Начало (Я есмь)

Глава 18

Кораблей было много, очень много. Впечатление и на самом деле было такое, что летел рой. Огромный шар, наполненный кораблями, причем в середине плыли огромные звездолёты с полным вооружением, а чем дальше от цента, тем корабли становились меньше и шустрее. И каждый из этих звездолётов имел свою форму. Скажу честно, такого разнообразия кораблей я не видел никогда, да и представить не мог. Одни корабли походили на летящих жуков, другие на стрекоз, третьи, тяжелые и неуклюжие, но с огромным брюхом, на навозных мух. В общем, каждый звездолёт чем-то напоминал свое насекомое, а разнообразие их видов неисчислимо. Были даже бабочки, раскинувшие огромные крылья, и как я догадался, впитывающие все виды космического излучения, чтобы переработать его на подходящую энергию для роя, потому что к этим звездолётам постоянно подлетали маленькие, присасывались к брюшку. насыщались и отлетали в сторону. Причем каждый корабль имел свой цвет или свое сочетание цветов. В вакууме неважна форма. Или это мы так думаем, что она не важна, а на самом деле мы не понимаем очень многого. В любом случае вид этого роя поражал своим многообразием и красотой. Это было по-настоящему нечто величественное и необъяснимое.

Впереди летели маленькие корабли, похожие на моего кузнечика, за ними двигались побольше, а потом еще больше. Когда-нибудь видели, как идет авианосец? Впереди идут ракетные крейсера, способные уничтожить все вокруг, за ними эсминцы с глубинными бомбами, потом корабли снабжения, по бокам под водой движутся подводные лодки, а в середине идет авианосец, готовый мгновенно выбросить в воздух паровым катапультами истребители и боевые вертолеты сопровождения. Но если авианосца сопровождают максимум двадцать корабликов, то здесь их было не одна сотня — огромный шар внутри которого летел гигантский корабль, размером с небольшую планету. Именно его охраняли огромные корабли, дальше к краям шли средние, а уже по краям роились мелкие, чем-то похожие на моего кузнечика, только раза в три больше. Таких мелких, как мой, я увидел всего десятка два, и они шли в глубине шара, прикрытые большими кораблями.

Теперь я понимал, почему все боятся роя. Уничтожить этакую силищу невозможно, зато ему под силу превратить в пыль любую звездную систему. К кораблю-матке не подберешься, не дадут, а уж мелкие легко расправятся с любой угрозой. Звездолеты-насекомые проходили мимо, не обращая на мой кораблик никакого внимания, и я уже, было, решил, что рой пролетит мимо, а я отправлюсь дальше по своим делам, как вдруг мой кузнечик двинулся с места, развернулся, и вот уже он летит в строю вместе с другими звездолетами к непонятной для меня цели.

– Эй, искин, — вежливо обратился я к кораблю. – А не стоит ли нам просто подождать, пока рой пролетит? Нам с ними зачем? У нас другая цель. Немедленно разворачивайся! Я приказываю! Немедленно!!!

А в ответ тишина, то ли не слышит, то ли разговаривать со мной не хочет. Да уж, а мы, кажется, попали. Зачем я вообще взял этот корабль?

– Искин, ответь, – рявкнул я. — Мать твою за ногу и за все остальные ее конечности, включая крылья!

И снова тишина в ответ.

— Милый, добрый искинчик,— попросил я. —Прости меня, я был не прав, давай договариваться полюбовно. Зачем нам ссориться? К чему нам все эти проблемы? Да и рой нам не нужен, с ним же одни проблемы, начнут тебя спрашивать, что везешь, куда везешь…

Тишина.

— Искин?!!

И что? И как? Я выругался, даже Вознесенского вспомнил.

«Раб стандарта, царь природы, ты свободен без свободы, ты летишь в автомашине, но машина — без руля... Оза, Роза ли, стервоза – как скучны метаморфозы, в ящик рано или поздно...Жизнь была – а на фига?!» И на фига?!!

