На золотом фронте

ГЛАВА ВТОРАЯ

РУДНИК КЕР-Д’АЛЕН ОКОЛО СПОКЭНА. ИСТОРИЯ НОЯ КЕЛЛОГА, ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЯ ЭТИХ РУДНИКОВ В СПОКЭНЕ.

ПРИЕЗД В СИЭТТЛ. ОЗНАКОМЛЕНИЕ С ТОРГОВЫМИ ОБОРОТАМИ ЭТОГО ГОРОДА.

НА ПАРОХОДЕ. НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ АЛЯСКИНСКИХ ЛИХОРАДКАХ. АНКОРЭДЖ. ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА НА ФЕРБЕНКС. ГОРОД ФЕРБЕНКС, ФЕРБЕНКС ЭКСПЛОРЕЙШЕН КОМПАНИ И ДРУГИЕ ПРИИСКИ.

ИНЖЕНЕР Б. Д. СТЮАРТ. М-Р С. В. МООР. ГОРНОЕ БЮРО И ТОРГОВАЯ ПАЛАТА ГОРОДА ФЕРБЕНКС.

РАБОТА НА ПРИИСКАХ. ДРАЖНЫЕ КОМПАНИИ И ИХ РАБОТА. МЕТОДЫ ЭКСПЛОАТАЦИИ, РАЗВЕДКИ, СНАБЖЕНИЯ, ТОПЛИВО, ВОДА. ОТТАИВАНИЕ ВЕЧНО МЕРЗЛОГО ГРУНТА. ГИДРАВЛИКИ. ОТЕЧНОСТЬ И ТЕХНОЛОГИЯ ЗОЛОТОГО ПРОМЫСЛА.

НРАВЫ И БЫТ НА ПРИИСКАХ. ВОЗВРАЩЕНИЕ В АНКОРЭДЖ. ПОЕЗДКА В ДЖЮНО.

А. П. КАШЕВАРОВ — ДИРЕКТОР ИСТОРИЧЕСКОГО МУЗЕЯ. ИСТОРИЯ АЛЯСКИ. РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКАЯ КОМПАНИЯ. ГОРОД СИТКА. КАРТИНА ВЕНЕЦИАНОВА. СТАРЫЕ РУССКИЕ ПОСЕЛЕНЦЫ. СТАРАЯ КРЕПОСТЬ, СТАРЫЕ ЗДАНИЯ И ОСТАТКИ СТАРОГО РУССКОГО ЗАВОДА.

ДЖЮНО. ЗОЛОТЫЕ РУДНИКИ И ФАБРИКИ. АЛЯСКА ДЖЮНО МАЙНИНГ Ко. АЛЯСКА ТРЭДУЭЛЛ МАЙНИНГ Ко.

ДЖОН ЭДУАРД ЛИТТЛЬПЕДЖ. ПОЕЗДКА С НИМ НА ШХУНЕ ПО ПОБЕРЕЖЬЮ. ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ПАРОХОДЕ В СИЭТТЛ. ХАРАКТЕРИСТИКА СТУДЕНТОВ И СТУДЕНТОК.

На Аляске водится много медведей...

Из Колорадо по своему маршруту я должен был поехать в штат Вашингтон на рудники, расположенные около Спокэна, затем в Сиэттл и, наконец, в Аляску. Рудники около Спокэна расположены в районе Кер-д’Ален (Coeur J’Alene). Туда надо ехать с самого начала по железной дороге, а потом на автомобиле. Это полиметаллическое месторождение, из которого добывается не только золото, но и цветные металлы. Для нас это месторождение чрезвычайно интересно, так как напоминает многие месторождения Забайкалья. За последнее время в этом районе выстроены новые рудники, а также новые фабрики. У меня были хорошие рекомендации и потому при помощи тамошних инженеров мне удалось осмотреть это месторождение подробно. Я ознакомился со всем оборудованием, а также достал все материалы, касающиеся стоимости различных работ, организации их и т. п.

В Кер-д’Ален я познакомился с разными инженерами, которые там работали. Район Кер-д’Ален был открыт в начале сороковых годов прошлого столетия иезуитом-миссионером, спустившимся в долину реки того же наименования для ведения миссионерской работы среди проживавшего там племени индейцев. Племя это также называлось «Кер-д’Ален», что в переводе с французского языка на русский означает «Сердце совы». Это прозвище было дано племени индейцев канадцами, обучавшими их французскому языку, и так оно укрепилось не только за племенем, но и за рекой и всем районом.

В течение многих лет носились упорные слухи о наличии золота в этом районе, но вести там поисково-разведочные работы было очень опасно из-за враждебности индейцев.

Золотая лихорадка началась там только в восьмидесятых годах прошлого века, когда в район Кер-д’Ален хлынула буквально орда золотоискателей, преимущественно из штатов Монтана, Колорадо и Южной Дакоты.

Со сказочной быстротой в этом районе вырос городок Мюррей, сразу ставший центром золотодобычи. Торговлю захватили в свои руки два предприимчивых американца, основавших там фирму Купер и Пек. Эта фирма снабжала золотоискателей в кредит продовольствием и инструментами, взамен чего они обязывались отдавать фирме половину своей добычи золота.

В числе прочих фирма Купер и Пек законтрактовала некоего Ноя Келлог, золотоискателя, и снабдила его на этих условиях мулом и на сумму 18 долларов 75 центов продовольствием, которое состояло из 15 фунтов муки, 7 — бекона, 8 — гороха, 4 — сушеных яблок, 2 — кофе, на один доллар сахара и сверх того ему дали пару ботинок за 2 доллара 75 центов.

Ной Келлог по условию с фирмой обязан был вести разведки на золото в южной части реки Кер-д’Ален. Когда через месяц исчерпался запас взятого им с собой продовольствия, Келлог вернулся, и вместо проб золота, которого он не нашел, он принес с собой несколько кусков железняка, содержащего свинцовый блеск. Образцы эти он показал Куперу, но они его не заинтересовали, так как он в них ничего не понимал.

Несколько позднее Келлог показал их ирландцу Филиппу О'Рурку, работавшему до того в Лидвиле (штат Колорадо) и знавшему немного толк в серебряно-свинцовых рудах.

Полагая, что обязательства в отношении фирмы Купер и Пек у него кончились, Келлог вместе с О’Рурком сделали заявки на открытые им месторождения, и тут-то фирма Купер и Пек по существу потребовала выдела себе половинной доли.

Аляска. На разведку с собачьей упряжкой

Суд встал на сторону богатой фирмы и решил, что не Келлог открыл месторождение, а мул, которым его снабдила фирма и который в поисках корма, якобы, набрел на обнаженные выхода месторождения.

По этому поводу до сих пор существует горняцкая песня:

История Келлога и его мула до сих пор памятна горнякам этого района. Печальной славой покрыт весь район Кер-д’Ален, — рудник носит его имя, так как с самого начала явился ареной острой и ожесточенной борьбы предпринимателей с рабочими, в которой предприниматели не раз прибегали к кровавым расправам при помощи вооруженной силы.

