На воле

Глава 24

Прошли те времена, когда Колян вместе со своими приятелями развлекался стрельбой, забравшись куда-нибудь в глушь. Чаще всего расстреливались пустые бутылки из-под пива, которых за уик-энд набиралось изрядное количество. Пикнички проходили весело: девки пищали от страха и восторга и в радостном возбуждении отдавались здесь же под кустами, а парни, опьяненные похотью и собственной силой, разряжали обрезы в бутылки и в стволы вековых сосен.

Романтические были времена. Чтобы провести пикник без помех, следовало сделать массу дел: упаковать оружие в чемоданы, долго трястись на рейсовом автобусе, потом топать несколько километров по лесным дорогам… Тогда они сами себе казались заговорщиками, решившими совершить государственный переворот.

Сейчас все происходило намного проще. Стрельбища сделались доступными, и нужно было иметь только немного денег, чтобы пострелять из любого вида оружия, – что, впрочем, так же скучно, как собирать белые грибы в лесу, где подметены все тропинки.

Но в этот раз Колян решил организовать что-то вроде встречи с прошлым – повздыхать ностальгически о тех временах, когда обыкновенный ПМ являлся величайшей редкостью.

Парни решили взять с собой жен и подружек. Надька дулась и повторяла, что ей осточертела безмолвная фигура телохранителя за спиной и что она постоянно левит на себе косые взгляды и слышит неприязненный шепот соседей. Колян в ответ только усмехался и думал: «Ничего, дам ей в руки автомат Калашникова и пусть стреляет до тех пор, пока уши не заложит. Тогда ей никакой шепот будет не страшен».

Когда еще не было платных стрельбищ, компания стрелков иногда ездила в сосновый бор, на берег живописного озера, поросшего белыми кувшинками. Неподалеку был домик лесника, давнего приятеля Коляна. За две бутылки водки он охотно выполнял роль сторожевого пса, предупреждая братков о всяких нежелательных гостях, и оттого компания чувствовала себя в полнейшей безопасности. Колян не без удовольствия вспоминал давних подруг, с которыми после стрельбы и купания в лесном озере они развлекались на теплом песчаном берегу.

Теперь значительным человеком в бригаде становился оружейник. От его профессионализма во многом зависело не только удовольствие, полученное на стрельбище, но и исход каждой операции. Он был обязан держать оружие в боевой готовности и всегда помнить о том, что братанам придется палить в вооруженных врагов, а это как-никак не картонные мишени.

За время существования бригады Коляна в ней было трое оружейников. Первый из них погорел на том, что держал пулемет за окном собственной спальни в непромокаемом мешке. Когда милиция заявилась к нему с обыском, он сбросил груду железа прямо на голову сержанту, дежурившему под его окнами.

Вторым был исключенный за пьянку из военного училища парень, свихнутый на войне. В каждом кармане он носил по пистолету и совал под нос ствол даже тогда, когда следовало просто найти для «клиента» разумное слово. Поэтому братва не усмотрела ничего удивительного в том, что однажды вечером остывающий труп бывшего курсанта нашли в сквере с дырой в затылке.

Третьим оружейником стал добродушный двадцатидвухлетний рыжий парень с белозубой улыбкой по кличке Карась. В его обязанности входило держать стволы в идеальном состоянии и надежно спрятанными. В случае необходимости оружие следовало доставить в указанное место в течение часа.

Карась явился к озеру раньше других. Он собрал оружие, установил мишени и, стоя в сторонке, терпеливо дожидался похвалы.

Колян в сопровождении братьев Спиридоновых критически рассматривал мишени, сделанные по образу и подобию врагов бригады. Такая традиция издавна существовала в бригаде, и Колян не собирался от нее отказываться. Можно было только предполагать, какая буря чувств охватывала Радченко, когда он нажимал на курок, расстреливая знакомые гнусные физиономии.

Карась знал всех недоброжелателей Коляна, а потому постарался на совесть. Все мишени-портреты были выполнены в натуральную величину. Следовало отдать должное юмору местного художника (талантливому, но вконец спившемуся мастеру, готовому рисовать копии Рубенса и Рембрандта за пару бутылок водки), изобразившего врагов бригады в неприглядной наготе – с костлявыми телами и огромными гениталиями. Двух женщин-чиновниц, с которыми у Коляна имелись счеты, художник наделил огромными отвислыми грудями, кривыми ногами и кислым выражением лица.

Колян хохотал до колик в животе. Он переходил от одной мишени к другой и очень напоминал мальчугана в комнате смеха, без конца твердя:

– Ну ты, бля, даешь!

