Муж в наказание-2. Свобода любой ценой

37. Черно-белое

Диана

Наша жизнь поделена на два этапа. В ней есть начало и есть конец. А все, что между ними — моменты, которыми мы заполняем пустоту, приближаясь тем самым к своему концу.

У кого-то эти моменты похожи на бесконечную радугу, у кого-то на разноцветный калейдоскоп, на сочный холст, а мой же багаж прожитых мгновений все чаще напоминает мне домино.

Одно неверное движение — и мои моменты рушатся. Они падают друг на друга, смешивая белое с черным. Всякий раз я пытаюсь заново выстроить цепочку моментов, но заведомо знаю, что этот процесс займет у меня длительное время, он отнимет кучу сил. И на силах он не остановится. Это может лишить тебя смысла жизни, забрать близких людей, сына...

Однако стоит не забывать, что мы сами пишем свои моменты. Мы сами выбираем краски при их заполнении и разукрашиваем с помощью них свою жизнь.

Но что делать, когда в твоем арсенале остались только белые и черные краски?

Мне не хватает красок на дальнейшую жизнь. Мне не хватит сил, чтобы попросту отделить белое от черного.

Я не хочу. Я выдохлась.

Это была моя последняя белая капля. Я сдаюсь...

Внезапно в комнату цокольного этажа офиса охранного агентства врывается возбужденный Гарнер. По его посеревшему лицу заметно, что у него тоже иссякли запасы красок, но он в отличие от меня еще пока не намерен сдаваться.

— Диана, отставить слезы! Не все еще потеряно! Мне пришли хорошие новости! — заявляет он с порога.

Я тут же подскакиваю со стула, к которому, думала, уже вросла.

— От Эмира? Что за новости? Говори скорее! — выпаливаю я, глодая свои ногти.

Гарнер входит в тускло освещенное помещение и с тенью улыбки протягивает мне телефон, на экране которого высвечивается сообщение от Эмира: "Передай Диане, что Марк у меня. С ним все хорошо. Скоро будем!"

Выдыхаю, рухнув обратно на стул, и даю волю слезам. Все, что копилось во мне в течение этого долгого часа, вся чернота, взявшая в плен мой разум, выливается в самую настоящую истерику. Я не в состоянии контролировать ни себя, ни свои эмоции, чем застаю Гарнера врасплох.

— Может, принести воды с успокоительным? — спрашивает он.

Я кривлюсь, слезы свои утираю с лица и стараюсь отыскать в себе давно уже утраченное равновесие.

— Нет, я уже в норме. Скажи, а от Шаха новостей так и не было? — С надеждой смотрю на Гарнера, а перед глазами стоит безжизненное лицо Анастасии.

Отрицательно качнув головой, он прячет от меня свой взгляд, а после вообще выходит из комнаты.

Знаю, он таит обиду на меня.

Сгоряча я позволила себе лишнего в его присутствии. Когда мы направлялись в офис, которым владеет Гарнер, я наговорила ему ужасных вещей.

"Маркус, я ненавижу твоего сына! Если бы не Эмир, всего бы этого не было! Наверное, ему нужно было погибнуть! Разбиться в том вертолете, пойти на дно вместе с его обломками, чтобы весь этот кошмар закончился раз и навсегда!"

В тот момент я не контролировала себя. Я не думала, что говорю. Я пребывала в полнейшем отчаянии и во всех своих бедах винила только Эмира. А Гарнеру только и оставалось, что молча выслушивать меня.

По идее, сейчас мне должно быть стыдно за свои слова, ведь Эмир справился, причем в довольно короткий срок. Он справился, несмотря на то что я потеряла веру в него и ассоциирую его теперь с черным цветом. Однако мне нисколько не стыдно за себя.

Я по-прежнему нахожусь в шоковом состоянии.

То, что мне довелось увидеть в нашем доме, что довелось испытать, еще долгое время будет преследовать меня зловещей тенью ужаса.

