Муж в наказание-2. Свобода любой ценой

17. Хвост

Голова моя кружится, затылок то и дело пронзает нестерпимая боль. От сильнейшего потрясения я едва ли не теряю сознание. В предобморочном состоянии все звуки кажутся приглушёнными, перед глазами всё плывёт. Пол подо мной раскачивается. Он становится мягким, словно я попалась в ловушку зыбучих песков. Я ни на секунду не перестаю дрожать, желая при этом стать невидимкой или обратиться в облако пыли, чтобы в итоге меня рассеял ветер.

— Нас нашли, да? Шах, нас вычислили?

Шах перебрасывает ногу через сиденье. Он перебирается из кабины пилота в пассажирский салон.

— Нет, никто и никогда нас не вычислит! — заявляет он, проявляя твёрдость духа, чего в настоящий момент я как раз лишена.

Он освобождает меня от ремней безопасности, а я продолжаю с опаской разглядывать всех этих мужчин, столпившихся у вертолёта.

— Тогда кто все эти люди?

— Это люди из состава экипажа. Они вручат нам карточки и внесут в списки, чтобы мы смогли спокойно перемещаться по судну.

— А, да? — выдыхаю я с облегчением и картинка перед глазами моментально восстанавливается.

Как-то я сразу не обратила внимание на то, что мужчины одеты в куртки с вышитой на спинах эмблемой "Александрия". Именно такое название носит лайнер.

Шах спрыгивает с вертолёта на площадку, затем помогает мне выбраться на улицу. К нам сразу же сбегается персонал лайнера, окружив нас как стая голодных гиен.

— Катерина и Демир Руссо? — спрашивает один из них у меня, держа перед собой электронную планшетку.

— Что? — моргаю я в недоумении, искоса поглядывая на своего невозмутимого попутчика. — Мы не....

— Катерина Руссо и Осман Коч, — выпаливает Шах без запинок, опережая меня, пока я не сдала нас с потрохами. Я ж не знала, что мы и здесь конспирируемся. — Демир Руссо прилетит чуть позже.

— Где ваш багаж?

— В каютах.

Мужчина помечает что-то у себя в планшете, затем на наши шеи вешают именные магнитные карточки, а дальше всё происходит как в тумане. Я не успеваю опомниться, как вертолёт уже поднимается ввысь и улетает, скрываясь в темноте ночного неба. Шаху вручают какие-то буклеты, затем он получает инструкции о местонахождении наших кают, о мерах безопасности, после чего члены экипажа разбредаются кто куда. Шах не принял предложение проводить нас до кают, сославшись на то, что нам необходимо подышать ещё свежим воздухом.

— Шах, я не могу поверить. Неужели это всё? — проговариваю я с одуховторённой улыбкой на лице, едва шевеля обветренными губами. — Неужели Рифат остался в прошлом?

— Похоже на то, — отзывается он почти неслышно.

В реальность происходящего и впрямь верится с трудом. Казалось, я получила то, о чём грезила последние полгода. Сбылось моё самое сокровенное желание, но я не могу поверить своему счастью. Для полного счастья мне определенно чего-то не хватает, а пока это чувство какое-то неполноценное.

Я смотрю в небо, пристально разглядываю линию горизонта под туманной дымкой и размытые очертания гор вдали. Там я ищу малейшие намёки на мигающие огоньки, а их всё нет и нет.

Ветер срывает мой капюшон, развеивает волосы. Я пошатываюсь из стороны в сторону, поскольку то ли от пронзающего холода, то ли от усиливающейся тревоги я не чувствую ног. Я ни на миг не могу заставить себя успокоиться. Головой соображаю, что всё наконец-таки позади, но что-то не даёт мне расслабиться и в полной мере распробовать вкус свободы.

Шах отвлекает меня от бесцельного разглядывания пугающего чёрного неба. Он подхватывает меня под руку и мы спускаемся по металлической лестнице на нижнюю палубу, где мне становится значительно теплее, но не везде. Сердце почему-то затягивается льдом, постепенно превращаясь в глыбу.

