Наследие Белых (СИ)

Глава 20

Снова все повторялось…

Рев людей, паника, женский плач и вонь…

Эйрин перевязывала раненых солдат, ставших на ее защиту, обещавших служить Верой и Правдой!

Каждый норовил склониться перед ней, не смотря на раны и увечья, но еще больше они хотели посмотреть на нее.

Освободительницу, защитницу…

Как и тогда, Эсмонда не было рядом, как не было рядом сына и Кормилицы.

Но это все потом, а пока…

Очередной возглас простолюдина в ее честь, прервал ход мыслей.

Остальные, дружно подхватив его, стали хлопать в ладоши и радоваться.

Королева улыбнулась, радуясь вместе с ними, что все наконец — то закончилось. Эсмонд снова рядом… Снова с ней.

Вот уже несколько дней Беулльская Суть никак не проявлялась, значит немного успокоилась и ушла на покой, подремать.

К вечеру готовился настоящий пир. Столы расставляли в саду.

В больших котлах, источая аромат, булькало мясо, в других — тушились овощи. Кухарки на кухне сбивались с ног, вынося в сад очередное блюдо. Жизнь продолжалась.

Беспощадная война остановлена. Многие остались лежать там, на поле брани, многие умерли после от ран и занесенной инфекции, но остальные, кто уцелел на обеих сторонах — стали братьями. Их объединила ПОБЕДА!

Каждый в Холлете теперь знал и верил, что завтра будет лучше, чем сегодня.

Они бились за правду и выстояли.

Закончив перевязку, Эйрин направилась к себе. Ей стало тревожно. Будто почувствовала неладное…

— Пошшшла прочччь! — зашипела она, глядя на молодую служанку, которой недавно пользовался Брэднар.

Эсмонд косо глянул на жену, но промолчал, позволяя ей распоряжаться прислугой.

Девчонка густо покраснела и, не глядя на Правителей, попыталась как можно быстрее покинуть купель.

— Ты к ней несправедлива. Она лишь хотела помочь снять одежду…

— Несправедлива? — поперхнулась девушка. — Да она с тебя глаз не спускала, трогала…

Она хотела сказать МОЁ, но вовремя прикусила свой язычок.

— Ну и что! Подумаешь! ТЕБЯ ТОЖЕ МНОГИЕ ТРОГАЛИ! Я же не ору об этом на весь замок!

— Как ты смеешь?!

Эсмонд полностью разделся и погрузился с головой в горячую воду, желая смыть с себя кровь и грязь.

Эйрин невольно засмотрелась на него, как в старые и добрые времена. Ей нравилось подглядывать за ним, пока он не видел и, недолго думая, она стянула через голову платье. Оставшись обнаженной, полезла в ванну следом, благо размеры позволяли не соприкасаться друг с другом.

Оба злились, вот только непонятно на что! Обеих съедала ревность, выворачивая наизнанку сердца. Они так и не признались, как соскучились. Её соски набухли. Эсмонд смотрел на жену жадным, плотоядным взглядом, но так и не сделал первого шага.

А она ЖДАЛА…

Поцелуя, его рук, его самого, всего…внутри…

Его движения стали расслаблеными. Королева не выдержала первой, прикоснулась к его спине, начала осторожно массировать плечи. Вот тут — то Король и напрягся. Одни Боги знали, насколько тяжело ему было сдерживаться от соблазна и не прикоснуться к заветному и родному человеку, белой змейке, детенышу!

Зверь распахнул свою пасть, но Эсмонд вовремя приструнил его, шарахнув по разуму незабытым видением. А ее руки уже вовсю водили по его телу. Трогали, гладили, вспоминали, потянулись к мужскому достоинству, чтобы напомнить, что она здесь, стоит лишь захотеть.

И ОН ЗАХОТЕЛ…

Сильно, неистово, но все же снова отступил, иначе проиграл бы все, к чему он так долго шел и за что боролся.

Сейчас нельзя… ибо он сделает больно. Себе и ей. Ревность — сука страшная.

