Наследник Хлада

Глава 1

1.

Двое мужчин и одна женщина собрались на берегу белоснежного озера. Стояла неестественная тишина, водная гладь, казалось, застыла, превратившись в темный мрамор. Воздух едва заметно подрагивал, исходя колючим морозом.

Кутаясь в соболиную шубку, женщина зябко передернула плечами, и с опаской покосилась на неподвижную гладь. Странное поведение воды пугало, заставляя держаться от береговой кромки подальше.

Мужчины, одетые в классические пальто, тоже не испытывали особого желания подходить ближе, благоразумно остановившись в нескольких метрах от застывшей воды.

— Тело так и не нашли, — первым заговорил мужчина, стоящий ближе всех к берегу. Он хмуро покосился на озеро и замолчал.

Остальные не торопились развивать разговор. Предстояла неприятная тема беседы, и никто не хотел быть инициатором начала. Однако заговорить все же пришлось.

— Как и предыдущие два, — второй мужчина пожал плечами, демонстрируя легкую небрежность. Явно показную, потому что в глазах элегантного одетого человека плескался страх, а голос выдавал озабоченность.

— Три попытки и все неудачные, — тихо проговорила женщина, и обхватила себя руками, словно пытаясь согреться. Легкомысленная шубка из соболя выглядела красиво, но не подходила для гуляний в зимний мороз.

Никто не стал упоминать, что все три претендента умерли особо мучительным образом, но одновременно вспомнили, как это происходило. Искаженные мукой лица, сведенные судорогой конечности, и кожа, покрывающаяся корочкой льда еще на живом человеке. И после, моментальное исчезновение. Водная гладь, темным покрывалом накрывающая озеро, поглотила троих, не оставив следа.

Ужасная смерть, что врагу не пожелаешь. Вспомнив, как это случилось, женщина вздрогнула. Уже после первого случая, она поклялась больше не наблюдать за следующими попытками, но однажды данная клятва вынуждала вновь приходить на берег и смотреть, как раз за разом полные жизни и сил молодые люди превращаются в изломанные фигуры с синюшной кожей, пропадая в толще воды. Темной воды, которая никогда не отдавала свою добычу.

— Нужен новый претендент, — мрачно изрек первый мужчина, на этот раз не став смотреть на неподвижную темную гладь.

Над вытянутым с одного конца озером не летали птицы, воздух казалось застыл и выглядел неприветливым. Стоящие вдоль берега деревья кутались в белый саван. Сюрреалистичная картина, достойная кисти самого взыскательного художника. Многие бы заплатили огромные деньги, только бы увидеть, что сейчас видели эти трое. Но лишь немногие смогли бы потом уйти отсюда живыми назад. Озеро неохотно выпускало из своих рук живые создания.

— Вы про мальчишку? Он бастард, кто сказал, что он справится? — глухо проронил второй мужчина. Женщина поддержала легким кивком.

— Его кровь не настолько чиста.

Первый мужчина пожал плечами.

— Формально да. Но фактически он прямой потомок изначального патриарха, основателя рода. Если отбросить условности, у него больше шансов, чем у остальных. У него должно получиться.

— А если не получится?

Возникла неудобная пауза. Нарушил ее один из мужчин.

— Тогда заводы по переработки Конденсата закроются и княжеству придется забыть о главном источнике доходов. Огромное количество людей потеряет работу, наступит кризис и скорее всего всему придет конец. Рано или поздно, соседи подомнут нас, если не войной, то экономически.

— Ты забыл, что при этом еще и нас всех разгонят, — желчно добавила женщина.

Мужчина посмотрел на нее с усмешкой.

— Нас не просто разгонят, дорогая. Если ты забыла, мы давали клятву, и если род угаснет, то мы канем в небытие вместе с ним.

