На луче света - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Джин Брюэр (БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ) #8

БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Мною, как обычно, овладело сильное чувство дежавю: Карен и я ожидали появления всего семейства в солнечный, хотя и довольно прохладный День труда. Именно здесь, пять лет назад, мне впервые стало известно о потрясении, которое терзало разум прота (Роберта) и где я наблюдал за проявлением его способности влиять на жизни людей, не только пациентов, но также и членов моей семьи.

Далматины Шаста и Оксай обнюхали двор, не спуская глаз с главных ворот и стола для пикника. Им было прекрасно известно, что посетители не пройдут мимо них.

Только часть семьи собирается прийти на последние шашлыки лета. Наш старший сын Фред был на съемках телевизионного мюзикла (он был в составе хора), а Дженнифер, терапевт, не смогла вырваться из клиники в Сан-Франциско. На самом деле мы не видели ни одного из них в течение нескольких месяцев. Кажется, что один за другим ваши дети разрывают родственные связи и ускользают. В такие моменты я начинаю чувствовать себя все старше и старше, все менее и менее нужным, как будто барабанный бой времени становится все громче и все труднее его игнорировать. Тем не менее, однако, (всего лишь) в мои пятьдесят, я задаюсь вопросом, не может ли выход в отставку быть предпочтительнее тиканью старых дедушкиных часов.

Карен постоянно спрашивает меня, когда я собираюсь убрать свой желтый блокнот, и иногда мне кажется, что было бы весьма здорово проводить свои дни, неторопливо блуждая по палатам, беседуя с пациентами, узнавая их так близко, как знает их прот, умение, которым Уилл и еще несколько медсестер, кажется, обладают с рождения. Похоже на отставку водителя автобуса, а будьте уверены, я знаю одного или двух водителей, которые любят проводить свой отдых, колеся по всей стране и осматривая вещи, которые они упустили раньше. И никакого больше творога!

Эбигейл и ее муж с детьми приехали первыми. Эбби встретила меня тепло. Когда мы оба постарели, она начала понимать, что я сделал все возможное, как отец, тогда как я, в свою очередь, смирился с недостатками моего отца. Мы все совершаем ошибки, мы никогда не сделаем все правильно, она должна учиться самостоятельно, ведь это (как упомянул прот), вероятно, единственный способ любого из нас когда-либо действительно что-нибудь узнать.

Эбби, быть может, увидев в лице нашего инопланетного гостя союзника, воспользовалась возможностью, которой не пользовалась годами, чтобы спросить меня, осознал ли я, что эксперименты над животными были «самой дорогостоящей ошибкой в истории медицинской науки».

— Ничего хорошего из этого не вышло, — продолжала она, прежде чем я успел ответить, — Им были до задницы способы подхода к научным проблемам. Но мы должны спросить, отец, сколько еще мы могли бы прогрессировать, если лучшие методологии были разработаны десятилетия назад?

Я напомнил моей радикально настроенной дочери, что она смогла бы и дальше прогрессировать, если бы немного очистила собственную речь и если бы защитники прав животных перестали разрушать лаборатории и терроризировать исследователей.

— О, папа, вы так трахаете учреждение. Как будто бы имущество и то, что вы называете «брань», важнее, чем животные, которых вы убиваете каждый день. Они называли террористов (она подразумевала Вьетнам) протестантами войны, помнишь? Сейчас мы знаем, что это было полной чушью. Они были правыми, и каждый знает это. То же самое сейчас с движением за права животных, — добавила она полушутя. — Весь ваш старый пердеж когда-нибудь иссякнет и ситуация изменится. Более молодые ребята начинают обращать внимание на глупость исследований над животными.

Затем она улыбнулась и поцеловала меня в щеку. К счастью, все наши рассуждения заканчиваются таким образом.

Мой зять-астроном Стив знал все о разговоре Чарли Флинна с протом, и он сообщил, что его коллега с новой силой занялся поиском небес с целью доказать существование обитаемых планет. За последние несколько лет Флинн получил ряд престижных наград за свои «открытия» нескольких неизвестных ранее планет, в том числе Нолл, Флор и Терсипион, обо всех из которых он узнал от прота в 1990 году. Он и некоторые из его коллег также работали с должностными лицами в Государственном Департаменте в надежде посетить Ливию или, как минимум, организовать импорт, насколько это только возможно, как можно большего количества экскрементов определенного вида паука из этой страны. И он посадил всех своих аспирантов за разработку сияющих огней в зеркалах, надеясь, что они будут проводить через лабораторию сверхзвуковые скорости, что пока не увенчалось успехом.

