Мятежная

Глава 47. Снова бежать?

У Ванечки опять случился приступ. Прямо во время урока. Его затрясло, поднялась температура, учительница отвела в школьный медпункт, там решили, что дело серьёзное и нужна госпитализация, связались по рации с больницей. Ване не оставалось ничего другого, как сигануть в окно на глазах изумлённой публики в лице врача и медсестры. До дома он добежать не успел — обратился. Вернувшись с работы, мы с Тёмой встретили у дверей полицейских. Слава Богу, они всего лишь решили, что Ваня испугался больницы и сбежал, организовали поиски. Подключилось несколько добровольцев, нам тоже пришлось присоединиться, хотя мы-то в курсе, что раньше утра его не найти. А когда стемнело, на соседней улице послышались крики и выстрелы: шестеро волков влезли на чей-то участок и успели задрать козу. И в этот раз одному из них не повезло — пуля попала прямёхонько в лоб. Когда мы подошли, возле дома уже собралась минимум половина поселения.

Я от волнения побелела, как снег, на котором лежал ещё живой волк. Его глаза закатились, из окровавленной пасти вырвался предсмертный хрип. Он дёрнулся в последний раз и замер. От тела пошли странные волны, искажающие пространство, шерсть словно растворялась в воздухе, морда раскололась напополам, а под ней проявилось человеческое лицо. В толпе кто-то ахнул, люди в шоке отступили назад, и мне удалось протиснуться поближе. Это не Ваня. Я без сил опустилась на снег, меня тут же подхватили чьи-то руки, помогая удержаться на ногах. Я подняла глаза — Тёма. Он тоже выглядел перепуганным насмерть.

— Это не он, — почти беззвучно произнесла я. Тёма кивнул и прижал меня к себе.

— Оборотень! Оборотень! — завизжал кто-то в толпе. Люди бросились врассыпную, но один из мужиков замахнулся лопатой и с яростью опустил её на голову несчастного. Присоединились ещё несколько: пинали ногами, швыряли камни, превращая труп в кровавое месиво. Тёма силой утащил меня домой. Меня сковало цепями ужаса так, что невозможно вздохнуть. На его месте мог оказаться наш сын.

— Теперь они знают, — процедил сквозь зубы Тёма, когда мы зашли в дом. — Ждать больше нельзя.

Через пару часов пришёл Командующий, принёс две здоровенные канистры с топливом.

— Чуть позже подвезу к ангару ещё цистерну. Лететь надо этим утром, днём военные собираются охотиться. На оборотней, — Святослав Никитич будто постарел за последние несколько часов, лоб разрывали глубокие морщины, лицо бледно-серое. — Они используют серебряные пули, у нас их не так много, но за ночь небольшую партию сделают. Где Ваня?

— Он обратился, — вздохнул Тёма.

— Чёрт! — Командующий стукнул кулаком по стене так, что осыпалась краска. — Очень вовремя!

— У нас всё готово, как вернётся, сразу уходим, — вмешалась я.

В начале первого ночи мы вышли проводить его, и тут в палисаднике услышали шорох. Тёма вскинул ружьё, я посветила фонариком. У забора лежал бурый волк и чуть слышно поскуливал.

— Это Ваня! — я оттолкнула Тёму и бросилась к нему. Зверь вытянул морду в мою сторону и снова заскулил, я обхватила его руками, вляпавшись во что-то тёплое и липкое, отдёрнув руку и вытянув её перед собой, с ужасом поняла, что это кровь и вскрикнула.

— Быстро! В дом его! — скомандовал Святослав Никитич и вместе с Тёмой поднял ослабленное тело волка. Осторожно положили его на стол. Правый бок весь в крови, похоже, попала пуля. Пока мы осматривали рану, Ваня вдруг весь задрожал, вздёрнул вверх морду, открыл пасть и высунул язык. Выглядело жутко, мы непроизвольно отскочили назад, а тело волка на глазах распадалось на куски, обнажая руки, ноги, голову… и наконец полностью приняло человеческую форму. Ваня застонал и схватился за бок, из которого продолжала сочиться кровь.

— Надо вынуть пулю. Принеси воды! — крикнул Командующий, обращаясь то ли к Тёме, то ли ко мне. И мы одновременно бросились выполнять приказ, сбивая друг друга с ног.

