Муж в наказание-2. Свобода любой ценой

29. Выйти на след

Эмир

В прошлый раз я выходил за переделы дома, в котором прожил большую часть жизни, с полным убеждением того, что вряд ли когда-нибудь смогу назвать Элиф своей дочерью.

Со временем поменялся я, как изменились и мои убеждения.

По большей части Диана приложила к этому свою руку. Она буквально промыла мне мозги. Её методы не всегда можно было назвать гуманными. Зачастую они чем-то походили на сеансы психотерапии. Диана изо дня в день намеренно скручивала мои нервы в тугой узел, тянула их в разные стороны, пока они не перерывались к чертовой матери. Она давила на мои самые больные места. Это, как ни странно, работало.

Так однажды во время очередной головомойки она спросила: Эмир, а как ты думаешь, когда Элиф станет взрослой, она будет такой же, как София?

И в голове моей будто щёлкнуло. Со стадии отрицания я в один момент перепрыгнул на стадию гнева.

Моя дочь никогда не станет расчетливой, меркантильной и стервозной дрянью. Не позволю!

С внутренним гневом мне также пришлось недолго бороться, поскольку вопрос: "какова вероятность, что судьба Элиф изменится в лучшую сторону, если она будет жить с нами, а не с Софией", помог мне в результате подобраться к стадии принятия и надолго задержаться на ней.

Тогда у меня не нашлось вразумительного ответа.

Все дело в том, что я не знаю какая на самом деле София мать, но я вижу какой матерью становится Диана. В моем понимании она достигла идеала.

Сейчас я с большой радостью забрал бы Элиф в нашу семью, пока она ещё совсем кроха, но какой вес я имею против родной матери?

— Эмир, как хорошо, что я тебя застала перед уходом! Признавайся, ты уже все дедушкины денежки прикарманил себе? — ядовито любопытствует София, походкой от бедра вышагивая ко мне навстречу. — Расскажешь, что этому юристу от тебя понадобилось?

В семье траур, а она разоделась так, что пестрит в глазах.

Спору нет, внешне София невероятно эффектная девушка. На первый взгляд она производит впечатление умной, добропорядочной и интеллигентной женщины, знающей себе цену, но стоит ей раскрыть рот, как появляется острое ощущение, что тебя нагло надули.

Перед тобой всего лишь фальшивка, завернутая в оригинальную обертку.

А она ведь даже не поздоровалась со мной. Её больше интересует какая часть наследства перепадет ей от Каплана.

Посмотрел бы я на её физиономию, когда она собственными глазами сможет увидеть подлинник завещания, в котором нет ни единого её упоминания. Каплан оставил её ни с чем, ни одной лиры не завещал. С какой стати?

— А что, по-твоему, юристу может понадобиться от прямого наследника его покойного клиента? — спокойно говорю, скептически осматриваю её платье, подчеркивающее верхние достоинства. — Куда-то собралась?

Картинно откинув за спину свои упругие локоны, пружинящие на каждый её уверенный шаг, София останавливается напротив меня и растягивает дьявольскую улыбку.

— Собралась. На свидание с одним очень богатым и галантным мужчиной, — кичливо сделав акцент на последнем слове, София выдерживает паузу. Она ждёт от меня реакции, причем любой. Мысленно закатив глаза, я настойчиво обхожу её. — Зачем пришел? — выкрикивает она.

— Повидаться с дочерью! — отвечаю, не оборачиваясь. — Она же у себя?

— Нет. С Марией гуляет на заднем дворе.

Отлично. Она-то мне как раз и нужна. Пора покончить с тайным прошлым, которое уже в печенках сидит.

София так-то просто меня не отпускает. Она вновь зазывает, только на сей раз ещё громче:

— Эмир, постой!

Стиснув зубы до скрипа, я нехотя останавливаюсь, разворачиваю голову вполоборота, а она выжидательно смотрит на меня.

— Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

Я вопросительно веду бровью.

— Нет. А разве должен?

