Народ о религии

1. ПОПОВ РАБОТНИК

Жил-был поп. Вот у этого у попа не было работника: не уживались у него работники.

Пошел он нанимать работника. Нанял. Приходит домой, говорит:

— Попадья, я нанял работника.

— Ну, хорошо, — говорит.

Послали они работника молотить. Приходит время — он идет обедать. Приходит он и говорит:

— Поп, пора обедать.

— Ну, что ж, свет, садись.

Он сел. Налила попадья щей. А у попа маленькая дочка была. Только стали обедать, дочь-то и закричала.

— Ну, свет, тащи ее на двор.

Покамест работник пробыл с ней на дворе, поп с попадьей уже пообедали. Вот работник вернулся, говорит попу:

— Что ж, — говорит, — батюшка, я не обедал.

— Что ж, свет, два раза не обедают.

Мужик так и пошел опять молотить.

Приходит ужинать. Подали щей. Опять дочь заорала.

— Неси ребенка из дому.

Вот он унес ее на двор. Пока там пробыл — они уж поужинали. Работник опять приходит и говорит:

— Что ж, батюшка, я не ужинал.

— Что ж, свет, два раза не ужинают.

Работнику уж скучно стало. Он взял от них ушел.

Поехал поп опять нанимать себе работника. Едет на деревню. Стоит круг мужиков. Он стоит и спрашивает:

— Мужички, не пойдет ли кто ко мне в работники?

— Нет, — говорят, — мы знаем, как у тебя жить-то.

А дурачок и говорит:

— И дураки, не умеете вы попу услужить.

— Ну, ты, — говорят, — умный человек, ступай.

Он и пошел и сделал уговор: не сходить и не сгонять друг друга.

Вот на другой день поп послал его молотить. Пришло время обедать. Пришли. Сели. Дурак и давай резать хлеб, весь его изрезал. Закричала опять дочь попа.

— Ну, — говорят, — свет, тащи ее.

Он положил за пазуху краюху хлеба, пошел с ней. Покамест он пробыл на дворе, весь хлеб съел. Приходит с надворья, говорит попу:

— Что ж, — говорит, — батюшка, я, — говорит, — щей-то не хлебал.

— Ну, свет, у нас два раза щей не варят.

Пошел он молотить хлеб. Помолотил, пришел ужинать. Садятся за стол. Дурак стал опять хлеб резать. Нарезал хлеба. Попова дочь и закричала.

— Ну, свет, неси ее на двор.

Он взял половину хлеба, положил за пазуху, пошел с ней.

Пока пробыл на дворе, весь хлеб и съел. Пришел домой, лег спать на печку.

Вот попадья смекнула дело, что у них работник много хлеба ест.

— Что, — говорит, — свет, нам делать с работником? У нас ведь хлеба не достанет так-то.

— Что, попадья? Надо бежать со двора. Мы с ним ведь уговорились: не сходить и не сгонять друг друга.

А работник и услыхал их разговор.

Вот попадья на другой день, покамест работник молотил, насушила сухарей, положила их в мешки.

Приходит работник обедать и увидал эти мешки.

Сели за стол. Он нарезал хлеба. У попа дочь закричала. Он взял, положил в карман хлеба, пошел с ней на двор. Покамест он пробыл, хлеб весь поел. Приходит с надворья, а поп ему и говорит:

—. Ты, — говорит, — свет, поди, потаскай скирд, а я отдохну да к тебе выйду.

Работник видит, что они собираются бежать, не пошел таскать скирд. Когда они вышли в другую комнату, он половину сухарей отсыпал, а сам в мешок-то и сел.

Вот они убрались совсем. Поп взвалил один мешок попадье, другой сам понес. Ударились бежать из дому.

Бегут несколько времени, а он в мешке-то и кричит:

— Догоню, догоню!

— Ну, — говорит попадья, — никак он догоняет.

Побежали еще скорее.

Бежали несколько времени, а он опять кричит:

— Догоню, догоню!

Наконец они выбились из сил, принуждены были остановиться и остановились у речки.

Вот поп как бросит с плеч мешок.

— О, — говорит, — какой тяжелый.

А работник и говорит:

— О, батюшка, ты меня ушиб.

—. Попадья, ведь он тут!

— А вы хотели от меня убежать. — Нет, — говорит, — я вас на дне моря найду.

Пришлось дело к вечеру. Нужно было около речки ночевать. Поп и стал советоваться со своей женой, чтоб батрака положить с краю, к речке.

Вот легли они спать. Батрак ночью проснулся и переложил попадью-то на свое место, а сам в середину лег.

Поп проснулся и будит батрака, думает, что жена:

— Вставай! Давай, — говорит, — батрака-то в воду скинем.

А батрак ему говорит:

— Давай.

Размахнули ее и бросили в воду.

Батрак и говорит:

— Ну, камень в воду, чертям поклон (подарок).

— Ах, свет, это ты остался со мной?

— Все я, — говорит, — батюшка.

2. ПОП И РАБОТНИК

Поп сам ел хорошо, а своего работника кормил плохо. В праздник работник забрался пораньше в церковь, залез под престол и сидит там. Поп пришел, начал служить, стал читать:

— Господи, очисти меня, грешного, и помилуй!

А работник тихонько из-под престола говорит:

— Не помилую!