Такое не забывается. Вряд ли подобное можно излечить временем.

От всех этих мыслей меня отвлекает сигнал входящего сообщения.

На столе лежит телефон с загоревшимся на нем дисплеем. Гарнер так торопился удрать от меня, что забыл его забрать.

Беру телефон, на экране которого отображается сообщение со вложенным в него файлом.

Эмир написал: "Полюбуйтесь!".

Без раздумий я "проваливаюсь" в текстовое послание и сразу же открываю вложение. Руки моментально начинают трястись. Сердце в груди отстреливается пулеметной очередью и воздуха становится катастрофически мало.

Картинка долго загружается из-за слабого сигнала. Мне же велено было отсиживаться в подвале.

Я встаю ногами на стул, поднимаюсь на цыпочки и вытягиваю к потолку руку, держа в ней телефон. Так я пытаюсь поймать сигнал.

В какой-то момент мне становится до безумия страшно. Меня посещают дурные мысли вплоть до того, что на этой картинке может быть что-то такое, чего я не смогу вынести.

Когда наконец изображение полностью загружается, я спрыгиваю со стула и вмиг прихожу к внутреннему равновесию, а вот устойчивость в ногах, напротив, теряю.

Чуть было не заваливаюсь на пол, лицезрев на экране телефона селфи, сделанное Эмиром.

На снимке он запечатлел себя с Марком. На них обоих надеты солнцезащитные очки, (Марку они явно великоваты) пальцы их рук сложены в "козу".

"Ну, прям настоящие гангстеры", — думаю я, позволив себе растянуть губы в улыбке.

Но что самое удивительное — оба они улыбаются в камеру. Они улыбаются мне. Как будто ничего ровным счетом не произошло. Словно и не было этих кошмарных часов в нашей жизни...

Я тут же строчу ему ответное сообщение: "Возвращайтесь поскорее... Я очень сильно жду вас... Обоих... Диана".

Телефон вновь подает сигнал, присылая очередное сообщение от Эмира: "Я люблю тебя..."

На сей раз ничего не отправляю в ответ. Откладываю телефон в сторонку и какое-то время еще брожу из угла в угол цокольного этажа, больше походящего на убежище на случай наступления конца света или зомбиапокалипсиса.

На широких полках у стены хранится кое-какая еда с длительным сроком годности, там же находится внушительный запас детской смеси и баночек с различным пюре. У противоположной стены стоит кроватка, внутри которой лежит пара коробок с надувными матрасами, одежда и множество игрушек, а возле кроватки символично разместились игрушки для взрослых. Там насчитывается целый оружейный склад на все случаи жизни.

Жуть какая...

Замкнутое пространство и пребывание в неизвестности вновь действует давлением на мою психику. В итоге решаюсь выбраться из подвала. Я взбираюсь по крутой лестнице, после чего оказываюсь на первом этаже светлого и уютного офиса, где уже не пахнет сыростью и порохом.

В своем кабинете Маркус встречает меня, сидя за рабочим столом, на котором уже стоит стакан воды, а рядом с ним лежит таблетка успокоительного.

Чтобы избежать ненужных уговоров, я проглатываю таблетку, запиваю ее глотком воды и присаживаюсь на кожаный диван, намереваясь побеседовать с Гарнером о насущном.

— Как думаешь, что нас ждет дальше? — интересуюсь я без лишних отступлений.

— Ты имеешь в виду себя и Эмира? — быстро уточняет мужчина, сидящий напротив.

— Вообще! — развожу я руками. — Что будет с нами, с этим гребаным миром, с Марком!? Мне так страшно думать об этом...

Гарнер задумчиво потирает бороду, отвлекаясь от экрана ноутбука.

