Нарушая ПОРЯДОК

Глава 5 Слово императора

Глава 5

Слово императора

Давным-давно, ещё в прошлой жизни, доводилось мне читать разные книги разных авторов с приблизительно одинаковыми сюжетами. Наш землянин-современник внезапно куда-то проваливается, после чего обнаруживает себя в прошлом, в будущем, в параллельном мире или вовсе в чём-то необъяснимо-невообразимом.

В общем — попадает.

Далее оказывается, что современник наш не просто студент-двоечник, по ротозейству в волшебный люк провалившийся, а носитель ценнейших навыков и личность с гипертрофированной харизмой. Без доступа к мировой паутине и тонны справочников он на базе деревенской кузницы (или даже попросту «на коленке») изготавливает передовые инструменты, станки, моторную технику и невероятное вооружение (включая атомное); строит фабрики и заводы в считанные дни; прогибает под себя местные финансовые системы; покоряет сердца неприступных принцесс (или просто оплодотворяет всё, что проявляет двигательную активность). То есть, переворачивает свой новый мир полностью, со всех направлений, и теперь всё (включая саму планету) вертится исключительно вокруг него. Существование туземцев резко упрощается, они занимаются лишь исполнением его ценных указаний, а в перерывах между исполнениями заглядывают попаданцу в рот.

Дабы не пропустить новое «цу».

Я, вот, не такой. Я даже с интернетом и справочниками Рок не переверну. И дело не столько в фундаментальных отличиях, не позволяющих применить многое из прошлого опыта, а в самой структуре сообщества аборигенов. Она, в отличие от здешней, так сказать физики, на удивление мало отличается от нашей. Я не имею ввиду Средневековье или более древние периоды, я о некоторых принципах, на которых всё держится и у нас, и у них. Здесь без сказочных чудес невозможно реализовать что-то по-настоящему новое, пока для этого не создана определённая база. А дело это не быстрое и далеко не всегда понятно, с чего следует начинать.

Сейчас, с высоты опыта двух жизней, я много чего могу порекомендовать авторам тех книжек. Например, есть универсальный совет для любого, кто попадёт в мир без высоких технологий, где каким-то образом окажется в числе власть держащих.

Если он решит прогрессорством заняться, начинать, по возможности, следует со связи, улучшая её всеми доступными способами. Радио или электрический телеграф — идеально, но это не самые простые решения. Оптический телеграф с грамотно спроектированной сетью вышек, продвинутая голубиная почта, или хотя бы станции на дорогах, где гонцы могут менять лошадей без заминок и прочее-прочее, что позволяет оперативно доставлять информацию на большие расстояния. Если вспомнить земную историю, нередко случалось, что в колониях месяцами не знали о начавшейся в метрополии войне. И та из сторон, которая успевала подать весть за океан быстрее прочих, получала там преимущество первого удара. Несовершенные парусные корабли везли грузы и новости месяцами, иной раз приходя уже тогда, когда ни эти самые грузы, ни новости уже не требовались. Централизованное управление дальними землями порой принимало столь причудливые формы, что колониями они считались лишь на бумаге.

Не думайте, что я самый умный. Помню авторов, которые не сразу бросались уран ногтями добывать и танки в кузницах клепать, а занимались скучным созданием базы под будущие свершения. В том числе и связь налаживали. Но у них как-то всё очень просто получалось: хочешь — держи телеграф, хочешь — на тебе радио. В случаях магических миров массово производились артефакты для передачи голоса и картинки, иной раз неотличимые по функционалу от привычных нам смартфонов.

В Роке таких артефактов нет, или их так мало, что их наличием можно пренебречь. Я вот, много разной информации изучив, лишь неправдоподобные намёки на существование подобных штуковин встречал. Попытки соорудить искровой передатчик к успеху не привели, да и с приёмником как-то не заладилось. Проводной телеграф? Где бы ещё столько провода, для начала, найти...

