(На)следственное бюро госпожи Сенеры (СИ)

Глава двенадцатая

Первым открытием, которое сделала Сенера, когда заглянула в свою спальню, оказалось то, что комната была просто-таки крохотной! Нет, никто не наложил на помещение непонятное заклинание, не заворожил его так, чтобы имеющееся пространство сжалось в несколько раз. Беда была в другом — прежде Сенера жила здесь одна, и она совершенно не рассчитывала, что кто-то отберет три четверти её комнаты.

И ладно б это был Джеймс! Но Хортон спокойно расположился на кровати, правда, разлегся на ней так, словно уже представлял себя хозяином, но зато не занимал свободное пространство. И Арахна, как порядочная паучиха, уже успела сплести в углу паутину и устроилась в ней, очевидно, дожидаясь там какую-нибудь крупноразмерную муху.

Нет, больше всего места занимал как раз кандидат в мухи. Правда, для этого он был несколько большеват, но, если верить раздражению, пылающему во всех восьми глазах Арахны, она была готова несколько его укоротить.

— Это безумие! — вопил Шэйн, летая из одного угла комнаты во второй и сшибая всё на своём пути. — Это мерзость! Просто отвратительно! Сенера? Как тебе могло такое прийти в голову?

— Такое — это какое? — осторожно поинтересовалась Сенера, присаживаясь на краешек кровати. Джеймс, до этого читавший книжку, отложил пухлый томик в сторону и с каким-то странным мечтательным выражением лица уставился на девушку.

— Ты позволяешь мужчине ночевать с тобой в одной комнате!

Сенера кашлянула.

— Помнится, ты сам притащил его сюда. Как там? Подкорректировал судьбу? Ну вот. Теперь эта коррекция — мой официальный жених.

Шэйн застыл совсем рядом с Арахной и возмущённо раскрыл пасть.

— Жених? Он не делал тебе официального предложения руки и сердца!

— Я могу, — тут же вызвался Джеймс, привставая на локтях.

— Ты должен просить руки и сердца Сенеры у её родителей, — Шэйн махнул хвостом прямо перед Арахной, явно не задумываясь о последствиях.

— Это перед папой, который умер? — уточнил Хортон. — Я просил у мачехи, но если этого мало… Сенера, где похоронен твой отец?

— Для этого, — коварно произнёс Шэйн, — вам понадобится некромант!

— Ничего страшного! — заверил его Джеймс. — По удивительному стечению обстоятельств, я как раз обладаю необходимым набором способностей.

— У тебя есть знакомый некромант? — активизировался Шэйн.

— Он сам — некромант, — прошелестела Арахна, ловко накидывая на лапу Шэйна сплетенную из паутины цепь. — Попался! Теперь ты больше не будешь летать по комнате! А если дёрнешься и раскроешь крылья, так я тебя к паутине примотаю и буду спать у тебя на животе

Шэйн медленно обернулся и хотел было завизжать, но вовремя передумал. Раскрывать крылья тоже не стал, только на пробу подёргал лапой, обнаружил, что он весьма прочно прикован, и решил больше не испытывать судьбу. Из его груди вырвался тяжёлый, можно даже сказать, скорбный вздох, и Сенера с трудом сдержала смех.

— Наконец-то! — воскликнула она. — Спасибо, Арахна. Давно надо было это сделать.

— Он занимал слишком много места, — скромно заявила паучиха. — А я очень не люблю, когда кто-то передо мной летает. Даже паукам необходимо спать, а с восемью открытыми глазами это бывает несколько трудно сделать.

Что ж, Сенера могла только посочувствовать. Сама она частенько с трудом выдерживала Шэйна только с двумя глазами, которые, между прочим, можно было полноценно закрыть. Каково было Арахне созерцать драконофея, который никогда не задумывался о культуре общения и о том, чтобы не навязывать себя всем присутствующим в радиусе нескольких десятков метров, даже представить трудно.