— Будет непросто, Диана. Я в точности не знаю, что вас ждет после всего, но единственное в чем я могу быть уверен, Эмир примет любое твое решение. — На миг он устремляет свои печальные глаза сквозь меня, а затем снова утыкается в экран, энергично клацая при этом мышкой. — Если ты не видишь будущего с моим сыном, просто поговори с ним об этом начистоту, не держи в себе, не делай хуже. Скажи ему как есть, и если посчитаешь, что другого выхода вам не найти, то проведи черту и оставь его за ней... Оставь Эмира в прошлом, если посчитаешь нужным. Но не забывай, что различие между прошлым и будущим ничто иное, как навязчивая иллюзия. Рано или поздно даже будущее становится прошлым...

Глотка мгновенно становится суше, чем пустыня. Я путаюсь в своих мыслях и желаниях.

— Откуда ты знаешь, что Эмир готов принять любое мое решение?

— Не так давно мы разговаривали на эту тему. Буквально пару дней назад.

— И что же Эмир говорил?

— Ну-у, — протянув, Гарнер невольно уходит в раздумья, словно что-то вспомнилось ему. — Ты уверена, что хочешь это знать? Ведь мне так кажется, что для себя ты уже все решила.

Сама углубляюсь в размышления.

А решила ли я?

По-моему, я окончательно запуталась в себе. Мечусь из одной крайности в другую и не могу прийти к балансу.

С одной стороны, мне действительно кажется, что без Эмира нам с Марком будет гораздо спокойней.

Он стал нашим якорем, но совсем не тем, что должен был удерживать нас на одном месте, не давая уплыть в неизвестность, а тем якорем, что отправляет нас на дно за собой.

Но с другой стороны, когда Эмир рядом, когда нам нам ничто не угрожает, я ощущаю как у меня за спиной вырастают крылья. В такие моменты я поднимаюсь со дна и парю в невесомости вместе с ним.

Отказавшись от него, я лишусь своих крыльев и уже никогда не смогу воспарить в небеса. И Марку вряд ли удастся взлететь на одном крыле...

— Нет, я хочу знать, о чем вы разговаривали! — твердо заявляю.

Я убеждена, что это поможет мне разобраться в себе.

Эмир ведь крайне редко полностью открывается мне. Порой я могу только догадываться, о чем же он постоянно думает...

Я бьюсь в ожидании, когда же Гарнер начнет вводить меня в курс, однако он медлит. Он ни на секунду не отвлекается от своего ноутбука.

Я деликатно покашливаю, тот тянет свой хитрый взгляд от экрана на меня и обратно. Затем Гарнер переворачивает ноутбук экраном на меня и щелкает мышкой, воспроизводя какое-то видео.

— Будет правильней, если я покажу тебе это, — проговаривает он, откидываясь на спинку кресла.

Я пересаживаюсь в кресло напротив, чтобы было лучше видно, придвигаю ноутбук поближе к себе.

Странно...

Поначалу на записи с камеры видеонаблюдения, установленной в кабинете, я наблюдаю одного только Гарнера. Он как обычно спокойно сидит за своим рабочим столом и перебирает на нем документацию, пока...

Пока в кабинет не врывается Эмир. Он как ураган сметает со стола все бумажки, когда проходится вдоль него. Размашистым шагом он целенаправленно движется к бару, располагающегося за Гарнером. Оттуда он достает бутылку виски, откручивает крышку и, бросив ее через плечо, залпом пьет прямо из горла.

Настороженно переглядываюсь с Гарнером, тот лишь пожимает плечами, мол, это обычное поведение Эмира.

Не сказала бы...

Вглядываюсь дальше в экран.

Эмир присаживается на место, где сейчас сижу я. Ставит бутылку на край стола и рукой тянется во внутренний карман своего пиджака, откуда вынимает что-то маленькое и черное...

Он задумчиво смотрит на "это", вертит в своих руках как кубик Рубика, а затем испускает ироничный смешок.

