Мы наш, мы новый мир построим

Глава 15

Из-за беготни и переговоров по поводу Френсиса Дрейка с его командой, свободное время для того, чтобы пообедать, появилось у меня только ближе к вечеру. И тогда же я сообразил, что не вспоминал про женские прелести с тех самых пор, как занялся делом. Работает, значит, метод Адриано Челентано! Надо заранее запланировать, чем завтра заниматься буду.

Наступило утро, и все планы побоку. Потому что пришел Годунов с новой озарившей его ценной идеей категории «сверх». А когда такое случается у нашего Бориса — это все, сливай воду и туши свет! Он будет нестись к своей цели, не замечая препятствий и увлекая всех, кто, по его мнению, будет для воплощения этой идеи полезным. В этот раз в сферу внимания гениального изобретателя к своему несчастью вляпался я. «А что будет, если огненную магию усилить ее синергистом, сиречь магией воздушной?» — правда, гениально? И как только раньше это нам в голову не пришло? Извиняет нас лишь то, что раньше в пределе прямого нашего доступа не наблюдалось ни одного воздушного мага. Удивляет только, с какой скоростью в нашем обществе распространяется информация. Еще буквально вчера Дрейк признался мне в обладании воздушной магией, а уже сегодня меня подымают с постели, чтобы бежать эту магию использовать.

И снова я обедал в полумраке солнечного заката. А все потому, что идея оказалась стоящей и, видя открывающиеся новые возможности, мы наперебой фонтанировали идеями. Как итог закончившегося мозгового штурма, изготовление прототипа нового боевого артефакта для вооружения наших пехотинцев. Думаю, закручивающийся винтом тридцатиметровый поток пламени, исторгнутый на поле боя с помощью нашей артефактной новинки, не только способен запечь любую дичь до приятной хрустящей корочки, но и массово лечить запоры у всех, кто имел глупость оказаться по ту сторону прицельной рамки. Побочным эффектом нашего изобретательства явились нереально широко распахнутые глаза у нашего нового компаньона Френсиса. Только не понял, чему тот удивлялся сильнее, внезапному двадцатикратному увеличению своей зарплаты или сообществу фанатиков-безумцев, что прямо на его глазах, матерясь и ругаясь между собою, творили этот рукотворный ужас для вояк всего цивилизованного мира. А-а! Еще забыл поведать одну новость! Серьезно поругались Борис Годунов и Андрей Плещеев. Не поделили одного слабого воздушного мага. Еле смог убедить нашего адмирала, что никто у него ценного специалиста не забирает, а то, что этот маг за зиму подкачает свою силу на проектах Бориса, так это только на пользу всем, и в том числе флоту самого адмирала.

Утром завтракал в обществе Божены. И нет, не подумайте ничего неприличного. Просто, она присвистала ко мне ни свет, ни заря. Сказала, что если опять промедлила бы, меня обязательно увел бы кто-нибудь наглый, вроде подлого Бориски, нарушителя договоров по плановой эксплуатации меня, любимого. И что она этому подлому Годунову еще отомстит. И, знаете, я поверил, что таки да, отомстит, и посочувствовал другу. А еще больше посочувствовал себе. Это до какой же степени меня запланировали задергать соратники, что аж не поленились состряпать списочную очередь их доступа до моей тушки? А я? У меня ведь тоже есть свои идеи, как использовать МОЕ время? Впишите, пожалуйста, меня в тот список!

И зачем же я понадобился так срочно бывшей фрейлине бывшей царицы? А чтоб заценил потраченные Боженой на ниве просвещения усилия. Школу она по моему распоряжению организовала, детенышей отловила и учиться заставила. Теперь ждет моих новых идей, ну и похвалы конечно же. Хотя бы небольшой.

— Здравствуйте дети! — И все шестилетки словно наперегонки соскакивают со своих мест, чтобы склониться в глубоком поклоне. Немного шокирован, в моем представлении детишки должны просто вставать. Но здесь вам не тут. Сюзерена здесь приветствуют глубоким поклоном. Хорошо еще на колени падать отучил, а то было в первое время. — Я просто посижу с вами, послушаю, что же такого интересного рассказывает вам учительница.