После недельного пребывания на рудниках Кер-д’Ален я на автомобиле проехал в Спокэн, где, как сообщили мне, руководители так называемой «Спокэнской торговой палаты» хотели со мной поговорить о моих впечатлениях и о целях моей поездки.

Я приехал в Спокэн вечером, познакомился с м-ром Альфредом X. Сиверсом и с другими членами торговой палаты.

Мне был устроен обед в новом, только что построенном и очень хорошем отеле. В очень продолжительной беседе я рассказал представителям городского управления города Спокэна и членам торговой палаты о том, как мы работаем по нефти и по золоту у себя в Союзе и как мы думаем вести это дело дальше. Однако разговор в скором времени перешел на политическую почву и мне волей-неволей пришлось разъяснять почтенным «отцам города» вещи им, к сожалению, неизвестные.

Какой-то чудак отличился. Он совершенно серьезно поднял вопрос о том, что будто бы у нас в СССР существует коммунизация женщин и всякие другие глупости. Мне пришлось очень долго, чуть не до утра, сидеть с глубокоуважаемыми «отцами города Спокэна» и подробно объяснять истинное положение вещей у нас в СССР.

Мой друг профессор м-р Е. X. Диккенсон очень помог мне в этом деле, и спокэнцы совсем иными глазами стали смотреть на мир. А то ведь у некоторых республиканцев совсем странные понятия. Так, например, м-р Диксон из Лафайетвилль, Арканзас, заметил: «Соблюдение воскресенья — краеугольный камень цивилизации».[22]

В Спокэне я пробыл день, осмотрел местные промышленные предприятия, побывал у них в музее, как это полагается, для того чтобы ознакомиться с жизнью этого города, с его историей, с его жителями.

Правда, жизнь этого города недолгая, он построен в середине прошлого века, история его тоже небольшая, но там имеется кое-что интересное по колонизации и по американским методам постройки на новых местах городов, по демократическим традициям, которые там существовали.

Аляска. Тотемы аляскинских индейцев. (Тотем — священный памятник предков)

Оттуда, из Спокэна, где была зима и было очень холодно, я вечером вместе с м-ром Е. X. Диккенсон выехал в Сиэттл. В Сиэттле был туман, шел дождь и, конечно, как всегда, было тепло. В Сиэттле никогда почти не бывает холода. Это объясняется, конечно, теплым японским течением, которое омывает южную часть Аляски и подходит к Сиэттлу, а затем спускается вниз к Калифорнии.

Сиэттл — столица штата Вашингтон — основан всего только в 1852 г. и назван так пионерами в честь одного индейского вождя. Сиэттл возник как лесопромышленный центр, но затем превратился в большой перевалочный пункт — ворота на север и запад.

В то время впервые поселенцы на северо-западе, в той части, которая сейчас образует территорию штата Вашингтон, наладили вывоз лесных материалов в Калифорнию. Дело это было настолько прибыльным, что множество золотоискателей из Калифорнии, собрав некоторый капиталец на золоте, устремились затем на северо-запад и там оседали, вкладывая свои деньги в лесное дело для поставки лесоматериалов вновь построенным верфям в Сан-Франциско и строящимся в Калифорнии городам.

Так возникли первые крупные поселения на северо-западе, лесные центры — Сиэттл, порт Таунсенд и Олимпик.

Первыми поселенцами в этом районе были золотоискатели, затем так называемые трапперы и сквоттеры, за ними последовали торговцы мехами и только после них торговцы и лесопромышленники.

В Сиэттле, конечно, я обратился тоже в торговую палату, а именно к м-ру Ф. В. Филиппсу. В Сиэттле в торговой палате я получил сведения, какая торговля идет с Аляской, какие товары идут для золотой промышленности, какое оборудование идет через Сиэттл и какое через Сан-Франциско непосредственно.

Торговая палата имела эти сведения, и это для меня было чрезвычайно полезно, потому что таким образом можно было по аналогии предусмотреть, что в дальнейшем надо будет нам транспортировать на север, на Лену, на Алдан для развертывания золотой промышленности в наших далеких окраинах. Когда я переговорил с президиумом торговой палаты, я посетил некоторые механические заводы в Сиэттле, где изготовлялось дражное и гидравлическое оборудование как раз для Аляски.[23] Я познакомился также с представителем Ко Ингерсоль Рэнд, которая там имела склады, горное и приисковое оборудование для Аляски. Помог мне разобраться в вопросах технического снабжения главным образом м-р В. Райс, который был управляющим конторой Ингерсоль Рэнд в Сиэттле.

Аляска. На разведке летом

После ознакомления с Сиэттлом и его торговой палатой я на пароходе, принадлежавшем так называемой Адмиралтейской линии, выехал в Аляску, причем сначала я проехал на Анкорэдж и затем по железной дороге до Фербенкса.

Пароходы, которые ходят на Аляску, сильно отличаются от тех пароходов, которые ходят, скажем, по Тихоокеанской и Атлантической линиям. На этих пароходах ездит своеобразная публика, которая связана непосредственно с Аляской и с близлежащими к Аляске торговыми пунктами, главным образом пунктами снабжения. Конечно, сейчас далеко нет в Аляске ничего похожего на ту лихорадку, которая была там раньше и которая описана Джеком Лондоном в его бессмертных рассказах. Описываемые Лондоном времена относятся в 1886—1890 гг., когда был открыт район Форти-Майл, названный так потому, что он отстоит в сорока милях от форта Реляйанс.

Вторая лихорадка была в 1898 г., когда были открыты прибрежные россыпи Номе. Третий припадок золотого сумасшествия случился в 1903 г. после открытия золота в Фербенксе, названном так в честь вице-президента США Фербенкса.

Но самое первое открытие сделано было в Аляске французом Джюно около 1880 г. в южном конце полуострова, около Гольд-Крик и города, названного именем Джюно.

Теперь об этих временах остались только предания, но золото в Аляске еще есть, его теперь добывают усовершенствованными способами, а не так как в прежние старательские годы. Главным образом работают крупные компании, которые прибирают к своим рукам всю добычу в районах Фербенкса и Номе.

В Фербенксе крупная компания «Фербенкс Эксплорейшен» контролирует всю золотодобычу и очень много средств она вложила для укрепления золотой промышленности в этом районе.

Когда я туда добрался, я видел там как раз работы в период выполнения и мне удалось заснять ряд фотографий с производственных моментов. Там строилась большая силовая станция, с которой мне удалось тоже заснять фотографии, и собирались две небольшие драги, затем трубопровод для снабжения водой и производились другие работы.

Интересно вспомнить, как шло дело на пароходе.

Как я уже говорил, золотой горячки теперь уже нет, и приисковые работы идут темпами довольно спокойными. Вся публика, которая работает в Фербенксе, в Номе и которая передвигается на пароходах, знает друг друга, и поэтому на пароходе все устроено по-семейному. Женщины сидят и вяжут чулки, молодежь танцует под что угодно — под патефон, под скрипку, под гармошку и даже под гребенку — все равно, лишь бы потанцовать, как это бывает всегда с молодыми американцами и что характеризует их с очень хорошей стороны.