— Я окончательно рехнулся! Я просто чертов эгоист! — осуждающим тоном начинает Эмир ни с того ни с сего. — Наша жизнь превратилась в мыльный пузырь, который ни сегодня завтра лопнет! У нас куча нерешенных проблем, а единственное, о чем я могу сейчас думать... Единственное, что меня по-настоящему заботит в данную минуту — это то, что я не могу узаконить наши отношения! Ты можешь себе это представить? — Эмир делает пару глотков виски из горлышка. Вытерев рукавом рот, он продолжает: — Нет! Я конечно могу хоть сегодня попросить ее руки и вручить ей это кольцо, напичкав очередными обещаниями, но какой в этом смысл? Я все равно не смогу сделать ее своей женой. Я не могу подарить ей счастья столько, сколько она заслуживает! Ни черта не могу!

По телу моему поднимается волна мурашек.

Это что же получается? Эмир приберег обручальное кольцо для меня?

Похоже, что в этой черной коробочке хранится именно оно...

Вот только он не знает что теперь с ним делать. Я не могу выйти за него, пока живу по поддельным документам...

Но если б он только знал, как я порой мечтала, стоя у алтаря, смотреть в его глаза и видеть в них свое счастливое отражение.

Между тем Эмир прячет коробочку в карман и возмущенно продолжает:

— Я ей говорю, что люблю ее безумно, что не представляю жизни без нее, а она знаешь что на это отвечает? Всякий раз она спрашивает: правда ли это? — заходится он нервным смехом. — Она по сей день сомневается в моих чувствах! Спросишь, почему бы ей сомневаться в моих чувствах? Так все просто! — разводит он руками, цыкает. — Потому что в ее голове поселилась назойливая мысль, что я расстанусь с ней как только Рифат исчезнет из нашей жизни! Она думает, когда проблема с ним решится, я брошу ее и Марка, ведь их жизням уже ничего не будет угрожать. Она думает, что я с ней только лишь из-за того, что считаю себя виноватым перед ней! Диана считает, что как только я поквитаюсь с Рифатом, то автоматически сниму с себя всю ответственность перед ними и отправлю в далекое свободное плавание! А доказать на деле, что она крупно ошибается на мой счет, я пока не могу. А не могу почему? Потому, что все взаимосвязано! Потому что я чертов эгоист, который насобирал огромную кучу чертовых проблем и не сильно-то жалеет о них! Разве я могу жалеть о том, что благодаря всем этим проблемам у меня появились те, кого я люблю больше жизни? Если бы не проблемы, не было бы у меня ни ее, ни Марка... У меня не было бы ничего... Но знаешь, пора уже с этим покончить! — Эмир резво поднимается из кресла, нацепив на лицо одухотворенную улыбку. — Пора уже начинать доказывать ей, что она ошибается во мне! В ближайшее время я покончу с Рифатом! А в день его похорон я верну ей ее имя и женюсь на ней!

Момент — и Эмир вылетает из кабинета Гарнера так же резко, как и ворвался в него несколькими минутами ранее.

— Что ж... Хорошо, — в растерянности выдыхает Гарнер, немигающим взглядом смотря на уже закрытую дверь.

На записи Гранер находится в таком же шоке, в каком сейчас пребываю и я.

Но если ему удалось выдавить из себя хотя бы парочку слов, то у меня не получается сказать ровным счетом ничего.

— О-о-ого...

Это единственное, что я могу произнести на все услышанное.

Слова застревают в горле, наружу из меня просятся одни только междометия, а слева в груди зарождается сладкий трепет, в животе просыпаются бабочки.

Странно, я была уверена, что они сдохли, следом за моей душой, умершей еще при жизни...

Гарнер разворачивает ноутбук к себе, закрывает его крышку и складывает поверх него свои руки.