Братья Спиридоновы оставались неулыбчивыми и следовали за боссом зловещими огромными тенями.

Отсмеявшись, Николай поманил к себе пальцем Карася и, когда тот подошел, одобрительно похлопал его по плечу.

– Молодец, такую выставку для меня соорудил. Давно я так не смеялся. Да, кстати, что там произошло вчера у Таежного вала?

Улыбка на лице Карася мгновенно сменилась жалобной гримасой.

– Понимаешь, Николай, сам не знаю, как получилось… Я смазал как положено, масла не жалел, а почему осечка вышла, я и понятия не имею.

– Да? А мне сказали, что стволы ржавьем покрылись. Ну ты не переживай, – вновь похлопал Колян Карася по плечу. – Оружие – это мелочевка, с кем не бывает!.. Согласись, Карась, ведь бывают же вещи и посерьезнее, – без улыбки проговорил Радченко.

– Конечно, Коля, ты уж меня прости…

Атаман не стал дослушивать оправдания Карася и направился к машине, возле которой Надежда, сидя с пятилетней дочуркой на клетчатом, расстеленном на траве пледе, плела венок из цветов.

Карась в присутствии Радченко всегда чувствовал себя неуютно. Так же скверно ощущают себя все парнокопытные, когда за стеной вольера раздается львиный рык. Подобное соседство не способствует продлению их жизни. Колян предельно жестоко наказывал и за менее серьезные прегрешения, а тут всего лишь пожурил. Скорее всего, он находился в. благодушном настроении, и зря про него говорят, что он робот из костей и мускулов, – что ни говори, а он пацан с пониманием.

Возможно, никто не заметил бы его вчерашней оплошности, если бы Хорьку срочно не понадобились три пистолета-пулемета «Волк». В восемь часов вечера Хорек назначил стрелку Матвею, контролировавшему аэропорт – единственное место в городе, остававшееся неподконтрольным бригаде Радченко. Матвей называл свою территорию не без доли юмора «островком демократии». Будь в стволе масла поболее, не миновать бы стрельбы, а так толковище завершилось двумя осечками, которые выглядели как психологическая атака. Оруженосцы Матвея от страха нагадили в штаны – этим курьезом все и кончилось.

Незадачи не произошло бы, если бы в тот вечер, когда Карась принялся за разборку оружия, к нему на дачу не заявилась бы Раиска. Эту сексапильную деваху он хотел всегда и возбуждался даже от звука ее голоса по телефону. В прошлый раз Раиска была особенно хороша – коротенькая ярко-красная юбка открывала красивые ноги, тяжелые груди, не стесненные лифчиком, соблазнительно колыхались при ходьбе.

Когда Раиска легкой, беззаботной походкой перешагнула порог дачи, где Карась возился с оружием, парню стало уже не до оружейных стволов и не до оружейного масла. Его собственный «ствол» готов был прорвать плотную ткань джинсов. Раиса очень напоминала супермодель с обложки американского журнала – холодно-равнодушную, как ночная звезда, и порочную, как Венера. Именно поэтому Карасю приятно было брать ее не на широкой кровати с накрахмаленными простынями, а на сундуке в узеньком коридорчике, заставленном проржавевшими баками и кастрюлями. Почувствовав в себе его твердое горячее орудие любви, Раиска сначала слабо застонала, потом начала удивленно вскрикивать, а затем уже вопила в голос, выгибаясь всем телом навстречу его мощным толчкам. Разве мог Карась предположить, что в это самое время начнет накрапывать затяжной дождик, а любовные игрища продолжатся до вечера. Оторваться от роскошного тела Раиски не было ну никакой возможности!..

А все-таки взгляд у Коляна неприятный, и неудивительно, что парней из бригады прошибает пот, когда он смотрит на них в упор. Будь Колян поскупее и не плати он таких денег, на которые можно ежедневно водить девок в кабак, так лучше уж работать хоть грузчиком, хоть дворником – по крайней мере, спокойнее.

Карась с улыбкой подумал о том, что последняя ночь, проведенная им с Раиской, запомнится ей надолго. А утром они со смехом разыскивали свое нижнее белье, без конца сталкиваясь лбами под кроватью.

Колян тем временем подошел к жене.

– Если б ты знала, как сильно я тебя люблю! – приобнял он Надежду за плечи. – У меня, кроме тебя и дочки, никого больше нет.