Второй мужчина мрачно кивнул, соглашаясь и подтверждая сказанное. Женщина хмуро бросила на обоих выразительный взгляд, но ничего не сказала. Что говорить, если это действительно правда. Ничего хорошего впереди всех троих не ждало. Если инициация не будет проведена вовремя, все пойдет прахом.

Сначала начнется реакция по рынку. Слухи, что старый князь при смерти, и больше не может контролировать источник родовой магии, мгновенно разнесутся по Конфедерации. Другие князья зададут резонный вопрос про исполнение заключенных ранее контрактов. И если ответы их не удовлетворят, то последует мгновенное решение разорвать связи с выбывшим из игры контрагентом.

Учитывая важность Конденсата для различных производств, на бирже разразится буря. Многие родовые корпорации потеряют в цене. Кто особенно чувствительно зависит от поставок, и вовсе могут разориться, не выдержав давления.

Сидящие в советах директоров побегут жаловаться хозяевам, а аристократы не те, кто привык терять деньги, особенно если в этом виноват кто-то другой. Последуют претензии. Справедливые, не справедливые, уже будет неважно. Коалиция недовольных сформируются в мгновение ока. Каждый постарается оторвать кусок, чтобы компенсировать потери. И тогда ничего не спасет ослабленное княжество. Властвующий над ним не одну сотню лет род признают непригодным для управления и отодвинут, отправив в забвение. Возможно, это сделают цивилизованно, через Совет, а возможно и церемониться не будут, проведя все по личным дипломатическим каналам, как обычно поступали с иноземцами. Это будет особый позор.

— Поставки уже снизились. Контроль теряется. Ловушки ломаются, многие просто исчезают, — сказал первый мужчина и махнул рукой вдоль берега.

Озеро ответило мертвой тишиной запорошенных снегом деревьев и неподвижной гладью темной воды, при взгляде на которую в голову поневоле лезли мысли о смерти. Женщина зябко повела плечами, и сделала небольшой шажок назад, оставляя на заснеженной земле отпечаток от красивых сапожек.

Где-то там за деревьями стояли Ловушки — вытянутые каркасы с насаженными под углом в сорок пять градусов стальными стержнями. Конструкции были разбросаны вдоль всего берега и занимались сбором того, что называли Конденсатом — остаточным веществом в следствии проявления Хлада.

Конденсат был очень дорогим и использовался во многих промышленных производствах начиная от электроники и заканчивая оборонными проектами. Для некоторых отраслей его поставки являлись критическими. Необычные свойства делали Конденсат незаменимым в создании товаров с уникальными свойствами.

Впрочем, существовали конечно аналоги. Худшего качества, но при необходимости вполне способные занять нишу на рынке. Поэтому другие князья не спешили вмешиваться, внимательно наблюдая за происходящим. Многим надоела монополия и богатства князей Бельских. А у некоторых она и вовсе вызывала жгучую ненависть с желанием наконец разорить дерзких северных выскочек.

— Меня волнует не только настоящее, но и будущее. Что если у бастарда получится? Не станет ли он потом помехой? — произнес один из мужчин.

— Он всего лишь мальчишка и будет делать, то что ему скажут, — отмахнулся второй.

— Его отец никогда не вмешался в дела без особой необходимости, — напомнила женщина. — И всегда обладал спокойным нравом, позволяя помощникам управлять княжеством. Мальчик наверняка пошел в него.

Первый мужчина скептически скривился, он по опыту знал, что попытка оседлать бурю, как правило заканчивается смертью для глупого храбреца.

— А если в деда? — спросил он. — Тот всегда был скор на расправу и крови не боялся. Наоборот, при необходимости лил ее с удовольствием. Помните, что он сделал с бандой братьев Сырских?

Собеседники дружно передернули плечами. История, широко разошедшаяся по Конфедерации, стала причиной, что многие стали считать, что близость к северу сделала его жителей совсем отморозками, а их князя превратила в полного психа.

