На другом берегу любви (СИ)

Глава 26 Заманчивое предложение

ЕГОР

Я пытаюсь приоткрыть веки, но свет такой яркий, что, открыв глаза всего на мгновение, я закрываю их снова. Одно ясно, я оказался в больничной палате. Пытаюсь вспомнить, как меня сюда занесло, только в голове такая каша, что воспоминания не желают выстраиваться в логическую цепочку. Знаю лишь, что должен найти Леру. Где-то внутри прощальным эхом все еще звучит ее «Люблю», и сердце ускоряет ход, требуя активных действий, а не вот этого всего, с бессмысленным времяпровождением на больничной койке.

Мышцы ноют, словно по мне проехался каток, не иначе. Еще и капельница в руке мешает приподняться. Из кресла возле столика на меня удивленно таращится какой-то парнишка.

— Добруш, — расплываюсь я в счастливой улыбке.

Но стоит присмотреться повнимательнее, и я понимаю, это не он. Да и откуда ему здесь взяться, в этой современной больничной палате? Мой верный младший братишка остался где-то там, посреди бескрайних полей и лесов. И так тоскливо от этой мысли, что хоть волком вой.

— Не знаю о ком ты, но меня Даней зовут, — представляется парень, с интересом меня разглядывая.

— И что ты делаешь в моей палате, Даня?

— Как что? Дежурю, пока мама пообедать отошла. Я вообще-то твой брат.

Чтобы переварить эту информацию, мне требуется пара минут, не меньше. Брат⁈ Офигеть просто! И почему я, интересно, никогда прежде о нем не слышал?

— Видел бы ты сейчас свое лицо, — улыбается парень, и эта его искренняя кривоватая улыбка отчего-то кажется такой знакомой. — Ты, наверняка, думаешь, откуда я взялся, раз ты ничего обо мне не знаешь. Так?

А он догадливый. Я киваю.

— Дело в том, что мама у нас с тобой одна, а отцы разные. И твой отец, когда узнал, что мама от него уходит, больше не разрешил ей с тобой общаться.

— Что значит, не разрешил?

— Пригрозил чем-то, откуда мне знать, — пожимает плечами парень и подходит ближе, присаживаясь на край моей больничной койки.

Сейчас, когда он так близко, я даже замечаю некоторое сходство, у меня тоже мамины глаза.

Руки сами собой сжимаются в кулаки. Пригрозил, чтобы родная мать перестала со мной общаться? Это как вообще понимать? Я-то всю свою сознательную жизнь был уверен, что она нас бросила.

— А сама она где?

— Кто?

— Мама.

— Так я уже сказал, обедать ушла.

Мама… С трудом произношу это слово, и в моих мыслях всплывает совсем другая женщина, в простом длинном платье и переднике, с волосами, спрятанными под косынку. Стоит вспомнить ее ласковые объятья, и в сердце разливается тепло. А выходит, все это время у меня и здесь была мама, которой отец по каким-то одному ему ведомым причинам меня лишил.

— А где девушка, которая была вместе со мной, Лера?

— Так тебя, вроде, одного привезли. Мама должна знать. Я сбегаю. Скажу, что ты очнулся, — подрывается парень и тут же скрывается за дверью.

Может, это паранойя, но он действительно очень похож на Добруша, тот же рост, возраст, та же улыбка. Или я притягиваю это за уши, потому что в душе очень скучаю по своему младшему волчонку.

Не знаю, сколько еще я вот так лежу и пытаюсь собраться с мыслями, но тут внезапно открывается дверь и в палату входит женщина. На мгновение я даже не могу поверить своим глазам — это моя мать. Она выглядит иначе, чем я ее запомнил: ее некогда молодое и ухоженное лицо стало более угловатым, волосы короче, а под глазами пролегли глубокие тени, словно она не спала несколько ночей подряд.