Поп услыхал, изумился. Опять говорит:

— Господи, очисти меня, грешного, и помилуй!

Работник опять:

— Не помилую!

Поп в третий раз говорит так же, и работник ему в третий раз отвечает то же. Поп осмелился, говорит:

— За что же, господи?

Работник отвечает:

— Работника плохо кормишь!

Поп пришел домой, говорит попадье:

— Мать, какое мне было преставление: я слышал глас, — и рассказывает, что было.

Пришел и работник. Его — за стол, стали кормить, угощать.

3. КАК ПОП РАБОТНИКОВ МОРИЛ

Вот в некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, в каком живем мы, жил один мужик. У него было три сына — два умных, а третий дурак. Жили они очень бедно. Отец посылает сыновей:

— Идите хоть один в работники: дома делать нечего!

Сыновья собрались: ни тому, ни другому неохота идти в работники. Перетолковали, вздумали жребий кинуть — кому идти в работники. Кинули жребий, досталось большаку брату идти в работники. Большак брат справился и отправился в путь-дорожку. Поступил в работники к попу. Тот его ничем почти не кормил, проморил зиму. Ушел большак. На другой год отправился к попу средний брат — и тоже чуть с голоду не помер. Настала очередь меньшому брату идти — Ивану-дураку. Вот он снарядился и отправился в дорогу. Вышел — попадает поп встречу ему.

— Далеко ли, добрый человек, идешь? — спрашивает поп.

— Иду себе места искать! — говорит.

— Ну, наймись ко мне в работники!

— Найми! — говорит. — Сколько дашь?

— Сто рублей дам, — говорит, — за зиму!

— Ну, а сто рулей дашь, я и жить стану! — говорит.

— Ну, станешь, дак садись в сани и поедем ко мне!

Сели в сани и поехали к попу. Приехали к попу.

Поп чаем напоил, ужином накормил.

— Ложись спать! — говорит. — Утром ехать за сеном.

Утром поп будит с полночи работника:

— Вставай, надо ехать.

Сам чаю напился, отзавтракал, а работника не кормит на дорогу. Работник запряг пару лошадей.

— Ну, садись, батька! Поедем, — говорит.

Сели и поехали. Выехали за поле.

— Батька, — говорит, — я веревки забыл! Нечем сено завязать.

— Экой ты чудак! Еще хорошо — скоро вспомнил! Беги, я подожду!

Иван-дурак прибежал к попадье:

— Матка, давай скорей белорыбник и бутылку вина. Поп велел дать!

Попадья сейчас подала. Работник побежал.

— На веревки, батька! Теперь есть чем сено вязать!

Верст сорок проехали. Наклали они возы, завязали. Поехали домой, — сумерилось, а еще верст сорок ехать домой. Иван-дурак на возу выпивает из бутылки и белорыбником закусывает. Поп и говорит Ивану-ду- раку:

— Ваня, гляди. Есть дорога направо, как бы туда лошадь не сбрела. А я дремлю.

— Ладно, батька, поезжай. Я усмотрю эту дорогу.

Ваня идет и смотрит эту дорогу. Увидал эту дорогу, скочил с воза и отвел лошадь в сторону по той дороге, по коей не надо было ехать.

Проехали они по этой дороге верст пятнадцать.

Потом поп проснулся. Осмотрел место и видит, что в сторону едут, неладно.

— Ваня, ведь мы неладно едем!

— А я, — говорит, — почему знаю — ладно или неладно! Ведь ты впереди едешь, а я за тобой.

— Экой Ваня! Как я наказывал, что посмотри, дорога направо будет, а ты и заехал!

— Ишь, сам впереди, а я и заехал!

— Ну, стало быть, Ваня, делать нечего! Надо ехать по этой дороге. Должна тут быть деревня недалеко, нужно нам в ней ночевать.

Так поехали дальше продолжать. Приезжают они в одну деревню. Поп посылает работника:

— Пойди просись ночевать вот у такого-то мужика!

Работник побежал к дверям. Видит — двери заперты. Сейчас большуха вышла, двери отворила. Работник вошел и просит хозяина:

— Пусти нас, пожалуйста, с попом ночевать!

— Милости просим, — говорит, — ночуйте!

— Да, пожалуйста, я вас прошу, попа ужином не кормите: накормите, он еще горазже сшалеет. Примолвите так, а садить не садите более, а если посадите, так не взыщивайте, если сшалевать будет!

— Ну ладно!

Работник лошадей выпряг, поставил к возам. Вошли в избу, разделись поп и работник.

— Поужинать ли не хотите ли, батюшка?

Поп на ответ ничего не подает, а работник свернулся, да и за стол. Работник отужинал как ему надо, а попу сесть неловко, только примолвили, а больше не садят; а есть очень хочется. Так работник отужинал, полез на полати, и поп за ним. Работник захрапел, а попу не спится. Работника тычет под бока:

—. Работник, ведь я есть хочу!

— Ох… косматый леший! Садили тебя есть, не садился. Ведь не дома, где попадья за руки садит. Поди, взвидел у большухи горшок каши стоит, пойди ешь!

Поп сошел со полатей, разыскал горшок в сошке.

— Работник! — говорит. — Чем я буду кашу есть? Ложки мне не найти, — говорит.