Промышлявшая в соседнем княжестве банда двух братьев долго ускользала от рук стражей правопорядка, пока неосторожно не переступила границу владение клана Бельских. Тут их князь и поймал. А затем насадил на пики, выращенные из льда. Живыми, прямо перед своей столицей. В назидании и на радость зевакам. Любой въезжающий в город на протяжении нескольких дней мог наблюдать как бандиты и убийцы медленно и мучительно умирают не в силах покончить с собой, пока не разрешит князь.

Невероятная для двадцатого века жестокая казнь получила широкую огласку. Некоторые князья даже просили коллегу прикончить придурков и закопать в безымянных могилах, чтобы не нервировать подданых. Но патриарх Бельских показательно не стал прислушиваться к советам, доведя дело до конца. С тех пор, в течении нескольких лет, преступники стороной обходили северное княжество, помня об ужасной участи предшественников.

Впрочем, долго это не продлилось, как только старый владыка умер, на трон взошел его более умеренный сын, решивший провести ряд реформ, чтобы вернуть княжество в более «цивилизованное» русло развития.

— В любом случае стоит попробовать. Княжество надо спасать, — подвел итог встречи один из мужчин и направился прочь от озера.

Три фигуры неторопливо подошли к дороге, где их ждал кортеж из черных лимузинов и мощных тонированных внедорожников с гербами вместо номеров. Еще раз оглянулись, словно на прощание любуясь неестественной тишиной и застывшей гладью темной воды, одинаковым движением вздрогнули и поспешно нырнули в спасительные салоны, подальше от мертвого озера, от которого несло смертью.

Машины мягко заурчали мощными двигателями и быстро покатили прочь от воды, над которой не летали птицы, и от берега, на котором не рисковали появляться животные. Чтобы застывавшее в своей первозданности озеро вновь осталось одно.

Всегда ненавидел последний урок, особенно когда его вел Яков Ефимович Старохватов, учитель истории, отличающийся невероятным занудством и дотошностью. А еще вредностью характера, и общей нелюбовью к ученикам, которых всех до одного считал нерадивыми разгильдяями, годными лишь для уборки улиц и вывоза мусора.

— Итак, перед тем, как приступить к теме нового урока, проверим домашнее задание, — рассеяно буркнул старенький, но еще крепенький учитель, быстро поведя рукой по журналу, проверяя присутствующих.

В отличие от коллег, он никогда не проводил перекличку, быстро, но цепко охватывая взглядом весь класс, мгновенно отмечая отсутствующих. Никто толком не знал откуда у него было умение запоминать фамилии, соотнося их с лицами, но стоило отдать должное, за годы работы в школе-интернате Яков Ефимович ни разу не ошибся.

— Где Мальцева? — единственная отсутствующая была быстро вычислена, соответствующая метка тут же была проставлена в журнале.

— Болеет, лежит с температурой, — бодро ответила староста, поднимаясь со стула.

По лицам сидящих в классе скользнули кривые ухмылки. Мальцева, известная своей ленью, часто сказывалась больной, отлеживаясь в комнате. Благодаря нехитрой взятке в виде плитки швейцарского шоколада, присылаемого богатыми, но чересчур занятыми родителями, она легко могла подкупить медсестру из медблока, и та с готовностью подтверждала диагноз, освобождающий от занятий.

Сладкоежка медсестра для многих играла роль доброй феи, когда учеба вставала поперек горла. Все об этом знали, и пользовались. Кто-то даже говорил, что руководство школы в курсе, но намеренно не реагирует, оставляя лазейку ученикам. Наверху понимали, если сильно закручивать гайки, то однажды резьба не выдержит и тогда начнутся проблемы.

— Болеет говоришь, — протянул Яков Ефимович с нехорошей улыбкой.

Сразу стало жаль Мальцеву. Старохватов, за мелочность и деспотизм, прозванный в интернате Мелковхатом, обожал наказывать провинившихся, придумывая для наказания самые изуверские способы. Например, писать контрольные, проверяя материал не за прошедшую четверть, а за целое полугодие. Причем наказываемые до последнего момента не знали, что им предстоит контрольная, и специально отсаживались учителем на последнюю парту с одним листком бумаги и карандашом.

