил. Без вопросов. Я не идиот. Ты бы не стал рисковать с таким гаком.

Майло немного подумал. — Значит, по правде, я должен пристрелить тебя. Или доложить о тебе, по крайней мере. Почему ты доверился мне?

— Я слышал кое-что.

— Слышал что?

— Кое-что. Кое-что о тебе. Я думал, что ты может быть посочувствуешь. Я думал, что может быть ты знаешь, что делать.

— Почему?

— Потому что ты все еще здесь. Гаунт не застрелил тебя.

Глаза Майло расширились. — Шеф, я бы соврал, если бы сказал, что вы не пугаете меня. Весь фес, который вы мне рассказали ночью... Да я должен был бы с криком удирать, чтобы вас приставили к стенке.

— Но ты не делаешь этого.

— Нет. Как-то меня допрашивали. Инквизитор. Вы знали об этом? — Сорик побледнел. — Нет!

— На Монтаксе. Еще до вас. До Вергхаста. Сразу после Основания. Во мне видели счастливый талисман. Ну, вы знаете эту историю.

— Корбек мне немного рассказывал. Ты был единственным гражданским, который выбрался с мира живым.

— Точно.

— Из-за Гаунта.

— Точно. Он спас мне жизнь. Я был единственным невоенным, который выбрался с Танита. И самым молодым. Все смотрели на меня, как будто я был каким-то особенным, как будто я был маленьким кусочком Танита, спасенным и оберегаемым.

— Но разве ты не был особенным?

Майло захихикал. — О, да. Ребенок, окруженный взрослыми солдатами, на которых я отчаянно хотел произвести впечатление. На Корбека, Клуггана, Роуна – возможно. Определенно, на Гаунта. Мне нравился тот факт, что они обращают на меня внимание, воспринимают меня серьезно. Я думаю, что слегка перестарался.

— Перестарался? — Сорик откинулся назад.

— У меня была уловка что-то знать. И вот поэтому они все думали, что я счастливый талисман. Если во мне были бы какие-то странности, то все бы заметили. Поверьте мне, шеф, это была детская игра.

— Так ты притворялся? Гак!

Майло замотал головой. — Нет, нет... ничего подобного. Иногда я что-то ощущал. Предчувствие. Но посмотрите это вот с какой стороны. Я был ребенком, следующим за людьми в горячие точки. Дерьмо должно было произойти в любую секунду. Бомбардировка. Налеты. Внезапные атаки. Я имею ввиду, для меня срабатывал закон вероятности большинство времени. Я был напуган и весь на нервах. Когда я вздрагивал, люди прислушивались. Когда я вздрагивал, и они прислушивались, и что-то происходило... бинго. Как они себе все это представляли, я был талисманом, у которого шестое чувство на опасность. Вы же знаете солдат, шеф.

Они очень суеверны.

— Гак меня,— разочарованно сказал Сорик. — И всего-то. Маленький мальчик Бринни, делающий так, чтобы солдаты любили его.

— Не совсем,— сказал Майло. — Вы будете доедать? — спросил он, кивая на полусъеденный рулет в руке Сорика.

Сорик помотал головой и отдал его Майло.

— Было время,— сказал, с набитым ртом, Майло, — было время, когда все казалось по-настоящему. Я знал, что Гаунт беспокоился. Он не знал, что делать. Если меня коснулся варп, он что, что у него нет выбора, кроме как застрелить. Но он не отважился.

— Потому что?

— Да ладно, шеф! Я был ребенком, счастливым талисманом, последним выжившим гражданским с Танита. Какой бы это произвело фесов эффект на боевой дух Призраков, если бы он меня застрелил?

— Вижу, к чему ты клонишь...

— Тем не менее, это привлекло инквизитора. Варл сыграл на моей репутации, чтобы организовать несколько «увеселительных мероприятий» на транспортнике, и несколько других полков занервничали. Обо мне доложили.

И после этого, насколько мне известно, я оказался перед инквизитором.

— Я не имел удовольствия. Он был ублюдком? Я слышал, что они ублюдки.

— Это была она. Лилит. Но да, она была ублюдком. Протащила меня через отжим. Гаунт был там. Делал все, чтобы я не вляпался в дерьмо.

— И?

— И... она делала свою работу. Она получила правду. Она обнаружила, что я был фальшивкой, и вывела меня на чистую воду. И вот, поэтому, я все еще жив.

Сорик тяжело выдохнул и потер руки. — Ты был фальшивкой...

— Не умышленно. Я даже начал сам в себя верить. Но она вытащила правду. И я понял, что играл с огнем. Если это то же самое, шеф, остановитесь.

— Не то же самое,— сказал Сорик. Он залез в карман штанов и выудил мятую пачку сигарет с лхо.

— Я думал, что вы завязали.

— Я тоже так думал,— сказал Сорик, закуривая. — Они помогают мне с головными болями. У меня весь череп болит, и мой отсутствующий глаз. Он поднял руку и провел пальцами по своей, со шрамами, голове. — Очень сильно болит.

— Вы должны рассказать Гаунту,— сказал Майло.

— О головных болях?

— Обо всем. Расскажите ему. Если я что-то и знаю о Гаунте, то он не ублюдок. Он защитит вас. Он сделает все необходимое, чтобы вы остались живы, не нарушая Имперский Закон.

— Черные корабли... — прошептал Сорик.

— Может быть. Я не знаю. Все что я знаю, я не затронут варпом. И никогда не был. Я, вообще, не особенный.

Но я знаю, как все усложнится, если они начнут подозревать вас. Так что, скажите Гаунту. Может быть, поэтому, сообщение сказало вам поговорить со мной. Выслушать совет.

Сорик выдохнул ароматный дым. — Мне нужно кое-что сделать. Сообщения становятся...

— Что?

— Более настойчивыми. Я получил предупреждение. Я не знаю, что оно означает, но будет что-то плохое. Мне нужно кому-нибудь рассказать... Гаунту, можем быть? Но если я расскажу, то на этом для меня все кончится. Прощай, Агун, рад был знать тебя. Я не знаю, Бринни. Стоит ли мне беспокоиться о себе или о высшем благе? — Майло поднялся, стряхивая крошки с коленей. — Думаю, вы знаете ответ на это, шеф. Майло пошел прочь по галерее.

Сорик мгновение сидел в тишине. — Ну ладно! — прошипел он, залезая в кармашек штанов. Латунная гильза извивалась, как крыса.