— Меня здесь совершенно не любят, — завел свою обыкновенную песню Шэйн. — Не ценят и не пытаются мне помочь. А я, между прочим, живу, как в тюрьме. Практически не вылетаю на улицу… Мною боятся испугать этих отвратительных людишек!

Поняв, что избавиться от цепи на лапе не удастся, Шэйн решительно устроился прямо на полу и даже закрыл глаза.

Сенера мысленно пожелала, чтобы он лучше закрыл рот. Но говорить не стала, прекрасно зная, что это невероятно оскорбит её драконофея и приведёт к тому, что он будет болтать без умолку всю ночь.

— Я — очень общительное существо, — начал он рассказ о своей печальной судьбой. — Мне необходима компания. Но, к сожалению, люди устроены так, что они не готовы идти с драконами на контакт. Сразу же, стоит мне только заговорить с ними, они начинают визжать и сбегать…

— Вот уж тут не надо! — возмутилась Арахна. — Даже на меня — между прочим, на говорящую паучиху размером с крупную собаку! — многие реагируют спокойно. Хотя есть и те, что визжат, конечно же. И ты хочешь сказать, что какого-то обыкновенного ящера, у которого не закрывается рот, реагируют хуже? Нет. Не верю!

— Ну а почему тогда меня не выпускают в люди?! — возмутился Шэйн. — И говорят, что это ради их безопасности?!

— Может быть, — усмехнулась Сенера, — потому, что в прошлый раз, когда ты вылетал на улицу, каким-то чудом загорелась булочная? И дом наших соседей? А из кондитерской пропал один очень славный свадебный торт, который потом каким-то удивительным образом оказался у нас на кухне, а крем был размазан по всем коридорам, потому что ты пытался вытереть грязные лапы?

Судя по тому, как гордо отвернулся Шэйн, своей вины он не признавал и всё ещё верил в то, что является настоящим драконьим идеалом.

— Я давно говорил о том, что для полноценной жизнедеятельности мне просто необходимо сладкое, — проворчал Шэйн. — А с булочной получилось неловко. Но мне надо было как-нибудь отвлечь кондитера. Что может отвлечь сильнее, чем пожар в соседнем здании? Дом соседей же просто… случайно попал под обстрел.

Уточнять, о каком обстреле речь и как именно драконофей поджигал дома, Сенера не стала. Она и так достаточно устала, а разозлиться ещё раз хотела меньше всего на свете. Достаточно того, что она едва не заморозила Хиллари и Бренду.

Теперь, про прошествии времени, стало немного стыдно. Всё-таки, она знала, чего можно ожидать от мачехи и сводной сестры, так зачем же так сильно разозлилась? Могла отреагировать гораздо спокойнее, просто не обращать внимания. Знала же, что в подлости им нет равных.

По крайней мере, на бытовом уровне.

— Лучше бы ты рассказал мне о ледяном сердце, — отметила Сенера. — В таком случае, мне не пришлось бы соглашаться на предложение Лионеля Доре, и, возможно, я бы не бросила похоронное бюро.

— Это большая глупость, что ты вообще в это полезла, — пробормотал Шэйн, так и не открывая глаз. — Но я тебе ничего не расскажу. Я обещал хранить эту тайну до самой смерти… Своей или того, кому эта тайна принадлежит. И не планирую нарушать слово, закрепленное магической клятвой!

Довольный своим ответом, он свернулся клубком, вытянув закованную паутиной заднюю лапу, и захрапел.

Арахна устроилась рядом и с некоторым недовольством уставилась на Шэйна.

— Если необходимо, — протянула она, — то я могу посодействовать. Вытрясти из него нужную информацию. Не думаю, что это так уж страшно. Я умею быть коварной!

