На золотом фронте

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ТОВАРИЩ СТАЛИН — ВДОХНОВИТЕЛЬ НЕФТЯНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ — СТАЛ РУКОВОДИТЕЛЕМ ЗОЛОТОГО ДЕЛА В СССР.

ЗНАЧЕНИЕ ЗОЛОТОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ В ЭКОНОМИКЕ США.

ОТКРЫТИЕ ЗОЛОТА В КАЛИФОРНИИ И ЗНАЧЕНИЕ ЭТОГО СОБЫТИЯ ДЛЯ США.

РУССКИЕ КОЛОНИИ В КАЛИФОРНИИ.

РОМАНЫ БРЕТ-ГАРТА. САТТЕР И ЕГО ИСТОРИЯ.

ПОДРОБНЫЕ ИНСТРУКЦИИ ТОВАРИЩА СТАЛИНА.

ПРИЕЗД В ПАРИЖ, ПОЛУЧЕНИЕ ВИЗЫ, НА МАЖЕСТИКЕ. ПРИЕЗД В НЬЮ-ЙОРК. С. Г. БРОН И АМТОРГ. РАЗРАБОТКА ПРОГРАММЫ МОЕЙ ПОЕЗДКИ ПО США. ПОЛУЧЕНИЕ ПИСЕМ И ИНСТРУКЦИЙ. ПРИКЛЮЧЕНИЕ В НЕВАДЕ. ОТЕЛЬ И ЕГО ХОЗЯЕВА. МАЛЬЧИКИ И СЛУЖАЩИЕ. ЗАБОТЫ ШЕРИФА ОБО МНЕ. БУТЛЕГЕРЫ И ИХ РАБОТА. ПРИЕЗД МОЙ В ДЕНВЕР. ОСМОТР ФАБРИКИ «GOLDEN CYCLE»; КОЛОРАДО СПРИНГС. ПОЕЗДКА В КРИППЛ-КРИК, ВИКТОР, ПОРТЛАНД, ВИНДИКАТОР, КРЕССОН И ДРУГИЕ РУДНЫЕ КОМПАНИИ. ОТЗЫВЫ М-РА К. В. ХЕНДЕРСОНА О РАБОТЕ В КОЛОРАДО. МНЕНИЕ М-РА АДУ И М-РА ФРЕДА ДЖОНС. ГОРОДА В ГОРАХ КОЛОРАДО: КРИППЛ-КРИК, ВИКТОР, ЛИДВИЛЬ, ДУГЛАС, САН-ЖУАН. МАТЕРИАЛЫ СЕНАТСКОЙ КОМИССИИ ПО ЗОЛОТОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ США. ПРОГРАММА РАБОТЫ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ ЗОЛОТОПРОМЫШЛЕННОСТИ, ПРИНЯТАЯ НА КОНГРЕССЕ. БЮРО ОФ МАЙНС В ДЕНВЕРЕ, КОЛОРАДО И ИСТОРИЯ ЗОЛОТОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ШТАТА.

ПИОНЕРЫ-СТАРОЖИЛЫ-ОТКРЫВАТЕЛИ. ТЕПЕРЕШНЯЯ ЖИЗНЬ НА РУДНИКЕ. БЫТ, ЖИЛИЩА. КЛУБЫ. ОБЩИЙ УРОВЕНЬ КУЛЬТУРЫ И ОБРАЗОВАНИЯ. МОЛОДЕЖЬ, ШКОЛЫ. ЦЕРКОВЬ ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ. ВРЕМЕНА ПИЛИГРИМОВ.

Напоминают наш Урал, нашу Сибирь и ДВК

Вызвал меня товарищ Сталин в 1927 г. в конце лета и сказал, что нам нужно поднять золотую промышленность, которая находится в совершенно неорганизованном состоянии.

Я почти ничего не знал о золотой промышленности. Хотя кое-где в Сибири я и видел прииски и рудники, добывающие золото, однако, настоящего представления о ней я не имел. Другое дело тов. Сталин — с первых слов его чувствовалось, что о золотой промышленности он знает много. Я был этим очень удивлен. Работая в нефтяной промышленности, я и мои товарищи по работе привыкли к тому, что тов. Сталин фактически руководил нефтедобычей — он был председателем правительственной комиссии по нефти, начиная с 1920 г. Тов. Сталин указывал нам пути ее развития, и ему она обязана своим восстановлением. И вдруг — такое знание золота, совершенно другой, своеобразной отрасли промышленности, и не жидкое черное золото, а настоящее, металлическое, желтое.

Мудрый Сталин был вдохновителем нефтяного дела СССР; теперь он стал вдохновителем нашей золотой промышленности.

Тов. Сталин сказал прежде всего о том огромном значении, какое золото имело для укрепления экономики США. Так как я в этом вопросе был совершенным профаном, то он с обычною научною обстоятельностью прочитал мне целую лекцию о Калифорнии и о том, как после открытия там золота туда хлынула добрая сотня тысяч работников, среди которых было немало авантюристов, и как в течение десяти лет там добыто было огромное количество золота, которое дало решающий перевес в войне Северных Штатов против Юга.

Передаю так, как я запомнил его глубокие мысли о США.

Открытие золота в Калифорнии имело значение не только для усиления валютной мощи США. Оно дало толчок развитию сельского хозяйства северной Калифорнии, а также развитию промышленности всего запада США.

Ликвидируя мою неграмотность в этом вопросе, тов. Сталин, кроме прочего, много приводил примеров и из литературы, особенно подробно он останавливался на Брет-Гарте, которого, очевидно, знал основательно и сравнивал с Маминым-Сибиряком. Не вдаваясь в технические детали, он говорил, что новые районы США поднимались с самого начала именно с золота, затем уже вслед за золотом шло развитие других отраслей промышленности — цинковой, свинцовой, медной и вообще металлической. На ряду с этим оживает район, потому что нужно доставать хлеб и другие продовольственные продукты, одежду, промтовары... Все это возникает с самого начала вокруг золотодобычи, а затем уже начинает развиваться всякая другая промышленность. Тот же процесс, который представляет история Калифорнии в этом отношении, и те же этапы развития должны пройти и наши далекие окраины, которые мы начинаем осваивать, приступая сначала к добыче золота; затем уже переходим к добыче и обработке полиметаллических руд, с которыми золото связано непосредственно, или, как принято говорить, ассоциировано; переходим параллельно с этим к добыче угля, нефти, железа, к укреплению сельского хозяйства и к развитию других отраслей народнохозяйственной жизни.

Рассказывая про Калифорнию, тов. Сталин обратил мое внимание на то, что с самого начала россыпи северной Калифорнии разрабатывались старательским трудом, как это подробно описал Брет-Гарт. Старательский труд должен сыграть большую роль и у нас. Затем туда стал проникать капитал не только мелкий, в форме объединенных артелей старателей, но и крупный, в большинстве случаев банковский, создавший крупные предприятия капиталистического типа, акционерные общества, рудники и т. д. и вытеснявший старателей. Все это довольно метко отражено у Брет-Гарта. Брет-Гарт мало имел представления об исторической функции капитала, но показал ясно, как вокруг золотодобычи, золотой промышленности, вырастали мастерские, фабрики, заводы, прокладывались дороги, создавался транспорт, предприятия, конторы, банки, застраивались целые города. Так, за 10—15 лет Сан-Франциско из маленькой бухточки, в которой до того много лет ютилась маленькая испанская миссия, превратился в большой портовый город.