— Как я люблю это, — протянул Стив. — Это все равно, что находиться в научно-фантастическом романе.

Мои внуки Рейн и Стар, в возрасте одиннадцати и девяти лет соответственно, хорошо провели время в тот день, как мне кажется, в первую очередь из-за собак, с которыми они большие друзья. Как только они прибыли, большой Фрисби начал за ними гоняться, волосы мальчиков, достигавшие плеч, развевались за ними подобно маленьким флажкам. Даже Шаста Дейзи, которой теперь тринадцать, она стала плохо слышать и немного страдает артритом, снова превратилась в щенка в предвкушении погони.

Бетти и ее муж Уолт с тройней прибыли немного позже Жизель и прота, которого Шаста сразу узнала после их знакомства пятью годами ранее. Оксай тоже подошел к нему, хотя и несколько более осторожно. Возможно, он инстинктивно понял, что это был не Роберт, безмолвный компаньон его щенячьего детства (я принес Оксая в палату кататоников в слабой попытке вызвать у Роба желание прикоснуться к нему). В любом случае, собаки редко покидали его на протяжении всего дня.

К концу дня пришел Уилл, который привел с собой свою девушку Даун. Уилл только что закончил свое летнее пребывание в МПИ и был разочарован тем, что не смог расшифровать секретный код Дастина. Он был уверен, что это имеет что-то общее с пантомимой «сигара», но так и не смог выяснить что. Он пришел отдохнуть на День труда, это был его последний свободный день перед началом занятий, но также он надеялся поговорить с протом о том, как найти подход к Дастину.

В течение дня ничего экстраординарного не произошло, все мы сидели на заднем дворе, получая удовольствие от потрясающего пикника. Когда все закончили ужинать и продолжили общение за столом, я отозвал прота в сторонку и поинтересовался, как чувствует себя Роберт.

— Кажется, он в порядке, джино. Должно быть, это твоя врачебная привычка.

— Спасибо. Она напоминает мне, что я должен кое о чем у тебя спросить.

— Спрашивай.

— Во время нашей последней беседы Роберт назвал своего отца «другом и защитником». Ты знаешь, что он имел в виду?

— Я никогда не встречался с его отцом. Я не был знаком с Робом, когда его отец бы еще жив.

— Я знаю. Я просто подумал, что он мог говорить тебе что-то о нем. Я полез в карман и достал свисток, которым пользовался для вызова Роберта во время двадцатой беседы: — Помнишь это?

— Только не терновый куст! О, нет! О, нет! Все, что угодно, только не терновый куст![19] — Прот вскинул руки в притворном ужасе, хотя я мог поспорить, что он ожидал такого вопроса. Присутствующих заранее предупредили о такой реакции прота и теперь все, особенно Жизель, несколько нервно смотрели в нашу сторону. Я ободряюще ей подмигнул. Парни, даже маленькие «Вилли, Билли и Дилли» (трое братьев-утят, являющихся героями мультфильмов и комиксов компании Уолта Диснея — прим. перев.), у ног которых расположились собаки, замерли на своих местах. Внезапно стало очень тихо.

Я понятия не имел, сработает ли мой план, будет ли Роберт готов проявить себя за пределами моего относительно безопасного врачебного кабинета. Как только я коснулся свистка губами, его голова на мгновение опустилась, а потом снова поднялась. Мне даже не пришлось в него свистеть.

— Здравствуйте, доктор Брюэр, — проговорил он. Его глаза резко распахнулись, подобно паре перепуганных бабочек.

— Где я? Он снял темные очки прота, чтобы лучше видеть.

— Ты у меня дома в Коннектикуте. В твоем втором безопасном убежище. Идем. Я тебя со всеми познакомлю.

Но прежде, чем я смог это сделать, к нам, махая хвостом, подбежал Оксай. Он прыгнул на Роберта и начал облизывать ему лицо (мы сидели в шезлонге на заднем дворе). Очевидно, он узнал своего старого приятеля и был очень рад его видеть. Шаста же вела себя более сдержанно. Она встречала Роберта только однажды, во время его припадка при виде нашего опрыскивателя для газонов.

Роб, в свою очередь, тоже был вне себя от радости, увидев Оксая, и обнимался с ним в течение нескольких минут.

— Я скучал по тебе! — воскликнул он.