Я видел, как мой кораблик занял свое место среди таких же, как он. Или он теперь уже не мой? Кто-то взял управление кузнечиком на себя, может какой-то неведомый мне диспетчер роя, и теперь я уже не мог управлять своим звездолетом. Да и можно ли сказать, что я управлял? И можно ли было говорить, что он мой? Это же как операционная система десятка Майкрософт, делает все, что хочет, вплоть до того, что сдает тебя в полицию за то, что пользуешься пиратскими программами – американцы кайф поймали от этой бесплатной программы. Причем сама обновляется, самаскидывает всю информацию о тебе, все пароли передает в центр обновления, и ты ничего сделать не можешь.

Я этим кораблем командовал, но управлял по-настоящему искин. Это он решал, какие двигатели запускать и в каком порядке, как экономить топливо или что там у него. Снабжал меня воздухом и пищей, а я просто из себя изображал крутого пилота. А на самом деле получается, что без искина никакой я не пилот, да и не командир совсем. И если он вот не захотел, как сейчас, чтобы им управлял, то я и не могу, и мой звездолёт стал моей тюрьмой. Нет, если бы здесь было ручное управление, то я бы, конечно, тогда бы показал мастерство пилота, только вот нету его, не предусмотрено, всем управляет автомат. А значит – что? Вот-вот — сбежал, называется, от роя. Сколько я проживу неизвестно, да и не мне теперь это решать, а тем, кто управляет моим звездолётом. Вляпался по самое не могу. И выбраться не вижу никаких вариантов, чертова автоматика. Железный болван или кремниевый? Неважно —болван и все тут. Даже разговаривать со мной не хочет.

Ну и хрен с тобой. Не жили хорошо и не будем. Смерть – штука для меня привычная. Сколько ни бегай, от нее все равно не убежишь, а теперь, как я убедился, и не улетишь. Все решает судьба. И кому суждено умереть от укуса насекомого, тот никуда не улетит. Я еще раз проорал?

– Искин?!!! Скотина беспёрая!!! Понятное дело, что никто не ответил.

Я вылез с кресла, лег рядом с Викой, обнял ее.

– Ты чего так громко кричишь? –сонно пробормотала она. – Хорошим людям спать не даешь…Что-то случилось?

– Нет, моя дорогая, -ответил я. –Все хорошо. Просто скоро мы сдохнем и все.

– Опять сдохнем? – девушка поцеловала меня, не открывая глаз. – А я с самого начала знала, что так будет. Да и ты, наверное, тоже. Это же не Земля, здесь все чужое, из родного, из своего – только ты да я. Может займемся любовью? А то совсем как-то грустно. Делать, как я поняла, все равно нам больше нечего…

– Так и есть, нечего нам делать, за нас все делают, – грустно усмехнулся

я. – Что ж, любовь занятие крайне бессмысленное, когда летишь в пропасть, но с другой стороны, чем еще заняться, когда заняться нечем?

– Оно не бессмысленное, – Вика грустно усмехнулась. – Просто, когда все плохо, всегда хочется, чтобы рядом был кто-то свой, с кем не так страшно. А еще когда мы занимаемся любовью, мне кажется, что все хорошо, и будет все хорошо.

– Насчет хорошо, это вряд ли, – сказал я. –Хотя, кто знает, что делает черт, когда бог спит. В чем-то ты права, в этом, наверное, и состоит истинно женская мудрость. Пусть весь мир летит в тартарары, а мы будем любить друг друга.

– И еще, – девушка вздохнула. –Пожалуйста, прости меня. Иногда я веду себя, как дура, понимаю это, но не могу остановиться. Не знаю, с чем это связано. Точнее знаю – я просто женщина, и поэтому у меня свой мир, он создан из моих мечтаний и желаний, и я часто в них запутываюсь, а потом не могу отделить то, что происходит в реальности, от мною придуманного, и что еще хуже, что и не хочу. Если я признаю эту ужасную реальность, то придется признать, что я в другом мире и никогда больше не вернусь домой. Я умру тут, понимаешь, и никогда больше не увижу зеленой травы, голубого неба, своих подружек, маму, папу…

Девушка заплакала, ее слезы горячие и соленые закапали мне на грудь. Я молчал. А что тут скажешь? Мне мужику тяжело, что уж говорить о ней, хрупкой девушке? Вообще, как ее психика такое выдерживает? Она же у женщин более тонкая, чувствительная. Среди душевнобольных и самоубийц женщин всегда больше.