Поэтому, пока не наломал дров — высвободился от ее очарования, оттолкнул её руки. Вышел из воды. Королева бросилась следом, отобрала полотенце, прижалась к телу мужа.

— Почему, Эсмонд? Ведь ты тоже захотел! Почему не взял свое?

— После поговорим! Сейчас некогда, дела не требуют отлагательств!

— Да пошло оно все к тьманникам! Дела эти твои! Я здесь! Живая! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!

И он посмотрел…

Эйрин отступила, чуть не поскользнувшись на мокром камне.

Взгляд Эсмонда был холоден, желания обладать в нем не было. Только ненависть бушевала в его янтарных и застывших глазах. И ее было много, очень много. Столько, что не в силах пробиться сквозь нее, не в силах достучаться.

— Но ты ведь хотел…

— Это нормально! Он всегда встает на красивых БАБ!

— Баб? — переспросила она шепотом.

Ей стало холодно и отчего — то стыдно. Захотелось укрыться от его пронизывающих глаз, однако он скрылся первым.

— Скажи, а Брэднару ты также предлагала себя? Как шлюха?

Ушел, не сказав больше ни слова.

Слезы полились с новой силой. Вот, кого он сейчас увидел…

Шлюху и подстилку!

ЭТО НЕ ТАК! — хотелось крикнуть изо всех сил. Хотелось догнать его, рассказать всю правду, вывернуть душу наизнанку, умолять простить. Сказать, что видения могут меняться в зависимости от обстоятельств, но ноги Королевы словно приросли к полу.

Имран помогала девушке собраться, укладывая короткие волосы в подобие прически.

— Просто дай ему время…

— Он не простит, не поймет!

— И будет глупцом! Хватит лить слезы! Сегодня ты должна блистать перед своим народом. А постель подождет. Ведь он шел воевать с одной целью, будь терпеливей к нему, дай время, чтобы остыть…

И начался настоящий пир.

Саргас сидел рядом с Эсмондом и иногда бросал взгляд в сторону его супруги — Единственной Королевы Экрисса.

Покоритель злился на своего друга и на ту, которая украла его сердце.

Эйрин была прекрасна и желанна. Даже с остриженными волосами, она напоминала сейчас совсем юную девушку, на хрупкие плечи которой легли тяжелые испытания. Чтобы ни было, но она сегодня совершенно не заслужила его холодности и отчужденности. Это Эсмонд понимал всем сердцем, но видениям он все же доверял больше.

Он в который раз посмотрел на нее, сведя брови вместе.

Эйрин сидела тихо, словно белая мышь, не смея пошевелиться или сказать что — нибудь невпопад и тем самым рассердить мужа больше. Оба одновременно потянулись за кувшином. Их руки соприкоснулись, а глаза встретились.

И не было в них обид, не было ревности или недосказанности. А только желание, тяга и страсть разгорались с каждой минутой, все сильнее и сильнее.

Королю хотелось прижать тело жены к своему, почувствовать ответное желание, погрузиться в горячее лоно и больше не отпускать никогда.

Они смотрели друг на друга, не в силах оторвать взгляд и в тоже время боясь поверить друг другу.

Однажды Боги их уже наказали и что будет сейчас, если обида и ревность возьмут верх?

Что останется от них самих?

Есть расхотелось совсем. Король первым опустил дрожащей от страсти рукой кувшин. Вино пролилось на скатерть ярким цветком…

Смех его боевого товарища — Саргаса вывел из раздумий обоих.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Идите Вы уже! А то трахнете сейчас друг друга прямо здесь, за этим столом. Уверен, зрелище будет еще то, но я не любитель смотреть на оргии. Я сторонник старых правил…

Лицо Эйрин затопила краска стыда и она, извинившись, покинула сад первой, убегая от янтарных глаз Холодного Монстра.

Но он не дал скрыться…

Поймал девчонку в коридоре, придавил ее тело к шершавой, каменной стене.

