Мы наш, мы новый мир построим

Глава 13

У нас намечена новая экспедиция, и я готов записаться туда первым кандидатом, настолько приелось неторопливое житье-бытье на нашем замечательном острове. Куда? Да все туда же на Кубу к испанцам. Животинок подкупить, да прочих колониальных товаров пошукать. К примеру, сахарный песок. Насколько я помню, на Кубе его делают из сахарного тростника, который как сорняк заполонил чуть ли не все обильно увлажняемые низменности. А так как Куба — остров тропический, влаги с небес в одночасье проливается в избытке, таких мест там тьма тьмущая. Вроде, даже где-то читал, что с квадратного метра сахарного тростника можно получить до двадцати килограммов сахара. Вряд ли такие цифры могут быть правдивыми, но вот, запомнилось. Это я к чему? Да к тому, что товар, производимый в таких объемах не должен быть дорогим. А нам для пропитания населения он будет очень даже важен. Еще хотелось бы приобрести интересную индейскую крупу, киноа. Для инков киноа была священной, поэтому испанцы всячески боролись с выращиванием этой полезной и питательной культуры. Вот только растет киноа в высокогорьях Анд. И где мы, а где Анды? Но заказать испанским торговцам стоит. Вдруг привезут.

Ага. Собирался я на Кубу. А тут целая делегация: типа вдруг опасность. Низяя! Вспылил, конечно, но их доводы принял. В самом деле, чего это я, в каждой бочке затычка. Но хочется! Плохо быть августейшей особой, никакой свободы. Ладно, тогда на листочке свои запросы напишу, да командиру экспедиции подсуну.

Вот и на моей улице грузовик с пряниками перевернулся. Развлечение наметилось. На материке объявились индейцы. Точнее они, конечно, всегда там были, но тут их посланцы целенаправленно через индейцев пуэбло, наших старых знакомых, начали искать встречи с самым главным бледнолицым из тех, что осели на их охотничьем острове. Кажись, это те, что за связки бус продали Манхеттен голландцам. Чего хотят? Может, тоже бусы будут требовать. Спохватились. Мы на острове уже больше года, а они только чухнули. Но переговорить стоит. Вдруг что-то полезное предложат.

Встретиться договорились на середине пролива. С их стороны пирога с двадцатью гребцами, с нашей — самый маленький кораблик из имеющихся с двадцатью моряками на борту. И я с двумя сопровождающими. Учитывая доспехи, почти непробиваемые слабым индейским оружием, и мою магию, вполне безопасно, о чем я и заявил Светле, что опять заныла о важности моей персоны для нашего поселения.

Встретились. Я думал, этот кораблик-каботажник имеет низкие борта, все боялся, что налетит какой-нибудь шквал, черпанем низким бортом соленой водички — и пожалте мыться. Теперь комплексую. Тут ко мне на встречу такие бесстрашные заявились, что… Короче, комплексую. У них бортов вообще почти из-под воды не видать. На таком плавсредстве не то, что по морю, по маленькому спокойному пруду передвигаться рискованно. Ну да бог с ней, с этой их пирогой недоделанной. Пассажиры — вот где колоритные кадры. Что их главный, старичок с целым орлом на голове, что двое его подручных, тоже в перьях почти до самых пяток. Одни гребцы нормальные, ну почти, не более трех перьев на затылке из-под налобной повязки свисает. Птицененавистники какие-то, ей богу. Сблизились, пришвартовались. Мы выстроились на своей территории, у борта, индейцы поднялись во весь рост на своей пироге. Глаза в глаза, можно сказать. Только их карие буркалы где-то на метр ниже наших. Тоже в переговорах преимуществом будет, пусть и чисто моральным.

— Хр фр, маляо — или что-то подобное выдал старик с чучелом хищной птицы на голове, после чего один из сильно оперенных перевел на ломанный испанский, типа великий вождь и шаман имя — длинное-не разобрать требует от бледнокожих пришельцев ежегодной дани в размере дальше пошли какие-то трудно воспринимаемые перечисления всего-всего и еще немного, иначе… длинное перечисление кар презренным бледнокожим со стороны бесстрашных воинов племени апалачи (вот название племени среди ломанных малопонятных испанских слов воспринималось четко).