Через несколько часов после отплытия парохода все уже были знакомы между собой, некоторые, конечно, и раньше были знакомы; совершенно невозможно было не войти в общую колею жизни на пароходе, тем более, что обедать надо вместе. Сидеть одному в маленькой каюте, которая открыта прямо на палубу, скверно и душно; если открыть двери, то все время брызжет вода, поэтому гораздо лучше сидеть в теплом салоне, где есть отопление и хорошее освещение, или в столовой, где собирается много приискового народа.

Люди, с которыми мне пришлось познакомиться, — это несколько старых приисковых инженеров, которые ехали на строительные и на подземные работы, несколько торговцев, затем жены разных служащих, несколько механиков, разведчиков и т. д.

Народ этот прекрасно знал Аляску, много мог рассказать и много рассказывал о работах, разведках и т. д. Инженеры дали мне ряд указаний, как по прибытии пробраться на Фербенкс и что там стоит посмотреть. На Номе попасть трудно и зимой другого пути, как на аэроплане, нет, и действительно я другим путем на Номе попасть не мог. До Анкорэджа мы ехали, несмотря на довольно сильный ветер и довольно неприятную погоду, благополучно, льдов больших не было, попадались лишь отдельные льдины и кроме того по берегам было довольно подморожено — были, как говорят в Сибири, «забереги». Останавливались в различных городах и, между прочим, в городах, бывших прежде русскими поселениями в Аляске, например, в Петербурге и пр.

Номе. Аляска

Все грузы из США идут через Сиэттл пароходами вдоль по Тихоокеанскому побережью до г. Анкорэдж, откуда начинается ширококолейная железная дорога (казенная) до г. Фербенкса. Грузы идут летом по рекам Юкону и Танане, а зимой главным образом по узкоколейным железным дорогам (линии на Чатаника и на Матапуска), на лошадях и на собаках. Летом Номский район связан пароходным сообщением с Сиэттлом и Сан-Франциско, а поэтому летом много идет грузов до Номе.

Сообщение с Аляской поставлено очень хорошо, так что в этом отношении она чрезвычайно выгодно отличается от Восточной Сибири и Якутии. С Сибирью Аляска имеет только то сходство, что летом она так же непроходима, как и Сибирь, хотя дороги все-таки кое-какие есть: например в Номе и Фербенксе. В Аляске имеется 793 км шоссейных дорог, по которым может проехать автомобиль. Хороших санных дорог имеется 1003 км и так называемой «тропы» 7092 км.

В районе г. Фербенкса для обслуживания поселков и рудников установлена воздушная почтовая линия от Фербенкса до Номе почти в 800 км; грузы перевозят на лошадях. За последнее время быстро растут перевозки грузов на тракторах, которые вошли в большое употребление.

Когда я ехал до Анкорэджа по железной дороге, то убедился, что железнодорожное сообщение бывает не каждый день, а только три-четыре раза в неделю, причем оно бывает только днем, а ночью железная дорога совсем не работает. Это для того, чтобы не иметь три смены на железной дороге, — работают всего только две смены.

Когда я приехал в Фербенкс, я занялся там выяснением различных вопросов приисковых работ, быта, снабжения, техники дела и т. д. Мне удалось собрать очень много материалов при посещении мною рудников и драг компании «Голд Дреджинг», затем с некоторыми инженерами, проживающими там, например, с м-ром К. В. Меткальсоном, м-ром С. В. Моор, я обсудил особо интересующие меня вопросы. При поездке у меня были с собою рекомендательные письма в Фербенкс и во все места, где я мог ознакомиться с золотодобычей Аляски.

В Анкорэдже я как раз познакомился с инж. Б. Д. Стюартом, который является правительственным горным инженером по Аляске. Этот чрезвычайно культурный и образованный инженер дал мне очень много материалов и помог в моей работе. Впоследствии я с ним встречался в Джюно, где как раз находится его главная контора, но большую часть времени он проводит в Фербенксе, Анкорэдже, в Сьюарде и других местах, где добывается золото. Часто он отправляется в разведку, и тогда даже телеграфная связь с ним прерывается.

Номе, Аляска. Прибытие чукчей с Восточного мыса

В Фербенксе в торговой палате я нашел чрезвычайно интересного человека, м-ра Джемса Е. Райдера, секретаря этой палаты, и познакомился с той большой работой, которая велась в этом районе. Оказывается, за последнее время там удалось сеять пшеницу и получить хлеб, а также овощи и все прочее. Этот опыт мы немедленно перенесли в Якутию и на Лену и теперь мы имеем пшеницу и овощи не хуже, чем на Аляске.

Там я узнал, как ведутся дражные работы и механизированная разработка глубоких россыпей. Конечно, весь этот опыт мы использовали у нас в Шахтоме, Бодайбо, на Алдане и в других местах.

В Горном бюро, а также в торговой палате я познакомился с инженерами и промышленниками и благодаря им ознакомился с разработкой при помощи драг и гидравлических устройств. Некоторые инженеры были так любезны, что не только приглашали меня на работы, но приезжали сами давать объяснения. Они очень внимательно отнеслись ко мне, помогали во всем и, между прочим, объяснили, что в Аляске старательская добыча уменьшается с каждым днем и работают главным образом крупные компании, объединенные банками.

В Аляске применяются с большим успехом скрепера, паровые лопаты, экскаваторы, но добыча золота обходится не дешево, так как не везде имеются крупные россыпи, окупающие большие вложения, и кроме того в некоторых местах нет воды. Воду в южной Аляске можно достать, но в других, очень интересных участках, например на полуострове Сьюард, приходится ощущать острый недостаток в воде и сокращать добычные операции. Только особо крупные компании устраивают большие плотины и при помощи значительных дорогостоящих водопроводных сооружений заводят воду и ставят дело на большую ногу.

Добыча драгами, как показывают статистические данные, увеличивается как раз в тех крупных банковских компаниях, которые все больше и больше прибирают к своим рукам золотую промышленность Аляски. В общем и целом нужно повторить, что золото добывается в Аляске совсем не дешево, себестоимость очень дорогая, многие участки по содержанию золота были бы интересны для разработки, если бы они были в Калифорнии или где-нибудь поближе к жилому месту и в теплой местности; широко и правильно поставить работу по эксплоатации Аляски при тамошней себестоимости трудно, хотя нужно отдать справедливость, что разведки там хорошо поставлены, поставлено не плохо опробование, оценка месторождений, очень умело ведется калькуляция и учет, но во многих местах разработки вести без убытков нельзя. Такие участки, как в южной Аляске, мы встречаем у себя в Сибири, и для нас было очень интересно изучить это дело во всех деталях, воспользоваться многолетним аляскинским опытом и данными по оценке и опробованию.

Я там много собрал материалов о том, во что обходится металл в зависимости от различных способов обработки, от расстояний, от стоимости транспорта, воды, топлива и т. д.