— Нужно достать обезболивающее, — сквозь слёзы прошептала я, стараясь не смотреть на истекающего кровью сына.

— Да просто вытащите её уже, — простонал Ваня, — больно!

Тёма аккуратно промыл рану. Пуля зашла глубоко, ткани мягкие.

— Врач нужен, сбегай за матерью, — Святослав Никитич посмотрел на меня. — Аптечку пусть возьмёт.

— А если она нас выдаст?

— Скажи — пулевое ранение. Подробности на месте объяснишь, вопрос жизни и смерти. Потом уже неважно — вы улетите, — успокоил меня Командующий. Я бросилась к двери, но Тёма остановил.

— Глядите-ка, — он указывал пальцем на рану. Она уже почти не кровоточила, края чуть раскрылись, что-то блеснуло в середине. Ваня тут же схватился за бок и скорчился от боли.

— Тихо, тихо, Ванечка, — я гладила его по голове, Тёма осторожно убрал его руку и издал удивлённый возглас. Пуля почти наполовину торчала из раны, которая явно стала меньше. Он захватил её двумя пальцами и слегка потянул. Ваня взвыл, но пуля словно выпрыгнула наружу, выскользнув из пальцев, и покатилась по полу.

— Обычная вроде, — с облегчением выдал Тёма, подобрав и рассматривая её на свет.

Ваня лежал на столе, тяжело дыша, бока вздымались. Ранка на правом на наших изумлённых глазах затягивалась, оставив лишь небольшой, еле заметный шрам.

— Сказал бы кто, не поверил! — покачал головой Командующий, разглядывая Ваню с почти что благоговением. Сын привстал на локтях и с немалым удивлением смотрел на своё тело.

— Вообще не больно! — улыбнулся он, проведя рукой по месту, где ещё недавно была рана. — Охренеть!

— Что за выражение? — машинально возмутилась я, а мужчины дружно рассмеялись. Я не удержалась и тоже издала нервный смешок.

— Собирайтесь, времени у нас мало, — напомнил Святослав Никитич, и мы бросились за давно приготовленными вещами. Он подогнал к дому военный джип, Тёма сел за руль, а я с Ваней спряталась на заднем сиденье, укрывшись покрывалом. Ехали минут пять, поселение небольшое, пешком-то можно за пару часов всё обойти. Машина остановилась у ангара, послышались голоса. Свалить незаметно не получится.

— До утра отдыхайте, — я узнала голос Командующего, — мы подежурим. Заодно и вертолёт заправим. Сборы завтра в 10.00.

Ещё несколько минут мы с Ваней не подавали признаков жизни, прислушиваясь к возне возле джипа. Наконец дверь открылась, Тёма стащил с нас покрывало.

— Запустить-то сможешь эту махину? — спросил он у сына.

— Да чего там, раз плюнуть! — Ваня залез в кабину, уселся в кресло пилота и быстро пробежал пальцами по сенсорному экрану.

Командующий помог затащить цистерны с запасом топлива, потом вместе с Тёмой заправил вертолёт. Я сидела в кабине и в последний раз смотрела на ставшие родными улочки поселения. В этот раз мы даже не попрощались. И теперь уже точно никогда не увидим родных — назад путь заказан. Мы — преступники. Святослав Никитич обнимался с Тёмой, Ванька тоже выскочил, повис у деда на шее. Подошла и я.

— Берегите себя, — попрощался Командующий.

— Прости, — Тёма ещё раз крепко обнял отца, еле сдерживая слёзы.

— Ничего, я сам сделал выбор.

— Загрузи в облако Советнику, — Ваня протянул деду флешку, — через два дня он расскажет, почему мы сбежали. И, объективно, это смягчит наказание — я посмотрел его варианты развития событий, да и твои заслуги учтут.

— Хорошо, — кивнул Командующий и чуть не задушил его в объятиях. Я тоже обняла свёкра и пожелала ему удачи. Раньше это могли быть не просто слова, мои способности придали бы им реальную силу. Мы залезли в кабину вертолёта, Ваня завёл двигатель. Кресло второго пилота занял Тёма, вряд ли он разбирался во всех этих мигающих приборах и дисплеях. А вот сын держался так, будто управлял подобным транспортом с младенчества.