На другом берегу любви (СИ)

Глава 11.1 Непростой разговор

ЛЕРА

Прорыдав в обнимку какое-то время, мы с вновь обретенной матерью наконец успокаиваемся. Придя в себя, она первым делом обрабатывает мою рану на голове, дает выпить горьковатое зелье, и читает надо мной заклинания. Кожу пощипывает, будто электричеством, но кровь мигом останавливается, и я чувствую себя намного лучше.

Ульяна, несколько растерянная от того, как неожиданно развернулись события, молча ей во всем помогает. Я вижу, как девчонку распирает от невысказанных вопросов, но она терпеливо себя сдерживает.

— Сперва накормим уставшую гостью, все остальное потом, — руководит хозяйка дома, поставив передо мной тарелку с ароматным грибным супом. — Кушай, моя девочка, набирайся сил.

По чужому телу, к которому все никак не привыкну, разливается приятное тепло, и я постепенно оживаю после пережитого. Слишком много всего навалилось на меня за один день, так и умом тронуться можно.

Уля разливает по чашкам душистый ягодно-травяной чай, и ее терпение заканчивается.

— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — переводит она растерянный взгляд выразительных голубых глаз с меня на маму и обратно. — Куда вы собрались вернуться?

— Никуда, Уля, никуда, — притягивает ее к себе мать, бережно обняв. — Это наш дом, и никуда мы отсюда не уйдем, — гладит она свое сокровище по белокурой голове, давая понять, что разговор про возвращение пришелся не вовремя.

— А она кто такая? И почему назвала тебя мамой?

— А это — Лера, твоя старшая сестра, — официально представляет нас мать, и Уля с недоверием меня рассматривает, словно похитительницу чужих матерей.

— Но откуда она взялась, эта Лера, если ты про нее никогда не рассказывала?

Кончики пальцев подрагивают, и я едва не роняю чашку из рук. Будто что-то защемило в груди. Я и не замечаю, как слова сами слетают с губ.

— Не рассказывала? Что, совсем? Просто вычеркнула из своей жизни? Но я ведь была еще крохой, и так в тебе нуждалась.

По щекам снова катятся слезы. Мне так обидно от всего этого, что я невольно подскакиваю из-за стола. Хочется выйти за дверь, убежать куда подальше. Вот только куда мне идти, разве что на верную смерть?

— Лера, постой! — останавливает меня эта чужая мать, обвивая руками. Свою я, кажется, давным-давно потеряла. — Я никогда тебя не забывала, слышишь! Не было такого дня, чтобы я не думала о тебе. Я все объясню, только, пожалуйста, выслушай с начала и до конца. И ты тоже, Уля. Это будет непростой разговор, но вы обе достаточно взрослые, чтобы узнать правду и хотя бы попытаться меня понять.

Переглянувшись, мы с Улей синхронно шмыгаем носами и растираем по щекам слезы. А я еще удивлялась, с чего вдруг эта странная малявка так похожа на меня в детстве. Кровная сестра, значит. Что ж, ладно, не такая и плохая это новость, если подумать головой, вместо того, чтобы идти на поводу у детской ревности.

— Я отправилась в этот мир следом за вашим отцом, — звучит еще одно откровение, которое заставляет меня затаить дыхание. — Думала, сумею вытащить его отсюда и вернуться. Но у судьбы были на меня другие планы.

— Отец… — шепчут мои губы. — Бабушка сказала, что он умер еще до моего рождения, и рассказывать там нечего.

— Не удивительно, — сквозь слезы улыбается своим воспоминаниям мама. — Они с вашей бабушкой с самого начала не поладили. Так и повторяла без конца: «Ведьма и маг стихийник — что может быть хуже. Послушай меня, Танюша, твой союз с этим Святославом обречен. Будешь прыгать за ним по командировкам в самые пропащие дыры Вселенной, или ждать и гадать до смерти, в какой из этих дыр и с кем он застрял». Все хотела для меня обычной жизни с простым смертным. И самое обидное, оказалась права. Только меня, влюбленную по уши, было не остановить, а терпеливо ждать молодого и красивого мужа из командировок я совсем не хотела.

— Выходит, отец тоже здесь? — с надеждой осматриваюсь по сторонам, будто бы ища в этом доме следы мужского присутствия. Пусть я даже не знаю, чего конкретно искать. Но разве не об этом я всегда мечтала, вот так, в один прекрасный день снова обрести родителей?