Тов. Сталин ссылался также на одну книгу, я не помню ее автора, но помню, что она называется «Саттерс-Гольд».[1] Эту книгу я впоследствии нашел в библиотеке у Е. К. Диккенсона. Автор сумел дать в ней подробный очерк развития промышленности и сельского хозяйства северной Калифорнии, в том числе и историю золотой промышленности Калифорнии. Можно пожалеть, что она не переведена на русский язык. Дело не в сюжете, но в очерке жизни авантюриста Саттера, дослужившегося до чина генерала. Автор книги показывает, как этот авантюрист сумел развить калифорнийские районы, но погиб сам от того, что не вошел в контакт с золотопромышленниками. Между тем, они захватили под прииски все земли частных владельцев, в том числе и землю Саттера, портили посевы, вырубали леса, сожгли фермы Саттера за то, что он пошел против приисковой золотодобычи. Автор понимает, что капитал являлся тогда новой организующей силой, и описывает, как с развитием золотой промышленности основывались города, рудники, заводы и этот дикий край превратился в край культурный и обжитой. Книга о генерале Саттере дает характеристику жизни тогдашнего времени, и хотя автор не был марксистом, но как художник он сумел отобразить путь развития Калифорнии и образования там капиталистического хозяйства с момента открытия первых золотых рудников.

Кроме этой книги и ряда книг неизвестных мне авторов, мне было рекомендовано, между прочим, обратить внимание на книгу Т. А. Рикарда, в которой также описывается развитие золотой промышленности и история 60-х годов Калифорнии и других штатов.[2] Тов. Сталин предложил мне поехать в Америку изучить Калифорнию и Аляску и по документам, имеющимся там, и самому побывать на рудниках и приисках, ознакомиться с их историей и современным состоянием, а затем посетить наиболее передовые рудники Калифорнии, Колорадо, Аляски.

В следующей беседе с тов. Сталиным я узнал о существовании в 1848—1856 гг. так называемой Калифорнийской республики, поднявшей во время восстания против испанцев свой особый революционный флаг. Насколько могу точно, вспоминаю его рассказ, но, конечно, не умею передать его так живо и с таким знанием истории. После революции 1848 г. на флаге изображалась звезда на красном фоне и под ней медведь. Это знамя (флаг) до сих пор хранится в музее в Сан-Франциско. Я ничего не слыхал об этой республике раньше. Оказалось, что когда русские владели Аляской и северным Тихоокеанским побережьем, то снабжение русско-американских колоний велось сначала через Сибирь. Так как это было связано с большими трудностями, возникла идея наладить снабжение из Калифорнии тоже морским путем. В частности, русские вынуждены были спуститься из Аляски на юг и захватить там земли для организации сельского хозяйства.

В то время испанцы только начали проникать в, южную Калифорнию, и вся остальная огромная площадь побережья по Тихому океану занята была только индейцами. Русские — они тогда населяли южное побережье Аляски, где у них были мастерские, завод, судоверфи, город Ситка, порты Петербург и Кронштадт и др. — спустились на своих судах до самой южной Калифорнии и взяли в свои руки почту и все сообщение по Тихоокеанскому побережью. Самым южным пунктом, до которого простирались русские владения в Америке, была колония форт Росс, основанная Иваном Кусковым недалеко от бухты Сан-Франциско.[3]

Вся остальная огромная площадь побережья по Тихому океану была занята только индейцами...

При Баранове, который был чем-то вроде генерал-губернатора Аляски и в то же время заместителем председателя Российско-американской компании (своеобразное совмещение торговой деятельности и административной власти в русской Америке), была снаряжена экспедиция для приискания подходящих для сельского хозяйства земель. Экспедиция проехала Орегон, остановилась в северной Калифорнии, где течет речка, которая впадает в Тихий океан, и которая до сих пор называется Русской. Здесь-то и было основано большое поселение русских колонистов, куда царское правительство отправило большое количество крестьян и казаков с обязательством заниматься сельским хозяйством. Там же был размещен гарнизон в нескольких пунктах. Впоследствии, уже при Николае I, испанцы, весьма недовольные тем, что русские там поселились, договорились с ним об уводе гарнизона. Хотя колонии русских были созданы в принудительном порядке, туда кроме того уходило из самой Аляски и из Камчатки население, недовольное местными порядками, особенно старообрядцы. Много ссыльного народа уходило еще из восточной Сибири, ушли также поляки после знаменитого Камчатского восстания. Японское течение омывает южную Аляску, заворачивает затем на юг, идет все время по Тихоокеанскому побережью до самой южной Калифорнии. Таким образом, на любых лодках, даже на плоту, можно спуститься до самой бухты Сан-Франциско. Это способствовало уходу колонистов из Аляски в Калифорнию. Однако, обратно попасть в Аляску на лодках почти невозможно, потому что течение по побережью довольно сильное и оно не позволяет итти вверх иначе, как на хорошо оснащенном судне. Когда по приказу Николая I, искавшего сближения с Испанией, калифорнийские гарнизоны были уведены, русские колонисты не захотели уйти и продолжали занимать правую сторону реки Сакраменто. Границы испанских владений прошли именно по этой линии. На левой стороне были испанцы, а на правой — русские, поляки и разные пришлые из других мест люди. Между прочим, тов. Сталин рекомендовал достать относящиеся к этой эпохе документы и восстановить историю русской колонизации в северной Калифорнии.[4] Он рекомендовал обратить внимание на революцию 1848 г., когда из этих небольших русских колоний и беженцев со всего света образовалась Калифорнийская республика, находившаяся в враждебных отношениях с Испанией, тогда монархической, и в дружеских отношениях с США.

Северная Калифорния, теснимая испанцами, вынуждена была искать поддержку в Вашингтоне, и, кажется, в 1856 г. был подписан договор о присоединении Калифорнии к США. Войска же для поддержки восставших были посланы ранее.

Золото в Калифорнии было открыто незадолго до этого в 1852 г. одним рабочим, кажется плотником, фамилия его Маршалл. При постройке лесопилки, во время рытья фундамента для здания, он обнаружил самородок золота. Вот с этого и началось, и когда уже народа туда хлынуло много, тогда США решили поддержать Калифорнийскую республику, послали туда войска для того, чтобы прогнать испанцев и оттеснить их от реки Сакраменто. Таким образом, этот новый штат в 50-х годах занимал уже большую территорию и именно ту, которая содержала золото.

В то время политика вашингтонского правительства и крупнейших бостонских и нью-йоркских банков была направлена на овладение в Калифорнии месторождениями золота, которое сыграло впоследствии такую решающую роль в борьбе между северными и южными штатами во время гражданской войны в Северной Америке в 1861—1865 гг.

За время гражданской войны северные штаты получили на сумму около 200 млн. долларов золота и серебра из Калифорнии, державшей сторону Севера в этой войне. Благодаря этому полностью была обеспечена оплата всех обязательств северных штатов по снабжению военными припасами и орудиями.