Он открыл ее, как обычно, вытряхнул записку: — Девять приближаются. Хватит гаковать, будь мужиком. Майло можно доверять, но он лжет. Он особенный. Не говори ему. Не пугай его. Часы дошли до полуночи.

— Я полагаю, что у тебя есть пропуск, солдат?

Майло остановился на пути к входу в схолу.

— Сэр?

Харк вышел из теней. — Пропуск, разрешающий тебе покидать помещение.

— У меня его нет, сэр.

Харк кивнул. — С кем ты был?

— Ни с кем, сэр. Я просто прогуливался.

— С Сержантом Сориком. Я видел вас.

— Это ничего не значит, сэр.

Харк поднял руку в перчатке и подозвал Майло пальцем.

— Я буду судить, что что-то значит, и что ничего не значит. Я слежу за Сориком.

— Почему, сэр?

Глаза Харка были прикрыты. — Доклады. И у меня никакого желания разглашать свои источники обычному солдату.

— Конечно, нет, сэр.

— Ты ведешь очаровательную жизнь, Брин Майло. Танитцы обожают тебя. Гаунт обожает тебя. Все, о чем я беспокоюсь, так это о состоянии этого полка. Его здоровье... душевном состоянии, физическом... психологическом. Я верю, что ты, как и любой Призрак, расскажет мне, если что-то – неправильное – происходит. Это твой долг.

— Так точно, сэр.

— Расскажи мне о Сорике.

— Шеф расстроен, сэр.

— Расстроен?

— У него головные боли.

— И?

Майло помотал головой. — И ничего. Головные боли.

Майло застыл, когда Харк вытащил мятый клочок голубой бумаги из кармана плаща, и развернул его, держа так, чтобы мог видеть Майло.

Там было написано: — От Гахина останется мокрое место, если он продолжит идти туда. Танк позади мастерской.

— У меня никаких идей, что это значит, сэр,— сказал Майло.

— Сорика коснулся варп, не так ли?

— Я этого не знаю, сэр.

— Если я обнаружу, что это так, и что ты покрываешь его, я получу твою голову так же, как и его. Ясно, рядовой?

— Кристально, сэр.

— Вернуться в расположение! — резко бросил Харк.

Майло поспешил прочь, и Харк повернулся и уставился на огромное пятно света из окна, бегущее вдоль галереи. Далеко в синеве, мерцали звезды.

Некоторые звезды были кораблями.

На широком мостике фрегата «Наварра», Помощник Командира Офицер Крефф подался вперед в своем мягком кресле и сказал, — Допуск разрешен.

Команда на мостике кивнула, прикасаясь к переключателям на консоли. Начался низкий гул, когда гравитационное оборудование в нижней части корабля закрутилось, и стало излучать плоские магнитные волны, чтобы скомпенсировать орбитальный дрейф корабля.

Завыла сирена сближения.

Крефф выругался и встал, неторопливо направившись к главной пилотской яме, где рулевые сервиторы были утоплены в гнездах на полу. Получеловеческий экипаж торчал, сгорбившись вперед, их черепа были увенчаны переплетающимися проводами, как косы.

— Сохранять положение,— приказал он.

— Максимальный, один, один,— прохрипел из своего вокса ближайший сервитор.

Нажатием на считыватель отпечатков, Крефф выключил сирены. Орбитальное пространство над Херодором было заполнено кораблями, большинство из которых были неформально зарегистрированы, как суда пилигримов. Каждые несколько минут, элегантный фрегат сходил с орбиты, потому что срабатывали датчики слежения, предупреждая об очередном столкновении.

Это уже стало рутиной.

Крефф прошел в сферу актуализации в центре мостика, и посмотрел на пятна мерцающих кораблей-фантомов, которые появлялись на трехмерном изображении в сфере вокруг него.

Тактические данные светились около различных изображений, моргая, когда изображения медленно перемещались. Там был огромный транспортник под названием «Трубадур», из недавно прибывшего каравана пилигримов, который продолжал двигаться в конусе столкновения с Наваррой.

Запищал вокс. Это был капитан.

— Тревога разбудила меня, Крефф.

— Не о чем беспокоиться, капитан. Всего лишь рутина.

Капитан Висмарк отключился.

— Чертова развалина опять приближается... — сказал Крефф.

— Трубадур сигнализирует, сэр,— сказал один из палубных офицеров. — У них пожар на борту. Большой пожар, в замкнутом пространстве. Запрашивает безотлагательную помощь.

— Проверь.

— Наварра считывает большой источник тепла в перекрытой секции. Они там заживо горят. Крефф кивнул. — Командам пожарных приготовиться. Бортовым командам тоже. Веди нас, рулевой, и передайте Трубадуру, чтобы приготовился к немедленной стыковке. Давайте поторопимся.

— Должен ли я подготовить солдат, сэр? — спросил Полковник Зеббс, старший офицер корабля, стоя по стойке смирно позади Креффа.

— Это чертов корабль пилигримов, а не вражеский,— сказал Крефф.

Энсин (лейтенант) Валдимер взял планшет у ожидающего палубного сервитора, быстро просмотрел его, и затем целенаправленно пошел через стальную палубу Омнии Винцит к контрольной платформе командующего флотом. Слева от него, где заканчивался мостик палубы, дюжины рулевых сервиторов, техножрецов и астропатов-навигаторов сидели на своих местах, расположенных, как верхний круг большого театра. Требовалась большая команда, чтобы управлять боевым кораблем такого размера, как Омниа Винцит, и исключительно большая команда на мостике. Мостик был широким и куполообразным, как гигантская базилика, ее купольная крыша была раскрашена великолепными фресками священных деяний.

Валдимер был всего лишь маленькой частью этой команды, и новой частью тоже. Он попал на корабль всего лишь восемнадцать месяцев назад, но уже был младшим палубным офицером. Он знал, что его ожидает яркое будущее.

Когда-нибудь, это он будет сидеть на том великолепном троне, подключенным к системам корабля, управляя мощью бога именем Императора.

Чтобы попасть туда, ему нужно выделиться. Быть лучше. Делать свою работу достойной подражания, и чтобы это тоже видели. Он мог бы воксировать доклад, чтобы привлечь внимание командующего, но он был важным, и подходящим для передачи лично в руки. К тому же, это привлечет внимание командующего к нему.

Он поспешно поднялся по алебастровым ступеням контрольной платформы, задержавшись наверху только для того, чтобы охрана флота просканировала его и дала ему пройти.

