(На)следственное бюро госпожи Сенеры (СИ)

Глава одиннадцатая

Когда Сенера и Джеймс вернулись домой, было уже довольно поздно. Солнце село, и только снег сверкал при свете фонарей. На улице было холодно, но вот дом встретил неожиданным жаром — вероятно, Хиллари и Бренда, известные любительницы тепла, включили отопительную систему на полную мощность, чтобы не позволить зиме забраться в дом.

— Думаешь, мы поступили правильно? — шепотом спросила Сенера, сбрасывая туфли и с облегчением обувая домашние, куда более удобные.

Она позволила Джеймсу помочь ей снять пальто, но всё равно практически задыхалась в натопленном доме.

— Ну конечно! — усмехнулся Хортон. — Банк надежный, тем более, имущество застраховано. Это правильно — оставить часть камней себе, а часть продать. Если подскочит цена, у тебя будет такой запас! А если нет — ну, есть же достаточная сумма денег!

— Я не о том, — покачала головой Сенера.

— О том, что отдала своим родственницам часть денег? Ну, ты слишком добра к ним, — вздохнул Джеймс, — но той суммы достаточно, чтобы встать на ноги.

— Да нет же! — воскликнула девушка. — Я о ледяном камне… Надо было сказать Риате, что это не то, о чём он думает. Это… Я никогда не видела такого, но я свято уверена, что он создан с помощью ледяной магии! Может быть, надо было исследовать его… Или избавиться…

— Не стоило, — возразил Джеймс. — А что не отдала Риате, так правильно сделала. Хитрый лис не просто так предлагал двойную цену. Уверен, он прекрасно понял, что держит в руках. И, должно быть, планировал ещё и выиграть в этой сделке.

Сенера усмехнулась. В том, что господин Риате себя бы не обидел, она не сомневалась. Скорее даже была уверена в том, что он наверняка извлёк немалую выгоду уже из той сделки, которую они заключили, а как был бы счастлив, если б ему удалось выторговать что-нибудь ещё!

Но всё же, встреча прошла отнюдь не так легко и радостно, как девушке бы хотелось. И ледяной камень, который она принесла с собой, не согласившись ни на его хранение в банке, ни на продажу, болезненно обжигал даже сквозь прочную ткань мешочка.

— Ты назвал меня своей невестой, — протянула Сенера. — Разве ты не понимаешь, что господин Риате всё перескажет твоему отцу? Ведь они же знакомы.

— Ну перескажет, и пусть, — пожал плечами Джеймс. — Ты ведь моя невеста.

— С каких-то пор? — фыркнула девушка. — Мне казалось, мы уже сошлись на том, что у нас не слишком-то складываются отношения.

— Однако?

— Ну да. И что я слишком ревнива, да ещё и на пустом месте…

Сенера попыталась проскользнуть мимо Джеймса, но Хортон поймал девушку за руку и притянул к себе. Его ладонь уверенно легла ей на спину, и Сенера почувствовала знакомый растекающийся по телу жар. Эти ощущения заметно отличались от той невероятной духоты натопленного дома. Он не приносил дискомфорта, напротив, вызывал желание крепче прижаться к Джеймсу, впитать ещё немного этого тепла. Девушка никогда не чувствовала себя зависимой от кого-либо, а теперь с удивлением обнаружила, что этот наглый журналист, не чувствующий границ, был ей нужен. На физическом уровне нужен.

— О да, — прошептал Джеймс, наклоняясь ближе и не выпуская Сенеру из своих объятий. — Ещё заморозишь меня насмерть. Превратишь в ледышку…

Превратила бы, если б была на это способна. Но сейчас, почти чувствуя невесомое прикосновение его губ, Сенера не была способна ни на какие действия, а уж тем более на внятное сопротивление.

— Тебя превратишь, — фыркнула она, упираясь ладонями в грудь Джеймса. — Ты же не замерзаешь. Это личное свойство всех некромантов?

— Совсем нет, — Джеймс подался вперёд и выдыхал слова практически ей в губы. — Просто моё горячее влюблённое сердце растопит любой лёд моей прекрасной невесты.