— Ах ты, черт косматый, навязался! Есть ему дал, и то спокою не дает! Засучи руки и ешь так!

Поп загнёл туда руки и ожег; а там не каша была, а вар. Вот он и забегал с горшком опять:

— Работник, ведь мне рук не вынуть!

Работник и говорит:

— Ишь лешего косматого навязало на меня! Всю ночь спокоя не даешь со своей кашей.

А ночь была месячная, значит.

— Вон, — говорит, — у порога точило лежит, брякни горшком об него — и вынешь руки-то!

Этот поп разбежался — да как хрястнет об это точило. А это лежало не точило, а хозяин лысый спал. Поп об его лысину и ударил. Хозяин завопил, а поп скочил да из избы вон: испугался. Тогда все хозяева скочили за огнем. Хозяин кричит чего-то, работник кричит:

— Куда поп девался?

Не знаю, что и делалось здесь. Хозяева за работника:

—. Зачем старика убили?

А работник за хозяев:

— Куда попа дели? Давайте попа! А нет, сейчас схожу к десятскому: «Деревню собери!» Где хотите, попа давайте!

Потом хозяева одумались:

— Куда поп девался?

— Давайте, — говорит работник, — триста рублей, все дело замну, а нет — к десятскому пойду!

Хозяева мялись, мялись, дали триста рублей.

— Только не сказывай, что случилось!

Так работник запряг лошадей и поехал с сеном домой. Попа нет, значит. Проезжает деревню, стоит поп у пелевнюшки, стоит, из угла выглядывает, видит, что работник едет с сеном. Поп и спрашивает:

— Аль ты, Ваня, едешь-то?

— Я, — говорит, — косматый плут! Ужо в остроге будешь сидеть! Убил хозяина!

— Неужели его до смерти я, Ваня, убил?

— Да быть, до смерти! Сейчас ладят за урядником ехать, протокол составлять.

— Не можешь ли, Ваня, как-нибудь этого дела замять?

— Триста рублей давай, так замну, а нет — так в остроге сидеть будешь!

Так поп согласился триста рублей работнику заплатить, только бы замял это дело. Работник вернулся в деревню, постоял за углом, постоял немножко и идет назад.

— Поезжай, батька! Теперь ничего не будет! Поедем назад!

Приехали домой. Поп сделался такой добрый; стал работника жалеть. Как сам садится чай пить, так и работника садит. Ваня прожил зиму, семьсот рублей денег получил заместо сотни. Приходит домой, отцу и говорит:

— Вот, тятька, на деньги! Гляди, сколько заработал! Не как твои два умные сына!

После этого стали жить-поживать и добра наживать. И теперь живут хорошо. ¹

1. БЕСЕДА

Жил-был бедный крестьянин Кондрат. Работал он с восхода солнца до позднего вечера.

По соседству с Кондратом жил поп Филат. Сколько раз выходит поп утречком из дому, а Кондрат уже работает.

Вот однажды поп спрашивает у Кондрата:

— Кондрат, кто тебя так рано будит?

— Петухи, — отвечает тот.

— А кто тебя молоком кормит?

— Корова, батюшка.

— А когда ты спать ложишься?

— Ночью, когда все спят.

— А кто тебя раздевает?

— Святые отцы и волостной старшина.

2. РАЗБОЙНИК

Шел раз крестьянин из села в село, нес на плечах малое дитя, а под мышками двух куриц, и это было все его добро. Подходит к лесу. А надо было ему через этот лес проходить, а тут откуда ни возьмись разбойник и к нему:

— Давай кур!

Говорит крестьянин:

— Да неужто у тебя совести нету отбирать у меня все добро мое? Ведь это ж и земля моя и корова моя. Я смогу дитя накормить, коли курица яйцо снесет.

Выслушал это разбойник и отпустил крестьянина. Не взял кур.

Приходит крестьянин на село, идет к попу, чтобы тот окрестил у него дитя. Поп окрестил, а потом и говорит крестьянину:

— Давай мне за это две курицы.

А крестьянин ему говорит:

— Так, мол, и так, я бедный, этих кур у меня даже и разбойник не взял.

— А мне что до того? Давай кур!

Пришлось крестьянину отдать. И забрал поп то, чего даже и разбойник не стал отнимать.

3. КАК БЕДНЯК ОТПЛАТИЛ ПОПУ

Как на беду, мой сосед Семен когда-то жил в соседстве _%с попом Карпом. У попа была лютая собака — Львом звали. Поп был такой жаднющий, что даже собаке есть не давал. Терпел, терпел пес, а потом давай кур красть. Да не своих, а соседских, своих боялся. Подстерег Семен собаку и убил ее. Разгневанный поп подал на Семена в суд. А суд, известно, царский. Захотел поп, чтобы Семен заменил собаку и лаял ночью, как собака, у попа, и суд исполнил поповскую волю.

Настал вечер. Сел возле поповской избы Семен и лает. А поп лежит и насмехается — знай, мол, как поповскую собаку убивать. Узнали про это воры, условились обокрасть попа. Всю ночь не лаял, а заливался Семен, а поп, слыша это, еще крепче спал.

Утром поп порвал на себе все волосы. Всё украли воры. Как зверь накинулся на Семена, почему не разбудил.

— Да я ведь лаял, аж заливался, — ответил спокойно Семен, — а говорить я не имел права, я же собака.