Получив весьма подробные указания от тов. Сталина, я стал готовиться к поездке в Америку.[5] Достал нужные книги, руководства по золоту, по технике этого дела, а затем и по экономике его, потому что, как видно из всего, экономика в этом деле имеет еще большее значение, чем сама техника; золотая промышленность, помимо всего прочего, имеет большое значение именно как пионер для освоения новых, совершенно не обжитых стран.

Это была моя вторая поездка в Америку, так как раньше я уже был там для изучения нефтяной промышленности, но теперь мой маршрут должен был быть другим. Я решил окончательно наметить его по приезде в Америку, но предварительно я представлял его себе следующим образом: Колорадо, Аляска, Калифорния, Дакота и другие штаты.

Когда я выехал из Союза, я еще не имел американской визы и получил ее только в Париже. Как известно, у нас тогда не было дипломатических отношений с США и визу я мог получить только от американского консула в Париже или Лондоне. Имея большие связи в американских деловых кругах, я телеграфировал Стандарт-Ойлю о том, что я хочу получить визу у посланника США в Париже. Кроме того мой приятель Габриэль Дихтер — редактор Revue Рetrolifere (распространенного нефтяного журнала) в Париже — имел с посланником особый разговор. Поэтому по приезде в Париж я прямо пошел к посланнику, он принял меня очень любезно и сейчас же позвонил по телефону консулу, который выдал мне визу и даже не обыкновенную, а специальное удостоверение, которое выдается только официальному лицу,[6] состоящему на государственной службе. Так оно по существу и было, потому что я состоял на государственной службе СССР и был зам. председателя ВСНХ СССР. К сожалению, пароход из Шербурга отходил через несколько дней и я не мог долго пробыть в Париже, где у меня много друзей и воспоминаний из времен эмиграции.

В Париже за разговорами и встречами я не обратил внимания на характер выданной визы и оценил это только тогда, когда я сел на пароход в Шербурге. Пароход был очень хороший, если не ошибаюсь «Мажестик». Когда я явился к капитану, то у него уже было извещение о том, что я приеду туда. Он мне сообщил, что у него для специальных официальных представителей государства есть особые каюты и я любую из них могу занять, т. е. такую, которая мне понравится. Я отказываться не стал, получил неплохую каюту, какую обыкновенно дают официальным лицам-чиновникам, но за хорошую плату, конечно.

Компания, которой принадлежит «Мажестик», — английская, и капитану нужно было выполнить, с одной стороны, договор с американским правительством о предоставлении определенного числа хороших кают, а с другой стороны, — очень хотелось и поговорить со мною и разузнать, каким образом случилось, что советский гражданин едет в Америку в качестве официального лица.

Знаменитая статуя "Холод" — Le froid в Люксембургском музее в Париже

Как раз в это время на этом же пароходе ехал представитель Стандарт-Ойля, мистер Пауэлл, живущий постоянно в Лондоне. Я был с ним хорошо знаком, так как не однажды мне пришлось вести с ним переговоры еще тогда, когда я работал в нефтяной промышленности. С ним же ехал главный инженер-консультант м-р Хамильтон — очень знающий человек и мой старый знакомый. Вполне естественно, мне приходилось все время проводить с американцами. Оба они чрезвычайно интересовались, как у нас идут дела по нефти. Но больше всего их занимало, зачем я еду в Америку, каковы настоящие мотивы моей поездки.

Американцы ко мне были расположены дружески, так как знали меня довольно много лет по работе по нефти и очень ценили, что за все время совместной работы у нас не было с ними недоразумений и что мы были совершенно точны в выполнении наших обязательств.

М-р Пауэлл приглашал меня посетить их новые установки в Америке, новые заводы, ознакомиться с новыми районами, где добывается нефть. Инженеры Стандарт-Ойля, бывшие на пароходе, также не давали мне покоя, задавали бесконечные вопросы, как у нас поставлена отгонка бензина, как мы закрываем воду в скважинах и т. д. Конечно, они тоже не одной техникой интересовались; очевидно, у них были некоторые поручения, как и у м-ра Пауэлла. Я научился некоторой склонности к юмору во всех положениях жизни и поэтому разговоры и выпытывания доставили мне несколько веселых минут. В разговорах я старался держаться как можно скромнее: я ехал как. профессор Горной академии для изучения золотой промышленности, в частности мне нужно было заехать в Вашингтон для того, чтобы ознакомиться с Бюро оф Майнс (Bureau of Mines) и изучить геологические материалы по золотой промышленности.

Когда мы подъехали к Нью-Йорку, началась обыкновенная старая история — проверка паспортов, документов и всякие формальные расспросы, куда едете и почему едете. До начала этой операции явился какой-то чиновник и спросил, где каюта м-ра Серебровского А. П., и просил провести его ко мне. Без всяких формальностей и осмотров он разрешил мне ехать со всем багажом куда угодно. Я был этим удивлен, но представители Стандарт-Ойля сказали, что это обычно бывает так, когда иностранцы приезжают в качестве официального представителя дружественной страны.

Первый раз, когда я ехал в Америку по делам о нефти, я прошел через ряд больших формальностей, подвергался чуть ли не допросам. На этот раз обстояло дело совершенно иначе, и вообще во всю эту поездку я замечал, что хотя слежка и была весьма добросовестная, но отношение ко мне было более благоприятное, чем первый раз.

Дальше я расскажу о некоторых подробностях в этом отношении, а пока упомяну, что в первую мою поездку в Америку еще в 1925/26 г. я приобрел там нескольких хороших друзей, некоторые из них были членами демократической партии, и через них я достал рекомендательные письма на имя профессоров, ученых и других культурных людей. Благодаря этим друзьям я смог побывать не только на золотых рудниках и заводах, но и в общественных организациях и даже в таких, которые обычно для таких посетителей, как я, закрыты.

Он открыл на свои сбережения гостиницу

Случались со мной смешные истории. Однажды я поехал на один рудник достать чертежи, сметы, калькуляции. Он был расположен недалеко от Невада Гольдфильдс. Так как там была всего одна гостиница, то мне знакомый инженер дал письмо к хозяину гостиницы. Хозяином был бывший штейгер, который заболел очень распространенной на рудниках «горной болезнью» — у него от пыли, поднимаемой перфораторами, развилась болезнь легких. Он ушел с рудника и открыл на свои сбережения гостиницу. Хозяйство гостиницы было маленькое, внешний вид она имела приятный, и внутри было чисто. Семья хозяина гостиницы помогала ему — его дочка сидела за кассой, а сама «мама», т. е. жена хозяина, управляла хозяйством.