Виляя хвостом из стороны в сторону, счастливый далматинец радостно бегал по всему двору, каждый раз останавливаясь рядом с Робом. Позже Роб спросил меня, сможем ли мы оставить его собаку у себя «немного дольше». Я заверил его, что мы были бы рады сделать это, приятно, что его мировоззрение стало настолько положительным.

За пределами больницы и влияния прота Роберт показал себя со стороны, которую я прежде не видел. Он был вежливым, добрым, тихим человеком, который любил детей, и, прежде чем присоединиться к шумной погоне за фрисби со всеми пятью ребятами и собаками, он показал мальчикам несколько приемов борьбы, которыми владел. Если бы он не был душевнобольным, никто и никогда и не заподозрил бы по его спокойной внешности, что существуют демоны, которые царапают и грызут его изнутри.

В какой-то момент Стив попытался вовлечь его в разговор о космосе, но когда стало очевидно, что Роберт имеет весьма поверхностные знания о небе — названия планет и нескольких созвездий, то сдался. В то же время они оба получали удовольствие от обсуждения своих колледжей и любимых футбольных команд, несмотря на то, что Роберт практически ничего не знал о новых событиях в этом спорте с середины восьмидесятых.

Хотя поначалу Жизель казалась возмущенной его присутствием, вскоре она заняла большую часть его времени, и они уже безмятежно разговаривали друг с другом о прошлом (оба были выходцами маленьких городов) и я, конечно, этому не препятствовал. Чем комфортнее становилось Робу в новом и непривычном для себя окружении, тем больше он, вероятно, доверял нам и тем лучше становились его прогнозы лечения. Наблюдая за ними, я задавался вопросом, кто из них, Роберт или прот, будет возвращаться в больницу вместе с Бетти и ее семьей.

Но Роб не протянул до конца дня. Когда он вошел в дом, чтобы воспользоваться ванной, вернулся оттуда уже прот в своих темных очках. Я не был уверен, напомнил ли ему интерьер моего дома тот роковой день 1985-го года, но больше в тот день о нем не вспоминал. Я был в восторге от того, что он вообще появился.

Когда Уилл обнаружил, что прот вернулся, то тут же начал забрасывать его вопросами о «секретном коде» Дастина.

— Ты что, еще не разгадал его? Про морковь? Эхххх… — чав, чав, чав (чавкает): — Что случилось, док?

— Морковь? — удивился Уилл. — Я думал, что это была сигара.

— Зачем бы ему жевать сигару?

— Ладно, но что означает морковь?

— Ты умнее, чем твой отец. Вот и разберись с этим.

Другие тоже хотели поговорить с протом. Стив спрашивал его о своей работе, об образовании звезд, Жизель пыталась заставить его «поговорить» с Шастой, чтобы узнать, может ли он выяснить что-то о ее прошлом. Эбби хотела знать, как убедить как можно больше людей сострадать тяжелому положению животных во всем мире. «Не подавлять естественные чувства своих детей к ним», — посоветовал ей прот. И даже устраивали ему допрос с пристрастием, желая узнать больше о том, чем наша жизнь похожа на жизнь на КА-ПЭКСЕ. Стар, например, поинтересовался, является ли КА-ПЭКС такой же хорошенькой как Земля.

Казалось, глаза прота застыли.

— Вы не можете себе представить, как там красиво, — прошептал он. — Окраска неба изменяется от насыщенно алого цвета до ярко-голубого и обратно, в зависимости от того, какое солнце освещает ее поверхность. Скалы, злаковые поля, лица — все светится в лучистой энергии солнца. И настолько тихо, что вы можете услышать, как летят кормы или как дышат другие существа, находящиеся далеко от вас.

Я никогда не получу возможность задать ему любой из множества вопросов, которые у меня накопились. Его, как и многие другие вопросы, придется отложить на неопределенное время.

Несмотря на то, что я уже вызывал Роберта после гипноза прота, по некоторым особым причинам я хотел обойти последнего и иметь дело непосредственно с Робом. Я запланировал тест на восприимчивость Роберта к гипнозу (тест Стенфорда) на раннее утро вторника и не был удивлен появлением прота. Немного волнуясь, я воспользовался возможностью спросить Прота о том, как обстоят дела у моей семьи (именно прот пять лет назад указал мне на проблемы Уилла с наркотиками).

— Твоя жена делает великолепный фруктовый салат, — сказал он, набивая полный рот малиной.