— Я тебе не невеста, — Сенера попыталась отстраниться, но Хортон, не изменяя себе, только крепче сжал девушку в объятиях и быстрым, но пылким поцелуем коснулся её губ.

Отпрянуть. Оттолкнуть его. Выставить ледяную стену…

Да, как бы это Сенера сделала хоть что-то из того, что намеревалась! Вместо сопротивления она только подалась вперёд, отвечая на поцелуй и чувствуя, как тепло растекается по телу, притупляя страх, опаску перед собственной ледяной магией. Даже белый сапфир Кристин Доре больше не жег сквозь ткань платья и мешочка, в который был сложен. Холоду рядом с Сенерой просто не было места, она не оставила ему шансов остаться.

Джеймс целовал её бережно, нежно, словно одёргивал себя каждый раз, когда хотел увеличить нажим, стать немного настойчивее. Сенера отвечала на ласку тоже опасливо, нехотя обняла его за шею, запуская пальцы в густые тёмные волосы. Она всё ещё не была уверена в себе, но не могла отказать телу, жаждущему заполучить ещё немного этого потрясающего, великолепного тепла.

— Ты — самая прекрасная девушка из всех, кого я только встречал, — выдохнул ей в губы Джеймс. — И если я сказал Риате, что ты — моя невеста, значит, я действительно намереваюсь на тебе жениться. И сделаю это сразу же, как ты согласишься.

— А если я не соглашусь? — усмехнулась Сенера.

Сейчас собственные слова показались ей, признаться, абсурдом, но хотелось немного поддеть Джеймса. Вот только Хортон не поддался на провокацию, напротив, растянул губы в улыбке, не отводя от Сенеры пылающий взгляд.

— Я умею быть настойчивым, — прошептал он, должно быть, чувствуя себя хозяином ситуации. — Раз уж украла моё сердце, госпожа Сенера, отвечай за это.

— Я ничего не воровала. Твои колокольчики — твои проблемы, — фыркнула девушка.

— Ну да, конечно, — согласился Хортон. — То, что тебе не нравится моя настойчивость — тоже твои проблемы.

Не так уж и не нравилась, если быть совсем честной, и Сенера видела: Джеймсу об этом известно. Она даже хотела вернуть ему поцелуй, пусть и совсем невесомо прикоснувшись своими губами к его, но не успела.

— Сенера, это ты? — донесся из коридора вечно недовольный голос Хиллари — и тут же раздались приближающиеся шаги.

Девушка едва успела отпрянуть от Джеймса. Благо, тот всё понял, потому спокойно разжал руки, выпуская её из своих объятий. Сенера почувствовала, как стремительно краснеют её щеки, но взамен, в качестве компенсации, моментально возвращается леденящий холод. Она вновь была хозяйкой собственной магии, хоть и могла замерзнуть, как Лионель, но теперь и сама за себя постоять была готова.

Хиллари не заставила себя долго ждать. Она вышла в коридор, с неизменной приветливостью улыбнулась Джеймсу, хотя искренности в этом не было ни грамма, взглянула на падчерицу.

— Хорошо, что ты вернулась. Нам как раз нужно поговорить.

— Вы приняли решение? — изогнула брови Сенера. — Так быстро.

— Да, — Хиллари улыбнулась. — Пойдём. Господин Хортон, если не желаете слушать дамские разговоры, возможно, пока что побудете в гостиной?

Судя по тому, как Джеймс скривился, он меньше всего хотел быть в это время в гостиной, пока за стеной произойдёт что-то важное, но спорить не стал. Очевидно, решил, что для Сенеры будет лучше, если он просто не станет мешать.

— Я загляну, — пообещала Сенера. — Думаю, это будет недолго.

Она не представляла, что вообще должно случиться, чтобы Хиллари и Бренда могли хоть несколько слов сложить в кучу по делу, не говоря уже о длительном разговоре. Всё-таки, обычно делами занималась сама девушка, и она не сомневалась: мачехе и сводной сестре будет непросто справиться с похоронным бюро, даже если клиентов будет очень мало.