Явился я туда с рекомендательным письмом вечером, публики не было. Я очень долго просил дочку хозяина мисс Дженни обратить на меня внимание и прочитать письмо, но ей было не до того: она была занята в это время флиртом, и чтобы папаша не заметил, сидела с кавалером в помещении кассы. Сам хозяин так обрадовался письму, что не знал, куда меня посадить (в Америке дружеские связи гораздо крепче, чем в любой другой капиталистической стране). Он все беспокоился, скоро ли я нашел его: он полагал, что его Дженни где-нибудь опять целуется со своим «beau»[7] (дочка в это время сидела с ним в соседней комнате, где была касса), но я геройски заявил, что никакой дочки не видел и поэтому обратился прямо к нему. М-р Том поднял на ноги всю семью. Мисс Дженни, которая за это время успела выпроводить поклонника, появилась на сцену как ни в чем не бывало, мамаша приготовила нам покушать, хотя это было часов 11 вечера; по-американски это время совсем позднее, так как они ложатся спать обычно в 10 часов. Мисс Дженни, вероятно, оценив, что я не рассказал отцу о ее похождениях с поклонником, сделалась моей большой приятельницей.

Дня через два ко мне обратился хозяин: «Мистер Серебровский, вас очень многие знают и заботятся о ваших удобствах?» Я спросил, почему это его интересует. Тут он мне рассказал, что его вызвал шериф, который получил письмо так же, как и он, и просил его посматривать за мной. Бедный хозяин гостиницы не понял, в каком смысле республиканец-шериф говорил о присмотре за советским профессором. Конечно, не в смысле личных удобств, но мой бедный Том не был искушен в политике. Дней через пять шериф снова спросил его, присматривает ли он за мною. Хозяин мой потом мне рассказал, что он просил шерифа не беспокоиться, так как м-р Серебровский живет у него как у родного брата, и очень был удивлен, когда шериф плюнул и назвал его старым ослом. Сам он, никак не успокаиваясь, говорил:

— Послушайте, профессор, может вам еще что-нибудь нужно, какие еще нужны удобства? — Он никак не мог понять, в чем тут дело, а шериф, само собой разумеется, не стал ему ничего больше объяснять. Такая слежка за мной велась всюду, где я только бывал, причем республиканская полиция, надо заметить, открытой слежки не вела, а это делалось очень «вежливо». Вся слежка ведется через отели, портье и клерков и, конечно, через агентуру, которая скрывается чаще всего под видом прислуги.

Иногда это ужасно курьезно получалось у них. Так, наш шериф, разочаровавшись в способностях «старого осла» — Тома, захотел приспособить к этому делу его дочку Дженни, снабдив ее соответствующими инструкциями. Однако из этого ничего, кроме смеха, не вышло, так как Дженни считала меня своим другом и в отплату за мое рыцарское поведение в отношении ее сердечных тайн рассказала мне о предложении шерифа.

Мальчикам, работавшим в гостиницах, часто поручалось следить за мной. Иногда они приходили сами ко мне и рассказывали, в чем дело, так как они часто получали у меня «квартер» (четверть доллара), пару конфект и считали нечестным скрывать от меня слежку. Они говорили мне:

— М-р Серебровский, очень пристает сыщик, чтобы я за вами следил, он мне прямо покоя не дает, расспрашивает, куда вы ходите и где бываете, кто к вам приходит. Я думал, вы громила, жулик, но вижу, что это не так. Вы, оказывается, инженер и даже профессор. Прямо мне неловко и я решил вам все рассказать.

Мне приходилось сплошь и рядом читать бою (мальчику) небольшую лекцию о большевиках и о причинах слежки за ними в США, где они не пользуются симпатиями республиканской партии. Но обычно в отелях мальчики несли службу другого рода: они были на побегушках, кроме того они исполняли заказы на виски, помогали «бутлегерам» и т. д.

Я должен рассказать, что такое «бутлегеры»[8] (Bootlegger).

Дело в том, что сухой закон в Америке не разрешал до последнего времени открыто употреблять спиртные напитки. Почему это было так? Конечно, не для укрепления нравственности в Америке, а в интересах торговых кругов — для того, чтобы подороже продавать спиртные напитки. В любом ресторане можно было найти комнату под названием «библиотеки», обставленную книжными шкафами. За столом обычно особа женского пола, и достаточно сказать ей известный пароль, как шкаф с книгами поворачивается в другую сторону и обнаруживается буфет с разными винами, где вам наливают то, что вы хотите. Закон был использован для того, чтобы продавать виски не за доллар, а за 10—15 долларов за бутылку, и очень большие круги населения были втянуты в эту сеть и тем или иным путем делались «бутлегерами» — распространителями виски.

О трезвости в США газета «Дейли Оклахоман» (штат Оклахома) сообщает следующее: «Пастор В. Клайд Говард в воскресной проповеди в Первой пресвитерианской церкви заявил: к счастью или к несчастью мне пришлось совершить до 100 бракосочетаний в год в г. Оклахома. На этих и других церемониях мне пришлось за последнее время порядочно нанюхаться винных запахов».[9]

Все пароходы из Европы имели право, как не принадлежащие к США, торговать у себя в буфете виски. Но эта торговля разрешалась на расстоянии не ближе 15 миль от берега. Были пущены специальные пароходы с буфетами, и всякий, кто желал выпить, подъезжал к такому плавучему ресторану, где он мог даже отоспаться, если ему угодно. Но как только он пересекал 15-мильную черту, на него набрасывались специальные агенты и, если находили виски, отбирали у него и взимали соответствующую дань.

По заранее обдуманному плану «разгрузки» ночью вытаскивали на берег с этих пароходов «груз» и в определенном месте «сортировали» для отправки в рестораны. В этом деле, конечно, была заинтересована таможенная охрана, зарабатывавшая на этом большие деньги. Иногда под землей проводились трубопроводы и посредством этих трубопроводов перекачивали спирт и виски, которые потом расходились по районам. На этом «деле» получали огромные барыши продавцы алкогольных напитков. Они народ организованный, имеют свои дома, виллы, гостиницы, поймать их не так-то легко, платят они кому следует и сколько кому по штату положено. В Америке полицейские различаются между собой размером той взятки, которую им дают; некоторым достаточно дать 5 долларов, другие же поднимут скандал, так как им полагается по должности 20 долларов. Эта продажность — коррупция — буквально всем известна, и так называемые порядочные люди никогда на полицейскую службу в Америке не поступают.

По приезде моем в Нью-Йорк я приступил с т. С. Г. Броном, который в то время был председателем Амторга, к разработке плана моей поездки. Прежде всего по этому плану я должен был отправиться на золотые рудники штата Колорадо. Я отправился в Денвер, куда у меня было письмо к м-ру Д. В. Брентон, инженеру, живущему много лет в Денвере и знающему великолепно золотые рудники Колорадо. Кроме того, у меня было письмо к комиссару или, как у нас говорят, горному инспектору, м-ру Джону Т. Джойсу. Это письмо я получил от м-ра Скотта Тернера — начальника Бюро оф Майнс (Горное бюро США) в Вашингтоне.

Вместе с м-ром Д. В. Брентон на автомобиле я отправился в путешествие по рудникам и фабрикам Колорадо и потихоньку стал изучать их, знакомиться с материалами и т. д. Несмотря на то, что Давид В. Брентон почти всю свою жизнь проработал только на золотых рудниках Колорадо, это был выдающийся, широко и разносторонне образованный горный инженер. Он дважды избирался на ответственные должности в американском Институте горных инженеров. С его именем связано развитие интереснейших и важнейших золотых рудников Колорадо. Штольня Ковенховен, длиною 2,5 мили, в районе Аспен, в свое время была пройдена под его руководством и до сих пор может считаться образцом горного искусства. Д. В. Брентон первый сконструировал электрическую лебедку, которая была изготовлена на заводах Дженерал Электрик. В течение ряда лет это была самая мощная установка своего рода в мире. В Колорадо Д. В. Брентон является кроме того признанным инициатором и пионером автомобилизма.