— Значит, вам все тобой перечисленное, а нам что? — Тоже на испанском спросил я.

После короткого общения на индейском между собой переводчик пообещал оставить взамен нам наши жизни.

— Прости, уважаемый, но наши жизни и так принадлежат нам.

Старик закудахтал дребезжащим смешком, не дожидаясь слов переводчика. Похоже, переводчик был нужен только для антуража.

— Ты ошибаешься малец, — на вполне сносном испанском проговорил он. — С того момента, как вы оказались наедине с моим отборным отрядом людей — ягуаров, ваши жизни уже принадлежат нам. И не хватайтесь за свои громовые палки, выстрелить вы из них не успеете.

По жесту его руки один из его помощников вдруг вскинулся. Еще мгновение и на месте мужика в перьях на нас скалится здоровенный пятнистый кот. Действительно, пока поднимут мои люди ружья, пока кремни высекут искры, этапно загорится порох, сначала на затравочной полке и лишь потом в стволе. Ягуары могут в прыжке и достать. Когти у них ого-го! А если бы ружья у нас были фитильными, как у большинства испанцев, то точно без вариантов. Опытный старик, похоже, не один раз уже такие переговоры, совмещенные с нападениями, осуществлял.

— Значит, не договорились, — пробормотал я, без дальнейших предупреждений и разговоров посылая в оборотня-ягуара серию файерболов. Ничтожное расстояние, на которое так рассчитывал вождь-шаман, как защиту от огнестрельного оружия сыграло с оборотнями злую шутку. Вообще, от одиночных файерболов легко увернуться, скорость их полета гораздо меньше, чем у пули. Но не с такой мизерной дистанции. Пули бы откинули тело, возможно вообще уронили за борт, но огненные шарики просто прожигали в хищнике сквозные отверстия соответствующего диаметра. Ягуар умер мгновенно на месте. Воины оборачивались зверями, звери выли и рычали, отдельные даже пытались атаковать. Но файерболов было много, летели они густо и достойной атаки не получилось. Шаман не сразу понял, что его карта бита. Что поделать, старенький он уже был, мозги и реакции уж не те. Осознав, что остался один в лодке, заваленной мертвыми и умирающими соплеменниками, он взвыл и, вытянув перед собой навершие короткого посоха, что сжимал в руке, как символ своей власти, пролаял короткую команду. К появлению дымного духа я был готов. Ожидал чего-то подобного с того самого мгновения, как его подручный переводчик объявил его в качестве не только вождя, но и шамана. Мой феникс столкнулся с духом, едва тот показался из посоха, а мой короткий меч, тоже, кстати, по идее символ власти, только моей, сверкнув в полете, вонзился в самую макушку шамана, разваливая его пернатое чучело надвое. Ну и череп с куцыми мозгами заодно. Не метательный нож, но тоже годно.

И тут же без перехода мигнула картинка. Я стоял посреди леса с такой неестественно зеленой листвой, что резало глаза. Передо мной, на расстоянии нескольких шагов, неподвижно застыл сухопарый краснокожий. Перьев в его волосах не было, но на голову был накинут своеобразный плащ из шкуры черного ягуара. Лицо индейца невозмутимо выглядывало на меня из широко раскрытой пасти шкуры этой шикарной дохлой кошки.

— Я видел, как ты убил моего врага, — на звучащем совершенно чуждо для моего европейского слуха языке, но, тем не менее, совершенно для меня понятно, проговорил мой нынешний собеседник. — Скоро я уйду, но перед тем хочу испытать, достоин ли ты моего дара. Сражайся так, как ты бы защищал свою жизнь.

— Подожди, ведь мы не враги. Зачем же нам сражаться? — Попытался его заболтать.

— Такова природа этого места, мира духов. Только в битве духи увеличивают свою силу. Это сражение — один из моих даров моему освободителю. И еще одно, сражаться будешь своим оружием — он указал рукой на рукоятку меча, вновь очутившегося в ножнах на моем поясе, магия стихий не действует в этом месте.

Еще миг и на месте человека щерится громадная пантера. Несмотря на предупреждение, попытался использовать свою магию. Ноль. А дальше был бой. Когти и клыки против стали. Я победил, раны от когтей на моем плече как по мановению волшебной палочки разгладились и исчезли, но чуть не до слез было жалко этого чудесного зверя.