В столовой уже собрался настоящий совет. Бренда заняла место, которое обычно принадлежало Сенере, и отстранённо смотрела в окно. Хиллари, как всегда, направилась к стулу, что стояло во главе стола. На месте Бренды теперь умостился Шэйн, крайне недовольный, такой хмурый, что мог бы — сжёг бы что-то. Сенера редко видела его в таком состоянии, что аж искры, обозначающие, что дракон разгневан, вспыхивали на синей чешуе.

Ей самой оставили четвёртый, обычно пустующий стул. Прежде, когда их семья ещё была полноценной и отец был жив, он сидел здесь, оставляя Хиллари место напротив.

Если б стол оказался хоть на полметра длиннее, по местным правилам этикета считалось бы, что отец сидит там, где положено находиться слугам, но, к счастью, столешница была слишком коротка, дабы ставить его наравне с экономкой или кухаркой.

Сенера терпеть не могла здесь сидеть. Она чувствовала себя не хозяйкой ситуации, а скорее рабыней, которая обязана выполнять то, что ей прикажет злая мачеха или несносная сестрёнка. На самом деле, Сенера никогда не подчинялась их приказам, по крайней мере, не в те моменты, когда они противоречили её собственным интересам, и как бы Хиллари ни пыталась выставить себя хозяйкой, все знали, что по всем вопросом надо обращаться именно к её падчерице, родной дочери покойного господина.

Ещё б мачеха наконец-то это поняла и не строила из себя непонятно что.

— Я готов авторитетно заявить, — заговорил Шэйн, как только Сенера заняла свободное место, — что против того, чтобы моя крестница отказывалась от дела своей жизни! Похоронное бюро — это её наследство. Она рождена для того, чтоб принять это дело от своего отца!..

— Помолчи, — оборвала его Сенера. — Я уже сказала, что не стану заниматься похоронным бюро, и это даже не обсуждается.

— Между прочим, — Шэйн выдохнул небольшую струйку дыма, — я ответственен за тебя. Я — твой крёстный фей, и значит, распоряжаюсь твоей судьбой!..

— Ровно до момента моего совершеннолетия, — твёрдо ответила Сенера. — Которое уже много лет как наступило.

— Я не снимаю с себя ответственности вплоть до твоего замужества, — проворчал дракон.

— Не снимай, меня это мало волнует, — пожала плечами девушка. — Не понимаю, в чём предмет нашего разговора. Вы решили отговорить меня отказаться от этого дела? — она испытывающе взглянула на сестру и мачеху. — Чего вы молчите?

— Нам пришло уведомление о том, что мы получили некоторую приличную сумму денег на наш счёт, — вдруг произнесла Бренда. — И теперь у нас есть деньги, чтобы полноценно заниматься похоронным бюро.

Сенера усмехнулась. Неужели драгоценные родственницы даже предположить не могли, что это её рук дело? Она ведь говорила, кажется, что поможет им деньгами, если они не станут творить никаких глупостей и…

Девушка перехватила внимательный взгляд Шэйна и подумала, что, возможно, не следует делиться тем, что это она была столь щедра. Ничего страшного с любимыми родственницами не случится, если они пока что будут считать, что их облагодетельствовал некто неизвестный. Им же, должно быть, не хватит ума запросить в банке личность дарителя.

— Я рада за вас, — протянула она. — И очень рада, что семейное дело не прогорит, а будет в таких… Хм, ответственных руках.

Кажется, сестра и мачеха всерьёз приняли это на свой счёт. По крайней мере, Хиллари довольно расправила плечи и воззрилась на падчерицу так, словно уже была готова доказать свою состоятельность и…

— Так вот, мы подумали, Сенера, — проронила мачеха, нарушая мысли девушки надменным тоном. — Поскольку похоронное бюро теперь принадлежит нам, как и дом, в котором ты живёшь, и нас стало на одного человека больше, мы вынуждены отказать тебе в жилье.

— Что? — недоуменно переспросила Сенера.