Так бедняк отплатил попу.

4. КАК КАРМАЛЮК БАРИНА ИСПОВЕДОВАЛ

Жил-был один помещик — смирный-пресмирный, тихий-претихий, ласковый-преласковый. Все льстиво этак, с воздыханьями да поклонами, но крестьяне боялись его пуще огня немилосердного, хуже чумы и мора лютого. Только не выйдет какой-нибудь бедняга на работу вовремя, то так уж и знай, что пришлет пан помещик эконома и тот заберет у него всего-навсего четверть его пожитков. А не выйдет бедняга второй раз, то уже половину, а если кто не послушается, то всю домашнюю утварь заберет. А бить, бранить — упаси бог!.. И уж сколько горя с ним люди натерпелись, сколько кровавых слез пролилось, сколько сирот несчастных осталось, когда матери с голоду да немочи на тот свет преставились.

И вот поехал раз этот помещик в церковь. Исповедался, да и едет цугом назад, слышит — в лесу кто-то сзади кричит. Оглядывается — бежит за ним дьячок и кричит, чтобы подождал. Придержал помещик лошадей, а дьячок говорит ему, что так, мол, и так, ваша милость, забыли, мол, отец-батюшка, в каких вы грехах ему исповедались, вот и послали меня вдогонку, чтоб вы еще раз сказали, ведь надо же им ваши грехи отмаливать.

Ну, помещик и говорит опять:

— Исповедался я, — говорит, — чтоб господь простил мне грехи мои тяжкие, что я как-то в святую пятницу оскоромился, еще как-то нечаянно кошечке моей хвост прищемил да еще кучеру однажды бранное слово молвил…

— Ага, — говорит дьячок, — и это и все, ваша милость?

— Все, — говорит помещик.

— A-а, — говорит дьячок, — да вы, ваша милость, еще позабыли маленький грешок, это ваше богатство, что вы из слез сиротских скопили себе.

И враз дьячковскую одежду с себя, а помещик как увидит, что это сам Кармалюк, да как закричит, а Кармалюк тогда берет тополь и пригибает, сильный был он, и пригнул его, а потом веревку помещику на шею р-раз! — и говорит:

— Ну, подымайтесь, ваша милость, к небу, уж там и остаток грехов искупите, — и пустил тополь вверх.

Только ветер засвистел!

5. РАВВИН И ВОР

Жил когда-то в Межибожье раввин Большем. Своими пророчествами- он предсказывал людям счастье. Жил тогда и один вор-неудачник. Крал он только деньги, но всегда попадался. Решил он пойти к Большему и попросить, чтобы тот помог стать ему счастливым. Пошел вор к раввину. Раввин и советует вору:

— Займись лошадьми и будешь счастлив.

Начал вор красть коней и нажил себе богатство. Вспомнил он пророчества Болынема и пошел к нему с поклоном.

— Великий раввин, я был неудачник — теперь я счастливый. Но скажите, почему вы мне посоветовали заняться лошадьми?

— Я сам имею дело с лошадьми, — ответил Большем, — это смиренные твари Моисея, и я счастлив. Я стал богатый. Потому я и советовал тебе заняться этим делом.

— Ну, теперь я понимаю, почему вы богато живете, — сказал вор.

6. КАК БЕДНЫЙ КРЕСТЬЯНИН ОТ ПОПА ИЗБАВИЛСЯ

Было это давно.

Ехал однажды бедный крестьянин из села в город. Лошаденка у него была плохая — едва-едва тащится. А тут по дороге идет сельский поп. Поп был вредный, всегда на мужицкие возы впихивался. Сел поп на воз и едет…

Бедный крестьянин все думает, как бы от него избавиться, чтобы кобыле легче было.

Тут поп спрашивает:

— Куда это ты едешь, Иван?

— В город, — отвечает тот.

— Зачем?

— Меня, — говорит Иван, — бешеная собака покусала, вот и еду к врачу.

— А с тобою еще ничего не было, Иван? — спрашивает поп.

— Да не было, — говорит Иван, а сам глядит, куда бы его, длинноволосого, загнать.

Возле оврага увидел он лужу. Только доехали до середины ее, Иван как кинется на попа, как гавкнет. Поп как полетит в лужу да оттуда и говорит:

— Ой, Иван, Иван, чего это ты тут взбесился, а не на сухом месте!..

А крестьянин за вожжи и поехал дальше. Уже без попа.

7. РАБОТА ЯЗЫКОМ

У попа расковался конь. Проезжает он около кузницы. Остановился:

— Сколько возьмешь за ногу, кузнец?

— Два рубля.

— Нет, это дорого.

— Ну, как с вас, батюшка, один рубль возьму.

Кует кузнец, а поп смотрит на его работу да и говорит:

— Завидую кузнецу. Как стук, так и руб.

— А ты, батюшка, языком тара-тара — вот тебе и полтора.

8. ПОП И РАБОТНИК

Нанялся работник к попу с таким уговором: какая плата, такая и работа.

— А какой же платы ты хочешь? — спрашивает поп.

— Чтобы хорошо кормили.

Обрадовался поп: вот» думает, даровой работник будет. На другой день утром поп будит работника.

— Вставай, — говорит, — пойдешь сено косить. Встал работник, умылся, сел за стол. Позавтракали.