На ней синяя куртка, которая слегка болтается на ее худощавой фигуре, мятая футболка, темные джинсы и простые белые кроссовки. Все в ее внешнем виде говорит об усталости, но, несмотря на это, в глазах светится тепло, смешанное с невыразимой радостью.

Стоит ей на меня взглянуть, женские губы трогает едва различимая улыбка, а глаза наполняются слезами. Она делает робкий шаг вперед, словно спрашивает разрешения, и вся трясется от волнения, будто давно мечтала об этой встрече. Внутри что-то болезненно щемит.

— Егор… Наконец-то… — дрожит ее голос, одновременно тихий и полный надежды.

Она опускается перед моей кроватью на колени и обвивает меня руками. Я чувствую тяжесть ее тела на своей груди. Столько лет я не видел ее, но в этот момент все чувства, подавленные временем, неожиданно всплывают на поверхность. Она плачет, и я сам готов разрыдаться, но вместо этого пытаюсь сдержать слезы.

Слова, которые так хочется сказать, застревают в горле. Я просто смотрю на нее, впитывая каждую деталь — ее светлые волосы, которые слегка поредели, и те самые морщинки, что появились от переживаний. Все это кажется знакомым и таким чужим одновременно.

Рука тянется к ее голове, касаясь светлых прядей волос, переходит на подрагивающую от рыданий спину.

— Пожалуйста, не плачь, все хорошо, — срывается с моих губ будто прощение за все недосказанные слова, за долгие годы разлуки.

Мне хочется назвать ее мамой, но с той мыслью, что она снова рядом и вернулась в мою жизнь, еще нужно свыкнуться. Отец столько лет настраивал меня против нее, какими словами только не называл, намеренно взращивал во мне обиду и ненависть к матери, что теперь даже при желании мне трудно через них перешагнуть. Стоит подумать об этом, и сердце ускоряет ход.

Словно почувствовав мое беспокойство, мама берет себя в руки, вытирает слезы и садится рядом со мной на край кровати. Ее рука нежно ложится на мою, и в этом прикосновении я ощущаю всю ее любовь, которую она пронесла сквозь годы.

— Прости, сынок. Просто я так долго ждала этой возможности, — шепчет она, и в ее голосе звучат нотки боли и счастья одновременно.

— Какой возможности?

— Быть рядом вот так, как сейчас. И просто говорить с тобой.

Звучит как полнейший бред, но я вижу, что она абсолютно искренна.

— Отец действительно тебе угрожал?

— Откуда ты знаешь? — мелькает испуг в ее глазах, и все внутри меня закипает от злости.

— Даня сказал. Сам я и подумать о таком не мог. Сколько себя помню, отец говорил, что ты бросила нас и укатила заграницу.

— Я никогда тебя не бросала, Богом клянусь, — снова льются слезы по ее щекам. — Но твой отец, он очень влиятельный человек, и просто не оставил мне выбора.

— Что он сделал? — все еще не понимаю я, не в силах представить своего батю каким-то монстром.

— Угрожал превратить мою жизнь в ад, если уйду, а еще, расправиться с любым, кто поддержит меня на этом пути. Я пыталась добиться опеки, но он все вывернул в свою пользу и едва не упек меня в психушку. Когда погиб отец Даньки, едва он родился, мне казалось, что терять уже нечего, и я попыталась встретиться с тобой после школы.

— Почему же мы так и не встретились?

— Оказалось, что все это время за мной следили. Пригрозили, что если попадусь тебе на глаза, то меня лишат и младшего сына, — снова плачет безутешная мать.

— Безумие какое-то, — заставляю себя дышать, а мысли только об одном, как бы до него добраться и призвать к ответу.

— Где он сейчас?

— В Германии, в клинике. Твой отец тяжело болен и перенес серьезную операцию. Не знаю, может, он решил, что ему недолго осталось. Но когда тренер поднял тревогу и тебя начали искать всем миром, он сам мне позвонил, и сказал, что прощает меня.