Как я убедился на месте, Сибирь и Аляска имеют очень много общего в климатическом, промышленном, снабженческом, транспортном и других отношениях. Всестороннее знакомство с Аляской поможет нам развить Сибирь, тем более, что северо-восточные окраины наших республик много богаче Аляски по своим природным сырьевым ресурсам, в частности по золоту.

Аляска. Эскимосы в праздничных одеждах

Аляска омывается Беринговым морем, и в южной Аляске почти не бывает морозов. Самая холодная температура бывает в Фербенксе и средней Аляске -44° С, а в Номе редко бывает -40°. Самая низкая температура, которую мне удалось наблюдать там, была в январе — -49,5° С в Танане. Такую зиму у нас можно встретить в Незаметном, на Алдане и на Лене. Таким образом, климатические условия в Аляске несколько лучше, чем у нас в Сибири. Условия транспорта тоже лучше. Что же касается самих работ, то в отношении стоимости рабочей силы, топлива, воды, снабжения мясом, маслом и пр. Аляска находится в невыгодном положении. Во время сезона, который длится от 3 до 5 месяцев, заработок на золотых россыпях колеблется от 6,5 до 8 долларов в день, но зимою заработок значительно меньше, и зимой работы ведутся только подземные.

В шахтах так же примерно тепло, как у нас на Лене и на Алдане. Старатели работают на маленьких приисках, иногда на собственных участках, а чаще работают на арендованных участках у крупных собственников и у компаний. Артели бывают небольшие, человек пять-шесть, иногда больше. Они называются в Аляске «гольддигерами», т. е. людьми, которые роют золото.

Крупные фирмы имеют свои собственные большие магазины, из которых они снабжают рабочих. Я посетил несколько таких складов в Аляске. Фирмы стараются закупать и заготовлять все товары осенью, чтобы можно было завезти их зимой по более дешевому фрахту и иметь все нужное на складе к началу сезона. Я очень внимательно осмотрел склады и потом при организации наших продснабов многое взял из того опыта, который я получил на Аляске. У нас перевозки осенью и зимой делаются потому, что другого способа перевозок нет, но дело снабжения мы поставили лучше и основательнее, чем у американских фирм.

Небольшие предприятия имеют свои лавочки и торгуют для всех рабочих и всего населения, но товары там не первого качества и цены на них довольно высокие. Кроме того, есть и частные магазины, но таких немного, они торгуют главным образом в городах.

Техническое снабжение поставлено хорошо. Крупные предприятия имеют большие склады. По их образцу мы впоследствии построили свои техснабы в Сибири и в ДВК. Кроме того, есть специальные технические магазины, которые не принадлежат предприятиям, а работают для всех мелких фирм и для всех старательских артелей. Они имеют отделения, где можно получить скобяные товары, даже части машин; подержанные машины можно получить везде, так как есть много свободного оборудования. Конечно, крупные фирмы привозят техматериалы и оборудование из городов Тихоокеанского побережья, непосредственно с заводов. То же делают и крупные технические склады, а магазины мелких предприятий покупают у них эти техматериалы и оборудование.

Я чрезвычайно интересовался топливным вопросом потому, что дрова в Аляске стоят очень дорого, и выгоднее вблизи железной дороги, около Фербенкса, топить углем, чем дровами, тем более, что угольные лигнитовые шахты находятся не очень далеко от приисков и от железной дороги. Лигнит стоит от 6,5 до 8 долларов за тонну, уголь из копей Матапуски — битуминозный — стоит 10—12 долларов на месте добычи без перевозки.

Около самого Номе находятся хорошие угольные копи. Часть угля еще идет из Британской Колумбии в мешках. В большом ходу потребление нефтяных продуктов, которых очень много требуется для драг, потому что на драгах имеется большое количество двигателей внутреннего сгорания. Кроме того, употребляется газолин и, наконец, бензин.

В г. Сьюарде имеется большой нефтяной склад, который я осмотрел. Такие же склады имеются в Фербенксе. Вопрос о нефтяном снабжении пришлось изучать очень внимательно, чтобы воспользоваться для наших организаций на Дальнем Востоке, так как нам пришлось построить склады и организовать доставку нефтепродуктов на расстоянии нескольких тысяч километров от железной дороги.

Аляска. Зимой на разведке

Самое главное внимание я обращал там на разведки. В Аляске в старое время, когда никакой разведки почти не было, многие фирмы начинали работу на основании «устных преданий» старателей. Теперь, конечно, этого не делают. Было много случаев неудач, потери денег и времени. Стали вести правильную разведку, но теперь вопрос сильно осложнился, потому что много хороших мест за это время выработали и испортили, приходится работать на старых отвалах и на россыпях, на пропущенных чересполосных участках, которые раньше не были интересны для разработки благодаря низкому содержанию золота или просто были завалены отвалами по небрежности. Новых площадей, на которых можно ставить разработки, почти что нет.

Я не буду здесь описывать состояния разведочных работ в Аляске, но в кратких словах могу сказать, что разведки там ведутся главным образом по россыпным месторождениям и интересны главным образом террасовые россыпи, увальные и, наконец, алювиальные.

По классификации Брукса, россыпные месторождения Аляски могут быть отнесены к трем группам, а именно: древнеприбрежные морские россыпи, террасовые россыпи и алювиальные наносы.

После открытия россыпного золота вдоль русла, уступа, террасы или прибрежной полосы способ поисковых работ будет зависеть не только от типа, глубины и физического состояния месторождения, но и от таких факторов, как месторасположение и доступность россыпи для подачи материалов и топлива, относительная стоимость различных поисковых работ, количество имеющихся средств и вероятный способ разработки и эксплоатации. Старатели обычно работают вверх по течению ключа или вверх по склону от места первоначального открытия. В этом деле есть много усовершенствований и различных приемов, которые я описываю в своей специальной книге «Золотая промышленность»,[24] и которые, по моему мнению, обогащают наш опыт и дают много ценного для того, чтобы мы могли серьезно работать на наших богатейших и еще нетронутых месторождениях.

Большое количество разведочных работ ведется не только шурфами и канавами, но и разведочным бурением при помощи буровых станков Кийстона или Юнион Дрилл и др., а также станком Эмпайр. Также ведутся разведки и в вечно мерзлом грунте.

Все эти способы, которые я там видел, чрезвычайно для нас интересны.

В настоящее время, когда я пишу свои воспоминания, все эти работы, в том числе и работы по подготовке вечно мерзлого грунта, по оттайке, введены у нас во многих местах. Эти работы, которые я видел и заснял в Аляске, или получил фотографии и их описания, как, например, работы, которые ведутся на Юконе, работы в районе Номе — все они получили за последние пять лет широкое распространение и у нас.

Первоначальный способ оттаивания вечно мерзлого грунта — способ так называемой паровой оттайки при помощи «пойнтов» — был изобретен в 1898 г. в Аляске.

