Наследие Древнего

Глава 5

Я буквально чувствовал, как надо мной завис Дамоклов меч — страшная и непонятная угроза, которой неизвестно как противостоять. Однако усилием воли я отогнал мрачные мысли. В конце концов, у меня был боевой опыт — если бы я решал только глобальные проблемы, забив на повседневную мелочь, мой бизнес бы давно развалился. Поэтому даже если старик из моих снов действительно представляет какую-нибудь угрозу, мне в любом случае необходимо сперва устроиться в новом мире, желательно где-нибудь на вершине мира, и уж потом беспокоиться о подобных проблемах.

У Даррака я узнал, где живёт Риардон и направился к нему в гости, добывать информацию. Он жил в доме из светлого дерева, перед которым цвели пышные розовые кусты. Чуть в стороне были натянуты бельевые верёвки, на которые сухонькая пожилая дама вывешивала штаны и рубашки.

— Здравствуйте, — я подошёл поближе и слегка склонил голову. — Подскажите, пожалуйста, где можно найти старейшину?

Дама спешно поправила растрепавшиеся волосы, разгладила светлое простенькое платье и, улыбнувшись, показала на дом.

— В это время он занимается книгами учёта, — сказала она. — Проходите, не стесняйтесь. Из коридора вы сразу попадёте в гостиную, а там он обычно и сидит. Поспешите, иначе вас опередят, к Рио часто обращаются за советом.

— Спасибо, — на прощание я поклонился в пояс и пошёл к дому. Громко постучал о дверной косяк и переступил порог. Короткий тёмный коридор — и я оказался в просторной комнате. У высокого окна, за письменным столом, склонился над бумагами Риардон. Он что-то перечеркнул, вздохнул и, скомкав исписанный лист, выбросил его в мусорную корзину.

— Что привело тебя в мою скромную обитель, чужак? — спросил он, не поднимая головы.

— Дело в том, что я, как вы правильно подметили, — чужак. В моей стране всё… по-другому, и всё моё путешествие я не устаю удивляться обычаям здешних мест, — и надо же! ведь ни слова не соврал. Этот мир с каждым шагом всё чудесатее и чудесатее, тут и свихнуться недолго, чего уж об удивлении говорить. Я мысленно улыбнулся, довольный собой, и продолжил: — Парочка наставлений мне бы не помешала.

— Наставлений? Гм, прежде чем получать наставления добрые люди представляются. Если им, конечно, нечего скрывать, — старейшина засунул перо в чернильницу и положил ладонь себе на грудь. — Меня зовут Риардон Стагблад.

На секунду моя голова абсолютно опустела. Я растерялся — не называться же Древним или Андреем! Первое — напугает старика до беспамятства, а второе — слишком уж странное для фэнтезийного мира.

С другой стороны, я чужестранец, а мало ли как детишек за океаном называют… Да к тому же точно не случится казусов, когда меня будут звать по новому имени, а я с непривычки забуду, что это имя — моё. Я прям это представляю: «Сорел Валентианно Лайонелл, почему вы не отвечаете?» И я такой: «А? Что? Это вы мне?»

— Андрей. Меня зовут Андрей, — я повторил жест Риардона.

Тот смерил меня долгим внимательным взглядом и указал на кресло для посетителей.

— Присаживайся, Андрей, — он произнёс моё имя с забавным акцентом, словно бы с непривычки перекатывая его на языке. — Что тебя интересует?

— Магия, если это, конечно, не секрет. В моей стране система развития значительно отличается. Мы вкладываем энергию в различные характеристики, — я лихорадочно вспоминал словечки из фантастических книг и пытался сформулировать вопрос так, чтобы меня не приняли за шпиона. — Я, например, физически силён, но разве это сравнится с вами? Люди в Созвёздной Коалиции обладают настоящей магией! А ещё я видел, как человек вызвал прозрачного человечка с кошачьими ушами.

Риардон прищурился и откинулся на спинку кресла.