Нет, задайся я такой целью всерьёз, что-нибудь когда-нибудь и получил бы. Наверное. Но сильно сомневаюсь в высокой эффективности результата.

Здешние правители огромных территорий сталкивались с теми же проблемами. Не знаю точно, как выкручиваются в других странах, а у императорского клана Равы был свой семейный способ. Абсолютно неожиданный для меня, но вполне в духе этого ненормального мира.

Нет, это не артефакты, и не волшебные почтовые птицы, развозящие депеши с ракетными скоростями. Способ, вроде как, опирается на родовые особенности единственного человека — законного императора. Чем выше развит его навык связи, тем больше можно привязывать к себе особых помощников. Здесь их называют десницами. Десница — рука, ладонь. И, как и полагается руке, у каждого десницы пять пальцев-перстов. Мизинец, средний, указательный и большой — одинаково-неважные. На их роль годится кто угодно.

Пятый — безымянный. И он совсем не такой. Это не простой перст, это Глас. Особый человек без имени, без истории. Спрашивать его о том, откуда он, собственно, взялся и кто он такой — строжайше воспрещается. Это великая государственная тайна, и за любопытство могут жестоко наказать.

Даже меня — десницу, это касается. В нашей шестёрке так сразу и не скажешь, кто здесь главнее. Глас, как бы, обязан мне подчиняться, но и я в свою очередь обязан предпринимать все возможные и невозможные меры для защиты голоса императора. Погибнет он, и даже не представляю, как на такое владыка Равы отреагирует.

Подразумевается, что если уж выжить никак не получается, в идеале мне следует постараться погибнуть быстрее этого непростого подчинённого.

Во избежание.

У каждого десницы свой Глас. Всегда один. Почему так — не знаю.

Тоже тайна.

Семь десниц — семь Гласов. И, считая действующего императора, эти восемь человек и обеспечивают ту самую связь, без которой в столь огромном государстве ни о какой оперативности управления не может быть и речи.

* * *

Подняв веки, Глас взглянул на нас совершенно другим взглядом. Да и в целом выглядеть стал иначе. Ни намёка на свойственные ему детские импульсивность и непосредственность.

Проще говоря — ничего глупого в нём сейчас не видать.

Императора я лицезрел лишь единожды и недолго, но этот взгляд сразу опознал.

Да у парня, похоже, даже цвет радужки изменился.

Как такое возможно?

Без понятия.

— Гедар Хавир, как давно ты в Мудавии? — без каких-либо предисловий и церемоний заговорил Глас.

— Сегодня днём добрался до столицы.

— Ты уже виделся с Ицхимом?

— Ещё нет.

— Это хорошо. Не пытайся ускорить вашу встречу. Ты мой десница, а он всего лишь много о себе возомнивший простолюдин. Важный для нас, но простолюдин. За ним нет ни капли благородства, даже последний из нас бесконечно выше. Всегда помни об этом.

— Да, император, не забуду, — пообещал я.

— Аммо Раллес, рад видеть тебя в здравии, старый пройдоха, — изменившимся, резко потеплевшим голосом продолжил Глас.

Весьма неожиданное панибратство, или я чего-то не понимаю в формате общения через Гласа.

— А уж я-то как рад, — склонился в поклоне толстяк.

— Какие новости в Мудавии? Есть что-то интересное?

— Мой император, да какие в этой дыре новости? Всегда одно и то же. На юге голод, на востоке беспорядки, воруют повсюду, как всегда. В столице тоже какие-то брожения нехорошие, кто-то распускает слухи, что империя не станет помогать продовольствием голодающим, несмотря на всю сложность ситуации, потому что мы мудавийцев за людей не считаем.

— Правильно говорят, — кивнул Глас. — Как там дела у твоего горняка продвигаются? Новости от него есть?

— Да, мой император. Ролло раз за разом подтверждает все свои первоначальные предположения.

— Ты веришь этому простолюдину?