Уже тогда в Аляске котлы составляли непременную принадлежность для горняка, так как при ведении горных работ необходим был пар для оттайки мерзлого грунта. Кайлом и лопатой многого сделать было нельзя. От взрывчатых веществ в мерзлоте было мало проку при углубке шахт. Преодолеть мерзлоту можно было только при помощи пара или тепла. Раньше в Аляске прибегали к разведению костров. Но этот способ применим только для углубки небольших шахт, требует затраты большого количества топлива и времени.

Один из рабочих, случайно наблюдая за выходом пара из эксгаустера, увидел, что в результате работы струи пара в грунте образовалась скважина. Когда он убедился, что пар способен протаивать мерзлоту грунта в течение нескольких минут на всю длину резинового рукава эксгаустера, ему не стоило большого труда сконструировать ныне применяющийся в Аляске паровой пойнт (см. описание в книге А. П. Серебровского «Золотая промышленность», т. I, глава 3). Первый паровой пойнт состоял из короткой чугунной трубы, заостренной с одного конца, а другим концом прикрепленной к котлу, при помощи резинового рукава. Впоследствии аппаратура была значительно усовершенствована.

Кроме паровой оттайки в Аляске в большом ходу методы оттаивания холодной водой; один из них — это оттаивание по способу Майлса. Этот способ чрезвычайно для нас интересен и в настоящее время он почти везде у нас применяется.

Джон Майлс, после нескольких лет применения паровой оттайки, пришел к выводу, что оттаивание вечно мерзлых россыпей холодной водой должно дать еще лучшие результаты, так как оно должно стоить дешевле и охватить большую площадь. Предположение Майлса оправдалось и способ его быстро получил широкое применение.

Затем мне пришлось видеть, как организовано снабжение водой приисков, рудников и дражных работ. Затем, как поставлена гидравлическая разработка золотых месторождений, особенно в южной Аляске на полуострове Сьюард, в некоторых местах около Фербенкса, например на Глэшер-Крик и в других местах.

Кроме того мне удалось от горного «Бюро оф Майнс» и от различных предприятий получить много материалов о работе в районе Литтль-Крик и Церкль, а также от нижеследующих компаний по добыче золота в Аляске:

Alaska Dredging Ass.

Alaska Kongorouk C°.

Alaska Mines Corpor.

Eskimo Gold Mining C°.

Hammond Consol. Gold C°.

Wild Gouse Mines C°.

Berry Dredging C°.

Fairbanks Gold Dredging C°.

North. Alaska Dredging C°.

Alaska Juneau Gold Mining C°.

Alaska Gastineau C°.

Alaska United Gold Mining C°.

Кроме всех этих материалов я получил много сведений от инженеров и директоров. Так, м-р Р. Н. Лейнард впоследствии дал мне очень интересные объяснения по поводу работы в Аляске. М-р Р. Н. Лейнард когда-то работал в Аляске, затем переехал в Калифорнию.[25] Я его специально нашел, чтобы получить ответ на многие вопросы, например, такой: почему в Аляске так мал коэффициент полезного действия струи воды на гидравлике, а также на многие другие вопросы, которые у меня возникли при посещении аляскинских приисков. На все эти вопросы я получил ответ от мистера Р. Н. Лейнарда; впоследствии, когда разыскал старых специалистов, работавших ранее в Аляске, то и от них получил ряд ответов. Это было для меня чрезвычайно интересно, потому что все эти прииски Церкля, Игль-Крик и др. по характеру месторождений и способам работы имеют много общего с нашими приисками и нашими рудниками. Аляскинские специалисты очень много мне рассказывали. Кроме того некоторые уехали со мною работать в СССР.

Копия картины, изображающей момент подписания договора о продаже Аляски русскими 30 марта 1867 г.

В Аляске же я ознакомился с работой элеваторов, которые применяются на гидравлических установках. Мне удалось получить стоимость оборудования гидравлических установок и сравнить их со всеми цифрами себестоимости, которые мне передал м-р Р. Н. Лейнард. Эти цифры приведены в моей работе «Золотая промышленность» как в отношении мускульных, так и в отношении гидравлических и дражных работ.

Первые драги были поставлены в Аляске в 1903 г. на полуострове Сьюард. Затем в 1907 г. были пущены первые драги в Айдитородском районе и, наконец, в 1912 г. появились первые драги в районе Фербенкс.

Во время моего пребывания в Аляске там в эксплоатации находилось 34 драги, из них 21 на полуострове Сьюард и 13 — во внутренней части Аляски; они добывали 52% всего россыпного золота.

Вследствие широкого применения метода оттаивания холодной водой при разработках вечно мерзлых россыпей получилась возможность развивать дражные работы в районе Номе уже с 1924 г., а в районе Фербенкс только с 1927 г.

Но нужны были крупные вложения для устройства плотин, канав, электростанций, и пока банки не организовали этого дела, драги не собирались или собирались медленно.

Поэтому дело затянулось, как это почти всегда бывает в обстановке капиталистической неразберихи: в Номе и в Фербенксе драги совсем недавно стали как следует работать, и как раз во время моего приезда шла постройка электростанций и установка двух новых многочерпаковых драг. Я получил часть фотографий новых установок, детально ознакомился с их конструкцией. Очень много материалов, которые я видел в Номе и Фербенксе, было использовано впоследствии на наших установках драг, причем, конечно, кое-что мы взяли и из Калифорнии, где наилучшие драги все-таки поставлены по р. Сакраменто. Наилучшим специалистом по драгам в США является м-р Чарльз Джанин, который несколько раз бывал на Аляске, хорошо ее изучил, но постоянно живет в Сан-Франциско. На обратном пути из Аляски я к нему заехал в Сан-Франциско для того, чтобы получить все необходимое по этому делу. Он был так любезен, что предоставил мне все нужные справки, разъяснения и материалы.

Благодаря трудным климатическим условиям, сезон работы драг в Аляске непродолжителен. Во внутренней или центральной ее части сезон длится обычно от 120 до 140 дней. Но есть места, где он длится не более 100—120 дней. В местности, называемой «Голубой Гусь», работали по 165 дней в году, а одна из больших драг в Номе проработала в 1927 г. 220 дней. Так вот, тут я и подумал, нельзя ли удлинить работу наших драг, особенно если поставить более сильные моторы и более мощное оборудование. Этот вопрос я проконсультировал со специалистами. Этот опыт мы применили у себя, и в некоторых местах мы удлинили период работы драг до 300 и более дней в году.

Клондайк. Внутренний вид гидравлической электростанции

Мне удалось получить много материалов, осмотреть журналы и все документы дражных компаний. Должен отдать справедливость, журналы у них находились в большом порядке, так же, как и всякие бухгалтерские отчеты, и по ним можно прекрасно определить не только стоимость каждой драги, а также стоимость ее доставки, ее монтажа и детально определить себестоимость эксплоатации каждой драги по отдельным процессам — по кубажу, металлу, по стоимости рабочей силы, ремонтов, топлива, энергии и т. д.

Такую отчетность я захватил с собою, и на своих драгах нам удалось поставить неплохой учет по образцу американского, простого, ясного и точного учета.