— Отец тяжело болен и даже не сказал мне об этом? — не укладывается в моей голове.

Так вот почему он не приехал на мой день рождения, и вообще уже давно не приезжает. Не хотел меня лишний раз волновать.

— Поверь, сынок, он любит тебя по-своему, как умеет, и его поступок сейчас это только подтверждает. Отец не хотел, чтобы в случае его смерти, ты остался совсем один на белом свете.

— Так вот, почему ты сегодня здесь…

— Не только сегодня, ты уже почти неделю в больнице, — грустно улыбается мама, и смотрит на меня, не отводя глаз. — Но я и раньше всегда была рядом, насколько это возможно. Тетя Наташа, ваша домработница, моя хорошая подруга. Так, хотя бы через нее, я могла узнавать, как ты растешь и какие успехи делаешь в учебе и спорте. Данька тайком даже на твои соревнования ходил и тоже начал заниматься плаванием.

Она все говорит, и говорит, и мои глупые детские обиды сами собой уходят куда-то на задний план. Разве не этого я всегда хотел? Оказывается, все это время где-то рядом со мной была любящая мать, которой мне так не хватало, и даже младший брат. От осознания этого сердце наполняется теплом.

После осмотра врача, и его заключений о том, что я иду на поправку, к нам с мамой присоединяется Данька.

— Я должен найти Леру, — обращаюсь я к ним в надежде на понимание.

— Это твоя подружка? — застенчиво улыбается парень.

Она мое все, только как ему это объяснить, не знаю. Я и сам совсем недавно не считал разбитых девичьих сердец, и в любовь до гроба точно не верил. Но после того, как побывал в шкуре оборотня и ощутил на себе связь истинной пары, готов поверить и не в такое.

— Долго рассказывать, но я вернулся обратно на этот свет только благодаря ей, и теперь просто обязан отыскать ее и убедиться, что с Лерой все в порядке. Она очень дорога мне. Так вы мне поможете?

Мама и Данька синхронно кивают. Они не задают лишних вопросов о том, где я пропадал все это время, и как, собственно, вернулся, едва не потеряв память от сильного сотрясения. Все это будет потом. А сейчас я готов молить их о помощи, лишь бы на время сбежать из этой тюрьмы с бесконечными уколами и капельницами и найти свою половинку.

— Можешь на нас рассчитывать, — улыбается мама, так же весело и задорно, прямо как в детстве, когда мы планировали тайком от отца очередную шалость. — Сейчас напишу заявление, и принесу твои вещи. Но как только найдем твою Леру, ты вернешься обратно и закончишь лечение. Договорились?

Я киваю, делать нечего, уговор есть уговор. Мне бы только узнать, где она сейчас и что с ней, если я уже неделю торчу в больнице.

Получив в руки свой разряженный мобильник, я невольно усмехаюсь.

— Ну, здравствуй, — таращусь на пустой экран, будто полоумный, и вспоминаю, как первую неделю в «Пропади пропадом» испытывал без этого куска пластика настоящую ломку.

— А у меня зарядник есть подходящий, — приходит на помощь младший брат, к присутствию которого в моей жизни я незаметно начинаю привыкать.

Оживший смартфон выдает хренову кучу пропущенных и тревожных сообщений от всех моих знакомых. Но большая их часть от Горыныча: «Ветров, ты где?», «Ответь!», «Отзовись!», «Имей совесть, соревнования на носу», «Если попал в беду, только не молчи, позвони, и я помогу». Прочитав их все, мне становится даже как-то совестно перед стариком. Похоже, он действительно переживает за меня, как за родного сына.

Набираю номер Леры, но абонент недоступен. Единственный способ ее найти, заявиться к ней прямо на порог. Вот только я и номера квартиры не знаю, только дом и подъезд, у которого ее в тот последний вечер встречал.

— Заявление на самоволку написала, — отчитывается мама. — Так какой у нас план?