— Мудавийцы не прекращают совать ему палки в колёса, но этот простолюдин на редкость дотошный, всегда добирается до истины. За всё время я не заметил от него ни слова неправды. Не вижу причин для недоверия.

— Аммо, у тебя нет специалистов равных ему. Как ты можешь быть уверенным в том, что Ролло не заблуждается?

— Мой император, абсолютной уверенности, конечно, нет, но знающие люди не обязательно обязаны знать всё, чтобы заметить подвох. В понятных им мелочах ничего подозрительного не встречали. Ролло всегда отчитывается без недочётов. Да и то, как сильно ему пытаются помешать, подтверждает то, чего мы так сильно опасались.

— Плохо, Аммо... очень плохо для нас. Но для Мудавии всё ещё хуже...

— Мой император, вы о том, что...

Толстяк замолчал с многозначительным видом, а я, стараясь не упустить ни слова, продолжал ничего не понимать.

Краем уха, почти случайно, я слышал о каком-то опытном горном мастере, отправленном сюда ещё в прошлом году. Но почему сам император первым делом интересуется этим простолюдином?

Тут явно что-то крупное наклёвывается.

И я в это что-то не посвящён...

Ну а что с меня взять? В Раве, по слухам, и с шестым десницей не очень-то церемонятся, а уж с седьмым и подавно церемониться не станут.

Аммо молчал, молчал голос императора, молчал, естественно, и я. И молчание затянулось минуты на две, не меньше.

Наконец, Глас безжизненно произнёс:

— Да, Аммо, я именно об этом. И мне нужно знать, что ты по этому поводу думаешь. Как, по-твоему: сколько продержится их чернь при самом скверном варианте?

— Боюсь, недолго. Очень недолго. Ничуть не удивлюсь, если нисколько не продержатся. При худшем раскладе здесь по всей стране может абсолютно всё посыпаться в считанные дни. Причём развал будет сдерживаться не армией Мудавии, а скоростью получения новостей с границ.

— Всего лишь дни? Это прискорбно... весьма прискорбно...

— Мой император, ещё вчера я бы ответил вам немного оптимистичнее. Однако ваш седьмой десница привёз неожиданно-неприятные новости. На его отряд по пути напали разбойники, среди которых оказался маг, обладающий навыком Чёрное Солнце Юга. У Тхата таких магов нет, это гость с куда более далёкого юга. И сильно сомневаюсь, что его прислали в одиночку. Во всём экспедиционном корпусе сейчас нет никого, сопоставимого с таким магом по силе. Остаётся только количеством брать. Если же будет реализован самый плохой вариант, ни о каком количестве не может быть и речи. Остатки корпуса осыплются песком при первом же серьёзном ударе. Что до армии Мудавии, по ней для этого даже бить не придётся.

— А ведь мы немало снаряжения им передали... — задумчиво заметил Глас.

— Да, мой император. Но этому жулью сколько ни передай, тут же всё продадут на сторону. Значительная часть снаряжения в итоге попала к тому же Тхату.

— Какая мерзкая страна...

— Да, мой император, омерзительная.

— Аммо, выслушай императорскую волю. Ты сейчас же начнёшь отвод «меченых» в Равию под предлогом ротации и переформирования. Обещай мудавийцам усиление, деньги, снабжение. Всё, что угодно, обещай, ничего не жалей, ведь ничего из обещанного не будет выполнено. Они всего лишь много о себе возомнившие простолюдины, наша честь от пустых слов не пострадает. Тебе, Гедар Хавир, повелеваю: возьмёшь под своё командование остатки корпуса и встретишь армию Тхата. Ты должен не позволить корпусу проиграть недостойно. Береги свои персты и, особенно, Гласа. Если задача окажется невыполнимой, помни, что охрана Гласа — первоочередная задача. Так что сильно не рискуй. В случае великой опасности разрешаю бросить корпус и уходить в любой момент. Только даже бежать постарайся достойно. Помни: ты имперец, и все в этих землях это знают. Имперцы не бегут без оглядки, они отступают с честью, чтобы затем ударить с новой силой. Именно так все должны считать, глядя на тебя. А теперь оставь нас. Мы с Аммо должны обсудить кое-что сами, после чего он объяснит тебе, что будет дальше.