В этом даже сомневаться не приходилось. Арахна могла сплести паутину, которую не прожгло бы даже драконье пламя, как Сенера поняла по рассказам Джеймса. И против магии она тоже имела определённые средства, только не использовала их направо и налево и предпочитала не хвастаться тем, что умеет. Собственно говоря, очень правильно делала, потому что лишнее хвастовство всегда приводит к негативным последствиям.

Например, к тому, что рядом появляется слишком много желающих поживиться чужой силой.

— Не стоит, — твёрдо ответила Сенера. — Я и так уже согласилась заниматься этим делом. Потом будет приятно показать Шэйну, что даже без его помощи всё удалось раскрыть.

— А вы, — если б Арахна могла улыбаться, наверняка сейчас бы улыбалась, настолько довольно звучал её голос, — действительно собираетесь пожениться?

Сенере хотелось сказать, что это просто выдумка, и они говорят так для того, чтобы не терпеть постоянные придирки со стороны её мачехи и того же Шэйна, но Джеймс успел заговорить первым.

— Конечно, собираемся. Сенни не слишком спешит со своим однозначным согласием, но я уверен, что она растает перед моим обаянием.

Ну и что с ним будешь делать?!

— Если ты надеешься на то, что я буду спать с тобой в одной постели, то ты слишком хорошо о себе думаешь, — отметила с веселой улыбкой на губах Сенера. — Потому очень советую тебе, Джеймс, перебраться на пол, пока не поздно. Там может быть очень комфортно!

— Я бы перебрался, — легко согласился Джеймс, — но я за тебя переживаю.

— Со мной ничего не случится. Ты же будешь рядом, — пожала плечами Сенера.

— Я и тогда был рядом. Сидел в соседней комнате, — мрачно ответил некромант. — Но не мне напоминать тебе о том, что произошло.

Сенера почувствовала, как стремительно мрачнеет. Даже захотелось вскочить и выбежать прочь из комнаты, но она заставила себя сидеть на месте. Все эти глупые порывы, вспышки гнева — ведь ей это совершенно не к лицу! Она не привыкла так себя вести, всегда была сдержанной девушкой…

И холодность…

Стоило только вспомнить об этом, как Сенера буквально почувствовала, как леденеют её руки. Она замерзала так стремительно, будто рядом стоял Лионель Доре и поливал её своей жуткой магией.

Стало страшно.

— Действительно, — прошептала Сенера севшим от волнения голосом. — Пусть это несколько неприлично, зато безопасно.

— Вот и я о том же, — неожиданно серьёзно кивнул Джеймс. — Мне совсем не хочется заснуть чуть крепче, чем просто дремать, а потом обнаружить в кровати ледяную статую.

Сенера опустила голову. Думать о том, что магия так легко берет над нею верх, было страшно. Сенера всегда была уверена в собственных силах, она полагала, что ничто не может сделать её рабыней ледяных чар. То, что в далёком детстве рассказывали о ледяных ведьмах Шэйн и мама, давно уже стёрлось из памяти, превратилось просто в страшную сказку… А теперь она грозила стать реальностью. Нет, надо было немедленно найти разгадку, узнать, что же за ледяное сердце такое терзает её и, что самое главное, почему оно это делает…

Пытаясь избавиться от неожиданно нахлынувшей головной боли, Сенера выдернула из причёски крохотные шпильки, и тёмные волосы рассыпались по её плечам. Всё ещё жмурясь и пытаясь преодолеть сильный дискомфорт, она тряхнула головой.

— Это ужасно, — прошептала девушка. — Никогда не думала, что использование собственной магии настолько сильно будет мне мешать. И так пугать…

— Я всегда буду рядом, — пообещал Джеймс, сжимая её ладонь. — И не позволю тебе замерзнуть. Обещаю.