Она даже не знала что ответить. От неожиданности, казалось, она потеряла дар речи. Да, конечно, девушка знала о том, что ни мачеха, ни сестра не страдают скромностью, но чтобы настолько…

— Понимаешь, — виноватым голосом произнесла Бренда, — нам теперь надо усердно трудиться, пригодится любая копейка… И мне нужен будет кабинет, мы не сможем позволить нашему дорогому гостю там жить. А господин Хортон платит деньги за твою комнату! Получается, тебе и жить-то негде.

— Ты можешь сказать, — заладила Хиллари, — что мы тебя не ценим, но, Сенера, такова нынче ситуация, что приходится выжимать деньги буквально из воздуха. Ты, должно быть, понимаешь, что после деловодства твоего отца с похоронным бюро всё просто ужасно…

— А мы не можем отказать господину Хортону, — вновь заговорила о Джеймсе Бренда. — Он ведь…

Сенера усмехнулась. Истерика, всколыхнувшаяся было в ней, куда-то исчезла, и девушка чувствовала себя спокойной… как кусок льда. Вероятно, Шэйн ощутил исходивший от Сенеры холод, потому что и слова не проронил, хотя терпеть не мог Хиллари и с удовольствием поджёг бы на ней платье за такие самоуверенные слова. Но — молчал, и у него были на то свои причины.

— Однако, — усмехнулась Сенера, — как вы быстро отказывайтесь от своей идеи выдать меня за него замуж.

— Сердцу не прикажешь, — улыбнулась Бренда. — Ты же сама не хотела.

— Я? Должно быть, дорогая сестрёнка, ты не совсем правильно меня поняла, — Сенера почувствовала, как вокруг неё стремительно холодеет воздух. — Или не знаешь разницы между чувствами и порядочностью. Между порядочностью и честью девицы…

Надо было остановиться. Голос Сенеры звучал тихо, как шипение змеи, и ней не нравилось то, как отзывалась на зов магия, медленно просыпалась, готовясь атаковать, как только госпожа прикажет. Это было опасно. Сенера терпеть не могла чувствовать себя настоящей тёмной колдуньей, но сейчас она даже не назвала б себя полукровкой — настоящая ледяная ведьма, способная превратить весь этот дом в ледяную крепость.

— Боюсь разочаровывать, — протянула она, — но мы с господином Хортоном всё ещё собираемся пожениться… к весне.

Она воспользовалась словами самого Джеймса, искренне надеясь, что тот действительно говорил всерьёз. Но что там потом случится, не имело значения. Сенере хотелось ощутить власть над мачехой и сестрой прямо сейчас. Показать им, что, как бы они сейчас ни вели себя, все равно рано или поздно придут к ней. И как бы ни пытались грозить тем, что у них на этот дом все права, даже если б они очень захотели, всё равно не сумели бы заставить Сенеру уйти.

Стул, на котором девушка сидела, стремительно обрастал льдом. Магия работала даже против воли самой девушки, слоями ложилась на дерево, превращая то, что прежде было достойным разве что слуг, в настоящее выкованное изо льда кресло.

— Ты же сама, — зачастила Хиллари, — говорила нам о порядочности и девичьей чести. Пока ты не станешь супругой господина Хортона, ты не можешь… Сенера? Всё в порядке?

— Всё в полном порядке, — сверкая глазами, протянула девушка. — Скажи, Хиллари, как думаешь, кто ж это так расщедрился, чтобы даже перевести вам на счёт приличную сумму денег? И даже не назвал своё имя? Думаешь, много в нашем мире благодетелей?

Хиллари молчала. Она всё никак не могла отвести взгляд от появившихся будто из неоткуда подлокотников ледяного кресла, на которые Сенера легко опустила руки и откинулась на широкую спинку, позволяя телу расслабиться. Магия делала её саму черствой, злой, холодной, но девушка к своему удивлению даже испытывала некое удовольствие от того, как злыми, холодными словами впечатывала сводную сестрицу и её драгоценную мать в их стулья.

