Мученик Саббат

XIII. ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ

Для закрытия требовался генетический отпечаток первого чиновника. Легер был напуган, и его пришлось вести через процедуру, но Биаги был терпелив.

— Они все внутри? Все? — бормотал Легер.

Орудийные команды охраняли склоны перед воротами улья внизу. Гаунт уже проверил взводы Крийд, Роуна и Обела. — Подождите,— сказал он.

Стрельба прокатилась по территории базового уровня Старого Улья. Волны отрядов архиврага, большинство из них были мотострелками, рвались к нижнему уровню башни, и атаки с воздуха удвоились.

Был почти рассвет.

Цепочка прорвавшихся транспортников прогрохотала за ворота, и плавно заскользила по дороге в широкую галерею Старого Улья. Как только они остановились, открылись люки. Из них выбрался взвод Домора. Беати и Майло были с ними.

— Саббат,— сказал Гаунт, кланяясь. — Мы опасались за вашу жизнь.

— Прости меня за это, Ибрам. Но сейчас я здесь. Твои Призраки защитили меня.

— Гаунт? — Крикнул Биаги с мостика наверху. — Сейчас?

Гаунт сделал паузу и сверился с планшетом. Сейчас все они были внутри Старого Улья, все выжившие из Полка Цивитас, СПО и отрядов Люго. Все, кого можно было в любом случае ожидать.

В своем личном списке, Танитском списке, отсутствовал один отряд. Сержанта Скеррала, номер девятнадцать, последний раз его видели в битве с бригадами смерти на Улице Нешион.

— Сэр? — Корбек уставился на Гаунта. — Я думаю, что мы должны подвести черту сейчас. Гаунт кивнул.

— Запечатать ворота! — крикнул Биаги. Легер положил свою руку на генетический считыватель и подтвердил свои полномочия. Массивные противовзрывные ворота Старого Улья с лязгом встали на свое место.

Девятнадцатый взвод был, примерно, в пятистах метрах от северного входа Старого Улья, когда они увидели, что ворота закрываются.

Скеррал остановился и подозвал людей. Половина его отряда была мертва. Он вытащил ячейку из лазгана и вставил новую.

— Идем,— сказал он, поворачиваясь назад, чтобы посмотреть на склон и волны атакующих, мчащихся наверх.

— Посмотрим, скольких еще мы сможем убить.

Остатки девятнадцатого продержались семнадцать минут с того момента, как ворота закрылись. Они убили сто восемьдесят девять врагов. Никто не стал свидетелем их героизма.

Старый Улей, такой же огромный, каким и был, вибрировал от града огня снаружи. Множество верхних уровней были в огне. Огромные силы Магистра били снова и снова по внешним стенам.

Дошли слухи, что башня улья два была захвачена. Иннокенти лично был там, получая жертвы среди гражданских.

Главные ворота Старого Улья упали поутру. Бригады смерти хлынули внутрь, завоевывая улицу за улицей и помещение за помещением, чтобы захватить башню.

Гаунт шел вниз по лестнице в Священную Купальню у основы Старого Улья. Тысячи электрических свечей мерцали и дрожали. Большинство важных людей уже были собраны ниже, у бассейна. Люго, Биаги, Легер, Килош и аятани, Калденбах, глава астропатов, старшие экклезиархи.

Служба была идеей Беати. Последнее благословение для ее верных войск до того, как настанет конец.

Гаунт чувствовал, что смирился со всем этим. У них было всего несколько часов до смерти. Беспощадное сражение за улей прорвалось через наружные уровни башни. Части внешней суперструктуры начинали обрушиваться от интенсивной бомбардировки.

Даже в этом случае, он разрешил присутствовать только самому минимуму Призраков. Сражение с врагом было более приоритетным, чем любое священное благословение. Те Призраки, которым дали разрешение присоединиться к нему, маршировали по лестнице позади него в два ряда. Танитские огнеметчики. Они гордо несли свои баки и шланги. Биаги лично запросил из присутствия. Он хотел воздать им почести, и осознал жизненноважную роль, которую они сыграли, несмотря на древние законы Цивитас.

Гаунт сопроводил их к бассейну, и они встали в четкие ряды. Некоторые из городских чиновников и офицеров Люго смотрели на грязных огнеметчиков с презрением.

— Игнорируйте их,— сказал Гаунт.

Беати, заключенная в свою золотую броню, стояла по бедра в воде, провозглашая преданность Киодруса. Майло ждал неподалеку, вместе с храмовыми адептами, наверху ступенек купальни.