Молчит. Пауза затягивается.

Я нервно цыкаю, смотря на наручные часы. У меня мало времени и нет никакого желания растрачивать его впустую.

— Диана родила? — произносит она наконец срывающимся голосом.

Чувствую, как мои губы непроизвольно расплываются в широченной улыбке от услышанного вопроса. София отводит глаза в сторону. Ей то ли больно, то ли тошно смотреть на меня и видеть на моем лице неподдельную радость и следы безграничного счастья. Её обуревает целый калейдоскоп неприятных ощущений, но чего она ждала? Всё так, как и должно было быть.

— Родила. Мальчика, — вдохновенно проговариваю я.

София уныло кивает, переминаясь с ноги на ногу. Взгляд её прежде искрящийся тотчас потухает, уголки губ никнут. Из уверенной в себе девушки, она превращается в дерганную девчонку.

"Промолчи. Просто уйди", — про себя повторяю я, доподлинно зная, что своим гнилым языком этот человек способен наговорить таких гадостей, что век потом не отмоешься.

— Поздравляю тебя с наследником. Ты это заслужил, — безрадостно произносит, тем не менее слова её не приправлены уже привычным ядом. Не сказать, что я сильно удивлен. Похоже, Софии тоже пришлось пройти через все стадии, чтобы в итоге прийти к принятию.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ — Спасибо. Приятно слышать такое от тебя.

— Ну, я тогда пойду. Я же тебе не нужна сейчас?

— Не нужна, Софи... И никогда не была.

Чтобы избежать продолжения бессмысленного разговора, я направляюсь в сторону заднего двора, рассекая душный воздух широкими шагами.

Уже подходя к углу дома, слух улавливает улюлюканье дочери, похожее на перезвон колокольчиков.

Улыбаюсь так, что скулы сводит.

Я не виделся с ней долгих четыре месяца. По моей просьбе София частенько отправляла её фотографии. Диана для этого даже завела альбом, но осязать своего ребёнка — совсем другое дело.

Высовываюсь из-за угла, стараясь не издавать лишних звуков. Окидываю быстрым взглядом местность, слегка подвергнувшуюся изменениям с момента моего последнего пребывания здесь. На месте захоронений теперь посажены цветы, у изгороди из живых растений сейчас установлена небольшая детская площадка с песочницей и столиком. Рядом с ним скамья, на которой спиной ко мне сидит Мария. В этот момент из-за её плеча показывается кучерявая макушка Элиф. Она смотрит на меня большими глазами-бусинами, показывая в мою сторону пальчиком.

Сердце трепещет в груди по мере моего приближения к ней все больше и больше.

Не понимаю, что двигало мною, когда я практически отказался от неё.

Больше ничего не вижу вокруг, кроме дочери. Я совершенно не смотрю под ноги и случайно наступаю на игрушку, валяющуюся в поросшей траве. Под моей ступней она издает противный писк, на который Мария оборачивается испуганно. Округлив глаза, женщина на миг застывает, а затем как ошпаренная вскакивает со скамьи и бросается в мою сторону, удерживая Элиф на руках.

— Ох, Эмир! А ты чего не предупредил, что приедешь? София уже, наверное, ушла. Вы разминулись.

— К черту Софию. Я ненадолго заехал, — с чувством радости я подхватываю её ладонь, целую тыльную сторону. — Хотел проведать тебя, да посмотреть как подросла эта маленькая куколка.

— Так держи свою куколку раз такое дело, а я пойду чай нам организую.

Элиф протягивает ко мне свои ручки, ловлю их сразу же.

— А Айсу где? — настороженно спрашиваю, поскольку обычно именно она возглавляет все чайно-кофейные церемонии.

Помрачнев, Мария меняется в лице до неузнаваемости.