Он сел рядом с Сенерой, обнял её за плечи и уткнулся носом в её распущенные волосы. Девушка позволила себе расслабиться, тоже закрыла глаза, наслаждаясь этим минутным единением. Руки у Джеймса были всё такими же горячими, и сквозь платье чувствовался жар его ладоней. Холод вновь стремительно отступал, и Сенера даже поверила в то, что сейчас, отогревшись рядом с Хортоном, она больше не будет страдать из-за магии, выходящей из-под контроля. Конечно, ещё очень многое придется преодолеть, но она хотя бы сможет отыскать баланс.

И забудет о том, что наговорили Бренда и Хиллари. Пусть треплют языком столько, сколько им угодно! Они с Джеймсом разберутся с делом Лионеля Доре, а потом…

— Хочешь, переедем в столицу? — будто читая её мысли, предложил Джеймс.

— Что, прямо сейчас? — хмыкнула Сенера.

— Можем и прямо сейчас, — кивнул он. — Но вообще, я про "жить", на постоянной основе. Там никто не смотрит косо, не предъявляет претензий…

— Ищешь способы сожительствовать с женщиной и не жениться? — фыркнула Сенера.

Это была просто шутка, но щеки Джеймса почему-то покраснели. Выглядело это довольно мило. Сенера никогда прежде не видела, чтобы Джеймс всерьёз смущался, но сейчас действительно вогнала его в краску, казалось бы, совершенно невинной фразой.

— Ты же знаешь, что у меня серьёзные намерения! — возмутился он так искренне, что Сенера, до сих пор эти самые намерения действительно принимавшая как шутку, даже прониклась его возмущением. — И что я никогда не относился к тебе, как к какой-нибудь женщине, с которой можно сожительствовать!

— Джеймс, — осторожно промолвила она, — мне, конечно, приятно твоё мнение, но я тебе напомню, что мы и пяти дней не знакомы.

— Мои колокольчики…

— Да забудь ты об этих колокольчиках! — возмутилась девушка. — У меня-то звенеть нечему! Я вообще ледяная до мозга костей, может, придёшь ты как-нибудь и застанешь тут всю такую белую-белую, ледяную-ледяную…

Осознав, что слова не помогут, Джеймс только скривился, сгрёб ни с того ни с сего Сенеру в охапку и впился в её губы страстным и крайне убедительным поцелуем. Она попыталась отпихнуть его от себя, сначала даже всерьёз оказывала сопротивление, но потом вдруг обмякла, отвечая взаимностью. Слишком уж дорогими были те капельки тепла, которые передавал ей Хортон.

— Колокольчики, — сердито напомнил Джеймс, обрывая поцелуй, — это про взаимность. И если они звенят, это означает не только то, что я в тебя без памяти влюблюсь, а и то, что ты ответишь мне тем же, и мы будем счастливой парой, у нас родятся здоровые и красивые дети и всё такое далее по тексту. Я знаю, о чём говорю. Это правило нерушимо!

— Джеймс, послушай.

— Нерушимо, — твёрдо повторил Хортон. — Но я не настаиваю ни на чём. Мне просто хочется, чтобы, во-первых, ты не замерзала при виде своей мачехи и её дочери. А во-вторых, чтобы ты перестала считать меня каким-нибудь болваном, которому только и надо, что трепать языком. Я не настолько плохой, как можно подумать! Хотя, согласен, периодически бываю очень несерьёзным. Но в столице открывается столько возможностей! Ты представляешь, какое у нас будет популярное следственное бюро? К нам будут выстраиваться в очереди! Настоящее семейное дело.

О, а Сенера уж было начала забывать о том, какой он болтливый.

— Мы сможем зарабатывать себе на жизнь не хуже, чем папенька с его удалённым обслуживанием по колдовскому каталогу. Кстати, этой идеей тоже можно воспользоваться. Станем брать только интересные дела… А назовём, хм… "Следственное бюро госпожи Сенеры!"

— А почему не господина Джеймса? — хихикнула девушка, чувствуя, что вновь расслабляется.