Командующий Флотом Эсквин пугал любого члена экипажа этого восхитительного корабля. Даже Валдимеру, несмотря на всю его уверенность, он внушал страх. Было сложно сказать, где заканчивается позолоченный трон командующего и где начинается его тело. Он был заключен в золотую броню, замысловато отделанную и протравленную, и его броня подключалась напрямую к трону, так что он формировал цельную структуру. Его руки были соединены с подлокотниками, а затылок, своей золотой крышкой черепа, был зафиксирован на спинке трона.

Руки Эсквина лежали ладонями вниз на подлокотниках трона, и только его, покрытые золотом, пальцы двигались, как у пианиста. По их указанию, многосуставчатые серворуки поднимались и опускались перед глазами капитана флота, показывая планшеты с пиктами, планшеты с данными, и увеличивая экран актуализатора. Командующий флотом работал сразу несколькими, четырьмя или более, в одно и то же время, накладывая, сравнивая, передавая данные с одного на другой, моргнув только глазом, взаимосвязывая и сжимая информацию в герметичных голографических сферах, плавающий вокруг трона.

На лице Эсквина были длинные брови, и оно было аристократическим. У него был слегка крючковатый острый нос, и его бледные глаза были обрамлены почти невидимыми белыми ресницами. Золотые переплетенные дорожки схем уходили ему в уши, были на щеках и лбу, давай его плоти желтушные оттенок. Его рта не было видно под решеткой вокс-передатчика, который поднимался от позолоченной грудной пластины, как дыхательная маска.

Валдимер разгладил складки на своей униформе, поправил манжеты, поправил свой изумрудный кушак, и встал по стойке смирно.

— Ты хочешь мне что-то доложить, энсин? — спросил Эсквин. Его голос был мягким и текучим, каждое слово звучало так, как будто круглый камень падал в глубокое озеро.

— Сэр,— кивнул Валдимер, и протянул планшет. Пальцы Эсквина задвигались, и серворука протянулась от трона и взяла планшет, разворачивая его перед глазами командующего флотом.

— Из астропатики,— продолжил Валдимер. — Они засекли надвигающиеся возмущения в Эмпиреях, варп модуль одиннадцать, два, девять, девять, семь, в точке...

— Девяти астрономических единиц от Херодора. Я умею читать, энсин. Стандартный Имперский вектор прибытия.

— Я подумал, что должен сразу же доставить это вам, сэр.

Зафиксированная, голова Эсквина, не могла поворачиваться, но его бесцветные глаза мельком осмотрели Валдимера.

— Конечно. Взгляд Эсквина вернулся к планшету, и серворука выдвинулась, чтобы поднести у нему еще один для сравнения. — Флот с подкреплением приближается. Этот червяк Люго будет очень доволен, без сомнений. Подготовимся. Энсин, встань на помост трона. Валдимер моргнул и посмотрел под ноги. Он стоял на внешней платформе командного пульта. Трон сам по себе находился на приподнятом диске из полированной пластали в центре. Он быстро встал на край внутренней платформы.

Началась легкая вибрация. Диск пришел в движение, скользя в обратном направлении. Адамантиновая переборка позади трона разошлась с шипением отключившихся магнитных замков, и вся тронная платформа – и Валдимер вместе с ней – поплыли в открывающееся пространство.

Пока тень переборки проплывала мимо него, Валдимер чувствовал, как откатывающаяся тронная платформа начала поворачиваться. Она повернулась на сто восемьдесят, и сейчас трон Эсквина был перед секретной бронированной комнатой позади командного пункта. Стратегиума.

Переборка закрылась, запечатывая их внутри. Валдимер чувствовал наплыв волнения. Это был первый раз, когда его пригласили во внутреннее командное святилище.

Темное, хорошо укрепленное помещение напоминало яйцо. Техножрецы и старшие палубные офицеры стояли или сидели у консолей, вмонтированных в стены между контрфорсами, и еще семеро располагались вокруг у высокого подиума, смотря на сферу актуализации, которая светилась и мерцала в центре комнаты. Слышался постоянный фоновый шум вокс-передатчика, движение стрелок на шкалах и машинный язык.

Старший Помощник Велосэйд был здесь ответственным. Он щелкнул, привлекая внимание, когда трон разворачивался, и выкрикнул, — Командующий в стратегиуме. Все отдали честь.

— Вольно и продолжайте,— сказал Эсквин. — Покажите искажения варпа, если можете. Велосэйд застучал пальцами, и розовато-лиловая ямка света появилась в нижней части сферы актуализации.

— Уменьшить масштаб и предоставить мне тактическую информацию,— сказал Эсквин.

Сфера актуализации моргнула, исчезла и появилась снова, слегка шире и хуже в деталях.

Валдимер сразу понял, что они смотрят на трехмерное изображение всей внутренней системы.

Там, яркий пух местной звезды, там Херодор, и четыре другие планеты, и яркое скопление астероидного поля. Розовато-лиловая ямка лежала снаружи этой внутренней группы, так же далеко от Херодора, как Херодор от звезды.

— Наложить тактическую информацию! — приказал Велосэйд.

Геометрическая сетка вплыла в сферу, показывая размеры, и диспозицию кораблей Эсквина – вместе с мириадой кораблей пилигримов и торговцев – появившимися, как медленно дрейфующие точки света с номерами.

— Параметры доклада астропатики верифицированы. Искажения в точке варп модуль одиннадцать, два, девять, девять, семь, в девяти астрономических единицах от нас. Отслеживаю достоверность. Соответствие оценивается в девяносто три минуты.

Ожидаем подтверждения.

Велосэйд повернулся и посмотрел на командующего флотом. — Приказы, сэр?

— Пусть остаются на местах, старший помощник. Магистр Войны Макарот приказал нам соблюдать крайнюю осторожность. Прикажите фрегату встать перед точкой выхода, с прикрытием из истребителей. Они смогут поприветствовать друзей... или, наоборот, прибывающих врагов. Остальной флот остается в авангарде. Дрожание пальцев Эсквина заставило появиться стрелки, указывающие направление на мерцающей сфере. Валдимер знал, что командующий использует слово «флот» с иронией. Офицер ранга Эсквина – и корабль, такой, как Омниа Винцит – могли, по-хорошему, быть только флотом поддержки. Тем не менее, боевой корабль Эсквина, только с двумя фрегатами в поддержке, был послан доставить Лорда Генерала Люго на Херодор самим Магистром Войны, в знак особого уважения, и недавно прибывшие Танитцы, прибыли только с одним фрегатом и одним тяжелым крейсером, в качестве судов сопровождения. Три фрегата, крейсер, линейный корабль, и флотилия обслуживающих судов – это не слишком ничтожно, но плохо, с точки зрения силы в терминах боя.

