Мысли и размышления

Легко ли быть обывателем

В наше суровое, кризисное время особенно хочется сохранить себя. Для чего что-то менять? Был человек девственный, таким и остался. В сексопатологии не разбирался и будет не разбираться. Жене шубу купить хотел и еще купит. То есть в том состоянии, в каком он находился в докризисное время, в том и нужно оставаться.

Опустим и бездарные сомнения насчет наличия души. При всех гонениях на нее она неизбежно восторжествует, и на очередном выездном слете любителей банно-прачечных процедур кто-нибудь обязательно выкрикнет: «А все-таки она есть!». Значит, с душой определились.

Теперь несколько слов в защиту самого обывателя. То есть в защиту десятков миллионов таких же, как сам.

Такому же, как сам, сегодня хуже всех. Он был убежден, что дела его в гору пошли, и они туда действительно пошли. А теперь рванули оттуда со все возрастающей скоростью, словно сорванный с тормозов товарный состав. Человек долго не сомневался, что возврата к тяжелому и безрадостному прошлому больше не произойдет, а возврат этот не только произошел, а еще и такое напомнил, что самому отъявленному обывателю и пригрезиться не могло.

Отсюда наш первый вывод: обыватель в опасности. Он выбит из колеи. Он обескуражен. Он в панике. Он ничего хорошего не видит впереди.

Вывод второй: он скоро станет бояться себя. Уже боится. Своего отражения в зеркале, своих мыслей, своих родственников и знакомых. Но не только. Массированная атака на пункты обмена иностранной валюты и ажиотажная скупка металлических чайников показали: наш обыватель не то что бы себя боится. Он опасается, что в скором времени ни иностранной валюты, ни чайников ему не достанется. Вот он и решил свой последний рубль обменять на чужой предпоследний цент.

Резко скакнула вверх и жестокая неприязнь к западной враждебной обывательщине. К ее законной сытости, тупой умиротворенности, пресловутой ухоженности. Наш доморощенный господин почувствовал свою уязвимость, незащищенность перед лицом надвинувшейся опасности со стороны мировой обывательской закулисы. И особенно со стороны США, где, как известно, расположена, вооруженная до зубов, штаб-квартира этой самой закулисы.

Вывод третий: обывателю нашему объявлен тотальный и близкий п…дец. Это печально осознавать, но это так. Все экономисты на это напирают. Все политики об этом говорят. Да и обычные граждане стороной не обходят. Достаточно подойти к кому-нибудь на многолюдной улице и спросить, верит ли он, что п…дец, так обязательно кто-нибудь из-за угла выскочит и жадно отзовется: «Еще как близок! Так близок, что хоть криком кричи!»

Доказывает самые худшие предположения и то, что сегодня тех, которые из-за угла выскакивают, все больше и больше. А некоторые уже притомились выскакивать. Они просто не понимают, на каком свете находятся и скоро ли будет так называемое «дно». Им говоря: «дно» достигнуто и погружаемся теперь в его жидкое содержимое. А они не верят. Они чешут в затылке. Они пытаются понять, скоро ли с тяжелым сердцем пересядут на отечественный автомобиль и с какой скоростью, что-то разбрызгивая, станут кататься по этому дну на этом автомобиле. Опустится ли новый «железный занавес». Пропадут ли в азиатской душной дали турецкие курортные берега. Станут ли они ходить в кино, где на экране развернется отечественная драма о передовиках борьбы за скорейший выход из создавшейся катастрофической ситуации. В этой нехорошей обстановке средняя температура по больнице опустится ниже прожиточного минимума, и в родных стенах никто не упустит возможности пообсуждать с женой одну и ту же телепрограмму: «Не плачь, дура ты эдакая. Мы не такое переживали!»

Но все это чепуха. Сущая дрянь по сравнению с нормальными требованиями души. Она ведь, если кто помнит, всегда будет жить. Она всегда будет требовать, изнутри теребить. Ей всегда нужно будет еще что-то, кроме отечественного автомобиля, антикризисных программ, либеральных идей и белокочанной капусты. На то она и есть вездесущая составляющая. На то она и нужна. Бессмертная, но зашуганная душа обывателя.