— Да какой же это секрет. Леонид Спаситель активно распространяет нашу систему, как ты это назвал, по всему миру. Сила, могущество, перспективы! Благодаря его стратегии, в Коалицию переехало множество талантливых ремесленников и сельхозников. Заокеанские страны сопротивляются, но, судя по тому, что ты к нам приехал, не совсем успешно.

— Очень уж заманчивые обещания, — я с улыбкой кивнул.

— С чего же начать? — пробормотал Риардон себе под нос и продолжил уже громче: — Десять тысячелетий назад великая Раса Богов подарила человечеству тринадцать Созвездий. У каждого человека предрасположенность к определённому Созвездию. До сих пор никто не выяснил, как это работает. За долгие годы все Созвездия были разбиты на уровни силы: Войды, Прото, Метеоры, Пульсары, Плеяды, Квазары.

— И на какой ступени находитесь вы?

— Едва поднялся до верхней границы Прото, но на прорыв у меня уже нет ни ресурсов, ни поддержки, — криво усмехнулся Риардон. — Без богатого рода и защиты очень сложно достичь даже Метеора.

— Как мне перестроиться в вашу… систему?

— Люди постепенно вырождаются. У многих магия спит и никогда не пробудится без дополнительного толчка. Решение одно — посетить Храмы Созвездий. Ты почувствуешь, если сила внутри тебя откликнется Созвездию. Это… сложно объяснить. Ты просто почувствуешь. Но в Храмы попасть очень сложно. Поэтому из вырожденцев чаще всего пробуждают Созвездие аристократы — за их спинами Род.

— У вас есть духи-помощники? — Риардон с непониманием нахмурился, и я пояснил: — Ну, прозрачный человечек с кошачьими ушами.

— Облик магии каждый выбирает сам, — рассмеялся он. — Хоть коровой сделай, кто тебе помешает? Мы называем воплощение магии Спутником. Я ответил на все твои вопросы, Андрей?

Конечно нет. Однако я побоялся устраивать допрос с пристрастием — не в моих интересах привлекать к себе излишнее внимание. Лучше двигаться небольшими аккуратными шажками и выжить, чем прыгнуть вперёд сразу на километр, но сдохнуть. Поэтому я перешёл к насущным проблемам.

— Как далеко отсюда находится ближайший большой город?

Риардон странно взглянул на меня.

— Заплутал ты, Андрей. Из нашей Ямы ближе всего ехать к столице, Грингфог находится к северу отсюда, за степью и Яблочной Горой, — но не успел я обрадоваться, как он добавил: — Три дня пути на лошадях. Пешком — все десять.

— А сколько стоит лошадь и у кого её можно купить?

— Через ручей, — Риардон указал себе за спину, — стоит наша конюшня. Там работает Огден. Передай ему, что ты от меня, пусть покажет Кабачка. Если жеребец тебя примет, забирай за шесть тысяч и девять сотен. Копейки, так уж и быть, скину. Конь быстрый и выносливый, но своенравный.

— Кхм, — я откашлялся, подбирая слова. — Напомните, пожалуйста, сколько это в монетах? Ещё не привык к новым деньгам.

— Шесть красных и девяносто золотых. Или семь красных, а десять золотых уже мы отсыпим на сдачу. Как ты выжил, Андрей? Совсем не подготовился к путешествию, — Риардон укоризненно покачал головой. — Так похож на моего сына, он тоже всё делал с наскока и разбирался, уже когда влипал в неприятности.

Пока он говорил, я подсчитывал свои финансы. Всего у меня было шесть красных монет, сто золотых и сорок три чёрных. После покупки коня у меня останется десять золотых и чёрные, и что-то подсказывает мне, что на три дня пути и первое время в столице — это пшик.

— А где у вас можно подработать?

— А что ты умеешь?

— Строить.

— С этим тебе в столицу, — хмыкнул Риардон.