И вот я вновь ощущаю под ногами валкую палубу своего корабля. В реальности я отсутствовал лишь краткий миг, даже спутники мои еще так и остались в напряженных позах бойцов готовых к сражению насмерть, а лапы некоторых оборотней еще подергивались в предсмертных судорогах.

Накинув петлю, оттранспортировали пирогу к своему берегу. Может, кому из наших рыбаков на что сгодится. Тела оборотней покидали по пути в воду. Могли бы снять с обратившихся их шикарные шкуры, но посчитал, что такое деяние может подорвать веру в меня среди моих подданных, как в положительного персонажа. Ну, типа там, шкуры с бывших людей — страницы книг из человеческой кожи, а там и до обвинений в черной магии и каннибализме недалеко. Зря, наверное. Люди в этом веке куда более практичны, чем в оставленном мной мире.

— Значит, нам предстоит война с краснокожими! — Сделал естественный вывод Димка Бельский после того, как я на очередном нашем совещании для избранных поведал им обо всех перипетиях прошедших переговоров. — Как бы они не выбрали ночку потемнее, да не устроили набег на нашу территорию. Я, конечно, буду теперь в два глаза поглядывать за проливом между нами и материком, да и берег более плотно контролировать постараюсь, но и вы поймите, ночью птицы преимущественно спят, легко просмотрю их высадку.

— Что же, придется по берегу ловчих ям нарыть, да прочих ловушек наделать. — Вынес вердикт Годунов. — Я со своей стороны помозгую, может, какие артефакты в качестве ловушек придумаю.

— И детям надо не забыть, настрого запретить к тому берегу даже близко подходить. — Это уже Божена о своих учениках побеспокоилась.

— Не только детям. Взрослые тоже могут попасть в ловушки.

В результате длительного обсуждения была выработана общая концепция, как нам защититься от возможных агрессивных действий индейцев. Впрочем, думаю, и против десанта пиратствующих европейцев наши задумки будут не менее эффективными. Тем более, не в любом месте берег у нас удобен для высадки. Вот на опасных в этом плане участках и расположим наши «минные поля». Меня это совещание порадовало еще тем, что за наметившимися будущими заботами друзья позабыли о моей героической битве с ягуарами и их вождем и, соответственно, не затеяли «ужесточения режима» для маленького меня. А может, привыкают к моим рискам потихоньку. Хе-хе.

Индейцы апалачи действительно обиделись и задумались о мести. Об этом нам поведали наши торговые партнеры, индейцы пуэбло, у которых мы скупали излишки фасоли, кукурузы и тыкв. Апалачи прислали к земледельцам делегацию и в ультимативном тоне потребовали отказаться от этой торговли. Те вынужденно согласились. Обидно. Торговля с пуэбло покрывала значительную часть наших потребностей в растительной пище, пока еще не до конца обустроены наши собственные сельскохозяйственные угодья. Но, пуэбло можно понять. Их значительно меньше, мужчины у них в основном земледельцы, а не воины. Тех же оборотней, как поведали нам, всего двое против десятков у апалачи, да и те превращаются в ястребов, а не в наземных хищников, типа ягуаров, медведей и пум.

А я всерьез задумался, каким образом получить у пуэбло генетический материал пернатых оборотней. Воздушная разведка у нас держалась на одном Бельском, да и там действия безмозглых птиц были сильно ограничены. Интересно, в составе переселенцев к нам не приплыло ли хоть сколько-нибудь гулящих девок? Готов им оплатить сеансы безудержного секса с пуэбловскими оборотнями. Надо будет поинтересоваться у Божены, она куда лучше знает бабский контингент.

Кстати об оборотнях. Можете меня поздравить: я — черный ягуар. Ну, где-то очень глубоко в душе. Осознание, как это, превращаться в зверя, вписалось в мое сознание очень органично, словно всегда там присутствовало. Ночью, пока никто не видит, опробовал. Прикольно. Хотя, в целом — малополезно. Хорошо еще оборот полностью завязан на мою волю и не зависит ни от фаз луны, ни от испытываемых мной сильных эмоций. Ну, я так понял. За одно и в человеческой форме у меня заметно прибавились физические силы, гибкость и выносливость (тоже опробовал), да и в темноте я стал видеть куда лучше. Так что, плюсы были. Минусы? Еще понаблюдаем.