Не наелся работник и говорит:

— Может, батюшка, сразу же и пообедаем.

Подала попадья обед. Поел работник, не наелся, да

и говорит:

— Так уж давайте, батюшка, сразу и поужинаем. Велел поп и ужин дать:

— Ну, а теперь иди косить.

— Э, нет, батюшка, — говорит работник, — у нас как поужинают, сразу же спать ложатся.

Да и закатился на целый день спать. ¹

1. О ТОМ, КАК КСЕНДЗЫ ВЫЛЕЧИЛИСЬ

Жили-были три ксендза. Ели они много и ничего не делали. Растолстели они, как откормленные боровы. И чего только они не делали, каких зельев не принимали — ничего не помогает. Говорят доктора, что нужно им ехать на воды: там они сгонят свой жир. Стали тогда ксендзы ездить по панам, собирать денег на леченье.

Вот приезжают они к одному пану и жалуются ему на свою беду. Просит пан ксендзов откушать и переночевать. Посадил он их ужинать да так напоил, что ксендзы заснули за столом. Храпят ксендзы во все заставки, так крепко спят, что хоть из пушек пали — не услышат. Вот пан приказал их раздеть, перенести в пивоварню и положить там вместе с работниками.

К утру очухались ксендзы и никак не могут понять, где они. Чуть свет будят мужиков засыпать картошку в погреб. Поднялись и ксендзы, не хотели они идти на работу, да тут как перетянул их приказчик кнутом, небось пошли.

Работают ксендзы вместе с мужиками, делают все, что требуется в пивоварне, с мужиками вместе едят, вместе спят и никак не могут из пивоварни выбраться. Вот проходит неделя-другая, и начало с ксендзов спадать сало, а недель через пять они подтянулись, как борзые. Поглядели они один на другого и узнать не могут: так похудели они за эти пять недель. Думали уж ксендзы, что это их черти схватили и засадили в пивоварню на вечное мучение.

Как-то раз приказал пан дать работникам ведро водки, а ксендзам — наилучшей водки, самой крепкой. Напились они и растянулись без чувств в пивоварне у котла. Когда они крепко заснули, велел тогда пан перенести их в гостиную и положить там, где они лежали первую ночь. Пробудились утром ксендзы и трясутся — испугались, что проспали; боятся, как бы приказчик не отстегал их. Стали скорее одеваться и вдруг видят, что около них лежит ксендзовская одежда. Дивятся ксендзы и глазам не верят. Оделись они, а тут и пан приходит, приглашает их чай пить. Угощает пан ксендзов и спрашивает, куда они думают на воды ехать.

— Нет, — говорят ксендзы в один голос, — теперь нам не нужно ехать на воды; мы уже вылечились.

2. БАТРАЦКИЙ ХЛЕБ

Жил-был молодой хлопец. Не было у него своего хозяйства, и. все время он батрачил. Да где ни останется работать — всюду ему плохо. Вот и идет он искать лучшего пристанища. Нанялся служить во дворе у пана. Думает себе, где ж лучше служить, кроме как у пана: пан богатый, всего у него много.

Служит он пану верно, старательно работает, а пан все равно каждый день его потчует:

— Лентяй, песья кровь! Нет на тебя лозы!

Известно, правду говорят люди, что у пана ласка

на пороге. Пан дурной, работы не знает, только понукает.

Бросил тот батрак пана, пошел искать получше хозяина. Долго он ходил без дела, вот и начал людей расспрашивать, не нужно ли кому работника.

— Да вот иди разве что к попу, — говорят люди, — у попа такое дело: день-деньской спину гнуть, а получай — что люди дадут.

Пошел батрак и нанялся к попу. Но, известно, поп был очень скупой и завистливый. Видит он, что люди стараются себе больше заработать и что у них всего много, вот и хочется ему, чтобы батрак сделал больше. Старался-старался батрак, а попу все мало; заставляет поп его вставать до света: как запоет петух да залает собака, чтоб шел на гумно молотить.

— Люди, — говорит, — все помолотили, а у нас хлеб стоит. Лентяй ты, а не батрак.

Горько батраку. Он старается, трудится изо всех сил, а попу никак не угодишь.

«Люди помолотили, — говорит батрак сам себе, — потому что нечего было молотить. Какая там лава, как грядка, а поп напихал жита полное гумно, и до коляд не смолотить». Но все равно встает батрак до света, жилы из себя тянет, а молотит. Наконец надоело ему даром работать на попа да еще вставать чуть свет. Давай он прислушиваться, почему это петух поет так рано и почему не отзываются другие петухи. Глядит раз — да это же поет сам поп: запоет петухом, растолкает собаку, начнет ее бить да рычать, будто волк. Собака и залает. На другой день батрак кинул собаку в пустой колодец да спит себе, пока солнышко не взошло, а петуха не слушает. Пел-пел поп, аж горло у него вспухло, — не встает батрак. Искал он, искал собаку — нет ее. Плюнул поп и пошел спать. Утром давай ругать батрака на чем свет стоит. А тот отвечает, что его никто не разбудил, потому он и проспал. Видит поп, что с таким батраком пива не сваришь, не хочет он денег ему платить, задумал избавиться от батрака. Было у попа пять больших свирепых кабанов. Велит он батраку заколоть одного кабана на колбасы. Думает поп, что как только батрак начнет колоть одного кабана, другие кинутся и разорвут батрака.