— Нет, Лера, в этом доме ты не найдешь своего отца, — отведя взгляд к окну, произносит мама, только все равно не может скрыть подступивших слез. — Мы должны были вернуться вместе, я и Свят. А потом узнали, что я снова беременна. Свят торопился отправить меня обратно, говорил, что догонит, как только здесь со всем закончит. А потом у вашего отца возникли проблемы… по работе, — звучит несколько уклончиво. — Я уже была на пути в родной мир, но едва не погибла, роды случились раньше срока. Тогда я и узнала, что рожденные здесь дети, не могут перейти границу миров, на их телах наложена особая печать-привязка. Там у тебя была бабушка и тетя Марина, я могла на них положиться. А здесь у Ули оставалась только я.

— Но ты могла подать хоть какую-то весточку, что жива.

— Нет, и этого не могла. После того, что случилось с вашим отцом, меня в том, прежнем мире, ждал только магический суд и новая ссылка. Нас бы все равно разлучили. Я помогла ему в одном деле и это имело совсем не те последствия, на которые мы рассчитывали. Да и уйди я отсюда всего на неделю, здесь прошла бы уже пара месяцев. На кого бы я оставила крохотную Улю? Вот думаешь, сколько ей лет?

— Лет восемь, — на вскидку предполагаю я.

— Нет, Лера, она не многим младше тебя, просто время в этих краях течет иначе. Люди живут дольше, но и взросление детей растягивается на долгие годы.

Мне нечего ответить. Мама во всем права. У нее просто не оставалось выбора. Да и о чем я вообще думала, набрасываясь на нее с обвинениями? Главное, что она жива. И я должна благодарить Бога за это чудо, ведь мы наконец встретились.

— Прости, — сталкиваюсь взглядом с ее заплаканными глазами, такими искренними и родными. — Прости, я не должна была так говорить. Я очень рада, что я здесь, с вами. Мне трудно представить, через что ты прошла за все эти годы, как выжила с маленькой Улей на руках в столь ужасном месте.

— Это наш дом, и никакой он не ужасный! — обижается Ульянка, скрестив на груди руки, и сердито хмурится.

Хочется ответить, что она просто ничего другого не видела, вот ей и сравнить не с чем, но я вовремя замолкаю.

— Уля права, — вступается за нее мама. — Мы действительно любим этот лес, и эти болота. Когда узнаешь этот удивительный мир получше, уверена, и твое мнение изменится. Расскажи лучше, как сама здесь оказалась?

Я тяжело вздыхаю, собираясь с мыслями. Вот так и не сообразишь с чего начать, когда хочется поведать обо всем сразу, и тех важных событиях из моей жизни, которые она невольно пропустила. Я рассказываю все без утайки. Как познакомилась с Егором на его дне рождения, и что уже давно была в него влюблена. Когда говорю об этом, Уля смущенно улыбается и заливается краской, а мама признается, что сожалеет, потому что хотела бы быть рядом со мной, когда я переживала свою первую влюбленность.

— Он здесь, мой Егор, где-то в «Пропади пропадом». Старшая предупредила, что он теперь нелюдь и, возможно, даже не узнает меня в чужом теле. Но я должна его найти! Сама того не осознавая, я проложила паутину — след, по которому мы сможем вернуться. Вот только понятия не имею, как этот след отыскать и вообще пользоваться моим даром, потому что меня никто не обучал.

Сложив руки на столе, я обессиленно опускаю на них голову. Господи, как же я устала за эти последние сутки!

— Вот как бывает, — ласково гладит мама меня по голове, перебирая пряди. — Бабушка с Мариной больше всего боялись, что ты повторишь мою судьбу, но разве от нее убежишь? Не бойся, Лера, ничего не бойся, девочка моя. Ты оказалась ровно там, где и должна была оказаться. Я всему тебя обучу и помогу пройти этот путь. Мы вместе найдем твоего Егора и отправим вас домой.

Ее слова придают мне сил. Я больше не одна. Все будет хорошо, остальное — вопрос времени.

— А как там бабушка и тетя Марина? — не выдерживает мама, скучая по родным людям. — Маринка, поди, уже давно замуж выскочила и детей нарожала. Помню в те годы за ней в деревне все Васька тракторист ухаживал. Видный парень. То букет под дверью оставит, то записку.