— Проинформируй поверхность,— продолжил Эсквин, — и предупреди гражданский трафик, что здесь перемещения, код пурпурный, и что мы ожидаем от них сотрудничества и осторожности на это время.

Велосэйд кивнул, и начал громко отдавать приказы. Вся команда стратегиума принялась за работу, многие внезапно стали громко и настойчиво говорить в свои воксы.

— Ваш выбор фрегата, сэр? — позвал Велосэйд.

— Наварра,— без сомнений ответил Эсквин.

— Наварра занят, сэр,— внезапно сказал Валдимер, и вздрогнул от острого взгляда, которым одарил его старший помощник, за бестактное замечание.

— Пусть продолжает, Велосэйд,— сказал командующий флотом. — Чем занят, энсин?

— У коммерческого большого транспортника возникли проблемы, сэр. Наварра сигнализировал, что быстро движется на помощь.

— Пусть продолжают,— сказал командующий флотом. — Отправьте, тогда, Беренгарию.

— Сэр,— подтвердил Велосэйд.

— Одобряю, энсин,— мягко сказал командующий флотом Валдимеру. — Небольшое отклонение курса, которое я не увидел. Ты хорошо читаешь тактические данные со сферы.

— Мне нравится оставаться на высоте, сэр.

— Так держать,— сказал Эсквин.

Валдимер чувствовал, как прилив гордости наполняет его.

Увеличив мощность двигателей до одной десятой, фрегат Беренгария полетел от Херодора, медленно входя в межпланетную бездну. Хотя и классифицированный, как легкий крейсер, он был большим по любым стандартам измерений: длинное, укрепленное, угловатое судно, с шипами на тусклом зеленом корпусе.

Фрегаты типа Беренгария были быстрыми и хорошо вооруженными, клинком любой серьезной группы Флота.

— Мы вышли с орбиты и направляемся к рекомендованной точке,— тихо сказал Капитан Содак, стоял в сфере актуализации на мостике Беренгарии.

— Сигнал послан и получен командованием флота, сэр,— ответил энсин.

— Летные палубы?

— Истребители докладывают о готовности.

— Принято. Поднимайте пусковые рампы.

— Есть, капитан.

Содак посмотрел на яму варпа в глубинах впечатляющей сферы света перед ним. Она становилась все больше и темнее.

— Приказ на запуск.

— Приказ на запуск, есть!

Маленькие пятна света вылетели по краям Беренгарии. Пятна устремились впереди огромного боевого корабля, ловя на себе свет далекого солнца, когда разворачивались веером, роясь, как пылевые мухи в сумерках.

Это были истребители типа Молния, стремительные и смертельные одноместные кораблики, запущенные с палуб фрегата магнитными катапультами. Они разошлись широким строем перед своим родительским кораблем.

Лидер Эскадрильи Шумлен, трижды награжденный ас и командир крыла истребителей Беренгарии, опустил свой прицел и помчал Молнию вперед, в голову истребительного заграждения. Несмотря на физическую встряску от запуска и повышение метаболизма от перспективы боя, считыватель жизненных показаний Шумлена показывал, что его сердечный ритм поразительно ровный и спокойный.

— Держитесь разрозненно,— неторопливо сказал он по воксу.

— Согласованность через сорок две минуты и отсчет продолжается,— доложили с фрегата.

Наварра задрожала, когда его стыковочные зажимы закрепились на огромном транспортнике Трубадур. Но мостике фрегата, зазвенели предупреждающие сирены, и замигали огни опасности.

Крефф выключил их взмахом руки. Он взял вокс у ожидающего сервитора.

— Открыть шлюзы. Высаживающимся командам приготовиться. Переместить раненых. Медицинским командам, ожидать доставку раненых.

— Сэр?

— Что такое? — раздраженно спросил Крефф.

— Источник тепла, сэр, на Трубадуре... — помощник выглядел озадаченным. — Он исчез.

— Исчез?

— Растворился, сэр. Я предполагаю, что они, наверное, смогли взять огонь под контроль... — Крефф посмотрел на Зеббса.

— Иди! — сказал он, и солдат побежал к выходу с мостика.

— Может мне предупредить капитана? — спросил помощник.

— Нет! — заколебался Крефф.

— Да, да. Разбуди его.

Отряд охраны Флота ожидал Зеббса в шлюзе подготовки в центре правого борта корабля.

Полковник натянул бронированную куртку, как только вошел. Отряд стоял по стойке смирно, громоздкие в своей изумрудно-зеленой броне, с боевыми дробовиками наготове, их лица были закрыты затемненными визорами.

— Предохранители, но будьте осторожны! — сказал он, взяв свой дробовик у своего заместителя.

Он взялся за рукоять своего мощного оружия и пошел к двери.

— Открыть второй центральный! — крикнул он.

Шлюз открылся. На другой стороне никого не было. Никаких сирен, никакой тревоги, никакого запаха дыма или паники.

Зеббс прошел в люк. Его люди поспешили за ним, рассредоточиваясь.

Проход был темным, и чувствовался запах спертого воздуха, как будто очистители воздуха были неисправны. Зеббс не был удивлен. Это был старый корабль, плохо обслуживаемый. Было чудом, что он вообще совершил переход через варп.

— Пол мокрый, сэр,— выпалил один из его людей по внутреннему воксу.

— Утечка охладителя,— сказал другой, его голос перемежался с треском связи.

— Думаешь? — сказал Зеббс, смотря вниз. Палуба была заполнена, примерно двумя сантиметрами темной жидкости. Казалось, что она везде. Послышался всплеск, когда что-то упало в жидкость и покатилось к ним. Оно остановилось между Зеббсом и его помощником. Оба посмотрели вниз.

Это была граната.

— Дерьмо,— это все, на что Зеббсу хватило времени, чтобы сказать.

— Зеббс? Зеббс? Полковник, доложите! — кричал Крефф в трубку вокса. Он только что услышал громкий и внезапный рев на канале, который прервал сигнал. Теперь слышался только глухой шум статики.

— Разберитесь! — кричал Крефф на своих помощников. — Я хочу, чтобы Зеббс был на связи прямо сейчас! — Они бросились подчиняться. Секундой позже, из другого вокса, послышались крики. Озадаченные, сумасшедшие крики. И шлепки стрельбы.