Укрывшись от ветра под перекрытиями, я без остановки втягиваю в себя прохладный солёный воздух. Он пробирает меня до костей, но надышаться я всё равно не могу.

— Куда мы сейчас идём? — интересуюсь я, семеня мелкими шажками вдоль ограждения, за которыми колеблются волны.

— Нам надо разместиться в каютах. Тебе следует отдохнуть, набраться сил. Впереди долгий путь, — отвечает Шах, подстраиваясь под мой шаг.

— А куда плывёт этот лайнер?

— В Барселону. Это конечная твоя остановка. Я сойду в порту Александрии, а ты отправишься до Испании.

Замедляю шаг, а потом торможу резко. Шах тоже вынужден притормозить.

— Я? Ты хочешь сказать, что я поплыву до Барселоны одна? — верещу я очень громко, что самой противно слышать.

— С чего ты взяла, что останешься одна? Не одна. Ты будешь с Эмиром, — распинается он предо мной, снова ловит за запястье и стискивает в тугом кольце своих пальцев. — Если всё пойдёт по плану, то я останусь в Египте, а вы отправитесь дальше. Отдохнёте, приведёте себя в порядок. На мир, в конце концов, посмотрите!

Звучит очень даже ничего, но есть то, что смущает меня и с чем я мириться не готова.

Я с силой выдёргиваю свою руку, не желая мириться с дальнейшей перспективой остаться в одиночестве. Сейчас я больше похожа на избалованную девчонку, намеревавшуюся закатить скандал на пустом месте.

Если вспомнить, то ещё неделю назад ради желанного покоя я готова была обречь себя на вечное одиночество. Мне не нужен был человек, в ком я могла бы найти своё утешение. А сейчас в одиночестве я могу видеть лишь бессмысленность своего существования, несовершенство мира и бесплодность всех приложенных усилий.

Слёзы скатываются по моим щекам от всех этих мыслей, но моментально застывают и высыхают. Мне не приходится даже скрывать их.

— Ой, не... Я не пойду дальше, пока своими глазами не увижу вертолёт, — я отчаянно мотаю головой, всхлипываю. — Шах, я не сдвинусь с этого места, пока Эмир не прилетит сюда. Я не останусь здесь одна! Я не могу!

— Уверяю тебя, Эмир совсем скоро уже прилетит, — замечаю нервоз в его голосе.

Он тоже устал от непрекращающегося бардака, тянущегося по пятам за мной и Эмиром. Он устал и от меня в частности. Я как нельзя лучше понимаю его, но ничего поделать с собой не могу. Мне до чёртиков страшно оставаться одной в чужой стране, где может произойти всякое.

Во мне что-то изменилось. Произошёл непредвиденный сбой, о причине которого я пока отказываюсь думать. Я отказываюсь признавать себе, что мне нужен Эмир. Здесь и сейчас! И не только в качестве сопровождения...

— Что-то не так. Я же вижу, что ты мне что-то недоговариваешь, — прищуриваюсь я, подойдя к нему ближе. — Шах, что не так? Скажи мне!

— Ничего. Эмир с минуты на минуту должен выйти на связь, — Шах снимает с ремня рацию. Удостоверившись, что она работает, он засовывает её в карман. — А теперь пойдём, здесь очень холодно и сыро.

Я резко отбрыкиваюсь от него, когда он снова предпринимает попытку схватить меня за шкирку. Пячусь к бортику и цепляюсь за него руками, моментально ощутив как холодный металл обжог мои ладони.

— Шах, клянусь, я не уйду с этого самого места, пока не услышу Эмира! — чувствую, как слёзы плотной пеленой застилают мои глаза. Можно было бы списать их на ветер, но отнюдь не ветер тому виной. — Свяжись с ним сам, или дай это сделаю я, — протягиваю ладонь в его сторону и как по волшебству в этот самый момент рация в кармане Шаха оживает, разрываясь приглушённым шипением.