— Меня работа не пугает. Если не умею — быстро научусь, — оттарабанил я.

— От крови в обморок не падаешь? Нет? Тогда спроси Роланда, он искал себе помощника. Охотиться с поломанной рукой — такое себе удовольствие, да больно уж у него характер мерзкий, вот никто и не соглашается ему помогать.

— Спасибо, пойду поищу, — я поднялся. — Кстати, а кофе у вас растёт?

— Что?

— Ну, зёрна такие. Их жарят, перемалывают и варят. Очень вкусно.

— Зёрна? Гм, да тот же Роланд выращивает какие-то зёрна, лошадей подкармливает.

— Бодрые у вас, наверное, лошади.

— Не жалуемся, — недоумённо протянул Риардон и вернулся к бумагам. — Если вдруг что понадобится, приходи.

Даррак подсказал, что Роланд живёт на окраине деревни, рядом с конюшней. По дороге туда я заметил, что некоторые деревенские перед тем, как начать что-то делать, три раза стучат по подвернувшимся под руку предметам. Один раз я услышал подозрительное: «Да точно вам говорю, У-Кхаш сказал, что это заговор на удачу». И отдельные слова — «кальмар», «дерево», «промазал». Я как раз хотел уточнить, о чём речь, печёнкой чувствовал, что ничего хорошего это не сулит, но в этот момент из-за угла вырулила знакомая кошачья морда.

Борис продрифтовал на повороте, поднимая тучу пыли, распугал пасущихся куриц и бросился ко мне. На секунду мне показалось, что он подпрыгнет и вцепится мне в лицо, но нет — резко затормозил и спрятался за моей ногой.

— Ах ты, паразит!

За ним следом выскочила девица в фартуке. В одной руке она держала противень, а в другой — скалку. Размахивая и тем, и другим она подскочила ко мне и попыталась огреть Бориса противенем по голове. Тот увернулся и шмыгнул вправо. Девица — за ним. Так они и бегали пару минут вокруг меня, пока я не рявкнул:

— Что происходит, чёрт возьми?!

Чуть в стороне уже собрались зеваки. Им, очевидно, тоже был интересен ответ на этот вопрос.

— Что происходит?! — моментально окрысилась девица и сунула мне под нос скалку. — Ваш мерзкий кот украл котлеты и разбил банку молока! Так и этого ему было мало! Он ещё приставал к нашей кошке! Я вас спрашиваю, кто котят будет воспитывать?! Кто?!

— Да не мой это кот, — я отодвинул Бориса ногой подальше и для верности сам отошёл. Но тот сразу же скользнул ко мне, стал громко-громко мурчать и старательно об меня тереться, напоказ, чтоб точно ни у кого сомнений не осталось. Я так разозлился, что забыл о девице и прорычал: — Мочалка пушистая, ты и здесь мне покоя не дашь?!

— Ага! А говорите не ваш! — с ликованием воскликнула девица. — Врать мне удумали?!

Моя рука сама собой потянулась к огородному заборчику и постучала.

ТУК-ТУК-ТУК!

Зеваки начали бурно перешёптываться, а девица слегка сбледнула с лица, но отступать была явно не намерена.

— Я вас сама сейчас как запугаю!..

Она замахнулась скалкой. Борис предусмотрительно перепрыгнул через заборчик и с любопытством подглядывал в щель. Зелёные глазищи довольно щурились. Я уже прикидывал, как обезоружить девицу и случайно не переломать ей все косточки, но в этот момент со стороны выезда из деревни раздался зычный мужской голос:

— Минерва, дорогая! Солнце моё ненаглядное! Где ты? Я вернулся, любимая, и привёз тебе гостинцев заморских, как и обещал! Каменья драгоценные, яства божественные, наряды чудесные… Минерва, где же ты?

Девица застыла, как застигнутый врасплох воробушек, и раскраснелась от волнения. Её нижняя губа задрожала, на глаза накатили слёзы. Мужской голос ещё несколько раз позвал возлюбленную Минерву, и девица выронила скалку и бросилась по улице вниз, откуда он доносился.