Мы с ним осмотрели большую обогатительную фабрику компании Golden Cycle (Золотой Цикл);[10] получили оттуда все нужные расчеты. Затем оттуда мы поехали уже вместе с м-ром Ф. А. Баррет на рудники района Криппл-Крик — он находился в горах на высоте 13—14 тыс. футов над уровнем моря, где мне пришлось посидеть подольше и изучать дело подробнее, спускаться в рудники, знакомиться с геологией, исследовательскими работами и пр.

Район Криппл-Крик прославился на весь мир своими теллуристыми рудами, золотыми и серебряными, редко известными горнякам, хотя открытыми также и в других частях света, главным образом в западной Австралии — рудник Кальгурли.

Мы побывали в нескольких небольших поселках, расположенных около рудников, а кроме того побывали еще и на нескольких фабриках. Рудники компании Крессон добывают в год около 100 000 т руды с содержанием золота до 14 долларов на тонну. Примерно такую же руду добывают и другие девять рудников в районах Криппл-Крика и Виктора: Портланд, Виндикатор и др. Оборудованы рудники и фабрики очень хорошо, но загружены они были не полностью.

В то время, когда я был там, дела на рудниках были неважные, и банки воздерживались от значительных вложений.

Ознакомившись с материалами и документами, я убедился, что запасы золотосодержащей руды в Колорадо еще велики и вполне проверены разведкою, но что новых рудников больше не развертывают, и новых капиталов в дело не вкладывают.

Лучший знаток Колорадо, м-р К. В. Хендерсон, говорил, что много выработано рудников в штате Колорадо и много взято оттуда золота, но многие месторождения пропущены, из которых золото не взято, т. е. повторялось то же самое, что и у нас в Сибири, где хищники-капиталисты выхватывали только наиболее богатые места, эксплоатируя наиболее легко поддающиеся выработке россыпи, рудников же совсем не разрабатывали. С этим мнением вполне согласен Б. Е. Менденхолл, который говорит, что геологические изыскания в Колорадо до сих пор не были систематическими. Изыскательские работы в старых районах велись настолько спорадически, что надо заново пересмотреть все старые районы и затем, по определенной программе, вести разведки в новых районах.

Рудники компании "Крессон" добывают в год около 100000 тонн руды

Все это было чрезвычайно для нас интересно. Приступая к организации нашей золотой промышленности, нужно было изучить не только достижения Америки, но и ошибки, какие делали золотопромышленники в Колорадо. Кроме того не безинтересно было знать, что нам нужно делать для максимального увеличения золотодобычи и для широкого развития золотой промышленности в СССР.

Мне пришлось беседовать с м-ром Аду, большим поборником идеи развития золотопромышленности в Колорадо. Он, как и его калифорнийские коллеги, утверждал, что пока не будет улучшена общая золотая конъюнктура США, до тех пор промышленники будут воздерживаться от инвестиций (вложений). Он мне прямо говорил, что золотая промышленность в Америке работает в убыток, он мне об этом несколько раз повторял, и я даже имел в своем распоряжении документы, свидетельствующие об этом.

По словам директора и представителя крупной компании Портланд Голд Майнинг м-ра Фреда Джонс видно, что банки, которым они непосредственно подчинены, не имеют в последнее время дотаций от правительства и не занимаются поэтому в настоящее время золотом. Дело само по себе верное, но требующее больших вложений для дальнейшего развития. Этим м-р Хендерсон, м-р Менденхолл и другие специалисты объясняли задержки в развитии золотого дела в Колорадо. Тем не менее то, что там имеется, те рудники, хорошо оборудованные, которые я посетил в районе Криппл-Крика, Виктора, Лидвиля, Дугласа, — показывают, что там еще можно добыть много золота.

Особенно много интересного я узнал по вопросу о разведках, каким путем они велись там в старое первооткрывательское время и каким образом они ведутся в настоящее время.

Как и везде, золото в Колорадо с самого романтического периода первых пионеров золотодобычи добывалось по руслам рек в виде россыпного золота; затем, разведчики шли к источнику россыпи, к предполагаемым жилам, рыли канавы, штольни, чтобы обнаружить присутствие коренной породы, пересечь жилу и т. д.

Разведочные работы в той местности Колорадо, где я был, вполне напоминают наш Урал, нашу Сибирь и Дальний Восток; методы разведок также вполне подходят к нашим местам. Поэтому я особенно старался выявить, не только каким путем ведутся разведочные работы и отыскивается золото, но также и значение таких факторов, как топливо, транспорт, наличие воды и пр., одним словом, всего того, что определяет экономическую возможность добычи золота в отдаленных местах. Геологи-разведчики Америки учили меня, что каждый дальнейший шаг, какой мы хотим сделать для развертывания добычи золота, должен быть обоснован результатами предшествующих работ; только тогда можно развертывать золотодобычу, когда имеется достаточно сведений как о природе месторождения, так и о возможности экономического использования и эксплоатации. Знать нужно не только природу рудного месторождения, но заранее нужно определять способы эксплоатации и стоимость ее в отношении рабочей силы, снабжения техматериалами, продовольствием, энергией, транспорта и т. д. Вообще, надо сказать, что в Колорадо проделана была большая работа по истории развития золотодобычи этого штата и по выяснению возможностей дальнейшего развития золотопромышленности.

Пародия на лося (Elk), именем которого называются некоторые клубы (Elks’ Club) в США

Добыча россыпного золота почти приостановлена, больше внимания уделяется рудникам, которые продолжают работу, но главным образом в глубину, увеличивая свою добычу путем применения методов глубоких разработок, которые, конечно, увеличивают стоимость добычи и поэтому могут вестись только до известных пределов. Новых рудников, повторяю, в Колорадо и Калифорнии не строится.

В Колорадо я ознакомился с материалами сенатской комиссии, обследовавшей в 1927 г. золотопромышленность США и имевшей задание изыскать средства к ее поднятию. По заключению этой комиссии, причиной падения добычи золота послужил отчасти рост цен на такие предметы, как строительные материалы и техническое снабжение. По мнению комиссии, увеличить добычу золота в США можно, но для этого нужна помощь правительства, без которой сами промышленники не в силах дать больше золота, так как не могут привлечь нужных вложений. Я, можно сказать, проехал по следам этой комиссии. Так как у меня благодаря моему общительному характеру образовалось большое количество друзей среди работников золотопромышленности, то мне удалось ознакомиться даже с первоисточниками, откуда сенатская комиссия черпала весь свой материал.

В Денвере, штат Колорадо, в «Бюро оф Майнс» мне удалось ознакомиться с первоначальным заключением сенатской комиссии, написанным в более резкой и по-моему в более верной редакции. Я это особенно запомнил для того, чтобы впоследствии при разработке золотых рудников у нас воспользоваться опытом старых американских золотопромышленников и не повторить тех же ошибок, которые были сделаны в свое время американцами. Этих ошибок я обнаружил много в отношении неправильного направления капиталовложений, ошибок в техническом снабжении, оборудовании и т. д.