— У нас? — вылезают на лоб мои удивленные глаза. — Вообще-то я думал прыгнуть в тачку и поехать на поиски Леры в одиночку.

— В таком состоянии и за руль? Даже не думай. А если ты сознание посреди дороги потеряешь?

— Хорошо, тогда на такси, — не сдаюсь я, в душе понимая, что она права. Вроде, не маленький уже, а тут такая опека. Непривычно мне все это.

— Есть вариант лучше, — достает мама из кармана ключи от своей машины, и Данька, оценив разочарование на моей роже, не может сдержать улыбки. — Ну что, ребята, прокатимся с ветерком?

На парковке нас встречает раритетный Фольксваген Жук ярко-желтого цвета. Мама садится за руль, Данька рядом с ней, я же занимаю место на заднем сиденье, и чувствую себя несколько неловко в этой миниатюрной «женской» машине, и в их компании в целом.

Я и на мир вокруг с толпами беззаботных прохожих смотрю, будто впервые увидел. Где-то там за свое право жить каждую пыльную бурю люди сражаются с мертвяками. При этом сеют поля, заготавливают муку, детей растят и ценят каждое мгновение, проведенное с близкими. А что мы здесь? Безвылазно прячемся в своих гаджетах и листаем шортсы, под час даже не зная, как зовут твоего соседа.

Всю дорогу я таращусь в окно, погруженный в свои мысли. Мама включает музыку. Сперва они с Данькой просто слушают, словно стесняются моего присутствия, а потом начинают подпевать, подыгрывая друг другу, и я не могу сдержать улыбки, так у них это весело выходит. Глупо, но я им даже завидую. Было бы здорово стать однажды частью их маленькой, но такой дружной семьи. Возможно, однажды, но не сегодня, не сейчас, когда я только узнал о существовании своего младшего брата.

В подъезд Лерки я отправляюсь в одиночку. Хотя бы здесь меня не собираются сопровождать, и на том спасибо. Не зная, в какой из квартир она живет, я начинаю обходить все подряд, пытаясь выведать что-то у соседей.

— Травниковы? Так они прямо надо мной живут, всего этаж не дошел, — сдается под напором моего обаяния недоверчивая старушка-разведчика, и то только после того, как я выложил ей всю информацию о себе, включая паспортные данные.

Не помня себя от радости, лестничный пролет я преодолеваю будто на крыльях. Звонок в дверь, чьи-то шустрые шаги за ней. В предвкушении встречи сердце ускоряет ход. Даже интересно, как она отреагирует, когда меня увидит?

Вот только за дверью оказывается вовсе не Лера, а ее тетя Марина. Благо, объяснять о том, кто я такой и зачем приперся, приходится недолго.

— Егор? Уже очнулся? — будто и не удивляется она. — Как память, полностью вернулась, или еще не совсем?

— Полностью, — не терпится мне перейти прямо к делу. — Я Леру ищу. Не подскажете, где она?

— Стажируется твоя Лера.

— Как? Где стажируется?

— У старшей ведьмы, где же еще, — разводит она руками. — За твое спасение ей теперь по контракту до конца лета отрабатывать. А ты как хотел? У всего есть своя цена.

Получив заветный адрес на бумажке, я выхожу из подъезда в смешанных чувствах. Столько времени были вместе, а Лера и словом не обмолвилась про этот контракт. А теперь из-за меня будто в рабстве у какой-то ведьмы.

— Что-то не так с твоей девушкой? — первым не выдерживает моего молчания брат.

— Пока не знаю. Но дома ее нет. Прокатимся еще до одного места?

Навигатор ведет нас на окраину города. Авто останавливается у высоких металлических ворот с эмблемой аптечной сети «ЗдравоЗавр». Мы выходим из машины, осматриваясь по сторонам.

— Адрес верный. Только территория закрытая, не знаю, как туда попасть, — констатирует мама.