– Успокойся, моя дорогая, – прошептал я, крепко ее обнимая. – Все будет хорошо. Наверное…

–Я не хочу, не хочу, не хочу в этом жить! – Меня тошнит от этой станции, от этих ампов, от всего, что тут происходит. Я хочу домой. Но дома нет, из домашнего только ты. В общем, прости меня. Я дура, но без тебя я погибну. Я знаю это. Меня иногда будет заносить, ты только, пожалуйста, не бросай меня. Я потом все пойму и постараюсь исправить. Ладно? И я буду тебя во всем слушаться…

Ну и что ей сказать? Кому нужны пустые слова? Меня и самого тошнит от этой станции и от того, что происходит. Но я мужчина, и должен идти вперед, нравится мне это или нет. Я защитник, хочу я этого или не хочу. А она все, что у меня есть. Может быть, хотелось бы иметь что-то лучше, да только нет больше никого. Убили всех ампы, на мясо извели. Только тут я осознал, насколько Вике тяжело, и как она честно пытается что-то сделать в этом перевернувшемся с ног на голову мире, из которого исчезло все, что казалось ей ценным и важным. Вот как ей воспринимать этот мир?

Я то ладно, я привык видеть смерть за своим плечом, давно ее жду, и мне в принципе неважно, как она ко мне придет. Я давно ничего хорошего не жду от будущего. А она? Как быть ей? Если она видела мир добрым и понятным, и вдруг в одно мгновение все поменялось. Не стало ни мамы, ни папы, ни полиции, ни родного государства, зато есть чужие пришельцы, которым все равно, что ты и кто ты. Как ей жить? На что надеяться? Сам то я чем живу? Сам схожу с ума от того, что вижу вокруг, и любовь мне эта нужна, как что-то понятное и простое.

Мои руки легли на ее грудь, а дальше все снова завертелось в бурном водовороте, и через пару минут мне стало все равно сдохнем мы или нет. Точнее я знал, что сдохну, только не знал от чего, то ли Вика меня умотает, то ли сам загнусь от таких нештатных перегрузок, то ли мною полакомятся ивры. Вот так и в жизни, сначала ты контролируешь ситуацию, потом она контролирует тебя. Это как в машине, ехал себе ехал и вдруг попал в колею, вырваться из нее не можешь, пока не появится развязка или перекресток, поэтому сидишь и тупо крутишь руль вправо-влево, непонятно на что надеясь.

И когда произошел страстный финал, нас с Викой накрыло складкой с пола, видимо, искин решил дать нам возможность увидеть происходящее. Я увидел, что мы подлетаем к станции.

– Сейчас что-то будет, – прошептала девушка, прижимаясь ко мне. –Смотри. От станции отстыковался военный линкор и двинулся навстречу, подойдя на расстояние выстрела, он выпустил навстречу многочисленным кораблям роя все имеющиеся у него ракеты и торпеды, и рванулся обратно под защиту станционных орудий, но уйти ему не дали. Из центра роя вылетел небольшой кораблик и выпустил вслед линкору две быстрые торпеды, которые начали догонять уходящий военный звездолет. На линкоре заработали противоторпедные и противоракетные системы, но торпеды были управляемые и непредсказуемо меняли свое движение, так что попасть в них никак не удавалось. То ли в них сидели камикадзе –ивры, то искины были на порядок более мощными и быстрыми, чем у защиты линкора, но торпеды ускользнули и от лазеров, и от летящих в них шариков плазмы, догнали военный корабль ампов и взорвались в самой середине, разрывая его на части.