Крефф опустил вокс-трубку в смятении.

— Расцепить стыковочные зажимы! Оторвите нас!

— Зажимы заблокированы, сэр!

— Что? Что?

— Стыковочные зажимы с первого по девятый заблокированы, сэр,— сказал его помощник.

— Святой Трон, нет!

— Есть проблема, Крефф?

Крефф повернулся, чтобы увидеть, как Капитан Висмарк бежит к нему через мостик.

— Нас... нас взяли на абордаж, сэр,— сказал он.

Висмарк, высокий и мрачный в своей зеленой униформе, казался спокойным. Он взял вокс-трубку из дрожащих рук Креффа и сказал в нее.

— Охрана ко всем активным шлюзам. Быстро. Отбить абордаж. Повторяю, отбить абордаж.

Пространство изгибалось. Пространство мерцало и рвалось. Из разорванной темной материи, лился обжигающий и мерцающий непостижимый свет варпа.

Из пролома стали выскакивать корабли.

Сначала они приближались быстро, как будто реальность Хаоса вышвыривала их, и затем замедлялись до более величавого дрейфа. Имперские корабли. Три транспорта Муниторума, за ним фрегат Флота, и затем еще четыре тяжелых транспорта.

— Свободное построение,— приказал Шумлен. — Дружественные цели. Повторяю, дружественные цели. Заграждение из истребителей вокруг него разлетелось, и, сверкая, как серебряные рыбки, рассредоточилось вокруг неповоротливых новоприбывших. Вокс-каналы внезапно стали забиты приветственными сигналами.

— Запрашиваю разрешение вернуться на палубы,— воксировал Шумлен.

— Фрегат Слава Кадии шлет приветствие и наилучшие пожелания,— доложил энсин Содака.

— Ответь по форме, энсин.

— Возмущение на рассеивается, капитан,— позвал техножрец.

Содак бы удивился, если бы это было так. Согласно инструктажа, они ожидали что-то около шестнадцати кораблей, и на сфере актуализации было только восемь прибывших. Флотилии, выходящие из варпа, обычно прибывают несколькими волнами.

— Проинструктируйте Славу Кадии, чтобы она со своими кораблями встала на высокий якорь над Херодором. Проинформируйте командование флотом, что мы останемся, и будем ожидать следующую волну.

— Да, сэр.

— Истребительное заграждение, капитан? — спросил авиадиспетчер со своей поднятой, платформы в форме пузыря.

— Пусть будут снаружи,— ответил Содак. Он был осторожным человеком. Без этой осторожности, он никогда бы не прожил достаточно долго, чтобы стать командиром боевого корабля.

Командный сервитор, низкий и широкий с мигающими схемами, виднеющимися сквозь его черную металлическую конструкцию, отвернулся от своей консоли и протянул Валдимеру планшет. Энсин незамедлительно побежал к трону командующего флотом. Эсквин смотрел за прибытием флота в точку согласованности.

— Сигнал бедствия, сэр,— с тревогой сказал Валдимер. — Наварра.

— Покажи мне,— мягко сказал Эсквин.

— На них напали изнутри,— сказал Валдимер, протягивая планшет одной из цепких сервоконечностей командующего. — Капитан Висмарк докладывает, что враги пытаются пробраться с торгового корабля.

— Сигнализируй Висмарку. Спроси его, нужна ли ему помощь.

Тяжелые пули, завывая, летели из прохода и со звоном отскакивали от металлических перегородок, заставляя охранников из отряда Младшего Лейтенанта Эпсина пригибаться в укрытии. Что-то было не так с освещением палубы. Светились только холодные зеленые вспомогательные огни и, по запаху воздуха, циркуляционные насосы отключились или вышли из строя.

Был еще какой-то жужжащий звук, очень слабый, который, то появлялся, то исчезал. Кабеля замыкают, думал Эпсин.

Еще один залп. Эпсин видел, как деформированные пули отскакивали на палубу и катились.

Они были похожи на раздавленные окурки лхо-сигарет.

Это были разведывательные выстрелы. Случайные очереди, выпущенные из-за углов и непросматриваемых коридоров, чтобы расчистить путь.

— Прекратить огонь,— прошептал Эпсин. — Пусть думают, что путь чист... — Сгорбившись позади опор переборок вдоль прохода, его люди тревожно переминались с дробовиками наготове.

Враг появился. Три... затем четыре, пять... человеческие тени с поднятым коротким автоматическим оружием, спешащие по проходу впереди.

— Отразить атаку,— прошептал Эпсин.

Его пушка загрохотала, выплевывая яркие белые вспышки в тусклом зеленом свете. Другие дробовики делали то же самое. Тени впереди упали, отброшенные назад ужасной силой тяжелого оружия. Острый запах наполнил воздух и, без циркуляторов воздуха, остался здесь.

— Вперед! — приказал Эпсин. Группа охранников поспешила вперед, прижимаясь в металлическим стенам прохода. Почти сразу же, появилось еще больше врагов из бокового прохода, грохоча очередями в их направлении. Заместитель Эпсина вскрикнул и резко привалился к стене. Человек позади него отскочил назад, согнулся пополам и упал на лицо.

— Ублюдки! — прокричал Эпсин. — За Императора! За Наварру! — Дробовик брыкался в его руках, когда он стрелял. Его команда почти пробилась к перекрестку, ведущему к ближайшему шлюзу.

И вот именно тогда, над ревом стрельбы, Эпсин услышал жужжание снова.

— Командующий флотом запрашивает, нужна ли нам помощь, сэр,— сказал Крефф.

Капитан Висмарк поднял взгляд от монитора на своего старшего помощника. — Что думаешь, Крефф?

— Я думаю, что мы ввязались в ад грязной схватки вдоль всех воздушных шлюзов, сэр. Но я едва ли думаю, что командующий флотом захочет потерять еще пятую часть своей флотилии, пока мы на пурпурной готовности в ожидании прибывающих. Мы можем справиться. Охрана Наварры лучшая во флоте.

Висмарк слегка улыбнулся. — Читаешь мои мысли. Сигнализируй это на Омнию Винцит. Мы подавим нападение за пятнадцать минут.

Крефф энергично повернулся и проинструктировал связистов. Он повернулся опять в сторону капитана.

— Что это было? — спросил Висмарк.

— Сэр?

— Это жужжание. Ты его не слышал, Крефф?

