Не ту главу в романе написал, герой дико запил, мясорубка сломалась. Привычный мир с треском рушится, и я оказываюсь вне родных стен, среди совсем других женщин.
Я понимаю — и отдаю себе в этом полный отчет, — что там, куда я попадаю, девушки с кривыми ногами приятней и нежнее всех прочих девушек, у которых ноги либо прямые, либо не настолько откровенно кривые, как у моей новой знакомой. А у моей новой знакомой ноги очень кривые и тонкие, как самодельные удочки. Это поразительно для меня сексуально. Я вот однажды с ней просыпаюсь и вижу эту девушку с кривыми ногами, и так мне от этого на душе сексуально, что хочется сразу этой девушкой овладеть. Она не против. Она говорит, что ждала, когда ею овладеет такой модный и духовный человек, как я. И я ею овладеваю, и время для нас обоих сжимается, и пространство тоже сжимается, и весь вещный мир перестает что-либо значить, и мы с ней оказываемся на полу в долгом и сладостном процессе овладевания друг другом. Она — мною, я — ею. Да, именно на полу, а не на кровати мы как бы проходим сквозь самих себя, сквозь наши физические тела, и попадаем на тот уровень, где находятся наши души. Кричим мы при этом так же громко и заунывно, как звери в темном лесу. Потом мы кончаем. Она в меня, я в нее. Судорожно и забойно. Кончив, мы продолжаем лежать, словно мертвые, и она долго ничего не говорит, а потом говорит, что еще ни разу в жизни так живо, мощно, яростно, так сильно не кончала в меня. И я ей откровенно говорю, что и я тоже не кончал в нее так живо, мощно, яростно и сильно. Полежав как мертвый еще какое-то время на полу, я добавляю, что это, наверное, потому, что ноги у нее такие кривые, какие трудно даже вообразить. И она соглашается с этим. Она говорит, что да, это так, и ей от этого хорошо, и жить дальше ей хочется, и даже ребенка от меня родить не слишком большого, но симпатичного. А что касается меня, то ей во мне больше всего нравится, что у меня ноги прямые и ровные, как придорожные столбы. Они-то удачно и контрастируют с отчетливой кривизной ее ног. А во всем остальном мы с ней — единое целое. И пусть она навсегда такой и останется — моей новой девушкой с кривыми ногами!