«Что тут делать, — думает батрак, — нельзя колоть одного кабана». Попросил он хлопцев помочь, да разом и заколол всех кабанов. Поругался поп, да ничего не поделаешь, надо делать колбасы да есть, а то сало и мясо испортятся. Испугался поп и заплатил батраку, лишь бы тот шел, куда хочет.

1. СТРЕЛЯЙ, СОЛДАТ, В КОГО ВЕЛЯТ…

Стреляй, солдат, в кого велят,

Убей отца, родного брата,

Убей жену, убей детей,

Лишь помни памятку солдата:

Рабочих бить вас поведут,

Голодных убивать прикажут,

По чарке водки вам дадут

И этим совесть вашу губят.

В далекий край вас поведут,

На родине ведь не оставят,

Ружье, мундир вам выдадут,

Машиной быть заставят.

Попы тебя благословят,

Убьешь — греха не будет,

Они не врут, коль говорят:

«Бог вашу службу не забудет».

Крестьяне мрут по деревням,

Земли, работы, хлеба просят,

А им, как буйным бунтарям,

Штыки и пули преподносят.

Стреляй, солдат,

Коли штыком,

Кусай зубами,

Бей прикладом,

Но, убивая, не забудь,

Что убиваешь родного брата.

2. ДЕВЯТОЕ ЯНВАРЯ В ПЕТЕРБУРГЕ [13]

Не стая воронов слеталась

Над трупом в поле пировать, —

Жандармов шайка собиралась

На Невском удаль показать.

Самодержавные владыки —

Осатанелый этот сброд,

Смеясь на стоны, визги, крики,

Гнал дерзко шашками народ.

Пусть льется кровь, несутся стоны —

Им дан приказ, — они и бьют,

Для них не созданы законы,

Для них закон — нагайка, кнут.

Кого же бьет, кого гоняет

Слуг царских дикая орда?

Над кем бесчинства позволяет,

Не зная совести, стыда?

Бьет тех, кто смело и свободно

Решился правду говорить,

Бьет тех, кто всенародно

Бесправье вздумал обличить,

Кто, не щадя жизнь молодую,

Во имя светлых всех идей,

Песнь про свободу, песнь святую

Поет средь гика палачей.

Что ж, издевайтеся, тираны,

Наступит скоро ваш черед!

За этот стон, за эти раны

Вам отомстит родной народ!

3. ПЕСНЯ НОВОБРАНЦА

Вынул я жребий недальний

Смерили, крикнули: «Гож!»

А что же глядишь так печально?

В царскую службу идешь:

Правда, слезами зальются

Мать, и жена, и сестра.

Ну, да, небось обойдутся:

Царская служба нужна.

Сила-то в царском ведь войске:

Где нужно, там пулей, штыком

Ты расправляйся геройски

С братом своим мужиком.

Если забитый, голодный

Русский бесправный мужик

Хлеба захочет досыта —

В глотку всади ему штык,

Если фабричный рабочий

Хочет свободно дохнуть —

Помни устав и присягу:

Целься верней ему в грудь…

Вспомни права крепостные,

Что тогда поп говорил?

Он не видал, как с дворянством

Царь кровь народную пил?

А жертвы крепостного тиранства

Разве не поп хоронил?

Разве не поп равнодушно

Связанных в церкви венчал?

А насмерть пороли в конюшнях

Он тогда тоже молчал.

В барскую спальню водили

Прямо из церкви невест.

Где же попы тогда были?

Где их евангелие, крест?

Бедный, голодный, с семьею

Русский крестьянин стонал…

Звоном своей колокольни

Поп этот стон заглушал.

Да и теперь проливают

Много и крови и слез…

А поп все свое повторяет:

«Так заповедал Христос!»

Стадо таких же баранов

Будет по плацу шагать,

И будет под дробь барабанов

Лживой присяге внимать.

1. ПРО БОГАЧЕЙ, БЕДНЯКОВ И БОГА

Бедняка богач купил,

По затылку крепко бил:

— Ты недорого бери,

А работай, хоть умри. —

Бедный плачет, жить не может,

Только кто ему поможет?

О, мой боже, что ты спишь?

Или видишь, да молчишь?

Шкуру с нас богач дерет,

Не трудами он живет.

В церкви богу помолившись,

Раз-другой перекрестившись,

Богачи домой идут,

Меж собою спор ведут:

Первый скажет: —

Бог простил,

Что я за год нагрешил. —

А другой ему в ответ:

— Не прощает, бога нет! —

Так-то бога вспоминают —

Те боятся, эти хают.

А бедняк узнал одно:

Есть бог, нет ли, — все равно.

Сколько богу ни молился,

А богатства не добился.

Поп его уговорил,

Чтобы много не просил:

— Потерпи да помирай,

На том свете будет рай.

2. ДЕД ПОВЕСИЛ ОБРАЗОК

Дед повесил образок На пустой стене:

«Будь же добр, святый Панько,

Помоги ты мне!

Помоги мне хоть немножко,

Дай что-либо на обед.

Не дает богач ни крошки —

Вот какой лукавый свет!»

А тот образ на стене

Смотрит равнодушно.

Дед молился и просил,

Стало ему душно.