— Нет, сэр.

Висмарк помотал головой и вернул свое внимание на монитор. — Это цена, которую мы платим за то, что нянчились с кораблями пилигримов.

— Сэр?

— Огромное количество незарегистрированных, нерегулируемых транспортов, заполонивших орбиту, набитых гражданскими, которых наш долг защищать. И, конечно, были велики шансы, что будут шпионы и еретики среди них. Мы обязаны помочь кораблю, терпящему бедствие, даже если все обернется ловушкой. Все прелести работы, Крефф.

— Я удивляюсь, сэр...

— Чему?

— Почему сейчас, сэр? Если на борту Трубадура есть еретики, то они на орбите уже три дня. Зачем выбирать этот момент, чтобы действовать?

— Я уже об этом думал. Совпадение, что у нас пурпурная готовность и поэтому мы растянуты?

— Это все не кажется совпадением, капитан.

Висмарк кивнул. — Организуйте мне видеосвязь с командующим флотом.

— Входящая видеосвязь! — крикнул Велосэйд. — Капитан Висмарк с Наварры!

— Изображение,— сказал Эсквин.

Голоизображение Висмарка, в половину реального размера, появилось, как бледно-красный фантом перед троном командующего флотом, проецируемое голоизлучателями в палубе стратегиума.

— Висмарк?

— Я хотел посоветовать экстремальную осторожность, командующий флотом,— голос Висмарка трещал в воксе. — Абордаж, который мы сдерживаем, может оказаться бессмысленным, если это не часть какого-то большего плана.

— Враги человечества не знамениты, как блестящие тактики,— сказал Эсквин.

Последовала небольшая временная задержка перед тем, как изображение Висмарка кивнуло и улыбнулось над замечанием командующего флотом. — Согласен, сэр. Но я боюсь, что это стратегия, чтобы убрать Наварру с полезной позиции.

— Я вижу.

— Я просто желаю посоветовать осмотрительность.

— Принято. Спасибо вам, Висмарк.

Голоформа исчезла. Эсквин твердо посмотрел на Велосэйда суровыми, бледными глазами. — Висмарк способный командир, неизвестный поспешной реакцией. Зарядите главные орудия, капитан.

Эпсин решительно прошел сквозь плотный дым, покрывающий входную палубу воздушного шлюза. Стены были исцарапаны следами от выстрелов, и несколько тел лежало на палубе. Грязные люди в тусклой красной броне, с лицами, закрытыми черными железными масками.

Больше, чем простые еретики, думал Эпсин.

Он отправил своих людей вперед. Вдоль бокового прохода, который вел к другим шлюзам, он слышал случайные выстрелы.

И опять жужжание, чертово жужжание. Как будто насекомое в банке.

Эпсин увидел фигуру перед ним, сквозь дым. Высокую фигуру...

Нет, три фигуры. Один высокий человек, одетый в зеленый шелк пилигрима и в капюшоне, держащий две меньшие фигуры рядом с собой мощными руками, покрытыми татуировками. Меньшие фигуры были одеты в лохмотья, дрожали и настойчиво что-то говорили человеку в зеленом, как испуганные дети. Они повернули лица к нему, и Эпсин от удивления открыл рот, когда увидел их извращенные, маленькие, безглазые лица.

В унисон, они открыли рты, и жужжание стало намного громче, как будто с банки сняли крышку и выпустили насекомых. Эпсин закашлял и зашатался, неистово тряся головой, чтобы избавиться от жужжания.

Он знал, что это было. Он пытался настроить гарнитуру, чтобы послать предупреждение капитану.

Охранник рядом с ним, верный корабельный солдат, который был в команде Эпсина девять лет, медленно повернулся. Его рот был открыт, и кровь обильно бежала из носа и ушей.

Он поднял свой дробовик и снес Эпсину голову.

— Согласованность через две минуты,— проскрежетал вокс.

— Спасибо, Беренгария,— ответил Шумлен, слегка наклонившись в тугих объятиях своего грави-кресла, когда резко развернул свою Молнию. — Лидер, частям прикрытия, собраться вокруг меня для второго прохода. Приближаются больше транспортов.

Пилоты эскадрильи протрещали подтверждения и звенья Молний, подобно стае птиц, развернулись, как одна, и полетели вперед к расчетной точке входа в реальное пространство, около семисот пятидесяти километрах впереди.

Здесь не на что было смотреть. Звезды на такой скорости были размазанными пятнами, и возмущение варпа, которое предвосхищало повторный вход, было видимо только на приборах.

Шумлен проверил прицел, и увидел закручивающуюся цветную яму на экране с низким разрешением, дрожащую и увеличивающуюся. — Зарядить оружие,— сказал он.

Его пульс едва-едва бился.

Во второй раз, менее чем за час, пространство разорвалось. Разрыв в реальности быстро увеличивался и трещал, как светящийся цефалопод, хлестая усиками энергии варпа по реальному пространству, которое извивалось, шипело и растворялось. Небарионный свет вспыхивал, как бриллиант, в разрыве, подсвечивая прибывающие корабли.

Грандиозные силуэты врывались в реально пространство.

Они не замедлялись. Они двигались на крейсерской скорости. Атакующей скорости.

Шумлен моргнул. Прибывающие корабли были всего лишь точками напротив ослепительного пятна перед его эскадрильей, но его системы определения начали издавать уханье и трели.

— Противник, противник, противник,— сказал он, как ни в чем не бывало. — У нас вражеские корабли в системе, и приближаются. Лидер, частям прикрытия... ускориться до атакующей скорости.

— Вражеские цели подтверждены! — нараспев сказал энсин, с дрожью в голосе.

— Поднять щиты. Зарядить орудия. Энергию на главные лэнсы.

— Щиты подняты!

— Истребители вступают в бой,— сказал авиадиспетчер.

Содак посмотрел на мерцающие изображения на сфере актуализации. — Увеличить план. Дайте мне более четкую картинку. При текущем разрешении, на голографическом дисплее были только знаки диспозиций и стрелки направлений. Кодовые номера подпрыгивали и моргали.

— Десятикратное увеличение! — сказал энсин.

Тактическое изображение быстро увеличилось. Выглядело так, как будто там три вражеских корабля, возможно четыре, но наложенный значок истребительного прикрытия делал сложным увидеть детали.

— Убрать значки истребителей,— бросил Содак, и помощник убрал наложенное изображение атакующей эскадрильи Беренгарии.