— Уехала наша дорогая Айсу. Не смогла справиться с утратой. Теперь весь быт лежит на мне. Сейчас одна только радость в жизни осталась — воспитывать твое дитя, — скрывая тоску, она тискает Элиф за щечку, та задорно хохочет, соска вываливается изо рта, а мне же вдруг до того становится паршиво от самого себя. Остается успокаивать себя той мыслью, что я сделал единственный правильный выбор, решив сбежать из Стамбула, а не продолжать бессмысленную войну.

— А София, что?

— А что София? Свой эгоизм ей никогда не преодолеть, — отмахивается она, ребром ладони разрубая пространство между нами. — От Софии бессмысленно что-либо ждать. У неё одни кавалеры на уме. Сейчас она вообще редко бывает дома. Не удивлюсь, если совсем уже скоро Элиф будет меня называть своей матерью.

Вот у меня и появился ответ на мучающий вопрос. Судьба Элиф вне всяких сомнений изменится в лучшую сторону, если она будет являться частью нашей семьи.

Принимаю Элиф на руки, присаживаюсь на скамейку. Она замирает, глазками только и успевает хлопать, хватая меня за нос. Девчушка совершенно меня не боится, словно интуитивно чувствует особую связь между нами. Притихнув, она разглядывает меня внимательно, беззубо улыбается, сея в моем сердце умиление и любовь к себе.

С каким бы скверным настроением я ни заявился сюда, сейчас всё по-другому. В настоящую минуту всё отошло на второй план. Всё, кроме Элиф.

Проявляется рвение. Стремление заботиться, дарить любовь и оберегать это чудо.

Хочется прижать к себе кроху, но я боюсь раздавить её. Ей уже полгода. В последний раз, когда я видел её, она была размером с мою ладонь.

Сейчас она немного подросла, но по килограммам и размерам существенно уступает Марку. Настоящая маленькая принцесса, нуждающаяся в материнской теплоте и заботе.

Мария возвращается, ставит поднос с чайником и свежей домашней выпечкой на столик. Доверху наполнив кипятком грушевидный стакан, она придвигает его ко мне.

— Как ты тут вообще справляешься? — начинаю я издалека.

Мария присаживается напротив и вновь отмахивается. Потянувшись в карман, она достает из него платок, сжимает его в кулаке.

— Сложно, Эмир, — на глаза её выступают слезы, она проходится платком по изможденному лицу. — Без тебя и Назара этот дом потерял своё сердце, а со смертью Каплана он лишился души.

Задираю голову вверх. Сощурившись от солнца, окидываю взглядом серое здание. Были времена, когда каждая в нём комната была заселена, а теперь большинство из низ пустует. Он стал похож на заброшенный дом, населенный приведениями. Кровных Элмасов в нем не осталось, кроме Элиф.

— А ты не думала, скажем, поменять место жительства? Уехать отсюда, как сделала это Айсу?

— Уехать из Стамбула?

— Из страны, — вношу корректировку и замечаю во взгляде Марии первый отблеск заинтересованности.

— Дорогой, я бы с радостью отдохнула недельку-другую, но как же Элиф? Да и за домом нужно кому-то приглядывать.

— За Элиф не беспокойся, за дом тем более. В ближайшее время я постараюсь уладить эти вопросы.

Если София не одумается, я увезу Элиф. Заберу к себе и её, и Марию. Но прежде предоставлю Софии выбор между дочерью и личной жизнью.

Чмокнув дочь, я кладу её в коляску, вкладываю в ручку погремушку.

— Мария, что ты знаешь о Чалыках? — перехожу к делу, отпивая чай, обжигающий глотку.

Поглощенные туманом глаза Марии как-то странно забегали. Зрачки мечутся из стороны в сторону, избегая меня.

— Да то же, что и все в нашем городе.

— Какое отношение они имеют к Элиф? — спрашиваю уже более требовательно. Мария непонимающе смотрит на дочь, поэтому я вношу уточнение: — Какое отношение Феррат Чалык имеет к моей матери?

Мария туго сглатывает, прячет трясущиеся руки под столом и горько вздыхает. Либо она что-то знает, либо Чалыки добрались и до неё.