Прохожу со своим стулом, сажусь в уголок. Ученических столов в классе немного, и они все заняты детворой. Ну, что сказать? Тронут. До глубины. Прямо один в один, как в моем босоногом. Хотя нет, вру. Обувь в детстве у меня, конечно же, была. Да и форма у детишек, как по мне, так несколько не того: длинная домотканая рубаха. Обуви мало и штанов совсем нет. Бесштанная команда. Но учатся старательно. Или это они в моем присутствии такие смирные, да прилежные?

— И какие еще предметы изучаете? — Вопрошаю пани директоршу, когда урок заканчивается, и мы с Боженой перемещаемся в ее кабинет.

— Грамоту, счет, языки испанский и латынь, а дальше всего по чуть-чуть. Кто что помнит. Я о странах разных рассказываю, Прасковья — о лекарских делах. Приглашали Плещеева, тот о войнах с ляхами, шведами, да татарами поведал.

— Не знал, что Андрей историей интересуется.

Божена заторможено взирает на меня, пытаясь понять, о чем, точнее о ком я.

— А! Нет, другой Плещеев. Мишка, его племянник. Кстати, — она испытующе давит взглядом. — Ты, вроде, обещал помочь с преподаванием?

Не помню такого, но спорить не стал. Идея со школой моя, значить и хоть какое-то участие в этом деле принять должен.

— Да, я как бы и не против. Только о чем же им рассказывать? — Задумался. — О, а может о создании артефактов? Судя по всему, за артефактами будущее. И в быту их будет все больше, и на войне без них никуда. Да и казна нашего государства в последнее время в немалой доле наполняется с их продажи. А делают их у нас всего полтора человека. Годунов, да я иногда подключаюсь. И Годунов, кстати, ни разу не маг.

— Вот и договорились! — Обрадованная таким моим быстрым согласием Божена хлопает в ладоши. Ха! Она еще бы больше радовалась, если бы узнала, что по цене одного преподавателя только что приобрела сразу двух. Годунова я убежу. Ему его мастерскую развивать. Пусть набирает и обучает работников с младых, так сказать, ногтей. Точно получит именно таких, каких ему требуется.

В этот раз обедаю, как и положено, в обед. Быстро мы со школьными делами управились. Сытый и умиротворенный с полчасика позволяю себе побездельничать, но все же приходится подниматься. Еще третьего дня намеченный поход к нашему ценному крестоносному узнику и так все откладывался под давлением моих посетителей. Пока кого-нибудь еще не принесло, стоит выполнить отложенное.

Камера с католическим священником была светлой из-за широкого окна, забранного отнюдь не тюремной решеткой, а самой обычной деревянной рамой с настоящим стеклом. От испанцев привезли. Деньжищ за это стекло Плещеев отвалил…. Да и не камера это была вовсе, а одна из гостевых комнат во дворце нашего адмирала. Хотя, для самого демонолога это не сильно что меняло: рот заткнут кляпом, руки в хитрых кандалах, сковывающих не только сами руки, но и ограничивающих подвижность пальцев (кто ж его знает, какой фигой они своих демонов вызывают?), в самой комнате днем и ночью присутствуют по двое моих гвардейцев в полной боевой выкладке. Спросите, что это за странные выверты человеколюбия с выбором места заключения? Так решили на пару с Андреем. Такую фигуру лучше всегда держать на виду, во избежание, так сказать….

— Ну, здравствуйте, отче! — На латыни поприветствовал я священника, едва из его рта достали кляп. Сами охранники по-прежнему остались с нами в комнате и даже взяли в руки свои ружья. Нет, самого католика на прицел не брали, но это дело, случись чего, доли секунды.

— И ты будь здрав…, — на окончании фразы священник запнулся. Ну, не именовать же ему меня, схизматика и вообще врага своим сыном.

— Иван. Герцог и верховный правитель я здешний. И я тут вот по какому делу, — решил сразу брать быка за рога. — У нас в поселении имеются свои католики, число их будет возрастать, причем, возможно, весьма быстро. Соответственно им необходим священник.