Всё же, Джеймс действовал на неё успокаивающе. Нет, отходить от него далеко точно нельзя, по крайней мере, пока она не убедится в том, что способна полноценно контролировать свою магию. Да и потом… Может быть, Хортон прав, и все эти колокольчики, о которых он твердит, это действительно свидетельство того, что они будут счастливы вместе?

Сенера никогда не мечтала о супружеском счастье, в первую очередь потому, что у неё перед глазами не было ни единого достойного примера. Вдохновляться родителями — странно, если учесть факт побега матери. Смотреть на то, как душа в душу жили папа и Хиллари…

Ну да, душа в душу. То он ей туда наплюет, то она ему. Разве ж это любовь? Между ними даже чувства такого не было. Зато подчинение, периодически сменявшееся желанием насолить друг другу, ещё как присутствовало! Вот она, центральная эмоция, с которой по жизни шли её мачеха и, раз уж говорить совсем честно, далеко не самый любимый отец.

— Нет, "господин Джеймс" — это банально. Во-первых, у нас уже есть "Хортон и ко", которое в полном варианте — "Магазин модной одежды господина Хортона". Папенька тщеславен, между прочим. Во-вторых, знаешь, сколько у меня знакомых Джеймсов? Три соседа, один однокурсник и даже коллега из редакции. А в-третьих, следователем будешь ты. А я буду журналистом, который помогает в расследованиях и пишет статьи. Потому у нас будет наша личная газета… или журнал. И следственное бюро. Ты ведь не хочешь писать статьи? Значит, твоим именем логично назвать следственное бюро. Вот, хорошо я всё распланировал?

Ещё вчера Сенера возмутилась бы и заявила, что она не позволяла строить на свою жизнь никакие масштабные планы, но сегодня она только потянулась к Джеймсу и поцеловала его в щеку, испытывая реальное чувство благодарности.

— Ты прав, — вздохнула она. — Это отличная идея. И колокольчики твои меня не раздражают. Только я не совсем привыкла верить в любовь, так что будет неплохо, если ты не станешь торопить события.

— Я ничего не тороплю! Клянусь! — заверил её Джеймс. — Кстати, Сенни, а в столицу мы таки поедем завтра.

Последнее было совсем уж удивительной новостью, и девушка уставилась на Джеймса, не понимая, о чём таком он вообще говорит.

— Как это, поедем завтра в столицу? — поразилась она. — С чего б это вдруг, Джеймс?

— Ну как же? — поразился он. — А, я ведь тебе не сказал… Я связывался со своим знакомым, к которому отправил Варгена Дэвоя. И знаешь что?

— Что? Сбежал ведь, — пожала плечами Сенера.

— Ничего подобного. Сидит, как миленький. Требует адвоката. Друг обещал, что поможет нам завтра устроить встречу, — усмехнулся Джеймс. — Так что мы воспользуемся карманным телепортом и отправимся к нашему давнему знакомцу. Обсудим с ним, чем же так Лионель Доре и, что самое главное, кому помешал. И как наш общий друг Варген его убивал, что тоже может быть очень интересной темой для разговора.

Сенера нахмурилась.

— Ты уверен?

— Что он там? Конечно. Что на Лионеля нападал именно Дэвой? Даже не сомневаюсь. Что он будет с нами говорить? Вот тут у меня есть некоторые сомнения, — Джеймс вздохнул. — Но утро вечера мудренее. Так что избавляйся от своего корсетного платья, Сенни, и давай ложиться спать, — он стянул с себя пиджак и метко швырнул его на стоявший в другом конце комнаты стул. — Если ты очень хочешь, я могу отвернуться!

Почему-то в это "отвернуться" Сенера не поверила. Всё равно ведь будет подсматривать.

— Всё-таки, Хиллари и Шэйн в чём-то правы. Это ненормально, что мы с тобой спим в одной кровати, — отметила Сенера.