— Я вам напомню, — холодно проронила Сенера, — что если б не я, то у вас не было бы ни этого дома, ни какого-либо другого. А знаете, почему? Потому что вы за всё это время палец о палец не ударили. И если б не я, денег этих на вашем счету тоже б не оказалось.

— Так это ты! — ахнула Хиллари. — Это ты перевела ту сумму. Значит ты, Сенера, скрывала от нас всё это время, что у нас есть средства? Держала — ладно меня, сестру свою! — в черном теле…

Мачеха попыталась подняться, но натолкнулась, будто на кинжал, на острый взгляд Сенеры.

— Сядь, — велела девушка. — Если б я была такой плохой, как ты говоришь, я бы убралась из этого дома давным-давно. Я б нашла, как прожить свою жизнь так, как мне нравится. Но я предпочитала быть доброй. Теперь ваша жизнь в ваших руках. У вас есть деньги. Можете считать их платой за мою спальню.

— Её занимает господин Хортон… — открыла рот Бренда.

— И вообще, как ты смеешь разговаривать с нами в подобном тоне? — перебила её Хиллари. — Я кормила тебя, я поила, я растила тебя, как родную, чтобы теперь ты говорила со мной, как с какой-то грязной служанкой? Мерзавка, да я…

Она вскочила на ноги и бросилась к Сенере, всерьёз намереваясь ударить её: это желание буквально читалось в каждом движении мачехи. Но в последнее мгновение остановилась, едва не напоровшись на вспыхнувшее между ними заклинание.

— Я останусь в своём доме, — твёрдо произнесла Сенера, подумав вдруг, что у неё ведь теперь было куда идти, и деньги были, да хотелось остаться, хотя бы из чувства упрямства. — Потому что он мой. А ты, если тебя что-то не устраивает, можешь вернуть всё, что есть на счету, и обладать этим, — девушка развела руки в стороны, указывая на стены, на окна старого, уже обветшавшего дома. — Единолично.

Хиллари покраснела и, обернувшись, вдруг завопила:

— Господин Хортон! Господин Хортон, спасите!

Бренда тоже вскочила со своего места. На какое-то мгновение её лицо исказилось злой гримасой, отображавшей всю бесконечную мстительность девушки, но она всё-таки сумела победить себя и состроила совершенно невинное выражение.

Джеймс не заставил себя долго ждать. Но, стоило ему только переступить порог столовой, как Бренда бросилась к нему и буквально повисла у журналиста на шее.

— Ах, Джеймс! — воскликнула она, словно они давно уже успели сблизиться, и она имела полное право так к нему обращаться. — Сенера нас едва не убила…

Только сейчас до девушки дошло, как всё выглядело. Бренда, успевшая уже притвориться невинной овечкой, раскрасневшаяся, растрёпанная Хиллари и она сама, восседающая на ледяном троне, наверное, напоминающая чем-то Кристин Доре или Лионеля, холодных и бесчувственных…

— Должно быть, у неё на то были свои причины, — отметил Хортон, буквально силой отцепляя от себя виснувшую на нём девушку. — Сенера? Что произошло? — он смотрел на девушку мягко, будто умолял не делать ничего, за что она сама потом будет себя корить.

— Мы так испугались! — не унималась Бренда, буквально преследуя Хортона. — Никогда прежде не видели Сенеру в таком состоянии! Она угрожала и мне, и маме…

Джеймс повернулся к Бренде. Глаза его, обычно спокойные, добрые и, что самое главное, серо-синие, вновь налились той самой неизвестной чернотой, которая однажды испугала и саму Сенеру. Сводная сестра, доселе буквально виснувшая на журналисте, отпрянула от него и отступала назад, пока не ударилась спиной о столешницу. Хиллари, тоже потянувшаяся было к Джеймсу, застыла от шока.

— В самом деле, — ухмыльнулся он. — Угрожала? Надо же… — он медленно подошёл к Сенере, кошачьими шагами ступая по полу. Даже самая скрипучая доска не выдала ни единого звука, словно испугалась, что весь гнев некроманта обрушится на неё.