Надежда подняла на мужа потемневшие глаза:

– Только очень странная у тебя, Коля, любовь получается. С подругами видеться не разрешаешь, к матери сходить нельзя, приставил ко мне каких-то мордоворотов… Одной побыть и то не получается.

– Завистников у меня очень много, Наденька. Не хочу, чтобы они причинили боль моим близким. А так я всегда уверен, что тебя защитят.

Хорек и Угрюмый приехали на пикник с подругами. Каждый из них держался королем, выпендриваясь друг перед другом, однако Коляну достаточно было недоброжелательно посмотреть в их сторону, как они мгновенно менялись в лице, даже разговор их становился тише, как будто они находились не в лесу, а в комнате, в которой спал ребенок. Нечто подобное Колян наблюдал, когда однажды гостил у деда в деревне на каникулах. Потомственный таежник, заядлый охотник, дед жил в постоянном общении с дикой природой и однажды подобрал в лесу и выходил волчонка. Собаки привыкли к выросшему зверю и охотно играли с ним, но стоило волку ощетиниться и показать желтоватые клыки, как не в меру дерзкий пес поджимал хвост и, трусливо припадая к земле, семенил прочь…

Шашлыки уже подрумянились, и Карась, знавший в мясе толк, предложил снять пробу. Он был в приподнятом настроении от того, что ржавое оружие сошло ему с рук, и каждому, кто к нему подходил, со смехом рассказывал о том, что после любовных игрищ с Раиской он нашел ее трусы на абажуре. Карася очень радовало то, что вместе со всеми улыбался и Колян. Он без конца таскал дочь на руках, и у братвы от подобной сцены расползались губы в умиленных улыбках.

Девицы весело щебетали между собой. Даже Надежда оживилась. Обычно лишенная общения, она словно хотела наговориться за многие дни уединения. Николай вновь подумал о том, что не променял бы эту женщину ни на какую другую. Определенно это была самая настоящая любовь – не та похоть, которой страдают подростки во время полового созревания, а самая что ни на есть настоящая любовь, когда словно срастаешься с близким человеком всем своим существом.

– С кем общается Надежда? – тихо поинтересовался Колян у Федора.

– Практически ни с кем, – отозвался Угрюмый. – Правда, позавчера встретила на улице какого-то парня и проговорила с ним минут пятнадцать.

– Вот как? – попытался Колян спрятать приступ ревности за обыкновенным удивлением. – Нужно узнать, что это за парень.

– Уже узнали, – кивнул Угрюмый. – Это ее одноклассник.

Федор хотел что-то добавить, но, заметив приближавшегося Карася, умолк. Оружейник нес шашлык на большой пластмассовой тарелке. Вперемежку с помидорами и репчатым луком на шампуре красовались сочные красно-коричневые куски мяса.

Почетное право первым испробовать шашлык предоставлялось, разумеется, бригадиру. Колян с аппетитом сжевал один кусок, проглотил второй и сладко зажмурился.

– Баранина? – спросил он, снимая с шампура третий кусок.

– Она самая, – с улыбкой подтвердил Карась. – Я понимаю в этом толк. Сначала нужно очистить мясо ото всех жилок. Потом оно должно простоять целую ночь в маринаде. А маринад надо делать так…

– Оставь нас, Карась, – неожиданно жестко перебил его Николай, давая понять, что не намерен беседовать о кулинарных изысках.

Карась пристыжено отошел, сутулясь и проклиная себя за болтливость.

– И как же вы узнали?

– Очень просто, – ядовито усмехнулся Угрюмый. – Поймали пацана поздним вечером на улице, подвесили за ноги, ну он и раскололся…

Федор помялся, как бы заранее прося извинения у Коляна, а потом продолжил:

– У них в школе был непродолжительный роман…

– Ясно. Значит, за Надькой ухаживал. Хмырь!

– Ничего серьезного, – вставил Федор, – они только несколько раз в кино вместе сходили… Ну, перезванивались иногда…

– Теперь-то ему нужно другое от нее!.. Сделай так, чтобы он больше не подходил к моей жене. Никогда! Надеюсь, ты меня хорошо понял?

Уголки губ Угрюмого резко опустились. Требовать пояснений не полагалось.

– Разумеется, Колян.

Послышались одиночные выстрелы. В пятнадцати метрах девчонки увлеченно палили из пистолетов по бутылкам. Раздался звон разбитого стекла.

– Попала! Попала!

Николай узнал восторженный голос жены. Надежда смеялась, как пятилетний ребенок.