Так упорно, как будто я его заставлял.

— Что-нибудь еще?

Он размазал ягоды вокруг рта, по его подбородку текли маленькие струйки кроваво-красного сока.

— Кажется, Эбби — одна из немногих человеческих существ, которые понимают, что нужно сделать, чтобы спасти ЗЕМЛЮ от самих себя. Конечно, она слишком впадает в крайности…

Он криво усмехнулся, при этом пережеванные ягоды высыпались у него изо рта.

— Мне это нравится.

— Черт побери, прот, а что насчет Уилла?

— А что насчет него?

— Он принимает какие-то наркотики?

— Только секс и кофеин. Вы, люди, никогда не прекратите поиски того, что сможет заполнить ваши скучные жизни, не так ли?

— Ты можешь удивиться, мой друг, узнав, что нет на Земле более человека, чем ты сам.

— Не нужно оскорблений, джино.

Я рассмеялся над этим, возможно, почувствовав облегчение.

— Так ты думаешь, что у Уилла будет все хорошо?

— Он станет великолепным врачом, mon ami[20].

— Спасибо тебе. Я очень рад это слышать.

— Обращайся.

Из его кривой ухмылки я сделал вывод, что он все еще не собирается рассказывать мне ни о дате своего отбытия, ни о том, кого он планирует взять с собой. Однако когда я вел машину в то утро, со мной произошло кое-что еще.

— Прот?

— Даа, сир? — ответил он голосом Даффи Дака[21].

Он слишком долго торчал в обществе Милтона, подумал я.

— Бетти рассказала мне, что видела тебя в комнате отдыха за чтением «КА-ПЭКСА».

— Мне стало любопытно.

— Ты нашел в нем какие-либо неточности?

— Только твои абсурдные предположения о том, что я всего лишь плод воображения роберта.

— Возникает интересный вопрос, который я давно хотел тебе задать: почему я никогда не видел тебя и Роберта в одно и то же время?

Он хлопнул себя по лбу.

— Джин, джин, джин, ты когда-нибудь видел одновременно меня и всемирный торговый центр?

— Нет.

— Тогда, я полагаю, ты думаешь, что всемирного торгового центра не существует?

— Знаешь, какой наилучший способ окончательно доказать или опровергнуть, что ты и Роберт — это одно и то же лицо? Можешь ли ты дать нам образец своей крови?

— Ты уже брал образец, когда я был здесь в прошлый раз, помнишь?

— К сожалению, он случайно был испорчен. Можно, мы возьмем немного еще?

— Это не случайность, мой друг. Но почему бы и нет? У меня ее много.

— Я договорюсь с доктором Чакраборти насчет следующей недели, хорошо?

— Ладно, парень[22].

— А сейчас мне нужно немного поговорить с Робертом. Можешь сказать ему, пожалуйста?

— Сказать ему что, доктор Брюэр?

— О, привет, Роберт, как ты себя чувствуешь?

— Я думаю, что хорошо.

— Отлично. Я приводил тебя сюда, чтобы посмотреть, насколько хорошо ты поддаешься гипнозу, помнишь?

— Помню.

— Прекрасно. Просто расслабься на мгновение. Я объяснил ему процедуру. Он внимательно выслушал, в нужное время кивнул, и мы начали.

Процедура заняла почти час. Роберт был протестирован на ряд простых реакций на гипнотическое внушение, таких как иммобилизация конечностей, вербальное торможение и прочее. Я с удивлением обнаружил, что в то время, как прот сдал этот же тест на высший балл из двенадцати, Роберт еле дотянул до четырех, что было гораздо ниже среднего. Меня заинтересовало, действительно ли эти результаты означают отсутствие склонностей к гипнозу или он боролся с ними. Не имея другого выбора, в следующей запланированной беседе я решил идти напролом, хотя и с меньшей уверенностью, чем мне бы хотелось.

Для того чтобы Роберт выздоровел и навсегда покинул пределы своего защитного панциря, нужны были очень веские причины. Поэтому в его лечении мне требовалась помощь Жизель, несмотря на то, что к проту она испытывала более сильные чувства. Она как нельзя лучше подходила для роли связующего звена между Робом и миром. За обедом я спросил, что она думает о нем.

— Он хороший. Довольно-таки милый парень. Правда, мне он нравится.