— Сложный вопрос, на который я не могу дать ответа. Я не знаю, честно. Феррата я видела однажды: когда он приходил за Мерьям. А вот Рифата, — начав за здравие, Мария заканчивает за упокой: — Рифат захаживал к нам вчера.

Момент — и все летит к чертям. Презрение и глубочайшая ненависть, давно дремлющие внутри, ждали своего часа и наконец-таки дождались. За те четыре месяца, проведенные в гармонии, я уже и забыл каково это гореть неистовой злобой, смешанной с жаждой крови. А сейчас я в полной мере ощущаю могущество и неукротимость своей ненависти по отношению к этому куску дерьма.

— Рифат был здесь? В нашем доме? — цежу я, стиснув кулаки до хруста. — Какого черта он здесь забыл?

В движениях, дыхании и мимике на побледневшем лице Марии наблюдается затаенная нервозность.

— А я почем знаю? Как только пошли слухи о том, что Каплан скончался, он объявился в нашем доме. Надолго заперся в его кабинете, а когда вышел оттуда, там все было вверх дном! Он что-то искал. Но, судя по тому, что уходил злой как черт, то не нашел ничего. Эмир, он перепугал нас всех своим появлением.

Я накрываю своей рукой скрюченную ладонь Марии, смотрю на притихшую дочь. Была бы возможность я сегодня же забрал их с собой в Барселону. Но такой возможности нет. Для начала нужно сделать документы, по которым они смогут спокойно покинуть страну, не оставляя за собой следов.

— Успокойся. Я разберусь с Рифатом, — подрываюсь я с места, чувствуя как яростное пламя растет во мне с каждой секундой.

— Не нужно. Не лезь к нему, — вцепившись в мою руку, Мария удерживает меня, лицо её отражает все оттенки страха и скорби. Она потеряла мужа и дочь, лишилась сына, и теперь её мучает страх за мою жизнь.

— Мария, очнись! Он вторгся на нашу территорию, в нашу жизнь! — цежу я раздраженно, вскипая от разрушительной силы собственного гнева. — Он отнял у тебя дочь, натравил на нашу семью твоего сына! А дальше что? Он заберет у нас ещё и Элиф ради забавы? Пойми, этот человек не остановится ни перед чем, пока кто-то не остановит его.

Прежде чем уйти, я наведываюсь в захламленный кабинет деда, в котором даже после его смерти воняет сигаретным дымом так, словно здесь только что выкурили целую пачку дешевых сигарет.

Ума не приложу, что Рифату могло понадобиться тут... Вся важная документация хранится в банке. В ячейке, к которой благодаря завещанию только у меня имеется доступ.

Я присаживаюсь в кресло, в котором прежде никогда не сидел. Выдвигаю верхний ящик стола. Внутри лежит только ключ неизвестного происхождения и договор о передаче Дианы, составленный Чалыками. От новой нахлынувшей на меня волны злости я рву его на части и швыряю в мусорное ведро.

Следующий ящик оказывается пустым, а нижний — запечатанным.

Возвращаюсь к первому ящику, достаю из него золотистый ключ, который, как ни странно, легко вставляется в замочную скважину и прокручивается. Выдвигаю ящик, а внутри лежит одинокая папка. Беру в руки увесистую папку, раскрываю и к своему удивлению нахожу внутри приличную кипу досье на девушек, которых когда-то Каплан лично подбирал на замену Мерьям. В этих досье хранится буквально всё, начиная с паспортных данных и адресов, заканчивая номерами карточек и счетов. Даже фотографии к девушкам прилагаются. Да в таком количестве, что из них смело можно составить целое портфолио.

Изучив все имеющиеся в папке досье, я прихожу к удручающему выводу: среди них нет документов на Диану и Анастасию.

Ни это ли искал Рифат? Сволочь догадался или это просто совпадение?

Черта с два я уеду из Стамбула, пока лично не узнаю какую он преследует цель.