Многие банки, которые финансировали золотую промышленность, давали возможность получать оборудование от заводов, принадлежащих тем же банкам. Но во многих случаях они очень часто повышали цены на оборудование для того, чтобы поддержать машиностроительные заводы, находящиеся в их же ведении. Золотая промышленность, конечно, была ими использована для поддержки машиностроения, но высокие цены, которые они установили на оборудование для золотой промышленности, и принудительные закупки оборудования разорили многие золотые предприятия. Все это наделали банки своей близорукой политикой. Сенатская комиссия учла, что заводы и банки на этом деле много нажили, а золотопромышленность сильно пострадала, заплатив много денег за огромные фабрики, по существу ненужные. Поэтому сенатская комиссия пришла к выводам, что увеличить золотодобычу в США можно только путем правительственной помощи и регулировки, иначе отдельные банки будут перекачивать деньги из предприятий себе в карман. Комиссия твердо заявила, что только при помощи правительства можно поднять золотодобычу.

У нас в стране социализма вся золотопромышленность находится под неослабным наблюдением партии и правительства, которые оказывают ей всякую помощь, и нет никаких тормозящих дело частных банковских интересов.

При таких условиях советская золотопромышленность может быть развита и поднята на такую высоту, которой Америка никогда не достигнет, несмотря на всю ее технику и на все решения сенатских комиссий.

Причина кроется в различии экономических систем обоих государств. США — классическая страна капитализма, и господами золотой промышленности являются отдельные частные банки, рвущие друг у друга золото, думающие только о наживе, а не о том, чтобы во имя государственной пользы поднять золотодобычу. Сенатская комиссия понимала, что дело неладно, но господа сенаторы не могли понять, что капиталистическая система производства не годится, что ее должна заменить более совершенная социалистическая система. Поэтому сенаторы просили у Вашингтона дотаций для тех же банков, а мы в Советском Союзе начали строить по мудрым указаниям Сталина социалистическую золотопромышленность и скоро перегнали Америку по золотодобыче.

В сенатской комиссии, по крайней мере в тех материалах, которые мне пришлось видеть, есть интересные выводы насчет работы по россыпному золоту. Комиссия утверждала, что добыча россыпного золота отжила свое время, что больше заниматься ею невозможно, а развертывать работы нужно главным образом за счет рудного золота и при этом в широком масштабе.

Мне было очень жалко видеть, что такие крупные специалисты работали много месяцев в сенатской комиссии по золоту, а выводы свелись к ряду незначительных по существу практических предложений.

По этому поводу я говорил со многими моими друзьями-американцами, членами сенатской комиссии, и инженерами, принимавшими в ней участие. Они тоже чувствовали, что неладно что-то в выводах комиссии, но не могли понять, что именно. Теперь, когда они знают о замечательных успехах советской золотопромышленности, об огромнейших достижениях строительства социализма в нашей стране, они поняли в чем дело, о чем свидетельствуют последние письма моих американских друзей ко мне в Москву. Что же касается выводов сенатской комиссии по золоту, то мы в СССР, пожалуй, больше извлекли пользы из ее работ, чем это сделали в США.

Так как я успел к этому времени ознакомиться с золотым делом в Калифорнии и Аляске, я с большим интересом побывал на конгрессе по золотым делам в Вашингтоне. Там государственные деятели еще раз, но опять то же самое говорили, что нужно поощрить предпринимателей-капиталистов, помочь им дотациями и этим поднять у них интерес к золотому делу, чтобы они направили и свои капиталы в золотую промышленность. Для этого предлагали дать прибавку или доплату за каждый добытый килограмм золота, значительно повысить ту цену, которую правительство платит за золото. Только тогда, по мнению конгрессменов, должна будет возрасти активность многих банков и промышленников и они начнут разрабатывать рудные месторождения, которые пока оставлены в резерве, и в то же время усилят разведку на новых месторождениях.

Конгресс предложил, чтобы занимались разведками так называемые проспекторы, — примерно это то, что у нас называют старательскими работами. Им обещаны были льготы и помощь. Но самое главное предложение сводилось все-таки к тому, чтобы правительство доплачивало некоторый, и немалый, процент к той цене, которую Монетный двор в то время платил за золото.

В США есть несколько аффинажных заводов и монетных дворов, в частности, в Вашингтоне, Филадельфии, Сан-Франциско и т. д. Я их посетил и подробно изучил их работу. В состав каждого монетного двора входит аффинажный завод и специальные мастерские или цехи, где чеканятся золотые монеты. Золотых монет в обращении в Америке в то время не было, имели хождение только бумажки.[11] Монетные дворы в США главным образом занимаются аффинажем золота и хранят золото в виде слитков в своих подвалах. Все аффинажные заводы принадлежат казне и дают ей немалый доход.

На конгрессе была развита целая программа мероприятий для увеличения добычи золота в том случае, если цены на золото будут подняты. В этой программе говорилось и об изменении контрактовых условий на сдельные работы, об электрификации подземных выработок, об улучшении оборудования путем выбрасывания старого и замены его новым, об уничтожении воскресных работ, кроме необходимых для ремонтов, об уничтожении закона, который препятствует широкому развитию золотопромышленности, а главное — о расширении разведочных работ с целью открытия новых горизонтов на эксплоатируемых рудных предприятиях и новых рудных месторождений.

Все это очень хорошие меры, но в условиях капитализма и частной банковской собственности они никаких результатов дать не могли. Только такая мера, как увеличение цен на золото, привлекла бы капитал в золотопромышленность и была бы понятна всем капиталистам.

Я облазил каждую шахту

Практически, только несколько лет спустя такая прямая помощь была оказана правительством США, но только она была оказана в результате отказа от золотого стандарта, и цена на золото дошла до 40 с лишним долларов за унцию.

Всеми признано, что американцы неплохие работники и что в служебное время они сильно уплотняют и умело распределяют свой рабочий день. Никакие дружеские отношения, столь сильно развитые в Америке, нисколько не ослабляют установленной у них строгой дисциплины. Требовательность в отношении работы и работников у них весьма серьезная, зато вне службы в какой-нибудь местный клуб «Эльков» членами входят не только директора, но и рядовые служащие и особо заслуженные рабочие.[12] Конечно, это совсем не такая сердечная и теплая, как у нас в СССР, демократия. В Денвере это сильно заметно, но все-таки в клубе, хотя бы в каком-нибудь «Атлетическом», можно встретить не только директора, управляющего банком, крупного промышленника, но и вообще всех лиц, занятых в этой отрасли. Этим сильно отличается Запад от Востока.

В Нью-Йорке или в Бостоне, например, этого уже вовсе не встретишь. Там больше сухости, делячества, спекулятивного духа, снобизма.

Когда ближе знакомишься с американцами, то невольно замечаешь, как они сильно специализируются в той области или отрасли, которыми они занимаются. Так, инженер, занимающийся бурением, знает свое дело в совершенстве, и не только теорию, но и практику, и знает так, что можно только позавидовать.