Голос Саббат разносился эхом сквозь теплый сырой воздух. Она восхваляла войска, которые сражались за нее на Херодоре, и упоминала офицеров и командиров отрядов по именам. Семьдесят процентов имен, которые она произносила, принадлежали убитым.

Гаунт, стоявший по стойке смирно со своими солдатами, начал пропускать мимо ее слова. Воздух был теплым, и его наполнило чувство смертности. Это были все лишь хорошие слова. Их ожидала битва, наверху в улье, и она будет их последней. Гаунт обнаружил, что его внимание приковано к пузырькам, которые появлялись на воде в дальнем от Саббат конце бассейна. Какая-то вентиляция.

Больше пузырьков. И по размеру больше, более интенсивные. — Беати... — начал Гаунт, делая шаг из шеренги.

Каресс вырвался из бассейна купальни.

Его корпус был заросшим и перепачканным, после его путешествия сквозь глубокие места под Цивитас. Его орудийные конечности повернулись вверх и открыли огонь. Тяжелый болтер и плазменная пушка.

Ужасная паника охватила собрание в Священной купальне. Священники и солдаты рассыпались во всех направлениях, несколько поскользнулись на мокрых камнях. Никто совершенно не верил в то, что дредноут Хаоса может вот так внезапно появиться.

Каресс быстро пошел вперед сквозь бурлящую воду, стреляя из орудийных конечностей и транслируя непотребства. Осколки базальта откалывались от бассейна. Болтерные снаряды разорвали пять храмовых адептов и три офицера Люго. Килош был испепелен лучом плазмы. Калденбах упал, кровь хлестала из раны на животе.

Каресс приближался к ступенькам бассейна, еще больше выйдя из воды. Он развернул свой корпус, чтобы прицелится в левую часть купальни. Его тяжелый болтер ревел и хлопал, и стена на другой стороне покрылась кровью и изорванными тканями. Первый Чиновник Легер и старший астропат Цивитас перестали существовать от этого залпа. Саббат, спотыкаясь, поднялась вверх по ступенькам, и Майло начал тащить ее в укрытие за одной из массивных каменных колонн купальни.

Биаги побежал, чтобы помочь им, стреляя из своего служебного пистолета в бассейн. Болт ударил его в грудь и отбросил его разорванный труп назад вдоль зала, сбив с ног несколько человек, которые пытались спастись бегством.

Одним из них был Лорд Генерал Люго.

Трясясь, Люго вырвался из-под упавших тел и встал. Убийственная машина уже была рядом с верхом ступеней, устанавливая подходящим образом первую из своих когтистых ног на пол перед бассейном. Майло завел Беати за колонну, и почти все остальные, которые еще были живы в зале, были в укрытии.

Аугметические сенсоры Каресса щелкали и настраивались, когда он поворачивал свой массивный корпус, выискивая цели.

Выискивая цели.

Он увидел Люго, который с ужасом в глазах медленно пятился назад. Каресс выпустил еще один поток ругательств и нацелил свой болтер.

Он не выстрелил. Удар сотряс его. С шипящим ругательством, он повернул свой массивный железный торс, чтобы обнаружить источник, и почувствовал еще один удар сбоку.

Гаунт замахнулся силовым мечом Иеронимо Сондара и ударил снова. Эта военная машина была внушительной и очень мощной, но она была медленной и громоздкой. Она выстрелила, но Гаунт был позади нее, идя по мелкой воде на верхних ступеньках. Он еще раз ударил мечом и оставил глубокий надрез в задней части корпуса Каресса.

Каресс издал электронный визг, и со скрежетом шестерней резко развернулся. Конец его плазменной пушки ударил Гаунта и отбросил в бассейн.

Дредноут повернулся назад, вереща богохульства, и определил колонну, за которой пряталась Беати.

Зажимая свою ужасную рану на животе, Калденбах с трудом встал на колени. Он был всего в нескольких метрах от убийцы. Задыхаясь от боли, он вытащил гранату и катнул ее по плиткам. Она остановилась между массивных когтистых ног Каресса.

Взрыв разнес верхние ступени на куски. Он едва повредил Карессу, но, все-таки, сбил его с ног. Жестокая машина опрокинулась в бассейн, поднимая в воздух столб воды.

Призраки выбежали из укрытия, чтобы вытащить Гаунта из бассейна. Кашляя, Гаунт пристально смотрел на неистово бурлящую воду, где разъяренный Каресс пытался поднять себя.