— Диана, он любит вас. А это значит, если ты примешь решение оставить Эмира в прошлом, он останется в прошлом ради тебя... Ради вашего сына. Если ты захочешь, то больше никогда его не увидишь. Поверь, уж я-то его знаю. Он отправится в Штаты. Там займется своим привычным делом, но душа его будет всегда находиться рядом с вами. Она никак не помешает тебе и Марку жить той спокойной жизнью, о которой ты мечтаешь. А теперь разберись в себе. Чего ты хочешь на самом деле? Ведь если у Эмира все получится, а в этом я нисколько не сомневаюсь, то только от тебя будет зависеть то, каким станет ваше будущее... Будет ли оно у вас общим, или вас разделят не только желания, но и континенты...

Стоит только подумать о том, что нас с Эмиром будет связывать только прошлое, как бабочки в моем животе превращаются в жалящих нутро насекомых... Они не позволяют мне даже допустить мысль об этом...

Ну уж нет! Ничего еще не кончено!

Из нас двоих я в большей мере эгоистка.

Я, черт бы побрал, найду разноцветные краски, чтобы раскрасить нашу дальнейшую жизнь. Я землю перерою, но отыщу их, а Эмир мне в этом поможет!

Мои мысли прерывает посторонний шум, исходящий со стороны запасного выхода. Через него пару часов назад мы входили в офис.

Я точно помню, что дверь Гарнер закрывал на кодовый замок.

Тогда почему Гарнер с виду такой спокойный? Он ведь тоже слышит эту возню?

Меня уже любой, даже малейший сторонний звук приводит к сумасшествию.

Но до стадии безумия я не дохожу, поскольку в кабинете появляется Эмир... С Марком на руках.

Они вдвоем как успокоительная таблетка, действующая на меня куда более эффективней чем та, что прежде давал мне Гарнер.

Моя пилюля умиротворения...

Я тотчас подскакиваю с места как подорванная на мине. Гарнер молча выскальзывает из кабинета, оставив нас наедине.

Бросившись на Эмира, я впиваюсь в его прохладные губы. Осыпаю его лицо легкими поцелуями, затем щечки Марка и не могу остановиться. Не могу насытиться ими. Не могу надышаться. Я хочу прижать их двоих к себе настолько крепко, чтобы больше никогда не разлучаться с ними.

Мой воздух...

— Все хорошо. Диана, с нами все в порядке. Перестань реветь, — тихо произносит Эмир, утирая мои слезы.

Марк тянется ко мне. Я беру его на руки, прижимаю к груди и носом утыкаюсь в плечо Эмира, мысленно благодаря вселенную за то, что она вернула их ко мне живыми.

Внезапно в нос бьет узнаваемый запах крови. Я бегло осматриваю все открытые участки тела Эмира. На первый взгляд с ним вроде бы все хорошо.

А вот следов крови на черной футболке не так-то просто разглядеть. К тому же почему-то она надета задом наперед.

Он что-то скрывает.

— Эмир, ты не ранен? Твоя футболка, она...

— Пара пустяков. Заживет как на собаке, — с натянутой улыбкой перебивает Эмир заготовленной фразой. Выражение лица его ничуть не меняется, но я нутром чую, что что-то не так. Рука его взмывает к моему лицу, он нежно прикасается к щеке. — Ты как? Нормально?

На глаза бросается его запястье, перевязанное лоскутом черной ткани.

— Что тут у тебя? — слегка напугана я.

Как только я тянусь к его руке, чтобы поближе рассмотреть рану, Эмир стискивает зубы и прячет сжатый кулак за спину.

— Диана, я же сказал. Это всего лишь царапина, — в легком раздражении он.

Сейчас это нисколько не задевает меня. Я уже успела понять, что Эмир не очень-то любит, когда с ним сюсюкаются по разным "пустякам" в виде пулевых ранений.

— А Игорь? Что теперь с ним будет? — неуверенно перевожу разговор.

Эмир пальцами обхватывает мой подбородок, желая чтобы я посмотрела на него. Склонив голову набок, он прищуривается и внимательно читает меня по глазам. Наверное, хочет понять беспокоюсь ли я о своем пока еще официальном муже.

Увидев на дне моих глаз абсолютнейшее безразличие, он отпускает меня и безэмоционально говорит:

— Об Игоре больше можешь не волноваться. Я позаботился о нем.