— Хе, и ты предлагаешь мне занять это место?

— Я еще не сошел с ума предлагать генералу командирствовать над парой солдат. У каждого должна быть своя мера ответственности. Нет, я всего лишь прошу вас поддержать наше ходатайство к иерархам вашей церкви с тем, чтобы они прислали к нам священника. И едва он сойдет с борта корабля в нашей гавани, вас освободят. Ну и, соответственно, пока этого самого священника еще нет в наличии, предлагаю вам исполнять его обязанности. Временно.

— Хм. Весьма неожиданно…. — Мой собеседник замялся в попытке подобрать подходящие слова. — Вы потопили мой корабль, чтобы добыть себе священника? А вы больше не боитесь, что я буду вызывать демонов? Или я и дальше буду исполнять эти, предложенные вами, хм, обязанности под конвоем и в этих вот, — он приподнял свои руки, — украшениях?

— Начнем с того, что корабль ваш вообще-то не потоплен, а захвачен в процессе вашей атаки в составе организованной пиратской группы на отряд наших кораблей, подрядившийся у губернатора Кубы, дона Осорио, на защиту испанского торгового флота как раз от таких вот пиратских нападений. И демон, вызванный вами убил троих моих людей, так что не боюсь, а закономерно опасаюсь новых подобных эксцессов. Поэтому кандалы снимем лишь после того, как вы дадите клятву о неприменении этих своих способностей демонолога против меня и моих людей. К счастью, клятвы в последние годы стали обеспечиваться куда лучше, чем угрызениями совести при их нарушении. Ну и, приглядывать за вами будут, разумеется, хотя такой плотный конвой станет после клятвы излишним.

— Да не пираты мы! Это чудовищное недоразумение! Я уже раз десять говорил своим конвоирам, что наш капитан приказал идти на помощь нашим союзникам испанцам! И по-испански говорил, и по-итальянски, и даже по-немецки и на латыни. Они лишь морды каменные делают и молчат.

— Может, потому что, в самом деле, не говорят на перечисленных вами языках?

— Вы издеваетесь? Я понимаю, что вы не относитесь к основным европейским нациям, но даже поляки или венгры, к коим вы лично относитесь, судя по вашему имени, хоть плохо и через раз понимают латынь.

— Вы удивитесь, но мы русские. Неужели до сих пор вас об этом никто не уведомил?

— Со мной вообще почти не разговаривали. Только сообщили правила поведения, да то, что в ближайшие дни ко мне придет главный, который и решит мою судьбу. На плохом испанском…. — Тут священник встрепенулся. — Но если вы русские, значит, являетесь приверженцами ортодоксов? Зачем вам католический священник?

— У нас ПОКА, — я выделил интонацией последнее слово, — преобладают русские. Но в дальнейшем я планирую набирать новых подданных. В том числе и из числа католиков. Даже, судя по тому, что вокруг нас преимущественно католики, их число может расти опережающими темпами.

— Ну, хорошо. Я лично напишу на имя понтифика докладную, в которой изложу вашу просьбу, как главы этого поселения. Думаю, в вашей просьбе вам не откажут. И также до прибытия священника, отправленного специально для вас, буду исполнять его обязанности. Ваши люди могут гордиться, их временным пастырем будет настоящий архиепископ Болоньи.

— Вот и замечательно. Тогда прочтите, пожалуйста, с этого вот листа текст клятвы, и мои люди незамедлительно начнут устраивать ваш быт.

— Собственно, жалоб на быт, положа руку на сердце, мне подавать не пристало. — Итальянский архиепископ обвел взором обстановку комнаты, задержавшись на окне. — Комната очень пристойная. Правда, нужно осмотреть еще и здание церкви.

— Я сейчас именно о церкви. Видите ли, у нас не было священника. Соответственно….

— Только не говорите мне, что церковь я тоже должен построить сам.

— Хорошо, не буду. Но, вообще-то мы на острове всего два года. Даже чуть меньше. Все строительство в режиме постоянного аврала. Теперь вот, дожили и до строительства первых церквей.