— Бростин! Лубба! — прошипел Гаунт. — Сварите ублюдка!

Пять Танитских огнеметчиков подбежали к краю бассейна и залили воду жидким огнем. В закрытом каменном помещении жара стала безмерной. Повалил пар. Они продолжали поливать...

Бростин, Лубба, Дреммонд, Лайз, Нескон... превратили воду в кипящую пену.

Бронированный корпус Каресса был защищен почти от всего, но меч Гаунта проделал в нем маленькую дыру. Кипящая вода полилась внутрь, в его оболочку, изжаривая крупицы жизни внутри. Каресс утонул, огни на его корпусе потускнели и погасли.

Бростин и его собратья прекратили огонь и подняли свои огнеметы. Воздух был до изнеможения горячим, и густым от пара и дыма. Кровь покрывали почти каждую поверхность древнего зала.

За ужасную цену, последний из девяти был остановлен.

В своей камере, гораздо выше в Старом Улье, Агун Сорик почувствовал внезапный наплыв облегчения. Он лег на свою кровать, его сердце стучало. Затем он почувствовал, как что-то шевелится в кармане его куртки.

— Были времена,— тихо сказала Саббат, — когда я думала, что мы не доберемся так далеко. Он не знал, что сказать. Казалось, что она говорит так, как будто оставался еще какой-то шанс на победу. — У Люго есть корабль,— сказал он. — Я очень сомневаюсь, что он переживет побег, но он хочет, чтобы вы были на борту.

— А ты?

Гаунт помотал головой. — Я думаю, что есть еще несколько шансов для вас выжить в этой войне, моя Святая, и корабль Люго в них не входит. Макколл предложил уйти через резервуар позади города, на Южные Валы. Будет тяжело, но вы и небольшое войско можете там спрятаться и остаться в живых.

— Пока ты сдерживаешь Иннокенти здесь последним боем?

— Никто больше этого не сделает. Биаги мертв, Калденбах тоже почти. Люго слишком боится.

Гаунт и Беати сидели одни в зале для дискуссий Чиновников Херодора, на девяностом уровне Старого Улья. Несмотря на монолитную постройку городской башни вокруг них, они могли чувствовать вибрацию от яростного сражения, которое происходит в самых нижних районах.

— Ибрам? — улыбнулась она. — Ты полагаешь, что моя игра тут сыграна?

— Если у вас есть цель, Саббат, это за гранью моего понимания. Я никогда не понимал, почему вы выбрали Херодор. Вы слишком ценны – для нас и для архиврага. Вы бы могли повести наши войска к победе на Морлонде. Здесь вы сами себя заперли, вообще без выгоды. Единственное, чему вы послужили, так это прибытию сил Хаоса. Ваша смерть подстегнет их боевой дух на годы вперед.

— Ты понимаешь риск, Ибрам. Скажи мне, лучше рискнуть чуть-чуть для легкой победы, или рискнуть всем для великой?

Гаунт печально рассмеялся. — Я не могу увидеть вы...

— Если бы я отправилась на Морлонд, Ибрам, Я бы на самом деле добилась бы там быстрой победы. Но с Крестовым Походом было бы покончено. Макарот слишком растянул фронт. Фланговые атаки Иннокенти сейчас глубоко кусают в Группе Хана. Магистр Войны и я получили бы победу на Морлонде только для того, чтобы увидеть, как войска позади нас уничтожаются контратакой. Мы бы были отрезаны и уничтожены.

— Значит, вместо этого вы отправились в Группу Хана? Без каких-либо значительных сил?

— Насколько важен Херодор, Ибрам?

— По сравнению с основными мирами Хана, и главными населенными центрами? Его значимость – ноль.

— Так почему же Магистр лично... и такая большая часть его войск... беспокоятся из-за него? — Гаунт пожал плечами. — Потому что вы здесь.

Она кивнула. — Иннокенти смог бы выиграть эту войну для Хаоса одним беспощадным ударом во фланг Хана. У нас в наличии нет силы, чтобы остановить его. Но мне пришло в голову, что мы можем полностью отвлечь его и заставить тратить жизненноважное время на бесполезное вторжение в бесполезный мир.

— Вы... вы использовали себя, как приманку?

— Ты сам сказал, я слишком ценна. Для нас и для архиврага. Иннокенти не проигнорирует меня. Она залезла в свой плащ и вытащила планшет. — Это было получено астропатами за несколько минут до того, как мы запечатали ворота улья. Я собиралась сообщить об этом на церемонии в купальне, но нас прервали.