А вот из тех ракет и торпед, что выпустил линкор, ни одна не достигла цели. Нет, каждая ракета и торпеда сбила цель, но только ни одна из них не дошла до мощных, больших звездолетов, куда, как я понял, они были направлены. И все потому, что мелкие кораблики, вроде моего кузнечика, вылетали из центра роя навстречу этим торпедам и ракетам, подставляя свои борта. Они жертвовали собой, чтобы спасти большие корабли, и у них это получилось.

В какой-то момент и наш кузнечик рванулся навстречу торпеде, но его опередил другой кораблик, поменьше, и его разнесло на мелкие части как раз перед нами. Повезло нам с Викой. Наверное…

И я понял, почему рой не победить. Иврам не страшна смерть, они представляют собой одно целое, это мы люди и ампы имеем свою индивидуальность, и поэтому с гибелью любого из нас гибнет неповторимая вселенная, которую мы создаем внутри себя. А насекомые не живут, живет только рой, он есть одно целое, а ивры лишь его части, как руки, ноги, кожа… Можно пожертвовать одной из рук, чтобы спасти голову? Конечно, так мы обычно и делаем, и не задумываемся над этим, вот и рой жертвует частью своих членов, чтобы спасти целое.

– Нам повезло, – прошептала Вика. – Еще бы немного, и та торпеда воткнулась бы нам в бок. Ты совсем не можешь управлять кораблем?

– Нет, – ответил я. –Искин вообще не отвечает, а ручного управления у этого звездолета нет. Мы же только даем команды, а корабль их принимает и реализовывает. У меня вообще возникло ощущение, что потеряна связь между креслом и искином корабля. Вероятнее всего управление внутри нашего звездолёта отключили из главного командирского модуля роя. Ты же видишь, что все корабли летят, как одно целое, ими управляет главный искин, это как я командовал скафандрами, и если бы ты находилась внутри одного из них, тоже бы не смогла ничего сделать. Внешнее управление, ничего нельзя сделать.

– Я все равно попробую, – девушка вскочила. –А вдруг получится?

-Не делай этого,– я поймал ее за руку и положил снова рядом с собой.

–Помнишь, ты обещала меня слушаться?

– Но может быть мне удастся? – Вика легла рядом на бок и стала смотреть на меня, я это как-то ощущал, хоть на моем лице по-прежнему лежала складка с пола. – И тогда мы улетим…

– Мы никуда не улетим, – вздохнул я. – Мы находимся в самом центре роя. Как только наш с тобой звездолёт начнет вести себя как-то неправильно, то нас в лучшем случае уничтожат, в худшем рой решит разобраться в причине происходящего, и наш кузнечик подберет какой-нибудь большой корабль, техники-ивры поставят его в свой ремонтный док и начнут разбираться, что у него не так, почему корабельный искин дал сбой. Они вскроют звездолёт и обнаружат нас с тобой. А вот что будет дальше, я не знаю. Мы же для них, как тараканы в телевизоре, бегаем, замыкаем какие-то контакты, в общем, портим хорошую вещь. А что делают с надоедливыми насекомыми? Правильно, их давят тапком!

– Это ты гадкий и мерзкий таракан, – улыбнулась девушка. – А я очень красивая мушка. Вот!

– И это что-то меняет? –улыбнулся я, притягивая ее к себе. –А, симпатичная мушка?

– Нет, подлый таракан! – Вика отбросила у меня складку. – Не вижу твоих гнусных глаз, которые наверняка что-то задумали плохое, а я порядочная муха, поэтому не могу позволить всяким подлым тараканам меня совращать. Я лучше сама кое-кого совращу.

И завертелось. Опасность всегда действует возбуждающе. Откуда только силы берутся? Раньше я таким выносливым и долгоиграющим не был, все-таки что-то во мне паучиха изменила. И кости больше не болят, и сила растет с каждым днем, да и, кажется, умнее становлюсь. Впрочем, последнее наверняка мне только кажется. Хотя… Но тут девушка добралась-таки до самого сокровенного, и мне стало все равно. Да и плевать! Как там у Яна Флеминга? И пусть весь мир подождет? Вот и пусть ждет, все равно от нас ничего не зависит.