— Рад это слышать. Жизель, я должен попросить тебя об одолжении. Роберт борется за сохранение своей индивидуальности, даже в моем смотровом кабинете. К слову, вчера он ненадолго появился в моем доме. Насколько я знаю, он никогда не появлялся в палатах. Ты когда-нибудь видела его во втором отделении?

— Нет, не видела.

— Дело вот в чем. Почему-то судьба дала тебе уникальный шанс помочь ему. Постараешься ли ты его использовать? Сделаешь нам одолжение? Я предоставлю тебе к нему свободный доступ, никаких ограничений по времени.

— Почему бы тебе просто не посвистеть ему, как раньше?

— Это был особый случай. Я не хочу шокировать его вызовом за пределами палаты прежде, чем он будет готов.

— Что же я могу сделать?

— Чего я не хочу, чтобы ты делала, так это пытаться уговаривать Роба стать доминирующей личностью. Мне бы хотелось, чтобы ты заставила его почувствовать себя настолько комфортно, чтобы, когда он появится в окружении людей, он оставался самим собой, а не прятался внутри.

Ее брови приподнялись.

— Как мне это сделать?

— Просто будь с ним милой. Настолько, насколько это возможно. Разговаривай с ним. Узнай, чем он интересуется. Играй с ним в игры. Читай ему. Все, что придет тебе в голову, чтобы удерживать его рядом. Я хочу, чтобы ты нравилась ему. Хочу, чтобы он от тебя зависел. Хочу, чтобы ты существовала для него, — я чуть не сказал: «Попытайся полюбить его», но понял, что и так прошу слишком многого. — Готова ли ты к такому испытанию?

Мне показалось, что она улыбнулась, хотя об этом трудно было судить по набитому пищей рту. — Это меньшее, что я могу сделать, — прочавкала она, — для получения возможности проводить с протом так много времени.

— Отлично.

Я зачистил свою тарелку, по обыкновению размышляя о том, что было бы неплохо, если бы порция творога была больше.

— А теперь, какие новости?

— Ну, в конце недели приедут антрополог и химик, чтобы поговорить с протом.

— Чего они хотят?

— Я думаю, антрополог хочет знать о прародителях вида «дремер» на КА-ПЭКСе, возможно получить некоторое представление о том, как могли выглядеть наши собственные предки. Химик хочет спросить его о флоре амазонских тропических лесов, которые он изучал в течение двадцати лет или около того. Он хочет знать, где искать лекарства от СПИДа и различных форм рака и тому подобное.

— Дай мне знать, что он им ответит, если что. Кто-нибудь еще на примете?

— На следующей неделе придет цитолог[23]. Он хочет, чтобы прот поговорил с дельфином, которого он изучает.

— Он притащит дельфина?

— У него есть большой резервуар, который он ставит около ярмарок и торговых центров. Он собирается привезти его и дельфина к фасаду больницы, чтобы прот смог поговорить с ним.

— Боже мой, что же будет дальше?

— Как сказал бы прот: «Возможно все».

Во второй половине дня я встретился с несколькими коллегами из четвертого отделения, где размещаются психопатические больные. Причина этого собрания была в том, что к нам доставили нового больного, который спланировал и осуществил серию убийств во всех пяти районах города. Как правило, такие пациенты назначаются Рону Меннингеру, который специализируется на психопатии и, в качестве дополнительной нагрузки — Карлу Торстейну.

Все сотрудники, за исключением тех, кто не может сделать это из-за других обязанностей, как правило, присутствуют на первом «сеансе» с новым обитателем четвертого отделения — не только чтобы помочь его психиатру оценить его состояние и возможный курс лечения, но и оценить потенциальную опасность для остального персонала и пациентов.

Нового пациента в ярко-оранжевых пластмассовых кандалах, которого доставили два охранника, посадили в конце стола. Обычно меня не удивляет внешний вид психопатического больного, потому что определенного шаблона, под который бы подходил такой человек, не существует. Он может быть молодым или старым, уверенным или застенчивым. Может выглядеть как бездомный или соседский мальчишка. Но я не мог не вздрогнуть, когда увидел этого хладнокровного убийцу. Конечно, я был осведомлен, что она была европейской внешности, но даже мне, имеющему многолетний опыт работы, трудно было представить, что такая красивая женщина может быть виновна в совершении преступлений, которые ей предъявляют. Тем не менее, она была осуждена за убийство семи молодых парней в разных районах города, признана психически невменяемой и отправлена на лечение в МПИ.