Этим объясняется достижение в горных работах быстрых темпов проходки, умение пройти скважину, не разрушая ее, закрыть воду, получить нефть. Люди, которые занимаются перегонкой нефти, специализируются в своем деле тоже до совершенства. Люди, занимающиеся золотопромышленностью, знают рудное дело так, как никто у нас до сих пор не знает, причем инженер, занимающийся проходкой, специализируется только по проходческим работам, а по очистным работам работает уже другой специалист по ним; точно также, кто занимается механическим оборудованием, знает его в совершенстве.

Все это безусловно имеет свои преимущества, но зато у них слабовато в смысле общего образования. Это потому, что в школах не допускают настоящего научного преподавания. Вот, что пишет по этому поводу газета «Lodi Sentinel», Lodi, Calif.: «Необходимо осудить любую доктрину, если она уничтожает религиозные верования наших предков и направлена на ослабление веры».[13]

Блестящий инженер, прекрасно знающий обогащение, флотацию, в то же время не знаком с элементарной географией, историей, и не только с общей, но даже с историей своей собственной страны. Женщины в Америке гордятся тем, что они наравне с мужчинами кончают университеты, специальные школы, занимают ответственные должности, образуют специальные женские организации, как, например, Ассоциация университетских женщин. Женщины гордятся тем, что среди них много инженеров, адвокатов, химиков, геологов, ученых статистиков. В г. Вашингтоне во главе аффинажного завода и Монетного двора стоит женщина мисс Мэри О’Релли (Miss Mary М. O’Relly, Asst Director Bureau of Mint, Treasury Department, Washington, D. C.).

Такое стремление американских женщин очень симпатично, оно напоминает идеалы женщин нашей Советской страны. Но женщинам этим далеко до наших, они до курьеза неграмотны в общих вопросах, не говоря уже о политике и экономике; никаких общих знаний у них нет.

Когда изучаешь американца не в его конторе, а дома или в клубе, конечно, выносишь благоприятное впечатление, если не считать слабого общего развития. На работе они резки, требовательны и, кажется, готовы спустить друг с друга шкуру. Но деловая обстановка резко отличается от поведения в домашней жизни. У них развито хорошее отношение к детям и хоть и в шутку, но не спроста говорится в каком-то рассказе, что первым лицом в доме является сын, если он маленький, вторым лицом дочка, третьим — собачка, затем мама и уже потом папа.

Обычно хозяином в доме является женщина, причем на ней лежат вопросы не только домашнего хозяйства, но и воспитания детей. Насколько я смог наблюдать американских женщин, они производят по своим нравственным и деловым качествам весьма выгодное впечатление, за исключением, конечно, верхушки развращенной финансовой аристократии, биржевых и некоторых артистических кругов.

В Америке сильно развита клубная жизнь и существует множество всяких клубов; как, например, клуб финансистов, куда входят только финансисты, клуб механиков, «клуб львов», разные масонские клубы и т. д.

Меня очень интересовало, чем же занимаются люди в этих клубах, кроме политики, конечно. Надо отдать им справедливость, что в американских клубах картами гораздо меньше занимаются, чем в Европе, выпивают тоже меньше, чем в английских клубах. На западе США члены клубов заняты преимущественно спортом, иногда беседами и даже докладами. Так, например, в «клубе лосей», который насчитывает около 2 млн. членов по всей Америке, иногда ставится для членов клуба сообщение директора предприятия о его работе, что для западноевропейских стран является совершенно непривычным делом. В клубах, принадлежащих к демократической партии, иногда говорят о культурном положении, о поселках для рабочих, членов клуба, об улучшении положения служащих, но, правда, это все делается только в пределах членства клуба; на заводе этим улучшением для всех рабочих не занимаются. Так как количество членов в клубах велико, то организованы кассы взаимопомощи, устраиваются экскурсии на дачи или фермы, которые принадлежат клубу. При клубе созданы библиотеки, время от времени объявляются конкурсы на рассказы-новеллы.

На вечерах выступают рассказчики, читают стихи, и, что удивительно, занимаются музыкой.[14]

Здесь можно посмеяться над «клубменами», хотя, как я говорил, они в большинстве совершенно лишены музыкального слуха или почти лишены голоса: они очень любят петь, и от этого чорт знает что получается — невозможная какофония. Когда к ним приезжают русские, умеющие петь или играть, то они пользуются исключительным успехом. Я думаю, и это без преувеличения, что все русские белогвардейцы, которым удалось уйти после разгрома из ДВК, главным образом в западные штаты — в Орегон, Вашингтон и т. д. — все эти люди живут за счет музыки: играют на каком-нибудь инструменте или поют где-нибудь. Так как в Америке русских людей считают артистическими натурами и художниками, то русским белогвардейцам многое сходило с рук, в том числе и их мелкие жульничества. Пропитание они себе зачастую изыскивают пением и музыкой, совершенно примитивной и даже дикой. Во многих кругах в провинции мне говорили, что скоро выгонят из Америки этих «самозванных» музыкантов, которые под видом «русской музыки» преподносят чорт знает какую чепуху и дикую дрянь. Американцы смогут действительно слушать настоящую музыку и пение, которые они любят и которые теперь подменены отчаянной фальсификацией бывших вахмистров, эскадронных командиров и т. п.

Живут они плохо...

Скажу в заключение, что есть в Америке и специальные рабочие клубы. В эти клубы иностранцу проникнуть можно только в том случае, если он там работает. Мне было трудно связаться с ними потому, что всегда у них находился какой-нибудь предлог для отказа; то у них правление не заседало, то дежурный член правления ушел, то ключи от клуба взяли. Так мне и не удалось близко ознакомиться с рабочими клубами, но мне говорили, что там мало хорошего, что это не клубы, а один сплошной обман и ничего нет похожего на прекрасные, истинно рабочие клубы нашего СССР.

В американских клубах очень принято показывать кинокартины. Но туда собираются не только смотреть кино, но и заниматься флиртом, иногда переходящим границы дозволенного. В одном городе в клубе даже был вывешен аншлаг такого содержания: «Внимание! Когда зажигают свет, убирайте руки на место».

Я это говорю к тому, что в Америке официально «нравы на высоте» и как будто бы не может быть и речи о порче нравов; на самом деле это не так. Американцы не допускают мысли о том, что их молодежь пьянствует, что среди них есть развращенность. По всей Америке — разные христианские союзы молодежи для девушек и молодых людей представляют довольно мощные организации с миллионами членов, имеют свои клубы с большими средствами. Я очень люблю американскую молодежь, но не могу умолчать, что мне часто приходится слышать о том, что среди молодежи и особенно в этих самых христианских союзах сильно развито пьянство и разврат. Денверская газета «Rocky Mountain News» описывает прямые результаты похода за укрепление законности в Денвере: «Я видел пьяных юношей и девушек дюжинами. Большинство пьяных в городе составляла молодежь. Пожилые люди, также дельцы, достают виски не в «подпольных» барах-салонах. Они заказывают его с доставкой на дом или в контору. В гостиницах, в меблированных комнатах — подпольных организациях по продаже алкоголя — я из ночи в ночь встречал молодежь, мертвецки пьяную. Пастор Гомас Мейнланд».[15]

Теперь несколько слов о школах. Мне пришлось в рабочих районах посмотреть, что это за организации. Я был гам поражен невежеством школьного учителя. С другой стороны, весь мир облетела несколько лет назад история о том, как одного учителя сняли с должности и затравили в газетах за то, что он, рассказывая школьникам об истории человечества, упомянул о том, что человек происходит от одного предка, общего с обезьяной. Так это было и при Брет-Гарте, который тоже был учителем и который усомнился в роли Иисуса Навина, сумевшего остановить солнце. Тогда Брет-Гарта выгнали из учителей и он занялся золотоискательством.