— Сработало! — радостно взвизгнули в толпе. — Я же говорю, работает! У-Кхаш не сбрехал!

— Повезло так повезло, Минерва-то у нас бешеная девка… Помните, как она Роланда отходила?

— Так ему и надо, пусть теперь руку сращивает.

— Да вы видели-видели? Она только руку занесла, и сразу же…

— Так постучал же, постучал!

— Это же сколько Фриделя не было? Год, полтора? И как удачно вернулся!

— Конечно, помогает! Только надо правильно делать. Глаза закрываете, просите о помощи…

— У кого?

— У вселенной, дура, у кого же ещё? Закрывай глаза и думай! А потом стучи три раза, тебе и помогут!

Борис, гаденько похихикав, испарился, и я психанул. Подошёл к зевакам и злым, срывающимся на крик голосом сказал:

— Это не ритуал и не заговор, просто дурная привычка! Она ничего не делает, только мешает. Что за глупости вы говорите? А это, — я сжал пальцы в кулак и помахал рукой, словно тряся скалкой, — обычное совпадение! Я что, по-вашему, Фриделя сюда телепортировал?

На секунду зеваки замолчали, а потом кто-то в толпе прошептал:

— Он и У-Кхашу про дурную привычку заливал.

— Ну ещё бы, такой секрет никто не захочет рассказывать. Я бы тоже молчал. Вдруг всю удачу растеряю!

— Да вы не беспокойтесь, — вперёд выступил лопоухий Фома, обращаясь ко мне. — Мы — молчок. Никому-никому. Между собой только.

Поняв, что спорить бессмысленно, я направился к Роланду. Я его никогда не видел, но сразу узнал — низкий тощий старик с носом-крючком. Весь его вид словно кричал: «НЕ ПОДХОДИ! УБЬЁТ!» Роланд курил трубку и время от времени сплёвывал, костеря всех деревенских распоследними словами. Я услышал много знакомых имён: Гвендолин, Минерва, Фома, даже Риардон — похоже, старикан ненавидел всё живое. Правая рука его была перевязана.

— Здравствуйте! — поздоровался я. — Риардон сказал, что вы ищете помощника.

— Ты помощник, что ли? — поморщился Роланд. — Опять эта гузка сморщенная посылает мне Гидра знает кого! Шельмец кривоногий, олух вшивый, зудила лохматая…

— Так вам нужен помощник? — нетерпеливо перебил я.

— Да с тех пор, как Минерва сломала мне руку, нужен, конечно, — прошипел он. — Как с цепи сорвалась, чтоб её Кассиопея сожгла! Ведьма вонючая, зубоскалка полоумная, бзыря бессовестная…

— И сколько вы платите?

— Да за что платить, если я тебя в первый раз увидал? Старика обмануть решил, копейку украсть последнюю, Пегасий ты выродок! Захухря поломойная, стерва падальная, страхолюдло бессовестное…

— Так, старик! — я потерял терпение и повысил голос. — Ты говори толком, нужен тебе помощник или нет?

Роланд злобно уставился на меня, помолчал, а потом достал из-за пазухи кусок жёлтой бумаги и протянул мне. Её края были помяты и даже будто пожёваны. Я с брезгливостью взял это нечто и понял, что передо мной карта. Весьма специфическая карта. Большой овал, над ним слово «ЛЕС», а внутри овала — пять крестиков. И больше ничего, даже указаний, где север, а где — юг.

— Если найдёшь силки до вечера, возьму на работу. А если нет — иди к Пегасу в задницу.

— Да ты издеваешься, старик?

Роланд демонстративно отвернулся. Я глубоко вдохнул и уже спокойно спросил:

— Эй, старик, Риардон сказал, что у тебя можно зёрна купить, которыми ты лошадей подкармливаешь.

— Двадцать копеек за мешок.