Четыре корабля. Один из них очень большой. И они двигались. По меньшей мере, на скорости семидесяти пяти процентов от скорости света, прямо к Херодору.

— Энжинариум,— сказал Содак. — Разворот, пожалуйста. Реактор на девяносто процентов. Приготовиться стрелять.

— Орудия готовы. Все системы в норме.

— Огонь разрешаю, всеми орудиями и лэнсами. Цель – самая большая.

— Так точно, сэр.

— Противник, сэр,— сказал Велосэйд. — Четыре цели. Мы думаем три крейсера и крупный боевой корабль.

— Держать позиции.

— Беренгария атакует.

— Держать позиции,— повторил Эсквин.

— Сигнал с Славы Кадии, сэр,— позвал Валдимер. — Запрашивает разрешение отправиться на подмогу Беренгарии.

— Отказать. Я хочу, чтобы они были здесь, в одной линии с нами. Пусть подтвердят приказ.

— Да, командующий флотом.

— Статус? — спросил Эсквин.

— Солстис ожидает приказов. Лаудэйт Дивинитас ожидает приказов. Оба докладывают о готовности к битве.

— Наварра?

— Все еще связана абордажем, сэр.

Эсквин затих. Вокруг него, над щебечущим машинным кодом стратегиума, он мог слышать, как корабельное духовенство монотонно поет благословения для победы в битве. Имперское кредо передавалось через внутреннюю связь.

— На боевые позиции,— мягко сказал Эсквин. Красные лампы начали мигать и завыли сигналы тревоги. Эсквин почувствовал, как дрожь пробегает через него, когда по нейроконтактам, соединяющим его с системами корабля, начали приходить множественные подтверждения того, что Имперский боевой корабль приходит в полную боевую готовность. Сердце Эсквина заколотилось, когда реакторы вышли на максимальную мощность, его пальцы задергались, когда орудийные батареи стали готовы к стрельбе, его плоть начало покалывать, когда поднялись щиты. Он закрыл глаза и испытал нахлынувшее чувство расширенного зрения, когда энергия была перенаправлена на внешние системы главного сенсора. Он посмотрел, и увидел врага, несущегося к ним.

Вакуум освещался огненными шарами и переплетением света. Шумлен стрелял под продольным огнем передних противокорабельных батарей и направлялся к нижней части главного корабля.

Это был огромный, сопоставимый по размерам с Омнией Винцит, боевой корабль Хаоса, его черный корпус был так сильно покрыт батареями орудий и узлами щитов, что выглядел, как больной, весь в волдырях. Три крейсера Хаоса были рядом, зловещие боевые корабли с зазубренными корпусами. Два были украшены красным и золотым, третий, черный с ребристой надстройкой, выкрашенной в белый цвет.

Истребительное заграждение Беренгарии встретило корабли в лоб, чтобы свести к минимуму возможные углы для стрельбы вражеских канониров, но даже в этом случае Шумлен уже потерял около тридцати кораблей в массированном заградительном огне. Каждый пилот знал приказ. Как только они приблизятся к врагу, каждый будет сам по себе. Потому что не было никакой надежды объединиться в боевой зоне, как эта.

Шумлен держал корабль так близко к вражескому корпусу, как только осмеливался. Он выпустил одну ракету, но прошло достаточно много времени после того, как она взорвалась, что ему было сложно сказать, какой урон корпусу она нанесла.

Молния пролетела прямо перед ним, заставив его изменить направление, когда система предупреждения запищала о столкновении. Молния разваливалась на части, от нее отделялись куски, как от кометы, которая несется к корпусу гигантского корабля.

Импульсные лазеры преследовали Шумлена, разрывая тьму люминесцентными вспышками. Он резко ушел влево, увидел ракетную установку впереди, и выпустил вторую ракету. Взрыв ослепил его, и весь корабль сильно тряхнуло, когда он вылетал из зоны взрыва.

Молния заскользила рядом с ним, почти в боевом порядке, и затем взорвалась, когда импульсы с корпуса достали ее. Еще две пролетели у него над головой и начали яростно атаковать днище корабля. Шумлен потерял их из вида в ярком огненном шторме.

Шумлен едва слышал передачи по воксу.

— Повторите, повторите,— сказал он. Его пульс только начал подниматься.

— Летучие мыши, летучие мыши, летучие мыши! — повторял один из его летчиков.

Враг выпустил свои истребители.

Мерцая от вспышек света с маленьких кораблей, кружащихся вокруг корпусов, корабли Хаоса пробивались вперед.

— Получены архивные данные, капитан,— сказал Перссон, тактик Содака.

Содак просмотрел данные. Два вражеских крейсера были идентифицированы положительно: Шрам, с белой надстройкой, и Ревенант, с красным корпусом золотой каймой. Третий крейсер были или Путь Зла, или Шов. Идентифицировать главный боевой корабль было сложно, таких гигантов нечасто доводилось видеть, но программа опознания Перссона предполагала, что этот монстр был Инкарнадином, древним, печально известным кораблем.

— Мастер артиллерии? Мы можем стрелять?

— Цель в зоне поражения, капитан,— ответил Адепт Ярден.

— Огонь! — прорычал Содак.

Палубу под ним слегка тряхнуло. Полосы света от лэнсов и главных орудий устремились во тьму.

— Главные орудия выстрелили. Лэнсы выстрелили. Торпеды выпущены. На авгуре, пятна света появились вокруг темного корпуса приближающегося Инкарнадина.

— Урон?

— Их щиты выдержали, капитан,— сказал мастер артиллерии.

— Перезарядить, огонь!

Беренгарию снова тряхнуло.

— Третий раз, огонь!

— Торпеды достигли цели, капитан.

— Урон... дай мне что-нибудь, Ярден!

Мастер артиллерии мельком взглянул на капитана со своего места у орудийной консоли.

— Мне жаль, сэр. Ничего.

— Ревенант выходит из боевого порядка, капитан!

Содак вернул свое внимание на сферу актуализации. Один из вражеских крейсеров с ускорением удалялся от боевой группы и двигался перед ней.

— Атакуют нас? — спросил энсин.

— Нет,— сказал Содак. — Они преследуют конвой. Курс Ревенанта был нацелен прямо на медленные корабли Муниторума, которые вышли из варпа.

— Сохранять курс. Всем передним батареям и лэнсам поддерживать огонь по основной цели. Торпеды тоже, пожалуйста. Как только Ревенант будет проходить мимо нас, я хочу непрерывный огонь по нему с бортовых орудий.