О своей приобретенной анимаформе решил проинформировать друзей. Чтобы, случись что, меньше пугались и не тыкали в меня острыми предметами. Черт, опять Светланка будет ворчать по поводу опасностей, в которые вечно заносил меня, бедолагу.

Из торгового рейса к испанцам вернулись наши моряки. Привезли много скота, железо, в котором наш народ начал испытывать нужду, и с железом за компанию испанского кузнеца, аж из самого Толедо. Синьор Игнасио Гутиэйро оказался португальским смеском, отчего в малотерпимом к инородцам испанском кубинском обществе испытывал определенные трудности. К нам подрядился поработать за звонкую монету, подписав контракт на три года. Годно. Авось за это время обучит наших кузнецов каким хитростям, а то, вроде, сильно мы отстаем от испанцев в кузнечном деле. Мои заказы Андрюшка выполнил строго наоборот от моих ожиданий. Киноа, два больших мешка, были приобретены за сущие гроши. Эту крупу, оказывается, испанцы закупают на корм своим племенным скакунам вместо плохо растущего в тропиках овса, а вот сахар в колонии стоил каких-то бешеных деньжищ. И на вопросы про сахарный тростник испанцы лишь недоуменно разводили руками. Лишь один с сомнением в голосе припомнил, что таковой разводят где-то на островах в океане. Не то на Канарах, не то еще где. Значит, еще не завезли. Надо бы поспособствовать.

Ну, что сказать, каша из киноа оказалась… съедобной. Что-то промежуточное между просяной и рисовой. Только моим приятелям, которых я угощал новым блюдом, не понравилась легкая горчинка. Нет, не прогорклость, а именно горчинка. С первыми помидорками пошло за милую душу. Как, я не сказал о помидорках? Большое упущение с моей стороны. Выросли и уже дали первые красные плоды. Пока, правда мелковаты, но ведь в мои времена в магазинах малютки черри пользовались немалым спросом, да и со вкусом все в порядке. Типично томатный, чуть сладковатый. Все, кто пробовал, всем нравится. Еще, бонусом к томатом, на грядках вылезла еще одна диковина. Очевидно, семена ее оказались примешаны к помидорным. Плодики, похожие на помидорки, у этих невысоких кустиков прятались в тоненьких чехольчиках — султанчиках. На языке вертится слово «физалис», не знаю, он ли это, сам-то не пробовал, только видел на полках в магазине. И на вкус этот «физалис» оказался чем-то похожим на томат, только другой. Явно найдет своих ценителей, но я-то выращен на помидорах. А вот картофель подкачал. Копнули на пробу: мелкий, с каким-то грубоватым привкусом. И ведь это не черри, чтобы мелочью урождаться. Если бы не знал, что из него можно вывести, махнул бы на эту культуру рукой. А так, еще подрастет немного, выкопаем, отберем клубни покрупнее на посадку в следующем году. Глядишь, когда-нибудь и вкус улучшится. Впрочем, на фоне традиционно выращиваемых русскими редьки и репки и такой овощ будет иметь успех.

Вместе с товарами моряки привезли и свежие новости. Часть из них на тему, кто с кем затеял войнушки в старушке Европе, моего внимания не вызвали, но вот одна, так сказать местная новость, породила немало авантюрных идей. Дело в том, что на Кубе каждый год ближе к осеннему сезону штормов испанцы формировали громадные караваны судов. До сотни разом! Вся продукция, наработанная колониями за прошедший год, отправлялась в метрополию. В том числе и серебро с золотом и драгоценными камнями, типа изумрудов. Разумеется, такой аттракцион неслыханного богачества не мог остаться без внимания джентльменов удачи, что как мошкара вокруг быка вились вокруг каравана, ощетинившегося пушками. Обычно, им удавалось захватить один-два корабля, по каким-либо причинам отбившимся от основного стада. Но куш и в этом случае стоил усилий. В этом же году случилась подлинная катастрофа: внезапно налетевший тропический шторм разметал испанскую эскадру, разом дав обильную добычу всем неленивым флибустьерам. Скольким из отправленных кораблей удастся дойти до метрополии, кубинские кабальеро узнают только в начале следующего сезона, когда из Испании вернутся первые корабли, но что счет потерянным идет на десятки, было уже понятно. Так вот, не то, чтобы я принял близко к сердцу горести испанцев, но ведь это — великолепная возможность для нас крупно заработать!