Затем, дальше, я занялся изучением разработки россыпей открытыми разрезами. Это чрезвычайно интересный вопрос, и для нас было в то время чрезвычайно важно ознакомиться с этими работами с тем, чтобы потом их у себя ввести, что мы и сделали.

Кроме того я ознакомился с работою драглейнов, скреперов, подвесных экскаваторов и других механизмов, например парового канатного экскаватора, электрических экскаваторов, электрических и паровых лопат и т. д.

Далее я ознакомился с шахтными разработками, весьма интересными для нас и впоследствии нами примененными в Шахтоме, на Лене и с некоторым изменением в районе Алдана.

С этой целью я подробно ознакомился с оборудованием, устройством шахт, со всеми методами работы, с тем, чтобы все это применить у себя на наших приисках. Пришлось облазить много выработок, побывать на многих приисках, ознакомиться не только с техникой, но и с бытом.

Скажу несколько слов о нравах, которые существуют там на приисках.

В тех местах, в которых мне приходилось бывать, русских очень немного. Главный центр русских старых поселений находится около г. Ситки, куда я впоследствии проехал.

В средней части Аляски русских тоже немного, но все-таки они есть. Здесь же вы встретите различных авантюристов — немцев, немного итальянцев, поляков и т. д. Есть и настоящие американцы, есть мексиканцы, чехи и др. Между прочим, там мало итальянцев, которых вообще в Америке очень много. Это объясняется суровым климатом, который переносится русскими и немцами легче, чем южанами.

Таких нравов, какие описывает Джек Лондон, теперь уже нет. Дома имеют общий американский характер и мало чем отличаются от домов штата Колорадо, может быть только тем, что построены двойные сени, так называемые «штурмовые тамбуры», сделаны толстые стены — больше ничем. В маленьких городах имеются две-три кофейных; на одной из кофейных надпись: «Здесь кофе такое же, как варит ваша мама», а на другой вывеска: «Здесь кофе лучше, чем варит ваша мама». Наверху этих обеих кофейных имеется по нескольку комнат для жильцов, таким образом эти кофейные являются и столовыми и гостиницами. Вид они имеют довольно чистенький, правда они небольшие, всего пять-шесть номеров и помещение для кофейной или ресторана внизу.

Копия чека, выданного США русскому правительству в уплату за Аляску в 1857 г.

На одном прииске я застал выборы пастора, или попа, и этот вопрос был чрезвычайно затруднен потому, что в приисковых поселках, несмотря на то, что там население небольшое, сект существует чрезвычайно много и каждая из этих сект хотела выбрать священника из своей среды. В конце концов остановились на одном человеке, замечательном, кстати сказать, совсем не тем, что он знал священное писание, а тем, что умел хорошо стрелять.

Рассказывали, что однажды, когда он еще не был избран в священники, ему пришлось читать библию в молельной, а в это время как раз пробежала крыса из одного угла в другой. Этот человек, не прерывая чтения библии, так сказать инстинктивно, выстрелил в крысу из револьвера и убил ее наповал. Этот случай очень поднял его в глазах населения и дал ему возможность пройти на выборах в священники без всяких возражений, тем более, что он был хорошо грамотный и бегло мог читать любимые пресвитерианами тексты из библейских событий.

Я долго бы не останавливался на религии, если бы не была так религиозна Америка, вернее, если бы она не старалась показать себя религиозной, так как под флагом религии там преследуются совсем другие цели.

Итак, джек-лондонских нравов в Аляске теперь уже нет, да, пожалуй, и не было на самом деле, но до настоящего времени есть бандитизм.

В Фербенксе разыскивали одного бандита, который пришел издалека, чуть ли не с канадской стороны, еще во время летней навигации и остался на зиму. Везде были вывешены афиши, объявлявшие награду за его поимку. Однако, бандит открыто проживал в городе и гулял по улице. Все это знали, так как встречали его ежедневно, однако, никто его не трогал.

Городской шериф происходил из старых русских поселенцев и счел своим долгом познакомиться со мною в первые же дни моего приезда. Он уже почти не говорил по-русски, но его старик-отец еще помнил русский язык, и шериф просил меня зайти к старику. Я с удовольствием исполнил его желание, повидал старика и поговорил с ним по-русски, чем привел его в неописуемый восторг.

— Теперь могу помереть, — говорил старик, — видел настоящего русского человека. «Ныне отпущаеши, владыко, по глаголу твоему с миром»...[26]

Так вот этого шерифа я и спросил, почему он не ловит бандита.

— Легкое дело поймать, — сказал шериф, подумавши, — ведь он вооружен — это первое. Во-вторых, он не один, тут целая шайка. В-третьих, он человек не бедный и у него много везде друзей. Лучше не трогать, подальше от греха. Где они, эти самые «гангстеры»,[27] живут, там они никогда не грабят.

— Ну, и закон, — сказал я, — у вас!

— Что закон, здесь вам не Москва. Пойдемте лучше к старику, споем «Снежки белые, пушисты», — вот он будет рад.

Нужно заметить, что говорил шериф по-английски, но песни пел обязательно по-русски и, кажется, больше всего на свете любил русские песни.

Открытые работы в районе Бонанза

Надо заметить, что в Аляске полиция формы не носит. Полиция там выборная, полицейским делом там занимаются так называемые депутаты. Городской шериф тоже выборный и не носит формы, носит штатское, с бляхой под пиджаком и с револьвером в кармане.

В городах Аляски очень много снега. Прочищают от снега тротуары около домов, а середина улицы совершенно не очищается и остается много выше тротуаров, поэтому когда едешь по улице, то бываешь иногда в уровень с крышей домов. Улицы очень узкие. Так как поселения очень маленькие, то трудно не быть со всеми знакомым, а американцы народ такой, что не будут ждать, пока с ними заговоришь, и когда идешь по улице, то только и слышишь: «Галло, профессор». Конечно, приходится со всеми здороваться, переброситься словечком. К профессорам, вообще ученому народу, в Аляске, как и у нас, отношение хорошее. Туда, куда не пустили бы представителя предприятия, туда с охотой пускали профессора, которому все это интересно знать с точки зрения науки.

Так вот, когда в этих городах встречаешься на улице со знакомыми, — а их у меня была масса, — то после неизбежного «Галло, профессор» начинают трясти руку и обязательно приглашают к себе выпить стакан вина. Это собственно не вино, а спирт, разведенный наполовину водой: то, что у нас называется спиртом, там называют водкой; в Аляске считают, что для культурного, интеллигентного человека гораздо удобнее выпить вина, т. е. разведенного спирта, а не спирта гольем.

На обратном пути я, попрощавшись со многими вновь приобретенными приятелями, проехал по железной дороге обратно до Анкорэджа, а затем на пароходе поехал в Джюно.