— Это большое упущение с вашей стороны. О душе нужно думать в первую очередь. Куда только смотрит ваш священник-ортодокс. Мда. … Еще хочу попросить вас, ваша светлость, об участии к судьбе несчастной команды моего корабля. Они все верные христиане и, как я уже сказал, спешили на помощь вам, а не проклятым пиратам.

А вот это уже серьезный плюс в карму католика. Он заботится о людях, которые пусть временно волей судеб оказались под его началом. Проговорив еще больше часа и обсудив множество нюансов нашего совместного дальнейшего существования, я принял клятву о непричинении нам вреда с его стороны и откланялся, предварительно распорядившись расковать пленника. Хозяйственные дела ему предстоит обсуждать с нашим старостой, коему я намеревался дать необходимые поручения. О своем интересе к демонологии за все время разговора я не произнес ни слова. Еще не время. Думаю с соратником в своих делах и заботах, наш священник будет куда более открыт и откровенен, чем с предводителем своих тюремщиков. Кстати, не забыть бы еще старосте наряду со строительством католического костела, заказать и строительство православного храма. Я настолько сильно люблю церковников, что поспособствую, чтобы в моих владениях они были представлены как можно разнообразней. Пусть конкурируют. Где бы только православного батюшку и пастора лютеранского добыть? А когда наши корабли посетят с целью закупки новых граждан работорговые площадки Северной Африки, можно и о строительстве мечети задуматься. Есть в мусульманстве свои, очень приятные стороны, хе-хе.

Смех смехом, но среди моих подчиненных едва до бунта не дошло, едва по городку разнеслась весть о строительстве католического храма. Пришлось обещать, первой построить православную церковь и поставить в приоритет задачу поиска батюшки. Может, ближайшую экспедицию стоит направить не в Северную Африку, а куда-нибудь в Стамбул? Да и священник, разговаривающий со своей паствой, и по совместительству — с моими подданными, на чистом греческом лично для меня предпочтительнее, чем чистокровный русак на этом месте. Интриг от иноземца поменее должно быть. Хотя бы первое время. А пока постарался убедить недовольных горожан, что католик — тоже священник. Мол, бог на небе отличит своих. Вроде, притихли.

Вот так, ежедневно терзаемый своими подчиненными, я и прожил эту неделю. Как там, в стишке детском: «то тюлень позвонит, то олень». Но по мере приближения роковой даты, обозначенной в моем недавнем разговоре со Светлой, стройность мыслей и благоразумие все реже посещали мою голову. Гормональный шторм! Какое уж благоразумие! Хотелось едва ли не каждую минуту, бежать к ней. Хотелось…. Мда, точно хотелось. Для себя я уже полностью все решил и только остатками какой-то извращенной мужской гордости заставлял себя дожидаться самим собой назначенной даты. Блин! Светла… — птицеоборотни! Вот и нашел, чем свою голову отвлечь до завтра. Где там наши индейцы, что в ястребов обращаются? А подать мне их сюда! Хотя нет, сам, своими ножками, схожу. Погляжу, как их обустроили.

Дошел до нужного места. Его у нашего старосты сначала узнал. Вот незаменимый человек, наш Флор. Хозяйственный, знающий, умеющий так скомандовать подчиненным, что они бодрой рысью носятся, выполняя его указания. Причем, некоторые даже не зная русского языка, как австрийцы, что уцелели на захваченном нами корабле с черным орлом — кляксой. Их мои подчиненные освободили, как и уговаривались мы с архиепископом. И невдомек прелату, что в моих планах и без его участия было освобождать потихоньку пленных моряков, чтобы они вливались малыми порциями в наше общество. Не сплошь же рабов выкупать. Так никаких денег не напасёшься. А мореходство, в коем пленные пираты — почти сплошь специалисты, наряду с изготовлением артефактов должны стать краеугольными камнями нашего государства. Кстати о старосте Флоре. При нашей последней встрече именно он, дико смущаясь и извиняясь по сто раз едва ли не после каждого слова, и начал агитацию за то, чтобы не развивать все отрасли чохом, а выбрать из них наиболее доходные, чтобы на вырученные денежки и закупать у соседей недостающее. Похвалил мужика и приоткрыл кусочек своих замыслов по этой теме. Думаю, более верного соратника с данной минуты мне не найти.

