Наследие Белых (СИ)

Глава 23

Наталин оказалась очень приятной женщиной. Она была невысокой, полноватой, но не рыхлой, подобно непропечённой булке, а полноватой — такими бывают женщины в зрелых годах. Уютными и завершёнными. Будто сама природа ставит точку. Свои светлые волосы она сплела в косу и заколола, обернув вокруг головы. Пахло от неё приятно: корицей и мятой…

Мята. Эйрин горестно улыбнулась, когда Наталин, обняв её, прижала к себе.

— Здравствуй, Эйрин! — сказала она тихо — Все хорошо?

Девушка кивнула и, проглотив комок в горле, усмехнулась, чтоб не разреветься.

Своей матери она не помнила. Совсем… Но хотела помнить! Откуда то явились неясные воспоминания детства — портрет графини Лавилль, расцвеченный красками, освещённый лучами Ламейна. Сохранился ли он? Сохранилось ли что — нибудь ещё, кроме этих цветных обрывков? Вернётся ли еще Эйрин — та Эйрин, с пушистыми косами, в пышных ярких платьях и тугих накрахмаленных ученических фартуках? ТА Эйрин — с синим наивным взглядом, без ярких чёрных горошин Беулльской Сути в глазах? Без жестокости в сердце? Без Короны на голове, без крови на руках? Чистая, с запахом мяты.

ТА Эйрин больше не явится сюда. Её время прошло. Место занимала теперь гордая и справедливая Королева Экрисса — не вышедшая ростом, но наделённая властью и разумом.

— Все хорошо, Наталин! — ответила Королева, отдавая объятие — Все просто прекрасно.

Потом пили чай со сладким пирогом, сидя за столом всей большой семьёй. Сейдрик и Наталин, похорошевшая Лиона, ничем не напоминающая теперь истерзанную девчонку с Интикийского невольничьего рынка, Кормилица Лавиния с маленьким Янисом на руках.

— Убери руки, дура! — фыркала старушка всякий раз при попытке служанки забрать у неё мальчика — Не справишься! Своих детей нет, так и не знаешь — как и что… Уронишь ещё мальчишку, дети это тебе не игрушки.

Эсмонд улыбнулся, посмотрев на жену. Эйрин сидела рядом, отросшие волосы она прикрыла тонкой шёлковой сеткой с мелкими, редкими бусинами. Взгляд Королевы был тёплым, прозрачным и светлым.

— Что, Эсмонд? — она обернулась на мужа.

— Ничего. Ничего, детёныш…

Назавтра решено было возвращаться в Лоннлейн. Королевскую чету ждало множество неотложных дел. Юг был выжжен и разрушен войной до основания. Работы было много.

Лоннлейнское Королевство разрослось.

Надо было строить, восстанавливать, латать, мостить дороги из бывшего Холлетта и дружественных теперь Ланерона и Сианора.

— Денег нет на это! — буркнул Сейдрик — Финансовый крах, Сир Покоритель. Война сожрала все… Неизвестно ещё, что и как…

Эсмонд отодвинул от себя пустую чашку, которая тут же оказалась наполнена до краев игристым домашним пивом.

— Спасибо, Наталин! — Король кивнул — Отец, ты как всегда, паникуешь. Можно взять ссуду у Сианора. Да и Ланерон… Все ещё не бедное государство.

— Я попрошу Саргаса. — мягко сказала Эйрин, присев на ручку кресла и прижавшись к мужу — Я напишу ему. Он не откажет, я думаю?

— Тебе нет! — вспыхнул Эсмонд — Сира Лоннлейнская…

— Прекрати! — девушка взорвалась смехом — Не ревнуй, это глупо.

Сейдрик непонимающе выкатил глаза.

— Твоя дочь, Лавилль, превзошла самою себя в искусстве строить глазки кому не попадя! — завёлся наг — Научилась не только срывать короны с голов, но и вырывать сердца…

— Ты пьян, Эсмонд. — Эйрин попыталась встать с кресла, но была придавлена крепкой рукой мужа — Ты пьян и несёшь чушь. Папа, не слушай этот бред! Его Величество общается сейчас не с нами, а с пивом. С меня хватит! Я иду спать. А Вы, Сир Покоритель, можете поискать ночлег где — нибудь на заднем дворе. Свинарник, например, пуст. Конюшня тоже. Желаю удачи!