Гаунт взял планшет и прочитал. Текст был дешифрован с шифровки очень высокого уровня.

В последнем, кровавом нажиме, войска Макарота взяли Морлонд. Урлок Гор безумно отступал. Потребуется время, но Имперские части сейчас смогут выделить резервы, для защиты Группы Хана от продвижения Иннокенти.

Продвижение, которое, несмотря на все преимущества, застряло на Херодоре.

— Именем Золотого Трона...! — изумленно вздохнул Гаунт.

— Может быть, мы здесь и умрем, Ибрам. Но мы умрем во имя победы.

— Благословен будь Император,— сказал он.

Она поднялась на ноги. — И если я погибну здесь, я бы хотела, чтобы это значило так много, как только возможно. Майло?

Майло ожидал в вестибюле зала. Он поспешил к ним и поклонился ей до того, как отдал честь Гаунту.

— Время пришло,— сказала она. — Мое сообщение?

— Я отдал его в командование тактической службы. Они загрузили его в публичную систему Цивитас. Только скажите.

— Сейчас, Майло.

Он подстроил свою микро-бусину и послал быструю голосовую команду.

Пикт-сообщение было коротким. Она записала его прямо на камеру, говоря быстро и четко.

Каждый публичный экран, коммуникационный монитор и планшет в Цивитас воспроизводил его, и голосовая часть гремела из всех воксов и громкоговорителей, все еще связанных проводами к городским системам. Оно длилось около пятнадцати секунд. Тактическая служба поставила его на циклический повтор. Часами, его можно было видеть и слышать по всему Цивитас Беати, как друзьями, так и врагами.

Вещание говорило о великой победе на Морлонде. Оно дерзко заявляло, что убийственная авантюра Иннокенти провалилась. Оно смело наглость заявить ему, чтобы он спасался бегством до того, как гнев Бога-Императора обрушится на него за все зверства, которыми он засыпал Херодор. Последние слова были такими:

— Все живые человеческие души в этом городе, все люди Цивитас, которые еще живы, знайте это. Несметными силами, монстр Иннокенти сломил нас физически, но он не смог сломить наш дух. Наша жертва гарантирует великую победу. Не умирайте в страхе и прячась. Дорого продайте свои жизни. У Императора Человечества есть место для каждого в его Имперской армии.

Поначалу они пришли из сельскохозяйственных куполов. Наземный штурм архиврага проигнорировал западные сельскохозяйственные секторы в своих усилиях сконцентрироваться на главных ульях. Полевые наблюдатели Кровавого Пакта на своем западном фланге внезапно увидели тысячи фигур, хлынувших, как из ведра, из сельскохозяйственных куполов.

Дети Беати. Толпа пилигримов.

Несмотря на потери, которые они понесли в короткой, но беспощадной войне, их число все еще было сотни тысяч. Гигантские сельскохозяйственные купола предоставили им убежище, когда город начал сдаваться. Это были мужчины и женщины, которые пришли на Херодор, не зная по-настоящему почему, за исключением того, что их позвала Беати.

И сейчас она позвала их еще раз, напрямую, через вещание.

Некоторые захватили вражеское оружие, или артиллерию СПО, у некоторых был садовый инвентарь или куски труб или деревянные палки. У некоторых не было ничего, кроме голых рук.

Тысячи из них умерли, прискорбно превзойденные оружием и оснащением войска врага.

Но они ни мгновение не колебались.

Через час, после того, как они появились, чтобы излить свою священную ярость на легионы Магистра, похожие волны начали изливаться из башен ульев один и три, и из публичных убежищ и подвалов Склона Гильдии и нижнего города.

Цивитас Беати, почти задавленный до смерти Эноком Иннокенти, повернулся, как смертельно раненый зверь в ловушке, и укусил охотника.

Агун Сорик колотил кулаками по двери своей камеры. Его руки опухли и кровоточили от усилий, и оставляли пятна крови на стали.

— Пожалуйста! — кричал он. — Пожалуйста! Вы должны дать мне уйти! Я должен предупредить ее! Я должен предупредить ее! — Никто не отвечал. В этот ранний час, когда город погибал, по правде говоря, никого не осталось в тюремном блоке, чтобы услышать его.

Он закричал и ударил снова, слезы лились по его морщинистому лицу.

Открытая гильза, и голубая бумажка, лежали на кровати позади него.