— Ну конечно. Нормальные люди, когда спят в одной кровати, не просто спят! Но я думаю, что ты ещё не готова к этой стадии развития наших отношений, — улыбнулся Джеймс. — Потому давай-ка, без возражений. Будем ложиться.

— Я переоденусь в кабинете…

— Да? А если там Бренда?

— Проверю, чтобы её там не было.

— А если она зайдёт?

— Закроюсь изнутри, — пожала плечами Сенера.

— А если она поднимет очередной скандал и попытается открыть дверь? Или влезет под твоё заклинание? Ну Сенни! Чего тебе стесняться? Ты самая красивая девушка из всех, кого я только встречал!

— И многих же, — не сдержалась Сенера, — ты видел?

Она с досадой отметила, что в самом деле немного ревновала. Сенера не раз повторяла себе, что должна относиться к Хортону максимально спокойно, не реагировать, когда он говорит ей о чём-нибудь таком, но всё равно не могла избавиться от дурацкой реакции: то краснела, то бледнела, чувствуя на себе его внимательный взгляд, то говорила какую-то дикую глупость, не до конца сознавая, какие именно у её слов могут быть последствия.

Платье оказалось удивительно непослушным. Никогда прежде у Сенеры пальцы не путались настолько сильно в шнуровке, как сегодня, и она буквально чувствовала, как краснеет, хотя Джеймс послушно отвернулся к стене. И пусть платье было надето не на голое тело, и она, избавившись от неё, осталась бы в сорочке, скрывающей достаточно, чтобы современная столичная барышня могла без стеснения пройтись в таком перед своим мужчиной, с которым её ещё не связывают более тесные отношения, всё равно…

Сенера подумала, что нет ничего более постыдного, чем статус ветреной любовницы. И как только женщины это терпят? Почему не настаивают на женитьбе, а позволяют мужчинам пользоваться своим телом?

О жутких столичных нравах, позволявших женщине так же легко относиться к своим связям, как и мужчине, и думать не хотелось. Сенера, может, и не верила в настоящую любовь, но смутно представляла себе, как можно сначала безумно влюбиться в одного, потом во второго, в третьего и так без конца.

А если они не влюблялись, то как же делили ложе с этими мужчинами? Она б ни за что не позволила Джеймсу даже обнять себя, если б не…

От осознания, что Сенера в своих мыслях едва ли не призналась в чувствах к Хортону, она даже немного приморозила несчастное платье, и из того пришлось выбираться с огромными усилиями. И сколько б девушка ни скрывалась за ширмой, установленной специально, чтобы никто не смог увидеть её полураздетой, это помогало очень мало.

Когда, впрочем, Сенера вновь выглянула из-за ширмы, Джеймс порядочно таращился в потолок. Не спал, очевидно, поджидая её, но сам был в приличном виде — максимально приличном для мужчины, собирающегося ложиться спать и не желающего, во-первых, измять свой костюм, а во-вторых, задушиться каким-нибудь галстуком или жилетом.

Тяжело вздохнув, Сенера буквально перелетела через комнату и нырнула под одеяло, забилась в самый угол кровати…

Чтобы через несколько секунд послушно скользнуть в объятия Джеймса.

Холод, пытавшийся к ней подкрасться, вновь отступил, и Сенера почувствовала себя в полной безопасности. Странно, но как же работала эта невероятная магия, заставлявшая её совершать такие немыслимые для порядочной девушки поступки?!

— А ты хочешь пышную свадьбу или скромную? — ни с того ни с сего поинтересовался Джеймс. — И в каком платье будешь?

— Никакой не хочу, — пробормотала Сенера.

— Значит, просто распишемся?

Сначала девушка порывалась ответить, что она вообще ещё своего согласия не давала, а всё это — просто притворство для родни, но потом почему-то осеклась.

— Да, — пробормотала она. — К весне ближе… Просто распишемся.

И задремала, разомлев от колдовского тепла.