В этом городе мне удалось познакомиться со многими весьма интересными людьми, например с Джемсом Викершем[28] — он был делегатом от Аляски в сенат и судьею. Затем в Аляске я познакомился с весьма интересным русским человеком, который нигде, кроме Аляски, не был, но русский язык еще не забыл. Фамилия его А. П. Кашеваров — несомненно русская. А. П. Кашеваров — директор Аляскинского исторического музея, автор многих исследований по истории русской Аляски. Как чрезвычайно интересный собеседник, он очень много интересного сообщил об Аляске, о том, каким образом она развивалась и как, наконец, вся эта огромная территория была продана царским правительством за 7 млн. 200 тыс. долларов американскому правительству. А. П. Кашеваров показал мне в своем музее чрезвычайно интересные документы: у него имеется целая библиотека, относящаяся к русской культуре и русской колонизации в Аляске. Имеются материалы о том, как энергичные русские колонисты занимали эту огромную территорию; конечно, много есть чрезвычайно тяжелого во всей этой истории, но много есть и весьма поучительного и вместе с тем даже героического.[29]

Вся эта история, конечно, нигде никем не описана, но много было подвигов, которые можно было бы увековечить, и эти подвиги совершали русские казаки, бывшие каторжане, поселяне, бежавшие из Сибири, которыми была занята вся Аляска. Российско-американской компанией было занято только побережье, а беглые и поселенцы старались селиться подальше от города Ново-Архангельска и острова Ситки и от властей. Многие из этих людей уходили дальше вглубь страны вместе с индейцами, сливались с ними, образовался особый тип аляскинца — полуиндейца-полусибиряка, который держал в своих руках пушной промысел и все связи со страной. Все эти люди не желали признавать власти губернатора и чиновников, поставленных правительством, поэтому там происходили часто восстания как в городе, так и внутри Аляски. Эти восстания не могли погасить правительственные войска, и город Ново-Архангельск — резиденция начальника и зам. председателя Российско-американской компании — был взят два раза повстанцами и один раз, в 1802 г., был сожжен до тла. Когда затем Аляска была продана американскому правительству, которое ввело там «демократию», на смену крепостническому феодализму был насажен капитализм американской складки, была развернута торговля, привлечено к этому делу местное население, состоящее из полурусских-полуиндейцев, которые, надо сказать, сначала приветствовали от всей души, так сказать, «американскую свободу», американскую торговлю и «демократию». Конечно, все это было показное и казалось хорошим только по сравнению с царизмом, а потом населению пришлось ознакомиться и с обратной стороной медали. Узнали, что такое эксплоатация и буржуазная свобода умереть с голода.

Могилы русских моряков, убитых в 1804 г.

Теперь многие расшифровали все прелести американской демократии, и есть места, в которых вспоминают с удовольствием о том, что были когда-то русскими: многие тянутся к Советской России, обращают большое внимание на Москву, желают знать, что там сейчас происходит. Аляскинское население довольно ясно понимает, что такое большевистская власть, интересуется нашими потрясающими успехами и с удовольствием слушает рассказы о том, что происходит сегодня в Москве, каковы успехи нового строительства, сельского хозяйства, роста Красной армии.

Население этих городов, например Ситки,[30] и всех поселков, что находятся на юго-восточном побережье Аляски, носит фамилии Иванов, Петров и всякие другие русские фамилии. Правда, население это по-русски уже почти не говорит, говорит по-английски, но песни все, и ребята и особенно девушки, поют русские, не понимая слов; передают эти песни из поколения в поколение, зазубривая слова, но очень верно передавая мотив. Мне пришлось там слышать не одну песню, которую они пели, например, «Как по морю, как по морю, морю синему».

Кроме того, мне пришлось там познакомиться со старыми русскими, которые много рассказывали о прежней русской Аляске. Потом я осмотрел г. Ситку и некоторые старые русские поселения, познакомился с русским священником ситкинского собора и даже с одним русским епископом.

Вообще надо сказать, в Аляску бежало много старообрядцев, кроме того много ссыльных и всякого другого народа. Каким-то образом создалась своеобразная церковь — полуправославная, полустароверческая.

Резиденция Баранова, б. зам. председателя Российско-американской компании и губернатора Аляски

В соборе Ситки находится знаменитая икона работы художника Венецианова. Он писал ее по заказу императрицы Елизаветы,[31] но оказалось, что писана она была с одной молоденькой девушки, возлюбленной художника. Когда это было доказано, императрица прогнала Венецианова, а икону хотела уничтожить. Однако решено было отправить ее в ссылку, вероятно в административном порядке, и вот таким образом икона попала сначала на Камчатку, а затем Баранов купил ее у камчатского воеводы и поместил в собор в Ситке.

Говорят, что картина Венецианова замечательнейшее произведение искусства, и многие ценители живописи специально приезжают в Ситку посмотреть на икону, за что попы берут по 3 доллара с человека.

В Ситке сохранились еще остатки старой русской крепости, блокгаузов, как их называют, — старые пушки, несколько старых казенных домов, казармы старых русских солдат и моряков, старые склады и фундаменты старых русских верфей и заводов. Знаменитый дворец русского губернатора уничтожен большим пожаром в 1884 г. Кроме того замечателен старый парк Баранова и знаменитая так называемая «аллея любви».

Население г. Ситки — 6—8 тыс. человек — занимается главным образом рыболовством; город очень чистенький, но небольшой и занимает территорию, гораздо меньшую, чем при русских, когда население города и порта было от 25 до 30 тыс. человек.

С архиепископом «Всея Аляски» мне пришлось иметь беседу и вот по какому случаю. Он явился ко мне с визитом, а затем пригласил осмотреть знаменитую картину Венецианова и другие русские древности. Епископ был уже очень стар, хорошо говорил по-русски. Я постарался быть вежливым с ним и не дать ему заметить, что вся эта история очень была смешна.

В церкви он показал мне старые, еще рукописные церковные книги и очень был удивлен, когда услышал, как я бегло читаю по церковно-славянски.

— Вы знаете, — сказал он, — что почти никто кроме меня и немногих стариков не умеет читать по-славянски. Ведь службу мы ведем по-английски, а среди индейцев — на их языке. Теперь я вижу, что вы «настоящий русский» и могу обратиться к вам по следующему делу.

И почтенный старец рассказал мне, что древнее аляскинское епископство существует давно, со времен легендарного Иннокентия. Оно всегда подчинялось российскому Синоду. Теперь, когда Синода нет, а есть в Москве патриарх, то дело обстоит еще лучше. «Видимо, восстановлено в Москве старое благочестие».

Я не стал с этим спорить, стараясь не улыбаться, попросил продолжать дальше.

— Так вот, видите ли, дорогой профессор, теперь объявился какой-то самозванный епископ православной церкви в Нью-Йорке, должно быть из тех, которые бежали от вас во время революции. Они, эти беженцы, претендуют на подчинение себе нашей старой православной аляскинской епископии. Мы не можем этому подчиниться и хотим встать под «высокую руку московского патриарха». Что вы скажете на это?

Я ответил, что, поскольку мне известно, правительство Советской России никогда не вмешивается в дела религий, которые пользуются у нас все до одной абсолютной свободой, так же как и антирелигиозная пропаганда. Поэтому надо просто запросить по телеграфу патриарха, согласен ли он принять аляскинскую церковь или нет.