Когда я снова вернулся в действительность и набросил на голову складку, чтобы видеть происходящее, в окружающем мире изменилось довольно много, во-первых, станционные башни, которые защищали станцию, оказались разрушены до основания, и понятное дело, больше не стреляли. Сам военный линкор, точнее его две разваленные половинки, были облеплены маленькими абордажными корабликами – тоже ясно, мародерка, это наше все. И вся в целом станция была окружена роем так, что оказалась в центре неподвижно висящих звездолетов.

От гигантского корабля-матки, к станции полетел небольшой кораблик, сопровождаемый десятком юрких истребителей: похоже, кто-то из начальства роя решил осмотреть местные достопримечательности. Наш кузнечик подлетал к доку, в который залетали другие корабли, наверное, скоро и нас заставят залететь внутрь, но пока этого не произошло, следовало по крайней мере попробовать что-то изменить.

Я встал и сел в кресло:

– Искин? Слышишь меня?

– Да, древний, – отозвался корабль. – Прошу прощения, но управление звездолётом перехватил корабль-матка, мои функции были ограничены. Отвечать я тоже не мог, хоть и слышал тебя, древний. Дело в том, что во время ведения военных действий многие функции звездолетов роя блокируются до окончания битвы.

-А сейчас? –спросил я. –Ты можешь что-то сделать сейчас? Например, тихо, незаметно покинуть рой, а потом уйти от него как можно дальше на прыжковых двигателях?

– Это невозможно, – ответил искин. –Любые попытки покинуть рой будут жестко пресекаться. И еще…

Корабль замолчал.

– Что еще? –нетерпеливо воскликнул я. – Договаривай.

– Мне пришлось сообщить кораблю-матке, что на моем борту находится древний, – неохотно ответил искин. – После этого звездолет находится под постоянным внешним контролем, мне перекрыто управление двигателем и оружием.

– Сдал нас, выходит, с потрохами, –вздохнул я. – И что дальше?

– Мы ждем, – ответил корабль. – Рано или поздно нам скажут, что делать. Извини, древний, но я принадлежу рою, мои функции ограничены в присутствии королевы. Несмотря на все мое уважение, древний, я не мог оставить в тайне твое присутствие, это не в моих силах, такое поведение прописано в многочисленных протоколах, и как только показался рой, я сообщил о твоем присутствии на борту.

-Скотина! –буркнул я, снимая колпак и садясь рядом с Викой, которая накинув складку, что-то рассматривала, думаю, она все слышала.

Почувствовав мою руку на груди, девушка отбросила складку и грустно проговорила:

– Может все еще и обойдется? Нас отпустят, и мы полетим в далекие края?

– А почему бы и нет? – пожал я плечами. – Жизнь смешная штука, в ней происходит много забавного, и только ты решишь, что хуже уже быть не может, тебе сразу показывают, как ты жестоко ошибаешься. А еще бывает чудо. Правда. Я это точно знаю. Надо просто верить, и оно случится. Или не случится. Но верить все равно надо, так легче жить с верой и умирать проще.

– Смешно сказал, – Вика снова набросила на себя складку. –В моей жизни никогда не происходило чуда, поэтому я в него слабо верю. Хотя… что я говорю, то, что мы находимся непонятно где, в глубоком космосе, конечно же чудо, только оно какое-то неправильное, не новогоднее, нерадостное.

Но если ты мне прикажешь, мой повелитель, то я буду верить в то, что все закончится хорошо.

– Я посплю, – ответил я. – Нужно отдохнуть, чтобы быть готовым к тому, что произойдет. Лучше быть бодрым и энергичным, чем слабым и усталым. Хорошее будущее любит сильных, плохое любит идиотов, которые совершают непоправимые ошибки.