"Клуб лосей" (Elks) насчитывает членов около двух миллионов человек

Фрэнсис Брет-Гарт

От этого, кроме хорошего, ничего не вышло, так как этому мы обязаны его рассказами о быте золотоискателей.

Тов. Сталин наказал мне обязательно прочесть Брет-Гарта, что я и сделал, прочитав его в подлиннике, и получил представление о прежней жизни золотоискателей, временах золотой горячки и романтики.

Вот, что говорит по школьному вопросу Hon. Mr. Cloe, Commissioner of Education of Birmingham (State of Alabama): «Неверующие во Христа и библию не допускаются к преподаванию в наших школах».[16]

Скажу несколько слов о церквах. Церквей в городах там очень много. Каждая секта имеет свою церковь, но у них своеобразная религиозность. Например, когда переходят на работу в другое предприятие, то в случае необходимости церковь меняют и записываются в другую секту. Если молодой человек задумает итти на свидание, то он и церковь использует полностью. В этом отношении стирается всякая разница между баптистами, адвентистами и т. д. Примерный молодой человек постоит немного на глазах у старших в своей церкви, а затем обязательно пойдет в другую церковь к своей «Sweetheart»[17] хотя бы минут за пять до конца службы. Обычно после того, как кончается вечерняя служба в церкви, под каждым кустом можно увидеть парочку. Зато в США строго преследуют, если какая-нибудь барышня пойдет в гости к молодому человеку, — за это и ему и ей достанется. В церковь же усиленно приглашают, помещая объявления в газетах.

Когда-то эти церкви играли немалую роль в Англии в борьбе с феодализмом и королем. Часть пуритан уехала в Америку еще в начале XVII века, до Кромвеля. Во время революции пресвитерианские церкви всех оттенков от индепендентов и до пресвитериан поддерживали Кромвеля в его борьбе с Карлом I, окончившейся казнью короля Карла I, победою Кромвеля и поддерживавшей его буржуазии. Тогда капитализм был прогрессивной силой, а пуританская церковь всех толков осуществляла идеалы городской и сельской буржуазии в их борьбе с представителями знати, феодалами и католической церковью.

После смерти Кромвеля, когда наступила реакция и на престол в 1660 году взошел Карл II, а затем в 1685 году Яков II — отчаянный католик — положение всех пуританских церквей и всех группировавшихся вокруг них политических групп было очень тяжелым.

В гражданской войне 1670—1689 гг. пресвитерианские церкви расслоились — часть наиболее богатой городской финансовой и торговой буржуазии приняла епископат, т. е. признала англиканскую церковь — нечто среднее между пресвитерианцами и католиками. Средняя буржуазия осталась верна пуританскому знамени и часть ее покинула Англию, уехала в Америку, где деятельно принялась за колонизацию новых земель со всем рвением и нетерпимостью пуритан.

Конечно, эмигрировать могли главным образом люди зажиточные, беднота же — наиболее крайние политические и религиозные секты, вроде камеронцев, индепендентов, не могли в массе покинуть Англию и большая часть этих «борцов за правое дело» погибло в боях со Стюартами и роялистами всех оттенков.

Во времена переселения, т. е. с 1620 г., в течение всего XVII и в начале XVIII веков, религиозные секты были для переселенцев общинами, вокруг которых организовались беженцы, где вершились финансовые, снабженческие и транспортные вопросы, дела по обороне, по постройке крепостей и городов.

Теперь ничего этого нет и религиозные общины заняты бормотанием псалмов и проповедями на более или менее злободневные темы каждого города для завлечения публики. Вот образец объявления и программа, помещенные в газете «Portland Oregonian», State Oregon: «Жизнерадостный, молодой, обладающий магнетической силой сын д-ра П. Уайком Браунер достопочтенный пастор Руссель М. Браунер в воскресенье читает проповедь в Первой баптистской церкви на тему «Поцелуй в темноте», или «Ночные прегрешения»[18].

Кроме всякого мракобесия, нападок на прогрессивные элементы, на передовых профессоров и ученых, на учителей и докторов, проповедники заняты нападками друг на друга и конкурируют между собой в сногсшибательных проповедях для привлечения новых слушателей, увеличения количества прихожан. Поэтому в молельнях или церквах тоже показывают кинокартины, дают представления, устраивают буфеты и т. д.

Только у мормонов в штате Юта старые общины сохранили еще значение связывающего организационного центра.

В городе Соленого Озера[19] — в прекрасной столице мормонов — храм их, или Темпль, является прежде всего биржей, где вершатся финансовые дела, где дают кредит, учитывают векселя и т. д. Такой деловой банковский характер мормонской церкви открыт не для всех. В мормонскую церковь пускают только мормонов, я попадал туда несколько раз по причине дружеских отношений с видными мормонами и мог убедиться в серьезной, деловой обстановке храма. После финансовых совещаний, сообщений, отчетов приступали и к псалмам и к пению и игре на очень неплохом органе, но это, так сказать, была официальная «благодарность творцу» за успешное завершение земных банковских дел. Главная мощь мормонских, общин — это их земельные собственности, рудники, фабрики, построенные Бингамом и другими вождями мормонов и, конечно, на деньги общин. Смешение церковных и банковских операций бывает и в других штатах. Вот, например, образец делового объявления в газете «Sheverport Times», г. Шеверпорт, Луизиана.

«Посещай церковь по воскресеньям вместе с нами.

Персональное обслуживание клиентов в Коммерческом национальном банке.

Мы искренно верим, что церковь нужна массам.

В. К. Хендерсон Айерн Воркс энд Супплай Ко».[20]

В каждом городе США имеется по комитету республиканской партии и, конечно, раз у власти были республиканцы, то их комитет являлся местным городским или штатным правительством. Если чего-нибудь хотите добиться, то не нужно итти ни в городское управление, ни к губернатору, а прямо в комитет партии, там поговорить с секретарем, и все будет в порядке. Дела делаются в весьма тесном кругу и без лишних свидетелей. Так же намечаются кандидаты на выборы и порядок, как их производить. Республиканская партия имеет специальные фонды для того, чтобы платить своим агентам, агитаторам за кампанию выборов, а также избирателям за своих кандидатов. До начала выборной кампании специальные агенты заранее объезжают избирателей по домам и дают определенную сумму за то, чтобы они голосовали за определенных кандидатов. Тут же ведется агитация, причем не только взятки и деньги имеют значение. Тут пускается все — и влияние, и места, и должности, и участки городской земли, и концессии на рудники. Банковский кредит и поддержка также имеют огромное значение на этих фальсифицированных выборах, так что ни о какой «демократии» не может быть и речи.