А святой себе висит,

Молча, как безротый,

Дед его со стенки снял

И швырнул в болото.

3. ТРИ БЕДЫ

Много, много лебеды

У бедняцкой хаты…

Появились три беды,

Три напасти клятых.

Одна — поп, другая — царь,

Третья — его свора.

Кто на трон, кто на алтарь

Тащат все с подворья.

Ох, церковные податки,

После них чуть дышим.

Ищешь голый возле хатки,

Чем заделать крышу.

Вот жена берет дитя

И идет батрачить.

Потому-то у меня

Детки в хате плачут.

Тут хоть плачь, хоть не плачь, —

Кто ж о том узнает?

А в хоромах царь-палач

Сидит, выпивает.

Будяки и лебеда

Поле заглушили.

Три беды на бедняка

Волками завыли.

Так и жил бедняк без хлеба,

Чтоб скорей попасть на небо,

Даже хаты не имел,

А богатый богател.

4. ОТ ПОНЕДЕЛЬНИКА ДО ПОНЕДЕЛЬНИКА

Ничего не скажешь, славно

Бедным жить крестьянам:

В понедельник утром рано

Жнут за сноп у пана,

А во вторник поневоле

Все копнят попово. поле,

Чтобы в среду встать раненько,

Сбирать копны помаленьку,

А в четверг не жди восхода —

Полезай-ка на подводу,

Скирды складывай поповы,

Крой их кровлей камышовой.

Есть и в пятницу забота:

Не закончишь обмолота —

Так и знай, что на субботу

Поп еще найдет работу.

А дождешься воскресенья —

От начальства нет спасенья:

Смотришь, староста пристанет,

Да в полицию потянет,

Да продаст твои пожитки,

Оберет тебя до нитки.

5. НА ПОПОВСКОЙ ИСПОВЕДИ

Раз зашел я в церковь

И начал дивиться,

А за клиросом священник

Стал кричать, сердиться.

Я услышал эту ругань

И себя утешил:

«Исповедуюсь, пожалуй,

Видно, очень грешен».

Вот упал я на колени,

Поп сказал мне строго:

— Кайся, сын мой, чем ты грешен,

Чем обидел бога?

— Да, обидел, — отвечаю, —

Тяжкими грехами:

Как-то я пришел к вам, отче,

С добрыми словами,

Одолжить хотел я хлеба —

Вы же им богаты.

Может, помните — то было

Перед самой жатвой.

Я пришел к вам и тихонько

В двери постучался.

А у вас как раз в то время

Ужин начинался.

Ваша милость тут как встала

Да как заорала,

Да с собаками с подворья

Гнать в три шеи стала.

Обозлился я и крикнул,

За калиткой стоя:

— Чтоб вы, отче, удавились

С милостью такою! —

А жена моя узнала

Да и подхватила:

— Чтоб ему совсем ослепнуть,

Как его кобыле! —

Поп напыжился, как жаба,

И давай горланить:

— Будут черти после смерти

Вас обоих жарить!

6. ПОПОВСКАЯ ЖАТВА

Хорошо наш отец

Свою ниву косит:

Он не сеет и не пашет

И дождя не просит.

И на что ему дождь —

Есть на то кропило:

223

Помахал, и глядишь —

Урожай на диво.

Вот созрел в декабре

Урожай с той нивы:

Куры, яйца, сало, хлеб

И бочонок пива.

Как пойдет наш отец

От хаты до хаты,

Во все горло заревет:

— Курицу давайте! —

Дашь яиц — он ворчит:

— Не забудь о сале,

Чтоб они к сковороде,

Часом, не пристали.

И вот так наш отец

Урожай сбирает:

Он стогов не кладет,

Косу не клепает.

От села до села

Жнет. он паляницы:

Повенчает — и берет

Пуда два пшеницы.

Так-то этот пастух

Овец охраняет:

Их живьем на кожух

Себе обдирает.

Наш отец-молодец

Много заработал:

Столько сел, словно вол,

Сам он обработал!

А собрав урожай,

Он покой теряет:

Нагружает целый воз,

В Киев отправляет.

7. К НАМ ЖАНДАРМЫ ПРИСКАКАЛИ

К нам жандармы прискакали,

Хаты обыскали

И товарищей любимых

В цепи заковали.

Вместе с ними заковали

Каленика Жука,

Мать заплакала по сыну,

Бьется, как голубка.

И не только мать родная

По нему рыдала, —

Не одна в селе дивчина

Тяжело вздыхала.

А Каленику велели

В наших хатах рыться,

Обливать зерно карболкой,

Над людьми глумиться.

Но товарищ рук нё поднял —

Был душой он с нами

А жандармы его стали

Избивать хлыстами.

Размозжили ему плечи,

Поломали руки

И угнали дорогого

На тяжкие муки.

Кто еще не замечает

Нашу долю злую,

Пусть присмотрится поближе,

Как враги лютуют.

И ты тоже, святой боже,

Плохо замечаешь:

В ту же дудку, что жандармы,

Видно, ты играешь.

Что жандармы злы, как черти, —

Это уж не ново.

Мы для них на этом свете

Пекло приготовим.

Но вот ты, святой бессмертный! —

Это просто диво,

Иль тебя жандармы поят

Горилкою, пивом?

Если б горем, святой боже,

Ты не упивался,

То над бедным ты народом

Меньше б издевался.