Серийные убийства, как и большинство убийств в целом, как правило, совершают мужчины. Связано ли это как-то с мужской (или женской) психикой или это всего лишь простое совпадение, до конца не выяснено. Психопатия сама по себе является непростой для понимания болезнью. Как и в случае многих психических заболеваний, часто причины кроются в генетической аномалии, которая приводит к снижению активности центральной нервной системы. Например, люди, имеющие такой дефект, практически не испытывают страха при столкновении с потенциально опасной ситуацией. По правде говоря, они ей даже наслаждаются.

Кроме того, часто психопаты весьма импульсивны, подвластны мимолетным увлечениям и действуют преимущественно на основе сиюминутного порыва, не задумываясь о дальнейших последствиях. Ко всему прочему, обычно они еще и социопаты, мало заботящиеся о чувствах других людей и об их мнении о себе.

В тоже время внешне они зачастую очаровательны, поэтому при встрече потенциальным жертвам очень сложно обнаружить в них опасность. Как можно распознать, что «милый соседский мальчишка (или девчонка)» может быть таким же смертоносным, как анаконда?

Но вернемся к нашей пациентке. Девушка, которой едва исполнилось двадцать три, как считалось, убила семь молодых мужчин, а может, и целых девять, все из отдаленных городов, которые приехали в большой город хорошо провести субботний вечер. Все семеро были найдены в пустынных районах, обнаженные ниже талии и пенэктомированные[24]. Она была задержана только тогда, когда клюнула на полицейскую приманку, парень едва спас собственную жизнь, не говоря уже о его гениталиях.

Вместе с этим она была очаровательна и прекрасна. Она улыбалась, пристально всматриваясь в глаза каждому присутствующему доктору. Ее ответы на рутинные вопросы были искренними, иногда с долей юмора, и нисколько не противоречили общественным нормам. Тогда я подумал: можно ли найти хоть одного человека с абсолютно здравым рассудком? Я знал, что Рону предстоит очень интересный опыт. Однако я нисколько ему не завидую, даже после того, как она облизала свои губы и подмигнула мне, как бы говоря: «Давай немного пошалим».

Вернувшись в свой кабинет, я внимательно изучил «инструкцию» на нашу новую пациентку, назовем ее Шарлотта. Ее жертвы исчезали один за другим, и больше о них никто никогда не слышал. Причина, почему полиция так долго ее искала, заключалась в том, что молодые парни каждые выходные приезжают в город для знакомств с девушками, и даже при самых благоприятных обстоятельствах практически невозможно найти неизвестного убийцу в городе, переполненного людьми. Наверное, никто бы даже не обратил внимания на молодую пару, выходящую из бара или ресторана, в котором они познакомились, возможно, держась за руки и тепло улыбаясь друг другу, и не заподозрил бы, что это мистер Муха охотно сопровождает мисс Паучиху в ее сети.

Наверное, именно поэтому мне сложно сочувствовать паукам, даже когда они пойманы в ловушку в раковине.

За день до отъезда я решил повидаться с Кассандрой. Я нашел ее сидящей на обшарпанной скамейке подобно «Адонису в Эдемском саду»[25], ее черные, цвета воронового крыла, волосы переливались на солнце, глаза пристально всматривались в безоблачное небо, из которого, как она сама утверждает, она черпает вдохновение. Помня, что она игнорирует любые попытки прервать ее, я стал ждать.

Когда она, наконец, отвлеклась от неба, я осторожно подошел к ней. Она оказалась в достаточно хорошем настроение, и мы немного поболтали о жаркой погоде. Она прогнозировала, что дальше будет только жарче.

— Это не то, о чем бы мне хотелось спросить тебя, — прервал ее я.

— Почему не то? Потепление все еще продолжится.

— Кассандра, не могла бы ты мне помочь кое с чем?

— Это будет не Метс[26].

— Нет, я не об этом. Как долго еще прот собирается пробыть здесь? Можешь ли ты сказать мне что-нибудь про дату его отбытия?

— Если ты планируешь поездку на КА-ПЭКС, не стоит пока паковать чемоданы.

— Ты имеешь в виду, что пройдет какое-то время перед его отправлением?

— Когда он закончит то, ради чего вернулся, он покинет нас. На это потребуется некоторое время.

— Могу ли я узнать, ты получила эту информацию от прота?

Она выглядела раздосадованной, но честно призналась, что разговаривала с ним.

— О чем еще ты говорила с протом?

— Я спросила, возьмет ли он меня с собой, — ответила она с радостью в голосе.