Своим ответом он не внес никакой ясности, но мне и так все предельно ясно.

От его последних слов сквозило холодом, а это может означать только одно — теперь я могу примерить на себя роль вдовы.

Игорю недолго осталось. Либо его тело уже присыпано землей.

Учитывая, как он обошелся с Кармен и Аной, я все-таки склоняюсь ко второму варианту. Эмир не оставил бы Игорю ни малейшего шанса.

— А об Анастасии что-нибудь слышал? Как она?

— Она будет жить.

— А малышка? — выпаливаю я дрожащим голосом.

Потупив взгляд в пол, Эмир тяжело вздыхает и отрицательно мотает головой, а мои надежды на лучшее превращаются в груду развалин.

— Мне очень жаль, — беззвучно он произносит. Эмир переводит стеклянный взгляд на Марка, словно ему на секунду представилась жизнь без него, а потом возвращает на меня свои пустые глаза. Он заводит руку за мой затылок и припечатывает холодные губы к моим. — Не знаю, что со мной было бы, если... Я люблю тебя, родная...

С моих губ слетает звук, похожий на писк. Окутанная его теплом, я зажмуриваюсь, цепляюсь пальцами за него.

— Я знаю, Эмир. Знаю! Я тоже люблю тебя. Прости...

Эмир слегка отстраняется от меня. Его изумленное выражение лица застывает маской, когда он смотрит на меня в упор.

Он удивлен, что я не переспросила: правда ли это? Удивлен, но никак не комментирует.

Боже, я сама не замечала этого за собой и теперь мне стыдно перед Эмиром.

За все! Я мысленно корю себя за то, что позволяла себе усомниться в нем и в его чувствах, за то, что в такие моменты он не позволил себе ни разу усомниться во мне. Он продолжал верить в меня тогда, когда я переставала верить...

— Эмир, мне... я, — сквозь слезы я желаю высказаться. Сказать ему все, что сидит во мне, открыть ему всю свою душу.

— Ш-ш-ш, — он прерывает меня легким поцелуем, а затем на ухо говорит: — Оставь все слова на потом.

— Х-хорошо, как скажешь, — натянув улыбку, я сдавленно произношу из-за терзаний совести.

Эмир крепко обнимает меня, дышит часто. Ему словно самому необходимо выговориться, но что-то мешает.

— Извини, я оставлю тебя. Мне нужно переговорить с Гарнером кое о чем.

Я на автопилоте киваю, хоть и не согласна разлучаться с ним ни на минуту больше. Эмир сажает меня на диванчик, выходит из кабинета и мое сознание захлестывает волной скорби.

Бедный Шах... Бедная Ана...

Ничего не может быть страшнее, чем потерять свое дитя.

Я знаю каково это. Я на собственной шкуре испытала это чувство. Дважды...

Но слава богу мой ребенок остался жив. Он сейчас со мной, у сердца моего.

А малышка Аны... Она ведь должна была родиться через пару недель, а родители ее так и не смогут увидеть свое долгожданное сокровище...

Выплакав все слезы, я удобно устраиваюсь на диване, кладу Марка рядом с собой.

Как только он засыпает, я не замечаю как сама проваливаюсь в сон.

А когда прихожу в себя, то мой мир вновь переворачивается с ног на голову.

Гарнер сообщает мне, что Эмир уехал. Он в одиночку отправился в Стамбул. Он отправился по душу Рифата.

Даже не предупредив! Не попрощавшись со мной!

А вдруг...

Нет! Не хочу даже думать о плохом. Он вернется, ведь нам еще о многом нужно поговорить!

Однако от предчувствия грядущих потрясений мне уже никак не отделаться.

Оно во мне. У меня в голове. Оно изнутри пожирает меня по кусочкам и убеждает, что вот-вот наступит переломный момент. Должно произойти что-то такое... что в результате приведет нас к радикальным переменам...