8. ПРИЗЫВ

Хватит смиряться, хватит молиться,

Хватит делиться с попами!

Нам ведь глубоких поповских карманов

Век не наполнить деньгами.

Мы эти деньги с плачем добыли

У кулаков под кнутами.

Горько терять нам последние силы

В медных грошах и хлебах,

Их-то мы кормим, а сами страдаем,

Маленьких деточек морим;

Счастье земное попам создавая,

Тьму вечно видим да горе.

Все они горя людского не знали,

Только гуляли и пили,

За панихиды свитки сдирали,

Соки тянули и жилы.

Слышите, катятся громы волнами,

Бедных к восстанию кличут?

Встаньте ж под наше красное знамя

Все, кто спасения ищет!

9. СОБЕРЕМСЯ, БРАТЬЯ, В ПОЛЕ

Соберемся, братья, в поле,

Потолкуем с вами вволю.

Как улучшить нашу долю —

Распроклятую неволю.

Припев:

Эх, дубинушка, ухнем,

Эх, зеленая, пойдет.

Да ухнем, да бухнем,

Ухнем.

Богачи нас притесняют,

Шкуру заживо сдирают,

Шкуру заживо сдирают

И все адом нас пугают.

Припев

Ада мы уж не боимся,

Мы в аду давно томимся,

Уничтожим богачей

И всех царских палачей.

Припев

Сгинет царь, палач кровавый,

И настанет день наш правый,

И тогда придет свобода

Для забитого народа.

Припев

Солнце правды засияет,

Нас никто не испугает,

А чтоб этого добиться,

Надо нам объединиться.

Припев

10. ДОЛОЙ ГОСПОД, ДОЛОЙ ЦАРЯ!

Ревет и стонет люд голодный,

Идет свободу добывать.

Воюет с нами царь негодный,

Ему не жаль нас убивать.

И казаки, как звери, скачут,

От их нагаек все. бегут.

Как будто черти в пекле мрачном,

Они людей терзают, бьют.

А царь Никола — враг народа —

К окну подходит и глядит,

Попросит дать вина и меду

И ну казацкий труд хвалить.

Ведь он — дворянский царь негодный,

Всегда дворянам угождал.

Он царь, дворянам лишь угодный,

Одних дворян он награждал.

Мы попросили у Николы

Свободы, правды и земли.

Теперь он нас штыками колет

Чтоб на могилу дать земли.

А кто хотел помочь рабочим,

Того сажает он в тюрьму,

В неволе держит сколько хочет,

Велит помалкивать ему.

Попам — чертям долговолосым —

Велит людей он поучать,

Как жить на свете голым, босым,

Царя и веру почитать.

Да люди стали поумнее,

Попов не слушает народ,

И раздается все сильнее:

«Долой царя!», «Долой господ!»

Не надо нам царя Николы,

Его с престола мы спихнем,

Напишем новые законы,

Свои порядки наведем.

Тогда и будет для народа

Свобода, правда и земля.

Минует тяжкая невзгода.

Долой господ, долой царя!

1. СЛУЖИЛ ЦАРЮ И БОГУ ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ

Служил царю и богу двадцать пять лет,

Отбили руку и ногу, дали крест золотой.

Дали крест золотой, — иди, солдат, домой!

Домой пришел — никого в доме нет.

Отец, мать умерли, сестра замуж пошла.

Сестра замуж пошла, а доли не нашла.

Заплакал солдат на весь белый свет.

2. ОТПУСТИЛИ КРЕСТЬЯН НА СВОБОДУ

Отпустили крестьян «на свободу»

Девятнадцатого февраля,

Только землю не дали народу, —

Мужики без земли пропадают,

А дворяне и рады тому,

За бесценок они нанимают

Мужиков на работу свою.

Вот вам «милость» царя и дворян.

Притесняет нас земский начальник,

И урядник дыхнуть не дает,

Поп пугает нас адом кромешным

И за требы три шкуры дерет.

3. ПЕСНЯ ВДОВЫ

Вот я сяду да поеду,

У отца спрошу совета,

Про заботы расскажу я,

Про свою судьбину злую.

Пусть родимый мой узнает,

Как дочурка поживает.

Посоветуюсь с тобою,

Как мне жить теперь вдовою,

Как стерпеть беду такую,

Как сироток накормлю я.

Моя хатка развалилась,

Мри детки не учились.

Кто вспахать мне поле может?

Кто мне луг скосить поможет?

Я ж, молодка, замоталась,

Под окнами настоялась,

Все пороги обивала,

А подмоги не видала.

— Ой ты, доченька родная,

Как помочь тебе — не знаю.

Днем и ночью жди от бога,

Может, вымолишь подмогу.

— Ой ты, таточка родимый,

Твой совет ведь неправдивый:

«Бог на помощь» — я слыхала,

Когда мать меня качала.

4. ДОЛЯ ГОРЬКАЯ ТЫ, БАТРАЦКАЯ

Доля горькая ты, батрацкая,

Горемычная да бедняцкая,

Труд тяжелый наш, не под силушку:

Все на прибыли да на панские,

На поповские и дворянские.

Гей, сбирайтесь вы, парни бравые,

На расправы да на кровавые,

На расправы с панами, барами,

Пусть усадьбы горят пожарами.