* * *

Главу миссии пришлось прождать за дверью целых полчаса. Я даже начал жалеть, что не удосужился обзавестись навыком, позволяющим подслушивать беседы за толстенными преградами.

Мне, своему деснице, император всего-то несколько минут уделил, а с этим толстяком вон сколько треплется. Вот о чём можно столько болтать с главой миссии, что располагается в стране настолько занюханной, что здесь даже самой слабенькой аристократии нет?

Вряд ли они о чём-то личном беседуют. Несмотря на то, что император явно Аммо Раллеса хорошо знает, это не означает, что тот «его детей крестил». Тут, скорее, дело в том, что толстяк его доверенный человек, успевший себя хорошо зарекомендовать. Ценный сотрудник. К таким, зачастую, относятся куда теплее, чем к прочим.

В таком случае мне ещё больше интересно: что столь драгоценный тессэриец позабыл в этом глухом углу? Разумеется, я догадываюсь, что ответ скрывается в рудниках. Трудно не додуматься до очевидного, ведь в здешних краях нет ничего другого, что способно заинтересовать таких людей. Однако этим шахтам и карьерам тысячи лет, а зашевелились вокруг них только сейчас.

Непонятно.

Выйдя, наконец, из самой охраняемой комнаты, Аммо Раллес приблизился и виновато произнёс:

— Господин десница, простите, что заставил вас ждать.

Я не стал говорить, что заставил ждать меня вовсе не он, и спросил:

— Ну так что же будет дальше?

— Дальше?.. Дальше, как мы и говорили при вас, будет плохо. Для нас плохо, и для Мудавии тоже. Для Мудавии, конечно, хуже... гораздо хуже. Господин Гедар, что, по-вашему, заставляет нас поддерживать эту, скажем откровенно, не самую симпатичную страну?

— Месторождения ценных руд, — ответил я.

— Абсолютно верно. На данный момент нам интересно исключительно местное сырьё. Припоминаю, в былые времена поговаривали о проекте организации торгового тракта через Мудавию и дальше через сухие степи, вдоль пустыни. Это могло существенно поднять ценность выгодно расположенного союзника. Однако при нынешней политической ситуации о таком даже думать нечего, ведь торговать через Тхат не получится, а зачистка проклятых территорий может невероятно дорого обойтись и при этом оказаться безуспешной. С каждым годом на нашего союзника давят всё сильнее и сильнее. Дипломатия здесь давно уже бессильна, давить в ответ на южан мы можем исключительно своей армией. Однако последние цифры приводят нашу столицу в ужас, даже одно содержание экспедиционного корпуса в последние годы тянет из казны гораздо больше средств, чем поступает от эксплуатации рудников. А ведь на подачки семейке Ицхима уходят сопоставимые суммы, причём это не единственная статья побочных расходов. Тхат опасно усилился, и вести с ним полноценную войну на таком удалении от метрополии сложно даже будь здесь хорошие дороги по суше или воде. И пока Тхат продолжает усиливаться, прибыли от лунной руды продолжают падать. Всей добычей этого года не наполнить даже один мешок. Да, дело ближе к середине года, чем к его концу, но всё равно несерьёзно. Мудавийцы сей печальный факт объясняют модернизацией рудников. Дескать, нарезают подготовительные выработки в глубоких горизонтах. По-вашему это нормальные оправдания?

Я покачал головой:

— Сомневаюсь. То, что они лезут в глубокие горизонты месторождения, не должно мешать продолжать добычу в вышележащих выработках. Если там, конечно, есть что добывать.