Набросился на на нее, словно голодный и обезумевший волк. Сминая ее горячие губы, вторгся языком в ее рот. И застонал, завыл…

— Нет! — она, собрав все свое мужество, оттолкнула его от себя. — Не смей! Я тебе не шлюха! Никогда не была и сейчас не стану. Эсмонд, что случилось с тобой? Почему так долго? Я ждала, молилась. И вот, ты здесь рядом, но уже не тот Эсмонд, которого я знала раньше.

— Чем тебе не угодил ЭТОТ? — взревел Зверь.

— Я не согласна спать с безжалостным монстром.

Он смотрел долго. Потом рыкнув — “ МОЯ! “, подхватил насмерть перепуганную Королеву и потащил в первую попавшуюся комнату.

В покоях Холзара до сих пор витал запах смерти.

— Не приближайся, — прошипел беулл, распахивая угольно — черные глаза — Я убила его быссстро, он дашше не почувссствовал этого…

— Умница! Узнаю свою девочку!

Эйрин продолжала бороться, прекрасно осознавая, что эту битву она проиграла. Проиграла уже давно…

Эсмонд притянул ее к себе, обвив рукой талию, распластав ладонь на ягодицах, впился поцелуем в губы. Девушка едва сдержала крик боли, стоило ему смять ее груди. Муж тяжело навалился на нее и она рухнула в постель, ощущая, как его властная грубая рука задирает подол платья. Он спешил овладеть женой, как можно скорее, царапая ногтями ее бархатную кожу. Эйрин заерзала под ним, твердо осознавая, что он не желает ей зла, просто его невесть откуда взявшаяся обида сейчас и руководит им, он хочет сделать больно, чтобы успокоиться. Но вся беда была в том, что у Эсмонда не было желания остановиться и подумать. Ему не пришло в голову, что поведи он себя по другому, все могло бы быть иначе. Исторгнув семя, он скатился с нее, наблюдая за ней из — под опущенных ресниц. Девушка беззвучно плакала, не глядя на него. Облачившись в пеньюар легла на другую сторону кровати, кутаясь в одеяло. Стоило ему протянуть к ней руку, как она отшатнулась, словно от проказы.

— Вы взяли все, что причитается, Сир и оставьте меня в покое, хотя бы на время.

— Нет, Эйрин! Не закрывайся от меня! Прости болвана! Прости… Я идиот, детёныш.

Он притянул ее к себе и крепко обнял, заглаживая вину. В тех местах, где соприкасались их тела, разливался жар. Эсмонд откинул одеяло, обнажив ее тело, прикоснулся к белым холмикам грудей. Словно невзначай потерся об нее, погладил спину и ягодицы. Прижался к ее бедрам, обдал горячим дыханием грудь, покусывая соски. Она умело сдерживала себя, зная, что капитуляция будет еще более ошеломляющей. Стоило ей как следует присмотреться к его лицу, как мигом пропали ее колебания.

— Позволь показать тебе снова, как я могу любить тебя, мой детеныш!

Он сжал ладонями ее лицо, не давая пошевелиться и завладел губами. Она открыла свои губы, чтобы встретить жаркий танец его языка. Эйрин обняла ногами его поясницу, предлагая свое истомившееся тело, приспосабливаясь к ритму его движений. Спираль страсти закручивалась все туже, пока не вырвались на волю их совместные стоны в ослепительном взрыве наслаждения. Вскоре тело обоих налилось истомой.

— Думаю, мы должны сделать эту комнату своей.

Королева кивнула уже засыпая, но Эсмонд не позволил сомкнуть ей глаза.

Даже сюда доносились вопли пирующих. Горящие факелы иногда гасли от сильного ветра. Замок погрузился во тьму. Пьяные воины зажимали девушек, тиская их по углам. Жители Холлетта мирно спали, сознавая, что находятся в полной безопасности.

Война была окончена. Окончена? ОКОНЧЕНА!

Разумеется. Но вот только сама Война так не считала…

Сжав в худой, окровавленной руке зазубренный меч, она наблюдала за сном мирных жителей и горячим пиршеством Воинов…

" Рецидив… " — подумала она — " Случается иногда и рецидив… "