Мятные леденцы

17 декабря

По ощущениям кто-то настойчиво пытался просверлить ей мозг. Лиза зажмурилась, но противное гудение упорно врывалось в барабанные перепонки. Она взяла подушку и прижала к своей голове в попытке хоть как-то спастись, но невыносимое жужжание уже забралось под черепную коробку, проникнув в мозг. Лиза открыла глаза, протянула руку и посмотрела на экран смартфона. Тяжело вздохнула и ответила на звонок.

– Лиз, привет, – раздался осторожный голос.

– Привет…

– Слушай, ну ты как там? Я тебя искала. Домой даже к вам ходила, но там дверь опечатана, а где ты живешь, я не знаю… на звонки ты не отвечала… я переживаю за тебя…

– Прости, Юль… я… я нормально. Просто говорить ни с кем не хотелось.

– Лиз, его ведь наверняка скоро отпустят, – робко предположила Юля, – это ведь не может быть правдой…

Лиза несколько секунд молчала, не зная, что отвечать. Рассказывать Юле про разговор со следователем и все остальное совсем не хотелось. Да и ведь ей ясно дали понять, что это закрытая информация.

– Я не знаю, Юль, – наконец выдавила она с трудом.

– Наш управляющий уверен, что это все неправда. Так нам сегодня на собрании и сказал. Случай нам рассказывал из своей жизни. Оказывается, они с Яном Николаевичем уже много лет вместе работают. Еще когда у него только небольшой гараж был. Рассказывал, что они постоянно ругались с ним. Характеры у обоих тяжелые очень. Говорил, что Ян Николаевич за языком никогда не следил, а он сам вспыльчивый очень всегда был, так что они скандалили все время. Ян Николаевич его не увольнял только потому, что всех остальных рукожопыми считал, как он сказал, не хотел на поиски время тратить. А Юрий Яковлевич только из-за зарплаты не уходил. Ян Николаевич хорошо платил, а ему деньги были нужны очень, он сына один воспитывал, жена от него ушла к другому и ни разу про них не вспомнила больше. А потом… потом… он рассказывал, что в один из дней, когда они вместе работали, ему позвонили и сказали, что сына его машина сбила… насмерть… а Ян Николаевич конфетку из кармана достал и ему дал. Юрий Яковлевич тогда взбесился и с кулаками на него бросился, а тот только голову руками закрыл и позволил себя побить. Потом Юрий Яковлевич на полу сидел и плакал, а Ян Николаевич стену колошматил, пока руки в кровь не разбил. А потом везде звонить стал, чтобы выяснить, что случилось. А после этого все хлопоты с похоронами на себя взял, потому что Юрий Яковлевич только пил и не соображал ничего от горя. И Ян Николаевич все организовал сам: и памятник, и поминки и все такое. Даже прием заказов в гараже из-за этого приостановил на время. Потом Юрий Яковлевич в запой ушел, а Ян Николаевич к работе вернулся, и когда Юрий Яковлевич все-таки вернулся через две недели и пришел на работу, тот его отругал за то, что он опоздал. Рассказывал, что как сейчас помнит, как пришел в половине десятого, а Ян Николаевич сказал: «Какого хрена? Рабочий день в девять начинается». А потом какой-то тряпкой в него кинул и сказал: «Че застыл? Вон тачка стоит, открывай капот. Хозяин уже третий день ждет. Если сегодня не сделаем, к конкурентам уедет». Я и смеялась, и плакала, когда он это рассказывал. А потом говорил, что после этого Ян Николаевич полноценный сервис со временем открыл, его сначала старшим смены сделал, чтобы за другими работниками смотрел, а потом, когда другие сервисы открыл, то управляющим назначил. С тех пор он им и работает. Сказал, что закрываться мы не будем. У него какие-то бумаги есть, чтобы от имени Яна Николаевича дела вести. Сказал, что если кто-то хочет уволиться, то пусть сделает это сейчас. Но никто уходить не захотел. Все его послушали.

Лиза опять молчала, не зная, что говорить.

– Разве такой человек может оказаться убийцей? – осторожно спросила Юля, – я в это не верю…

Лиза в итоге так ничего и не рассказала Юле, что доказательства против Яна, как объяснил ей следователь, неопровержимые. В конечном счете, что это меняет, продолжит его сервис работать или нет? Она никогда не лезла в дела Яна, за исключением как раз-таки того случая с Юлей, когда она пришла к ним домой. Не собиралась лезть и сейчас. Тем более, что Юле в декрет скоро… зачем ей эти переживания?