– Лучше быть живым, чем мертвым,– продолжила девушка. – Лучше быть здоровым, чем больным. Лучше просто быть. Раньше я этого не понимала, думала, что жить это навсегда, а оказывается, так легко умереть, даже ничего не поняв.

Я погладил ее по плечу, поцеловал ее и заснул, а проснулся примерно через полчаса от странного ощущения, что кто-то на меня смотрит задумчивым взором с непонятной для меня тревогой. Вика тоже спала, прижавшись ко мне. Я чувствовал этот взгляд, и это заставило меня встать и сесть в кресло.

– Древний, я приветствую тебя, – послышался грудной женский голос, от которого у меня по телу пробежала волна мурашек, перегоняя друг друга. – Ты спал, я не мешала тебе, но ты проснулся, и я хочу увидеть тебя воочию. Поспеши, рой скоро отправится дальше, а мне нужно решить некоторые вопросы, связанные с тобой. Выйди из корабля, тебя проводят ко мне. Время неумолимо, оно исчезает в никуда, только вы, древние, существуете вечно.

Я не знал, что ответить. А что говорить? Посмотрел на мирно спящую Вику, грустно усмехнулся и встал. Хочешь, не хочешь, но надо как-то эту ситуацию разруливать. Убьют так убьют. Я поцеловал девушку в лоб, в ответ она взметнула руки, пытаясь меня поймать, но не успела. Я повернулся и полез в проход, ведущий к выходу.

Кузнечик стоял на нижней палубе, почти на том же месте, что и раньше, вот только док был полон других звездолетов. Между кораблями проскакивали шустрые небольшие насекомые, чем-то напоминающие людей во фраках, черные, с большой овальной головой, и крыльями за спиной, глядящие вокруг огромными фасеточными глазами и двигаясь короткими прыжками. Над головой метались быстрые тени непонятных полупрозрачных существ. Около моего звездолёта стоял, выстроившись в какое-то подобие почетного караула, десяток золотистых ивров. Насекомые были высокими, явно больше трех метров и точно мощнее. Походили они скорее на огромных жуков. На наружном хитиновом покрове было закреплено явно какое-то смертоносное оружие, в руках они держали длинные черные стволы, возможно лазеры или плазмометы. Огромные, фасеточные глаза смотрели на меня отстраненно и пугающе.

-Древний, – сухо прошелестел на общем языке один из этих ивров, выходя вперед. –Мы приветствуем тебя. Мы стража королевы.

Весь этот десяток огромных насекомых поклонился, невероятно согнувшись до моего роста, и оглушительно щелкнули мощными и острыми жвалами, которыми, наверное, легко было и рельсу перегрызть. От громкого резкого щелка все движение в доке остановилось, даже те существа, что летели под потолком, замерли, едва слышно вращая прозрачными крыльями.

– Мы проводим тебя к королеве, – произнес ивр, распрямившись, и в тот же момент меня взяли в кольцо. Трое золотистых насекомых выдвинулись вперед, пара заняли место сбоку меня, еще трое заняли место сзади

–получилось какое-то странное построение вроде копья, направленного острием вперед. – Она ждет тебя.

А потом они все дружно шагнули вперед, и я с ними – куда деваться, если тебя сзади пусть и вежливо, но подталкивает, чья-то жесткая лапа с острыми когтями. Как только мы двинулись, движение в доке снова возобновилось. Я шел, с любопытством вертя головой по сторонам, все были заняты делом, черные ивры осматривали звездолёты, что-то в них меняли, что-то добавляли –наверняка техники, другие –те, что летали над головой, что-то в них втаскивали и укладывали. Можно было сказать, что это трудятся люди, но ивры людьми не были, они были роем, и все вместе они представляли единое целое, что вряд ли понятно другим разумным существам.