Дыхание моё тотчас замирает.

Да что там дыхание?

Весь мой мир замирает, время останавливается в ожидании, что это именно Эмир вышел на связь... Он совсем близко...

В трепетном волнении я умолкаю и невольно улыбаюсь, находясь в предвкушении нашей скорой встречи.

— Шах, приём! — произносит Эмир сквозь трескучий звук помех.

Его голос, доносящийся из рации, как глоток свежего воздуха для меня. В буквальном смысле этого слова. Кажется, всё это время я вовсе не дышала.

Шах суетливо вынимает рацию, нажимает на кнопку, поднося приёмник ко рту.

— Эмир, ты на связи!

— Вы на месте? — как мне кажется, он несколько встревожен.

Улыбка стирается с моего лица, я предчувствую беду.

— Да, всё прошло без инцидентов. Мы на лайнере. Ты уже в пути?

Эмир выдыхает с облегчением, отчего рация начинает зловеще хрипеть. Он выдерживает паузу, на заднем плане слышится ещё какие-то отвлекающие звуки... Скорее всего, это гул двигателя вертолёта.

— Можно и так сказать, — выходит как-то сомнительно, отчего чувство тревоги переходит в панический страх. — Диана рядом?

Моё имя, ласково произнесённое им, как разряд тока, пущенный по всему телу. Это заставляет меня встрепенуться.

— Да, с ней всё в полном порядке! — отвечает Шах, переглянувшись со мной.

— Хорошо. Дай мне поговорить с ней.

Я вырываю рацию из рук Шаха, нажимаю на кнопку, ощутив внутри эмоциональный всплеск.

— Эмир, где ты есть? Я не вижу твой вертолёт. Ты скоро уже будешь?

— Я бы очень хотел оказаться сейчас рядом с тобой. Наверное, я никогда в своей жизни не желал ничего сильнее, чем в настоящий момент увидеть тебя счастливой и сказать тебе то, о чём всегда старался молчать...

— Но... — в горле встаёт огромный ком, мешая мне говорить.

— Нет никаких "но". Я сделаю всё, что от меня зависит. Я буду рядом, — уходит он ответа.

Я невольно выжигаю свой разум дурными мыслями вплоть до того, что он всё-таки выбрал Мерьям. Напрямую задать вопрос о ней я не осмеливаюсь. Боюсь, что это окажется правдой, которая вконец разрушит меня.

— Ты обещаешь? — скулю я от немощности.

— Обещаю, ангел мой, — с нежностью он произносит. Я роняю судорожный всхлип и с силой прижимаю рацию к груди, к щемящему сердцу, словно таким образом он сможет почувствовать мои объятия. Я уже и забыла, когда Эмир называл меня не по имени, и от того только больнее становится. — Больше всего на свете я сейчас хочу обнять тебя и посмотреть в твои глаза, наполненные жизненным блеском. Я ждал этого момента четыре с лишним месяца. Оттягивать его я больше не намерен, — последние его слова сходят на шепот.

— Хорошо, я буду ждать тебя! Только, пожалуйста, сдержи своё обещание! — хнычу я, стирая с лица неуемный поток своих слез, появившихся от недостатка веры в лучшее.

Я бы хотела верить Эмиру. Целиком и полностью. Но интуиция мешает мне. Появился барьер, который он не может преодолеть. Я чувствую это, но почему-то Эмир не желает говорить мне о нём.

— До скорой встречи! — вопреки тому, что Эмир всячески старается скрыть нотки горести и тоски за спокойствием и твёрдостью, я всё равно улавливаю их, отчего внутренности мои сжимаются в комок. — Передай, пожалуйста, рацию Шахзоду.

Шаху приходится буквально выдёргивать рацию из моей сжатой ладони, поскольку она приклеилась к ней. Я не желаю прерывать наш разговор, но тут силы неравны.

— Я слушаю! — говорит Шах.