— Так точно, капитан,— ответил Ярден, быстро передвигаясь, чтобы отдать задания канонирам и их командам сервиторов.

Ревенант, устремившийся вперед, как межзвездный хищник, хорошо проложил свой путь, так как, проходя мимо Беренгарии, он, казалось, дразнит Содака. Его главные орудия стреляли вперед, в то время, как Беренгария залила его левый борт яростным бортовым огнем. Ревенант произвел несколько случайных ответных залпов из своих боровых орудий, когда пролетал мимо.

— Мы попали по ним, сэр. Легкий урон корпусу. Не достаточно, чтобы замедлить их.

— Мы?

— Щиты стоят.

— Сигнализируй командующему флотом и сверься с его инструкциями. Хочет ли он, чтобы мы продолжали атаку? — Внезапно мостик сильно накренился, и дико завыли сирены от попадания.

— Инкарнадин начал в нас стрелять, сэр. Легкое повреждение щита. Едва энсин закончил, как корабль снова тряхнуло. Несколько человек сбило с ног, и вон сирен стал громче. Содак мог видеть на главной консоли, что верхней части корпуса крепко досталось. Умеренный урон, разрывы в корпусе, пожары на палубах...

— Дополнительную мощность на щиты! — закричал он.

Беренгария закачалась, когда в нее попали снова. И снова.

На высоком якоре над Херодором, урчала Слава Кадии, так как она далеко оторвалась от конвоя с подкреплениями, который сопровождала. Согласно строгого приказа Эсквина, она встала на широкой дуге и заняла свое место в боевом построении, вместе с массивной Омнией Винцит и ее младшими сестрами, Солстисом и тяжелым крейсером Лаудэйт Дивинитасом. Позади и ниже от них, огромное количество кораблей пилигримов образовали широкую россыпь маленьких, уязвимых целей, скопившихся вблизи верхней атмосферы холодной планеты. Не смотря на эдикты Эсквина, некоторые из этой пестрой толпы начали спасаться бегством с орбиты, а несколько уже вышли в межпланетное пространство, направившись к звезде Херодора и дальше, к границам системы. Другие двигались по геостационарной орбите на другую сторону Херодора в надежде, что между ними и ужасающим противником будет планета.

С подергиванием пальцев Эсквина, кормовые батареи лэнсов могучей Омнии Винцит выстрелили, и вывели из строя торговое судно Сомнамбулист, когда тот пытался оторваться от якоря.

Это происходило все время, и командующий флотом был вынужден тратить на это огневую мощь. — Сигнализируй флоту гражданских снова, Велосэйд. Мы будем пресекать любые попытки нарушить эдикт самым простым образом. Я не допущу небоевым кораблям мешать делу неразрешенными перемещениями. Скажи им, что любое действие с их стороны заставит нас предполагать, что они агенты еретиков, и что мы будем стрелять по ним соответственно.

— Сэр!

— У Беренгарии проблемы, сэр,— прошептал Валдимер.

— Я отчетливо это вижу, энсин. Мы будем держать позицию. Если мы пойдем им на помощь, то потеряем преимущество нашего боевого порядка. Содак знает, когда сражать, а когда отступать. Валдимер нахмурился. Он знал, что у Содака четкий приказ атаковать.

Он не мог отступить по собственной инициативе.

— Должен ли я проинформировать его об этом? — спросил Валдимер.

— Нет,— сказал командующий флотом.

У него был пожар на девяти палубах, реактор получил повреждения, и щиты почти упали. Энергии для лэнсов больше не хватало. — Торпеды! — приказал Содак.

— Торпеды! — крикнул Ярден.

— И отключите эту чертову тревогу,— добавил Содак. Воздух звенел от сирен. Он мог чувствовать резкий дым. Дым, собирающийся в системе рециркуляции, слишком плотный и густой, чтобы его смогли удалить воздушные очистители.

Огромный вражеский корабль сейчас был прямо у них по правому борту, так близко, что Содак, на самом деле, мог видеть его, как точку, через бронированные окна мостика.

— Держите нас прямо! Лицом к ним! — кричал он рулевым офицерам. Наиболее прочная броня у фрегата была на носу. Он не хотел подставлять борта. Кроме того, он хотел быть настолько маленькой целью, насколько это возможно.

— Так точно, сэр!

— Мы отклоняемся, рулевой!

— Контроль ориентации поврежден, капитан. Мы пытаемся компенсировать... — Инкарнадина снова выстрелил по ним. У Содака даже не было времени засечь залп на авгуре.

Беренгария резко наклонилась. Куски верхней части корпуса разлетелись миниатюрными осколками. Энергия отключилась через несколько секунд на мостике, когда взрыв пронесся по передним рулям, испепеляя трех рулевых, пять сервиторов и Тактического Офицера Перссона.

Ярден был все еще на своем посту, кровь хлестала из раны от шрапнели в груди. Кровь пузырилась у него на губах, когда он пытался доложить о ситуации, его руки плавились на горящей контрольной консоли.

Содак знал ситуацию, несмотря на то, что Ярден не мог доложить, несмотря на то, что сфера актуализации отключилась, и авгуры были уничтожены. Они были смертельно ранены и обездвижены, разворачиваясь правым бортом к монстрам архиврага от взрыва.

— Сигнализировать Омнии Винцит,— кричал Содак. — Сообщение начинается с ... Император защищает... — Залп торпед с Пути Зла ударил в середину Беренгарии, и следом за этим последовал выстрел лэнсов с Инкарнадина. Беренгария, казалось, мерцала и дергалась секунду, когда плазма извивалась и струилась, как лава, вдоль разрушенного борта.

И затем она испарилась в ярком белом свете расширяющегося взрыва.

В стратегиуме Омнии Винцит, Валдимер почти не заметил гибельную вспышку Беренгарии. Он всматривался в сферу актуализации, когда вражеский фрегат Ревенант, с внушающей ужас притягательностью, погнался за доведенным до отчаяния конвоем. Значки двух огромных транспортов моргнули и исчезли. Остальные пытались оторваться и ускользнуть, но убийца архиврага был прямо за ними.

— Начинаем продвижение,— крикнул Эсквин. — Боевое построение. Пошлите сигнал Висмарку, и скажите ему, чтобы прекращал терять время. Наварра нам нужна сейчас. Широкой линией, четыре Имперских боевых корабля сошли с высокого якоря с поднятыми щитами, чтобы встретить и отразить атаку врага.