Так почтенный старичок и сделал. Через несколько дней он сообщил мне уже в Джюно, что получил телеграмму от патриарха Тихона о том, что тот принимает аляскинскую церковь.

Старый русский собор св. Михаила, Ситка; слева видна знаменитая картина Венецианова

С тех пор аляскинская церковь стала подчиняться Москве, а мне в Нью-Йорке пришлось выдержать целую бурю с пришедшими ко мне в гостиницу «Савой» некоторыми республиканцами, представителями секретариата (министерства) внутренних дел, за то, что я содействовал «отторжению от США целой религиозной общины». Я много смеялся по этому поводу и, мне кажется, мой смех убедил вашингтонских чиновников в том, что дело не стоит выеденного яйца. Кроме того надо заметить, что американские чиновники все-таки склонны к пониманию юмора, особенно когда им ничего другого не остается.

Русские священники в Аляске носят штатские костюмы и только длинная борода и какое-то особое старозаветное лицо выделяет их из общей массы. Многие из них люди начитанные, а старичок-архиепископ оказался знающим человеком в области истории Аляски: в его библиотеке много материала, относящегося к старой русской культуре, он знаком с нашей литературой, очень любит классиков и говорит, что еще в семинарии был воспитан на Добролюбове. Во всяком случае он не походил на американский идеал протестантского делового епископа, каким представляет его газета «Country Gentleman», State Oregon: «Епископ — это странствующий комивояжер высшего класса».[32] Это относилось в частном случае к известному деятелю республиканской партии, к Right Rev. William Р. Remington В. S., В. D., D. D.

Во всех вопросах, которые не касались православной религии, старичок-архиепископ был вполне нормальным человеком и интересным собеседником.

Он мне рассказал о том, что он видел места старых поселений, где теперь никто не живет, и показал мне остатки заводов, на которых производились чугунные отливки и ковались якоря и цепи для всего Тихоокеанского побережья. Точно также показал он мне остатки прежнего завода, где отливались колокола и пушки не только для Аляски, но и для всей Калифорнии. Такие пушки и такие колокола я видел даже в г. Сан-Франциско, туда их продавали русские, так как в испанских владениях в то время не было совершенно заводов. На этих колоколах в Сан-Франциско было помечено имя мастера, город Ситка и год отливки. Все — по-русски.

Джюно, Аляска. Золотой ручей

Около города Ситки есть несколько небольших рудников, где добывается золото, есть фабрика, а на острове Чичагова есть небольшая драга.

Очень большой рудник находится в г. Джюно и принадлежит компании «Аляска-Джюно».[33]

Эта компания и г. Джюно носят, как я уже говорил, имя канадца Жозефа Джюно, который открыл там в 1880 г. руду и который был первым инженером на тогдашнем руднике и фабрике. Этот рудник представляет очень большой интерес, потому что он работает не шахтами, а работает штольнями, ведет работу на очень бедной руде, но эта руда добывается в большом количестве, чем только и оправдывается выгодная эксплоатация этого рудника. Там как раз я и познакомился с м-ром Джоном Эдуардом Литтльпедж, американским инженером, который работал на этом руднике в качестве инженера и затем перебрался к нам в СССР.

С тех пор он работает у нас по золоту и недавно за свою прекрасную работу был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Аляска, Тредвелл. Толчея

Он и познакомил меня с работой Джюно и с рудником, который является первым в мире по количеству добываемой руды и очень интересным с точки зрения добычи золота из руды с наиболее низким содержанием. Руда, получаемая с рудника, грузится из рудоспусков прямо в 16-тонные вагонетки, которые при помощи электровозов целыми поездами вывозятся на фабрику. Работа вся механизирована. Количество добываемой руды достигало 14 тыс. т в сутки.

Мне удалось весьма подробно осмотреть и рудник и фабрику и достать все материалы. По типу Джюно-Аляска мы построили и ввели в эксплоатацию несколько рудников и фабрик.

С м-ром Д. Э. Литтльпедж нам удалось достать шхуну и на ней объехать побережье, а затем посетить ближайшие рудники, чрезвычайно интересные.

Много интересного можно было бы рассказать о том, что мы там видели, но у меня просто не хватает времени и возможности все это описать, тем более, что в своей книге «Золотая промышленность», в главе XV, я дал подробное описание рудника и фабрики Аляска-Джюно.

Закончив осмотр всех этих чрезвычайно для нас интересных рудников и фабрик и заполучивши ценнейшие чертежи, материалы, фотографии, я снова сел на пароход и отправился в Сиэттл, чтобы ехать далее в Калифорнию.

На обратном пути мне пришлось ехать примерно на таком же пароходе, на каком я ехал сюда, но принадлежащем другой компании. На этом пароходе ехало очень много пассажиров, потому что в это время много народа возвращалось из Аляски. Зимой семьи и сезонные работники на Аляске не живут и на зиму возвращаются в более теплые места, где жить и удобнее и дешевле, а весной приезжают обратно. Это облегчается еще и тем, что сообщение с Аляской хорошее и недорогое. Здесь мне пришлось познакомиться со многими инженерами, разведчиками, геологами и до сих пор у меня с ними сохранилась переписка. И тут как раз я познакомился с одной девицей-американкой, возвращавшейся с практики. Она мне заявила, что она дочь профессора, который читает лекции в Москве, и что она сама специализируется по исследовательским работам. Я ей ответил, что я тоже проживаю в Москве и тоже читаю там лекции, но не знаю ее отца. Мы долгое время смотрели друг на друга. В конце концов дело выяснилось и оказалось, что существуют две Москвы: одна — столица СССР, а другая — столица штата Айдаго в США. Эта девица немного на меня надулась и говорит:

— Как вам, европейцам, не стыдно все перенимать из Америки, даже название вашего главного города вы взяли у нас из штата Айдаго.

Я ей объяснил со смехом, что на самом деле это не совсем так, потому что Москва СССР существует, как известно, более 800 лет и давно уже является столицей русского государства, а Москва в штате Айдаго основана русскими колонистами и эмигрантами всего только 80 лет тому назад. В довершение курьеза оказалось, что девичья фамилия матери девицы из Айдаго была «мисс Попофф», т. е. что «мама» несомненно происходит из семьи старых русских поселенцев, о чем в семье имеется много преданий и их может рассказать тетя, которая тоже едет на пароходе.

На этом мы помирились; тетя — очень милая старушка — рассказала часть этих семейных преданий, а я рассказал девушке, как живет и учится молодежь у нас в СССР.

Джюно, Аляска. Рыболовное судно "Скандиа", на котором Литтльпедж ездил со мною вдоль побережья

К сожалению, не все девушки в США такие милые и более или менее образованные, как эта студентка.

Многие совсем другого рода «girls»,[34] о чем свидетельствует нижеследующее замечательное объявление в «Fairmount Times», штат Зап. Виргиния: «Настоящим Вас предупреждают о том, чтобы не сажать нашу дочь Валли Харпер в ваш автомобиль. Несоблюдение этого будет преследоваться по всей строгости».[35]