— Переговорим наедине?

Шах переглядывается со мной. Я отчётливо вижу, как жилка, находящая у него на лбу, начинает пульсировать. Сам он каменеет, в глазах его мелькает испуг. От дурного предчувствия кожа моя покрывается толстенным слоем колючего инея.

Всё-таки я оказалась права. У Эмира имеются секреты от меня.

Шах беззвучно произносит мне: стой здесь и никуда не уходи. Пригвоздив меня взглядом к месту, он быстро отдаляется, доходит до самого конца палубы. Оглянувшись на меня, он сворачивает за угол.

Если он всерьёз думает, что я послушаюсь его, то чёрта с два он угадал.

Я тут же срываюсь с места. Ближе к концу палубы замедляю шаг, и уже на цыпочках подхожу к углу. Я прижимаюсь спиной к стене, стараясь при этом не дышать, и прислушиваюсь к их разговору.

— Я один. Можешь говорить.

— У меня возникла кое-какая проблема. Если коротко, то за мной увязался "хвост". Я попробую сбить его с курса. Уведу в другую часть моря.

— Сколько топлива осталось? — спокойно спрашивает Шах.

— Примерно треть бака, — с таким же спокойствием отвечает Эмир.

— В вертушке должен быть запасной топливный бак.

Пауза. Продолжительное время только шипение помех слышится с того конца. Я обхватываю себя руками, стараясь унять внутреннюю дрожь.

— Я все запасы перебросил к вам... на случай, если вам придётся маневрировать.

Ещё одна пауза, от которой волосы на голове начинают шевелиться. Я с силой зажимаю рот обеими ладонями, чтобы удержать в себе всхлипы, хотя на самом деле мне хочется драть свою глотку: зачем? Зачем ты это сделал?

Хочется крикнуть так громко, чтобы мой выкрик подхватил ветер и донёс до него.

— Эмир, какого чёрта? Это же верная смерть! — Шах рявкает вместо меня, ничуть не сдерживая себя. Впервые слышу всю мощь его рыка. — Живо возвращайся в порт, пока не поздно. Топлива тебе должно хватить! Надеюсь...

— Присмотри за Дианой, хорошо? — как ни в чём не бывало говорит Эмир. — И Шах, ты не представляешь как я благодарен тебе. Я навеки твой должник.

— Эмир…

— Я не смог сказать Диане, что у меня не получится прилететь. Как-то смелости не хватило. Но я знаю, что ты сможешь правильно преподнести ей эту новость. Придумай что-нибудь, чтобы она не волновалась.

Наружу просится немой рёв.

Ноги отказываются держать мой вес, с каждой секундой увеличившийся под грузом реальной опасности. Только теперь уже не за свою жизнь, а за жизнь Эмира.

Колени подкашиваются, я скатываюсь по стеночке вниз и падаю, теряясь в своих мыслях. Подо мной холодный деревянный пол, а я словно проваливаюсь в бездну, где нет возможности ухватиться ни за что, чтобы удержать себя на поверхности. Там меня душит реальность. Я лишаюсь зрения, слуха, да и всех чувств разом.

Внизу живота болезненно тянет, но я никак не реагирую на боль. На душе стало значительно больнее. Она глушит физическую боль.

— Эмир, постой! — грохочет Шах, я вздрагиваю. — Эмир!?

А в ответ ему звучат только помехи. Эмир оборвал связь или тому послужила какая-то другая причина. Та, в которую я отказываюсь верить, но сознание тем не менее отчаянно бьет тревогу.

Ты хотела, чтобы он получил по заслугам... Вселенная услышала тебя! Тогда какого чёрта ты убиваешься по нему? — насмехается надо мной внутренний голос.

— Я больше не хочу... Не хочу, не хочу, не хочу... — шепчу я сама себе.

Накрываю голову руками и раскачиваюсь из стороны в сторону, походя при этом на умалишенную, а совсем не на ту, что обрела свободу.