Ей пришлось призвать на помощь Беулла, чтобы вырваться из железных объятий.

…Поздно ночью он пришёл к ней, разгоряченный, пропахший пивом, желанием и пряностями. Бесцеремонно откинул тряпичное одеяло, сжал в объятиях нежное тело. Покрыл поцелуями плечи и ключицы.

И получил… Пинок в колено и увесистую затрещину.

— Пьяный солдафон! Убери от меня свои руки!

— Так, значит…

Прижав яростно сопротивляющуюся жену к постели, накрыл поцелуем сладкие губы, моментально отозвавшиеся на это прикосновение…

— Ты меня не заставишь, Эсмонд…

— Ты противоречишь себе, девочка. — прошептал он ей в шею — Впрочем, как всегда.

Скользнул губами к груди, захватил сосок, ставший твёрдым, как бусинка. И двинулся ниже, по нежной коже, покрытой бисеринками испарины и редкими перламутровыми чешуйками Нагатской Сути. Проведя языком дорожку по животу вниз, поцеловал нежные белые кудряшки.

— Беленькая моя… Детёныш мой, ЗДЕСЬ ты не повзрослеешь никогда… Все такая же мятная, как и в первый раз. Разведи ножки, я же знаю, ЧТО ты любишь…

Девушка застонала. Вскрикнула, ощутив, как сильные пальцы коснулись её сути и проникли внутрь. Горячий язык тронул клитор, сразу же ставший каменным.

— Эсмонд, я не хочу…

— Хочешь. — он раскрыл двумя пальцами нежные половинки, похожие на створки морской ракушки — Ещё как хочешь, Эйрин. Скажи правду хоть раз. Имей мужество сознаться.

— Нет!

— Да.

Она стонала, чувствуя внизу его губы и язык. Низ живота наполнился раскалённой тяжестью. По телу пробегали волны судорог… Нагатская Суть спорила с Беулльской, Человеческая же вторила им, металась от одной к другой, не желая оставаться в стороне.

— ВОЗЬМИ МЕНЯ!!! — вскрикнули, наконец все три.

Он вошёл в неё, резко и сильно, забросив на бёдра ноги жены. Почувствовав с восторгом, с каким жаром и желанием она приняла его в себя…

На самом пике наслаждения он вышел из неё. Прикрыв изогнутый в гневном крике рот ладонью, прошептал:

— А вот сейчас ты у меня получишь, Эйрин Лоннлейнская. Пора начать учить тебя покорности.

Закинув руки жены за голову, туго связал платком, сдернутым со спинки кровати. И взяв в руки плеть, усмехнулся, видя, как темнеют глаза Беулла…

— А, Покоритель Беуллов! — засмеялась Королева — Ты когда сюда её притащил? Ты где её взял?

— Ты же сама отправила меня на задний двор. — он хлестнул плетью по простынями — Там и нашёл. Там вообще… Много чего интересного…

Девушка закусила губы.

— Мне что делать? Просить пощады?

Он расхохотался.

— Давай, Эйрин. Это заводит.

Кожаные полоски, прохладные и пахнущие лошадьми, ожгли кожу.

— ЕЩЁ! — крикнула Королева, следуя за ударами, оставляющими на белом теле тонкие розовые мятежи — Я ПРОШУ, ЕЩЁ!!! ДАААА!

Удары были хлесткими и сильными. Дарящие жар, острую боль, цвели на бёдрах алыми цветами… Глаза её горели антрацитным огнём, тело пересекли причудливые узоры и линии.

— Покорись, Последняя. Скажи это.

— Да. — она прикрыла глаза, ощутив, как кожа плётки гладит её кожу — Я, Последняя из Рода Беуллов, покоряюсь тебе, Бронзовый Король. Я принимаю тебя.

— Скажи, что ты моя.

— Твоя. Навсегда. Покорная тебе.

И тогда он взял её, раскалённую и влажную от желания, СВОЮ. Прижав губы к её губам, двигался в ней, грозя разорвать на части. Разлившись внутри кипящей влагой, перемешался с ней… Как единое целое.

— Я люблю тебя, Эйрин…

— Я люблю тебя, муж мой. — порвав платок, запустила ему пальцы в волосы.

Сон ударил их внезапно, застиг вот так — обнявшихся, на середине игры, как детей.

Непокорных. Влюблённых. Диких…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