«Мешок» — громкое слово. В него едва поместилось бы две жмени, да он к тому же был и не полным. Но только учуяв знакомый запах, я купил его без сомнений. Горький чувственный аромат, который обещает все удовольствия мира… Как же я по нему соскучился!

Я уже собирался бежать в деревню, в гостиницу, и погрузиться в кофейное колдовство, но в последний момент решил для приличия побродить по лесу. В гостиницу всё же заскочил — прихватил косу. Нашли дурака по незнакомым лесам без оружия шляться!

Лес тоже был обычным. Деревья, кусты, трава. Ничего инфернального. Солнце светит сквозь ветки, бабочки летают, сверчки трещат — красота! Буквально через пару минут я наткнулся на земляничную поляну, но пробовать ягоды не стал — вдруг в этом мире земляника ядовита. Погуляв ещё с часок, я сделал крюк и выбрался на дорогу, по которой мы с У-Кхашем пришли в деревню.

Само собой, ни одних силков я не нашёл. Уязвлённая гордость подбивала походить по лесу ещё немного. Сильно я не углублялся, чтобы не заблудиться, и делал на деревьях насечки. Когда солнце начало клониться к горизонту, я потопал обратно, в деревню, но вдруг в небо испуганно вспорхнули птички и в лесу стало очень-очень тихо.

Из-за деревьев появились люди — не деревенские. Одежда коричнево-зелёная и сливающаяся с растительностью, мягкие кожаные сапоги, мечи на поясах или луки за спинами. Шестеро мужчин и одна женщина, на руках у которой вверх пузом лежала крохотная панда и болтала лапками.

— Зря ты сюда сунулся, парень, — процедил самый высокий из мужчин — каланча каланчой — и наставил на меня нож. — Ты чего здесь вынюхиваешь?

— А может, это вы ошиблись? — я достал косу из-за спины и многозначительно погладил рукоять. — Шатаетесь по лесу, пугаете честных людей.

— А? Чего-сь? Это на что он намекает? Кого он назвал разбойниками?

— Да тебя, Кривой, кого же ещё?

Разбойники разразились хохотом. Каланча вытащил меч и принял боевую стойку, его товарищи расступились, и он рванул в бой — атаковал справа, чтобы на середине движения изменить траекторию удара и попытаться проткнуть мне живот. Я отпрыгнул и взмахнул косой — конечно, обычная коса не перерубит меча, но к этой прилагалась и сверхъестественная сила. Меч разломился пополам, остриё чуть не прибило Кривого.

Разбойники окаменели. Каланча больше не рвался в драку, но, очевидно, перед друзьями не желал показывать трусости. Неожиданно вперёд выступила женщина. Панда на её руках повернулась ко мне и забавно закряхтела. Женщина склонила голову, прислушиваясь, а потом сказала:

— Слипи говорит, что его смерть обрушит на ваши головы большие беды.

Панда умилительно зевнула и заснула. Каланча взглянул сперва на неё, потом — на сломанный меч и произнёс:

— Ну, Слипи плохого не посоветует.

— Так чё, эта, отходим? — уточнил Кривой.

— Да, валим, — кивнул Каланча и попятился в кусты. Напоследок пригрозил: — Сочтёмся.

В деревню я вернулся потемну, но все улочки были ярко освещены факелами, а из центра разносились радостные крики, задорное пение и бодрая музыка. Народ гулял от души — танцевал вокруг здоровенного костра, пил вино и жарил мясо на открытом огне. Я испытал дежавю — действительно, на шашлыки за город выехал.

— Андрей, присоединяйся к веселью, — позвал меня Риардон, раскрасневшийся от вина.

— Что празднуете?

— Возвращение Фригеля и двенадцатый приезд достопочтенного Брана Балицу! — он указал на полного мужчину, разодетого в рюши и бархат, его шею обхватывал воротни-жабо, а на голове топорщился белый парик. — Единственный купец, что заезжает в наши места. Он сотрудничает с соседней республикой, вот через нас туда-сюда и катается.