— Вот-вот, у всех умных людей схожие мысли. Ролло — один из лучших горняков империи. Да, он всего лишь простолюдин, но из славной семьи с давними традициями. Таких умельцев полагается уважать без оглядки на происхождение. Его сюда прислали, чтобы прояснил обстановку на рудниках. И он, несмотря на противодействие мудавийцев, сумел многое узнать. По его словам, верхние горизонты рудников выработаны подчистую, а попытки вести разведку вглубь сталкиваются с непреодолимыми трудностями. Тот, упомянутый мною мешок, главным образом наполнили из самых древних отвалов. Их отсыпали в те благодатные времена, когда всем хватало богатой руды, и мелкие крупицы мало кого интересовали. Получается, сейчас мудавицы всех работников выгнали из-под земли и отправили просеивать заросшие деревьями кучи почти пустой породы. Добыча выходит ничтожная, но это хоть что-то. Без древних отвалов её не станет вовсе, а они, между прочим, уже почти все разобраны начисто. Как вы сами прекрасно понимаете, мешка руды нам мало. Империи и ста мешков мало будет. Получается, про здешние рудники можно забыть.

— А если помочь мудавийцам с глубокими горизонтами? — спросил я. — Имперские горняки получше местных будут, возможно, сумеют справиться с проблемами.

— Эх, молодой господин, я сильно в этом сомневаюсь. Вам не надо знать все детали, просто поверьте на слово, там ловить нечего. Впрочем, даже будь иначе, окажись где-нибудь в глубинах богатые залежи, сколько лет их придётся выискивать и затем подготавливать к добыче? И всё это при скверном снабжении через безводную степь, мимо разбойников, насылаемых врагами империи. Да и Тхат просто так развернуться не позволит, он уже сейчас интерес к рудникам проявляет. Нас ждут расходы, расходы и ещё раз расходы. И это на фоне накаляющегося политического обострения. Наши вечные южные «друзья» почти полностью парализовали морскую торговлю и нешуточно угрожают юго-восточному побережью. Нам вот-вот придётся воевать с ними всерьёз, не имея при этом сопоставимого по качеству флота и обладая в разы меньшими людскими ресурсами. Содержать при этом ещё и Мудавию бессмысленно, это пустое распыление сил в то время, когда нам потребуется каждый солдат. Так что забудьте. Всё: рудников у мудавийцев больше нет, и не будет. А раз так, то нам нечего здесь делать. Остаётся лишь уйти отсюда, постаравшись хоть как-то сохранить лицо. Именно об этом вам и говорил напоследок наш великий император.

— Я не совсем его понял...

— Я объясню, господин десница. По давнему соглашению о дружбе и взаимной помощи Рава обязалась содержать в Мудавии экспедиционный корпус. Ядро корпуса, или около десятой части его списочного состава, должны составлять профессиональные военные Равы, включая, так называемых, «меченых» — часть внутренней гвардии. Остальные девять десятых набираются из местных, обучаются нашими военными, мы обеспечиваем их всем необходимым и выплачиваем достойное по здешним меркам жалование. При всём этом ситуация с мудавийскими рекрутами катастрофическая, лишь немногие из них дотягивают до самой нижней планки требований, что предъявляются к кандидатам. В условиях тотальной коррупции, в корпус так или иначе год от года проникает всё больше таких «недовоинов». Сделать из них не самых смехотворных бойцов — задача посильная, но бессмысленная. Дешевле новых родить и правильно вырастить. Я уверен, это не намного больше времени займёт. Сейчас мы заострим перед местными внимание к кадровой проблеме и отправим большую часть ядра корпуса в Раву под предлогом переформирования. Мол, качество войск упало ниже некуда, срочно требуется обновление и усиление. И мудавийцам такое крыть нечем, потому что здесь все всё прекрасно понимают: ниже качеству падать действительно некуда, кадрово-организационная проблема созрела и перезрела. Корпус, в целом, давно уже больше похож на стадо, чем на армию. Мудавийцы, разумеется, будут настаивать на том, чтобы переформирование прошло здесь, на месте, без возвращения «меченых» в имперские лагеря южного пограничья. Дабы не ослаблять боеспособность страны в столь непростое время. Наверное, станут потрясать договором. Но я их как-нибудь угомоню, беру это на себя. В конце концов, они сами не очень-то блюдут букву договора, подсовывая нам свои отбросы вместо полноценных рекрутов. И да, молодой господин, что вам известно про Тхат?