Хортон остановился у Сенеры за спиной и опустил руки ей на плечи. Ледяная магия, до сих пор рвавшаяся на свободу и жаждавшая крови, уже привычно притихла, Сенере казалось, она буквально услышала тихое шипение собственного колдовства, не понимающего, почему его в очередной раз ограничивают.

Но она была Джеймсу безгранично благодарна. Если б не он и не его своевременная помощь, наверное, от Хиллари и Бренды осталось бы одно мокрое пятно. А становиться убийцей, да и просто пересекать подобные рамки Сенера не собиралась.

Она не хотела стать такой, как Лионель Доре.

Прежде ледяная магия была послушной, тихой и молчаливой. Но в последние дни она будто с цепи сорвалась, и Сенера всё никак не могла понять, что же стало катализатором. Неужели это ледяное сердце имело такое влияние на неё, что девушка практически забывала о самоконтроле, срывалась по поводу и без и совершенно не чувствовала в себе сил противиться сковывающей её разум магии.

Вот только от осознания собственной чудовищности Сенере совсем не перехотелось поставить сводную сестру и мачеху на место. И если б не Джеймс, точнее, если б не желание не стать чем-то вроде Лионеля и в его глазах тоже, девушка наверняка не сумела бы сдержаться и воспользовалась бы своей силой ещё раз, так, чтобы припугнуть…

Главное после такой мести не умереть самой, не превратиться в замерзшую пленницу ледяного сердца.

— Я думаю, — промолвил Джеймс, будто понимая, что Сенера сейчас не способна говорить самостоятельно, — что мы с Сенни, — он нарочно воспользовался этим дурацким сокращением её имени, будто знал, как перекосит от этих слов Хиллари, — сами разберемся, как поделить комнаты…

— Комнату! — капризно поправила его Бренда. — Потому что кабинет теперь нужен мне для работы. Мы ведь должны сами разбираться с похоронным бюро, раз уж Сенера совершенно не хочет нам помогать, да ещё и не собирается оказывать финан…

Сестрица вовремя умолкла, и у Сенеры даже не было повода запустить в неё каким-нибудь заклинанием. Пришлось обойтись только полным презрения взглядом, который вряд ли впечатлил бы Бренду, но вот напугать её мог, всё-таки, она теперь опасалась гнева Сенеры. Довольно, слишком долго она была им помощницей и разве что не служанкой, чтобы теперь позволить просто выставить себя из родного дома!

— Ну, господин Хортон, — мрачно протянула Хиллари, — если вас ничего не смущает. И если вы с Сенерой всё-таки договорились о свадьбе…

— Договорились, — подтвердила Сенера, представляя себе, как сейчас растянулись в улыбке губы Джеймса.

На самом деле, она даже не задумывалась о будущем замужестве, но раз уж выходить за кого-нибудь, то это должен быть человек, который у неё вызовет исключительно приятные эмоции. И который будет её понимать. С последним у Джеймса уж точно не было никаких проблем. Сенере даже показалось, что они знакомы не жалкие несколько дней, а целую вечность. Или ей просто никогда не попадались люди, способные проявлять заботу о близких.

И в самом деле. Не попадались.

— Это очень мило, — усмехнулась Хиллари. — Возможно, ты даже оставишь эту дурацкую затею с похоронным бюро и станешь примерной женой…

— Мне нравится идея быть деловым партнером собственной супруги, — возразил Джеймс. — И понимать, что если вдруг меня настигнет какая-нибудь болезнь, моя жена, во-первых, не позволит делу погибнуть, а во-вторых, не останется без гроша. И она с моей стороны сможет рассчитывать на тот же эффект. Мы живём в современном мире. В столице все давно так делают.

— Ох уж эти новомодные веяния… — закатила глаза мачеха.

— Очень жаль, что ваш муж не знал об этих новомодных, — ядовито протянул Джеймс. — Иначе, думаю, с похоронным бюро не было бы никаких проблем.

Сенера не без удовольствия отметила, что Хортон попал в точку. И позеленевшая от злости Хиллари была тому лучшим подтверждением.