— Так он в столицу едет? — я оживился.

— Да, если сгодишься, он тебя может с собой взять, спроси. Но это завтра. А сегодня — наслаждайся! — Риардон обвёл рукой площадь и шагнул к своей жене.

Я его окликнул:

— Погодите! Не могли бы вы дать мне ступку?

— Что? Зачем? — он недоумённо наморщил лоб.

— Из зёрен, что я купил у Роланда, можно сделать великолепный напиток. Он согреет в холодную зиму и взбодрит жарким летом. Его можно пить и ледяным, и горячим. Стоит только попробовать его один раз, вы не забудете его никогда… — я так воодушевился тем, что вот-вот выпью долгожданную чашечку кофе, что повысил голос, и меня услышали все деревенские.

— Ой, а я тоже хочу попробовать!

— А меня угостишь?

— Неужели вкуснее шоколада?

— И я, и я! Мне тоже оставьте!

Полчаса спустя вся деревня сгрудилась вокруг меня, бережно обжаривающего зёрна. Мысленно я отсчитывал минуты, чтобы не появился привкус гари. Люди наблюдали за мной, затаив дыхание, и, как только я закончил, подсунули ступку и пестик. Кто-то подбадривал и поторапливал меня, кто-то расхваливал аромат, кто-то гадал, каким же будет на вкус волшебный напиток.

Предвкушение чуда захватило всех, даже купца Брана.

Самым долгим процессом оказалась варка кофе — чашечки на всех не хватит, а попробовать не терпелось каждому. Все переругались, кто же станет первым, и Риардону пришлось осадить спорщиков. Он сказал, что все выпьют кофе разом.

В общем, горбатился я около часа, не меньше, пока, наконец, все не уселись в огромный круг. Каждый держал в руках чашку с кофе.

— Ну? — с нетерпением спросил У-Кхаш.

Риардон великодушно кивнул.

Деревенские одновременно подняли чашки и сделали первый глоток. Воцарилась тишина. Они настороженно посматривали друг на друга и молчали.

— Фу, какая гадость! — воскликнула Минерва.

Её слова словно послужили спусковым крючком: все дружно выплюнули кофе и принялись вытирать рты.

— Отвратительная жижа!

— Мерзость!

— Ух, пробрало до печёнок!

Ну, видимо, кофе чужд этому миру, я буду его единственным ценителем. Так даже лучше — мне больше достанется. Я вдохнул запах кофе и залпом выпил всю чашку. Вкусовые рецепторы послали в мозг сигнал SOS. По языку разлилась противнейшая горечь. Словно в горчицу добавили бензин и щедро посолили. Желудок, протестуя, взвыл.

Это не кофе! Чёрт возьми, чем же я напоил всю деревню?!

— Ой-ой! — прокричал У-Кхаш, подскочил и схватился за задницу. — Туалет не занимать!

Я смотрел ему вслед и понимал — меня ждёт весёлая ночка.

Тот же день, пару часов назад.

Слуг из торгового каравана обступили жители Ямы. Они обменивались друг с другом новостями. Слуги рассказывали о заморских странах, а деревенские — о том, что в последние месяцы происходило в Созвёздной Коалиции.

— А! Точно! — У-Кхаш хлопнул себя по лбу. — У нас же ещё Древний сбежал!

— Заткнись, — дружно зашипели на него деревенские. — Ты чего, забыл, о чём Риардон просил?

— Да ладно вам, — хмыкнул У-Кхаш. — Как будто вы всем своим родственничкам не отправили по огненному письму!

Деревенские виновато замолчали, а караванные слуги взволнованно переглянулись. Кто-то из них испуганно спросил:

— Так это тот Древний? Которого Леонид победил?

— Тот самый, — с видимым удовольствием подтвердил У-Кхаш. — Хотите весточку кому-нибудь послать? Как раз баб Нюся освободилась…