— Ну что-ж, раз говоришь заболела, то заболела, — Яков Ефимович махнул рукой, позволяя старосте сесть. — Мальцевой обязательно передай, что я с нетерпением жду ее на следующем уроке.

Ну все, попала идиотка, не могла выбрать другой день для «болезни». История была два раза в неделю, и в отличие от других учителей, часто спокойно смотрящих на отсутствие на уроке, Мелкохват обязательно потом припоминал прогул. И неважно, будь даже причина для отсутствия серьезная, когда вернешься будь готов к внезапным тестам и контрольным.

— Сволочь, — тихо пробормотал сидящий впереди парнишка со смешными вихрами ярко рыжего цвета.

Его звали Вадик Чеботарев и все знали о его тайной влюбленности в Мальцеву. К разочарованию рыжего, стильная красотка предпочитала другого склада парней, игнорируя зажатого зубрилу.

Говорили, отец Вадика владел сетью автосалонов, и что, когда жена умерла, с удовольствием избавился от нелюбимого сына, отправив того в интернат. За что Вадик искренне ненавидел отца, и каждый год, на сэкономленные на личное содержание деньги, ездил на могилу матери, проезжая триста километров, всегда беря с собой букет фиалок.

А еще Вадик был противоестественно честным, никогда не врал, был сдержан в общении и почти никогда не ругался. Обозвать старика Мелкохвата сволочью было, пожалуй, максимум на что он был способен.

Именно за это он мне нравился, а еще за невероятное упорство в учебе и отсутствию привычки лезть в чужие дела. Как и я, он в какой-то мере был одиночкой, старался держаться подальше от компаний и никогда не напрашивался на дружбу. Это в нем импонировало.

— Итак, на прошлом уроке мы проходили причины, повлиявшие на сохранение удельных княжеств в составе Союза, и роли отдельной личности, пытавшейся повлиять на сложившееся положение вещей. Попытка внести общую идеологию через установление единой религии князем Владимиром, закончилось для него трагически. Что, однако, позволило остальным князьям заявить о правах на вольности и в дальнейшем продолжать вести независимую политику в рамках заключенного ранее договора о Союзе. Подробности этого события сейчас нам расскажет… — Яков Ефимович начал нарочито медленно вести ручкой по списку в журнале.

Все затаив дыхание следили за кончиком, скользящим едва не касаясь бумаги. Никому не хотелось идти под расстрел дополнительных вопросов, которые обязательно прозвучат.

— А к доске у нас пойдет… — намеренно тянул старый хрен, с садистским удовольствием наслаждаясь моментом. — Пойдет… Андрей Ковалевский.

Класс шумно выдохнул, я скривился. Не повезло.

Старик ехидно уставился на меня.

— Ну что же ты ждешь, Андрей? Вперед, класс ждет.

На меня обернулись, и ни в одном взгляде не было сочувствия. За четыре года в школе-интернате «Серебряный ручей», я так толком и не обзавелся друзьями. Трудно сказать, что являлось причиной, может суровая проза жизни, понятая еще в общегосударственном детском доме под номером 87, где было не так хорошо, как здесь. А может сыграла роль моя природная отчужденность. Факт в том, что за время нахождения здесь, у меня не получилось ни с кем толком сблизиться.

— Итак? — Яков Ефимович приподнял бровь.

Я со вздохом поднялся и отправился к доске, идя как на казнь. Послышались тихие смешки, радовавшихся, что избежали подобной участи. Только по лицу Вадика скользнула сочувственная улыбка. Впрочем, так же быстро исчезнувшая.

— Ну что-же, послушаем о причинах, уничтоживших в самом зародыше идею централизованной власти через религиозный диктат, — сказал Старохватов, и я принялся отвечать.