— Бабушки больше нет, — произношу тихо и очень аккуратно, словно так эта новость способна меньше ранить. — Когда ее не стало, я переехала в город к Марине и поступила в университет. Она, кстати, все еще одна. С тех пор, как ты пропала без вести, Марина перешла на службу к старшей ведьме, одной работой и живет. Все время мотается по командировкам.

— Мне жаль, что все так вышло, — который раз повторяет мама, коря себя за произошедшее. — Но и я ничего дурного не хотела. Я так сильно любила вашего отца… до сих пор люблю.

Уложив Ульяну спать, мы с мамой выходим на свежий воздух немного прогуляться перед сном. С болот уже привычно доносится хоровое кваканье лягушек, зато с другой стороны дома тянется полоска высокого широколиственного леса.

— Прогуляемся до реки? — предлагает мама, прихватив с собой зачем-то метелку.

— А это не опасно? Уже почти ночь.

Поднимаю голову к темнеющему небу, где загораются первые звезды, почти такие же, как у нас дома, только ни одного знакомого созвездия не нахожу.

— Если не выходить за защищенный периметр, безопасно.

— Защищенный? У вас там что, сигнализация из лягушек?

— Нет, кое-что получше, — загадочно улыбается мама. — Начнем обучение, сама все оценишь.

Со знанием дела она опускает метелку в наполненное ведро у крыльца, а затем в густой мох. Уже спустя минуту тоненькие веточки метлы облепляют светящиеся букашки.

— Тоже магия? — восхищаюсь я, когда обычный, по сути, веник превращается во что-то вроде горящего факела, только без огня.

— Нет, обычная биология, — подмигивает мама. Уж больно им нравится этот питательный раствор. На пару часов лакомства хватит. Идем.

Мы передвигаемся по едва заметной тропинке, проложенной среди вековых деревьев с раскидистыми кронами и многочисленных кустарников, в которых легко заблудиться. Мама неспешно идет впереди, я за ней, стараясь точно следовать по ее шагам.

Река в самом деле оказывается близко от дома. Еще немного, и мы уже слышим мерный шум воды, а какое-то время спустя сидим на высоком берегу с очень красивым видом. В водной глади подрагивает отражение звезд.

— Выходит, можно было попасть сюда и в своем теле? — не отпускает меня эта обидная мысль. — Старшая ведьма такого даже не предлагала.

— Старшая, ну, конечно, — нервно усмехается мама. — Зачем такие сложности! Проще воскресить утопленницу, и для ее тела откатить время вспять. В ее духе.

— Что, если Егор не узнает меня такой? Я сама-то никак не привыкну к себе в новом теле.

— Не переживай, ты и сейчас хоть другая, но очень хорошенькая, — поддерживает мама. — Если он на этой стороне реки, найдем мы твоего Егора, никуда не денется. Не узнает — есть у меня одно зелье, правда, ядреное…

— А если он не на этой стороне, а там, в тумане?

Мама смотрит на меня, став в разы серьезнее.

Будто подслушивая наш разговор, белесый туман на другом берегу оживает, начинает клубиться, обретая едва различимые человеческие очертания, тянет к нам свои щупальца. Это пугает и одновременно завораживает.

— Ты тоже это видишь? — с испугу хватаюсь за мамину руку.

— Да, каждый раз, когда сюда прихожу, — отвечает она вполне спокойно. — Но ты не бойся, реку ему не преодолеть.

— Как такое возможно? Он что, живой?

— Я и сама хотела это бы знать, Лер, но есть вещи вне нашего понимания. Кто оказывается в тумане, из него уже не выходит. На том берегу моя магия бессильна. Тут нужен опытный стихийник, каким был ваш отец.

За нашими спинами глубоко в лесу раздается пронзительный вой. В сердце что-то жалобно отзывается, а еще, подаренный старшей ведьмой медальон отчего-то начинает жечь кожу.

— Это волки вышли на охоту?

— Скорее оборотни, — на полном серьезе выдает мама, и я уже ничему не удивляюсь. Просто хочу узнать об этом непонятном для меня мире побольше. Видимо, и магический медальон на нечисть отреагировал, ведьма предупреждала.

— Они так общаются. Зовут друг друга?

Мама призадумывается, а вой в то время повторяется снова и снова, так, что у меня уже бегут мурашки по коже, и сердце пускается вскачь.

— Обычно да. Но этот ищет свои истинную. Очень она ему дорога. Вон как старается!