Так вот, возвращаясь к нашим баранам. Точнее, птицеоборотням. Двоих их в виде контрибуции за пленных с апалачей стребовали. Те, нимало не заморачиваясь, забрали требуемых у подчиненного им поселения индейцев Пуэбло (Нет, так-то я понимаю, что настоящее самоназвание индейцев, живущих в поселке совсем другое, а Пуэбло — это слово из их языка собственно поселок и означающее, но все уже так привыкли их называть). У нас их поселили в ремесленной слободе в отдельном домике. Роскошь по нашим временам, когда в подобных домиках обитают большими семействами по десятку рыл. Светла еще не поленилась, распространила среди местных кумушек информацию, что тем из них, кто родит ребенка от данных индейцев, будет от царевича большая денежная выплата, а также всеобщие почет и уважение. Словом, невесты уже согласны, осталось только женихов известить и уговорить.

И вот, подхожу я, значит, к разведанному у старосты домику, а там ад и израиль в одном флаконе. Откуда-то набежали краснокожие родственники и теперь народонаселением домик оборотней отличается от окружающих наоборот, в сторону многолюдства. Начал разбираться, в чем тут дело. Может, просто любопытствующего подростка местные «ромалы» и послали бы куда подальше, но подростка в окружении четырех телохранителей, закованных в полный доспех, посылать все же не рискнули. Правда, пришлось потрудиться, чтобы общий язык найти (ломанный испанский, кто бы сомневался). Допросил. Оказалось, «понаехавшие» если и родственники нашим оборотням, то не самые близкие. Так, односельчане. Самые прошаренные и пробивные. Надоело им, что апалачи повадились шастать к ним в поселение как к себе домой, прихватывая на память все, на что взор упал, вот и эмигрировали под наше крылышко. И, блин, словно та лисичка зайку, вот-вот уже носителей дефицитных для нас генов под шконку загонят. А что? Это оборотни — ягуары даже в человечьей своей ипостаси отличаются силой и статью, а вот ястребам такого не светит. Они щуплые и малорослые. У них скорее выносливость превалирует. Пришлось отдавать новые распоряжения. Индейцы из числа понаехавших чохом отправились в землянки, нарытые для новых наших граждан на южной оконечности Рарога. Хотят домики, пусть сначала на них заработают. Самым необходимым минимумом все же их обеспечили. Семенной фонд, еда там до весны, инструменты…. Мог ли я предполагать, что в результате в Пуэбло и вовсе не останется жителей, все к нам за осень переберутся. А птицеоборотни оказались парнями компанейскими, по-нашему выучились лопотать быстро. Так что женским вниманием обижены уж точно не были. Через год уже получили от них первых «птенцов», метисов. Ну, я так надеюсь, что птенцов. Оборачиваться индейцы только в подростковом возрасте начинают. Но нашей колонии уже и так польза ощутимая проглядывает. Тут и пограничники воздушные готовые. Не все Бельскому с Сумароковым в одиночку посменно вахты нести. А еще их перья Борис приспособил после соответствующей обработки в своих новых артефактах облегчения веса. Так что, налог для этих двух краснокожих назначен не в денежном эквиваленте или там, в натуральном продуктовом виде, а в виде перьев и пуха. Ладно еще удалось Годунова убедить не ощипывать наших летунов разом, как бабка того гуся. Вот такая межрасовая дружба у нас получилась.

А к Светле я в назначенный срок пришел. Жениться мне и в самом деле по государственной необходимости придется, но даму сердца к себе домой я все-таки получил. И, что характерно, никто не осудил секс в столь раннем возрасте. Наоборот, Божена, отчаянно покраснев, выдала сентецию, что слава богу, теперь и остальные девчонки-лекарки по примеру Светика начнут с мужчинами встречаться, да замуж выходить. А то, устроили этакое бабье царство в своей лечебнице. А мужик — он и для хозяйства, и для здоровья бабского полезен. Ну, лекарка! Каких слов еще от нее ожидать.