— Как-нибудь попаду, — подхожу к воротам, полный решимости долбить в них до прихода охранника, или перелезть, как пойдет. Но ни того, ни другого делать не приходится, прямо перед моим носом дверь открывается сама.

— А вот и наш Призрак Света пожаловал. Заходи, раз пришел, — встречает меня строгая женщина средних лет в деловом костюме.

Сперва это кажется совпадением, но нет, она будто с точностью до секунды знала, когда я приду.

— Здравствуйте, а Лера у вас?

— У нас, — внимательно осматривает она меня с головы до ног, и щурит свои дьявольски темные глаза. — Да ты не бойся так, я в отличие от тебя не кусаюсь.

— Это вы на что намекаете? — не сдерживается мама. — Егор, вы вообще знакомы?

— Мам, все в порядке, — пытаюсь успокоить сердобольную родительницу. — Дальше я сам. Пожалуйста, подождите меня с Данькой в машине. Я скоро.

Мать провожает старшую ведьму недоверчивым взглядом, но не спорит. Мы же проходим в ворота, минуем будку охраны и небольшое складское помещение, после чего направляемся в сторону красивого старинного особняка.

Как же было здорово, когда я мог почти кожей ощущать Леркино присутствие. Сейчас же этого седьмого чувства мне очень не хватает, как и моей прежней способности оборачиваться волком. Не думал, что буду по этому скучать, но без своей звериной силы я чувствую себя каким-то даже потерянным.

— Лера, в особняке? — в его окнах горит свет, только никакого движения внутри не видно.

— На задании твоя Лера, — женщина сверяется с часами на запястье, — но уже совсем скоро вернется.

— На каком еще задании? Куда вы ее отправили⁈

— Огород поливать в одном из миров. Не пропадать же таким способностям? — посмеивается ведьма, делая вид, что не замечает моего раздражения.

— Да как вы смеете! Разве ее способности для этого?

— А ты не рычи, оборотень, — женщина резко останавливается и тычет острым ногтем прямо в мою грудь. — Лучше спасибо скажи, что тестя твоего будущего спасла и мать с братом вернула. Или думаешь, с чего твой отец так расщедрился на это прощение после долгих лет?

— Спасибо, — само собой слетает с губ, и мы продолжаем путь, только услышанное все еще требует времени для осмысления.

Да это не просто ведьма, а кукловод какой-то! Вон как умело играет чужими жизнями, переставляя нас, подобно пешкам на шахматной доске.

— Пожалуйста, — тяжело, даже как-то устало вздыхает женщина. — Знал бы ты сколько лет мы не могли этот туман разогнать, сколько сильных магов туда отправили, да все напрасно, уже почти отчаялись… А тут какое-то детское проклятье, и нате вам, нашелся наш долгожданный из пророчества!

— Это я что ли?

— Ты, оборотень, кто же еще, — смеется женщина, пока мы поднимаемся по широкой лестнице на второй этаж.

Здесь, прямо посреди комнаты, стоит точно такое же зеркало в полный рост в старинной резной раме, как было в подвале дворца.

— Только я больше не оборотень, это в прошлом.

— Ты так в этом уверен? — заставляет она меня усомниться, и я с интересом начинаю разглядывать собственные руки.

Но нет, даже при желании никаких когтей и в помине не проступает.

— Все-таки скучаешь по звериной шкуре. Я так и знала, — коварно улыбается ведьма, и попадает в самую точку. — После того, как побывал в других мирах, мало кому удается вернуться к прежней жизни. Да и что в ней ждет тебя интересного, сам рассуди: пост директора в отцовской компании? Или проведешь всю жизнь на дорожке в бассейне, соревнуясь за золотые медали, чтобы потом сменить на посту своего же тренера? Такой жизни ты хочешь?

— Я хочу прожить жизнь с Лерой, это главное.

— Что ж, отличный выбор. Тогда мое предложение точно должно тебя заинтересовать.