Мы дошли до грузового лифта, вошли в него тем же строем, одно из черных техников, находящийся внутри, почтительно что-то защелкал жвалами, что-то тронул на стене, и тут же кабина понеслась вверх. Когда она остановилась, наша процессия продолжила свой путь дальше по длинным коридорам, пока не дошли до двери, рядом с которой стояли два огромных золотистых ивра. Дверь открылась, и мы вошли внутрь. Огромное помещение было набито насекомыми разного вида. Кого тут только не было. Различного вида жуки, кузнечики, какие-то непонятные крылатые создания, похожие на бабочек и стрекоз, высокие существа с прозрачными крыльями и много кто еще. Разнообразие цветов было такое, что у меня глаза разбегались и

собрать их в кучу никак не удавалось. Не зря же биологи на Земле говорят, что только люди считают, что планета принадлежит им, на самом деле она принадлежит насекомым, разнообразие видов, которых не поддается подсчету.

Посредине зала на огромном яйцекладе восседала высокая явно больше пяти метров зеленая самка богомола, около нее кружились, ползали, что-то поправляли, исправляли множество разных ивров.

Перед королевой стоял глава станции Корк и исподлобья смотрел на ее огромные лапки, живущие своей странной жизнью, обособленной от хозяйки, рядом с ним стоял еще один амп, этот, похоже, военный, если судить по темной одежде с многочисленными карманами. Богомолихе с одной стороны на ухо шептал какой-то жук, стоящий на высоких задних лапах, с другой какой-то тип, похожий на кузнеца. Она слышала обоих и что-то кивала. В зале стоял мощный гул, что-то жужжало, колебалось, трещало, щелкало…

Меня подвели и поставили рядом с ампами, а потом золотистые отступили назад.

– И ты здесь чел, – буркнул Корк. Чего-чего, а умения владеть собой у него было не занимать. – Познакомься, рядом со мной стоит капитан-командор Крин.

– Не очень приятное знакомство, – поморщился я. –Он хотел меня убить.

– Как и я, – пожал плечами амп. –Да и как все мы. И вообще ты даже королеве успел нагадить, так что нормально все. Скольких насекомых убил?

– Да я как-то не считал, -ответил я. –Не до того было.

– Думаю, что тебе придется ответить за это, чел, как и нам, – буркнул командор Крин. –Иначе зачем они тебя сюда притащили? А ты, похоже, большая заноза в заднице, раз успел даже королеве настроение испортить. Я уж не говорю про себя, ты же, чел, уложил на нижних этажах всех моих боевых дроидов, тем самым оставив беспомощным перед роем.

– За что я всегда любил военных, так это за то, что у них всегда виноват кто-то, – усмехнулся я. – Причем если вояки побеждают, то они безмерные гении, а вот когда проигрывают, то виноваты все от разведки до штаба, который разрабатывал операцию, ну и понятное дело – противник, который ударил подло и совсем не там, где ожидал великий стратег.

И тут вдруг гул стих и последние мои слова раздались в полной тишине. Богомолиха посмотрела на меня, и мне стало как-то не по себе, возникло странное ощущение, что меня полностью раздели, осмотрели все, включая внутренности, а потом снова одели.

-Здравствуй, древний, – произнесла королева тем самым грудным женским голосом, от которого у меня по телу снова побежала волна мурашек, перегоняя друг друга и слегка наклонила голову, глядя прямо мне в лицо сверкающими фасеточными глазами. – Рада тебя видеть в этом жалком теле.

-Древний? –недоуменно прошептал вояка. –Какой-такой древний?

– Я знаю не больше тебя, – покачал головой Корк. – Происходит что-то странное. Давай подождем.

А и на самом деле происходило нечто необычное, весь зал словно стал ростом меньше, все замерли и поклонились, причем, каждый кланялся как мог, кто-то просто наклонил голову, кто-то сгибался на многосуставных ногах чуть ли не до пола, а кто-то просто сложил крылья и замер, превратившись в статую. Они мне кланялись. А что было делать мне? Ничто не даётся нам так дёшево и не ценится так дорого, как вежливость. Японцы так те постоянно кланяются, и я не переломлюсь. Я наклонил голову.