— Военный союз трёх стран, расположенных юго-восточнее Мудавии. Все три такие же ничтожные, как и Мудавия. Вроде как, у них к нашему союзнику давние территориальные претензии.

— Именно так. Скажу больше: они спят и видят, как разорвут Мудавию в клочья, после чего поделят их между собой без остатка. Часть населения вырежут, остальных поработят. Да-да, у них процветает самое низменное рабство, причём мудавийцев они исторически держат за скот. Раньше их сдерживало наше присутствие, но в последние годы этого не хватает. Пока что они продолжают с нами хоть немного считаться и действуют не прямо. Усиливающиеся набеги рейдеров объясняют разбойными действиями, к которым, якобы, не имеют ни малейшего отношения. То есть, официально мудавийцев они не порабощают, не угоняют скот, не жгут деревни и поля, но на самом деле все знают, что это не криминал шалит. Единственное, что сдерживает Тхат от полноценных военных действий — экспедиционный корпус. В давние времена, сразу после подписания договора, именно корпус весьма болезненно щёлкнул их по носу в тот момент, когда они уже почти праздновали победу. Несостоявшимся победителям пришлось весьма торопливо возвращаться обратно, бросая обозы и раненых. Местные, в отместку за все злодеяния, сажали их на колья вдоль дорог. Соседи это не забыли, страх повторения разгрома мы вбили в них крепко. Но в последнее время южане так густо наводнили шпионами Мудавию, что не могли не выяснить, сколь плачевны дела в нашем войске. Боюсь, они опасаются лишь по старой памяти. Тогда, в самом начале, корпус был совсем не такой, как сейчас. Равийцев в составе насчитывалось куда больше десятой части, и это сказывалось. Сейчас качество войск упало до плачевного состояния, а вот у южан всё наоборот. Они и сами над своими армиями неплохо поработали, и враги нашей империи долгое время помогали им усиливаться. Разными способами снижали уровень коррупции, учили их воинов, накачивали хорошим оружием, обеспечивали приличными навыками. Даже если не уводить «меченых», корпус Тхату сейчас не соперник, и то, что они ещё не напали, я считаю настоящим чудом. Должны ведь понимать, насколько плохи наши дела. И я также считаю, что они нападут немедленно, как только самая боевая часть корпуса отправится в Раву. Это не может их не спровоцировать. Ваша задача — достойно встретить полчища Тхата.

— Как я понял, просто встретить, а не победить... — мрачно заметил я.

— Именно так. Победа, сами понимаете, невозможна. Да, она, разумеется, весьма желательна, но не с такими силами. От вас требуется обеспечить достойный проигрыш, после чего вопрос с Мудавией Тхат закроет.

— Поконкретнее можно?

— Молодой господин, вы можете положить в степях всех воинов до единого, но чтобы это выглядело не убогой мясорубкой, а достойной битвой горстки благородных воинов против бессчётной орды грязных варваров. И победят эти варвары лишь за счёт коварного удара, нанесённого в тот миг, когда корпус после ухода «меченых» окажется в ослабленном состоянии. На момент поражения наших воинов будет всего ничего, а мудавийцы — это мудавийцы. Спишем разгром на их никчемность или даже предательство. То есть наши воины должны выглядеть легендарными героями в толпе бесполезной смазки для вражеских мечей. Некоторые, конечно, всё поймут, но другие могут решить, что в честном бою против империи ловить нечего. Вы должны приложить все усилия к тому, чтобы этих других оказалось как можно больше.