Сзади неслышно подошел один из братьев Спиридоновых, Валька. Братья были так похожи друг на друга, что Колян однажды в шутку предложил одному из них перекрасить волосы и таким образом покончить с путаницей. И уже на следующий день один из братьев превратился в блондина.

– Николай, я все сделал, как ты сказал.

– Вот и отлично, – оживился Колян. – Эй, Карась, с шашлыками закончил?

– Все, последняя партия, – радостно сообщил оружейник, снимая с углей подрумянившееся мясо. – Вот так, на тарелочку… Теперь все. Аллее!

– Пойдем с нами, Карась, побалуемся автоматами, пока наши девушки здесь пистолетиками развлекаются. Ты, кажется, предпочитаешь «узи»?

– Да. Очень удобная штука, за полсекунды целую толпу положить можно.

– А ты практичный, Карась.

– Есть с кого пример брать!

– Да ты еще и шутник. Молодец, мне нравятся ребята с юмором, – похлопал Карася по плечу Колян. – Знаешь, у меня для тебя имеется небольшой сюрприз.

Колян дружески обнял Карася за плечи, и оба двинулись в глубину леса. Братья Спиридоновы шли немного позади. Угрюмый с Хорьком отстали еще на несколько шагов.

– Какой сюрприз? – голос Карася неожиданно дрогнул от смутного предчувствия беды.

Колян обожал сюрпризы, только вот все они были недобрыми – этакий злодейский факир, у которого в репертуаре сплошь номера с печальным финалом.

– Что ты вдруг так напрягся? – с наигранной лаской поинтересовался Николай. – Расслабься! А ты ведь хитрец, – ласково погрозил он Карасю пальцем, – ты ведь и сам обожаешь сюрпризы.

Метрах в тридцати маячили две фигуры с укороченными АКМ – это пехота оберегала развлечения бригадира. Незаметно за разговором вышли на поляну с мишенями.

– Не понимаю, о чем ты, Колян?

– О чем, говоришь? – Радченко убрал с плеча Карася руку. Походило на то, что дружеские объятия закончились. – Да о твоих стволах, которые дали осечку. А ты, видно, и вправду большой шутник. Неужели ты думал, что я смогу позабыть об этом? А может, ты думал, что раз накормил меня шашлыками, так я о них и не вспомню? Валек, дай-ка мне ствол.

Крашеный блондин протянул Коляну «узи». Николай дернул затвор и одобрительно качнул головой.

– Та-ак, патрон уже сидит. Здесь полный магазин, это хорошо. Ну, чего застыл? – остановил Колян жесткий взгляд на Карасе. – Иди к мишеням. Там твое место.

– Колян, да ты что… да я ведь…

– Ты не дрейфь, Карась, глупости все это. Наши автоматы ведь не стреляют. Помнишь, вчера выехали на стрелку и у Хорька осечка была? Так вот и сейчас ничего не получится. Ну чего ты застыл? Топай к мишеням. Быстрее! – скомандовал Колян и направил короткий ствол прямо в лицо Карасю.

– Колян, ты чего это?.. Колян, да свои же, – пятясь, бормотал Карась.

– Иди, иди! Твои автоматы все равно не стреляют. Так что не волнуйся!..

Кто-то рядом заржал. Колян скосил глаза – это был Хорек. Он с готовностью откликался на всякую потеху, особенно на «шутки» бригадира. Чуть в стороне стояли близнецы Спиридоновы. Даже на их вечно сумрачных лицах появилось выражение злорадного удовольствия от придуманного шефом зловещего аттракциона.

Колян держал «узи» на вытянутой руке. Сильная рука не дрожала, а Карась отступал все дальше.

– Достаточно, – сказал Николай, качнув стволом. – Вот здесь твое место… Между покойным Лукой и Матвеем, – показал атаман стволом на две соседние мишени

– Колян, ты бы не…

Карась не договорил – пороховые газы яростно выплюнули из дула короткую очередь.

Бригадир не спеша подошел к лежащему навзничь убитому, брезгливо поморщился, взглянув на искаженное болью лицо, и процедил:

– Никогда не любил покойников. Закопайте его, да поглубже. А мне нужно идти, дочка дожидается. Я обещал насобирать ей земляники.

Колян швырнул пропахший пороховой гарью «узи» на землю и добавил:

– А осечки-то, оказывается, не всегда бывают. Вот она какая, жизнь: строишь планы, о чем-то думаешь, загадываешь, а смерть ходит где-то рядом. Что-то не везет нам с этими оружейниками. А мишени он смастерил неплохие. Постреляйте, ребята, не портить же себе праздник.