Со своей гениальной идеей я и отправился к Плещееву. Хватит общих советов, где мне почти с гарантией вновь запретят участвовать в занимательном мероприятии. Сначала убежу… убедю…, все равно как-то не так выходит, но вы поняли, Андрея свет Тимофеевича. А вместе с ним мы сила!

Андрей принял меня в новом своем дворце, внешне выглядевшим куда круче моего относительно скромного жилища. Тут и ворота кованные, распахнутые настежь по случаю дня, и дорожки широкие, посыпанные мелко колотым розовым камнем, и сами хоромы. Пусть одноэтажные, по старой русской традиции, но громадные, в виде приземистой буквы «П». А окна? Это у меня они слюдой прикрыты, Андрей привез для себя с Кубы достаточно оконного стекла, чтобы полностью застеклить в два слоя все широкие и высокие окна своей резиденции. Достойно. Очень.

Дежурные приветственные словеса, объятия, и вот я уже сижу на том же самом неудобном высоком стуле в кабинете главы клана Плещеевых. Словно в прошлое вернулся, так обстановка похожа на ту, прежнюю.

— Андрей, предлагаю заработать очень много денег, — сразу взял я быка за рога. А чего долго кружить вокруг, да около?

Плещееву такая постановка вопроса пришлась по душе:

— Так я только за. Только каким же образом?

— Пираты! — Односложно многозначительно выдал я, поиграл бровями и замолчал.

— Не-е, сюзерен, пиратствовать это не по мне, — сморщился Андрюшка и замахал перед носом ладонью, словно отгоняя неприятный запах. — Да и ты просто не представляешь силы испанского флота. Мигом прихлопнут, стоит нам выкинуть что-нибудь подобное.

— Ну вот, — театрально огорчился я. — Меня как всегда не поняли. Я же предлагал не стать пиратами, а охотиться на пиратов. А деньги мы получим с кубинского губернатора. После разгрома его золотого каравана он, я думаю, спит и видит, ка бы ему с этой напастью побороться. Да и сами пираты могут оказаться людьми очень даже не бедными.

— Так мы рискуем вызвать сильное неудовольствие со стороны французов, голландцев и прочих, кто имеют свой барыш с испанской добычи.

— А так эти французы, конечно же, оставят нас в покое? — Сардонически хмыкнув, вопросил я.

— Ну, нет, конечно, — задумчиво ответствовал мой визави. — Но после охоты на их корабли, к нам эти господа явятся непременно.

— Так это одна из целей. Не дожидаться внезапного налета, а вызвать его самим, предварительно хорошо подготовившись. У пиратов возьмем пушки, порох и ядра, наставим батарей в десантоопасных местах. Да не в чистом поле, а обложившись редутами. Пока будем гоняться за пиратами, наши люди все подготовят. Останется только трофейные пушки туда приволочь.

— Я буду гоняться! — С нажимом на «Я» произнес Плещеев. Иначе меня наши девицы живьем съедят. И шкуру на барабан пустят, чтобы никому не повадно было нашего правителя на подвиги соблазнять.

— Да нет, мы! — Без меня губернатор Кубы с вами и разговаривать не станет. У него, как я понял, бзик на происхождении приходящих к нему на аудиенцию. Русские для него, может за исключением царствующей династии, сущие дикари.

— Да, уж! — Возмущенно согласился со мной адмирал.

Андрея я все же уломал, а с его помощью и прочий совет сумел додавить. Весь наш остров принялся готовиться к охоте на море и, соответственно, к последующей обороне от мстительных европейских флотилий. Кто-то рыл фортификации, кто-то шил паруса, кто — готовил консервы (это я научил!) для питания моряков в долгом походе, кто — тренировался с оружием. Хотя, конечно, и обычные хозяйственные хлопоты никто не отменял.